Старый город видел многое. Он пережил убийства, насилия и поджоги. Его тёмные улочки до сих пор таят запах запёкшейся крови. Но он пережил всё это и переживёт дальнейшие испытания. Только вот сколько ещё их будет? В город пришло ещё одно.
Широкое здание било в прохожих рекламой из розового неона. Пластическая хирургия – надпись красовалась на фасаде здания. Известная пластическая клиника в городе. Много положительных отзывов. Но никто ещё не знал, что и немало тёмных тайн.
Худощавый мужчина сидел в своём удобном кресле. Очки в жёлтой оправе отражали тусклый свет из коридора. Главный пластический хирург не любил, когда его беспокоят. Мужчина поправил растрёпанные светлые волосы и откинулся назад, сделав кресло в полулежащем положении. В голове промелькнула сегодняшняя пациентка.
– Ужасна и прекрасна одновременно. Идеальный носик, но такая гадкая голова. Как может такая красота быть на столь отвратительной голове. Почему нельзя их отделить? Кто придумал смешивать грязь и блеск? – думал мужчина, нервно растирая ладони.
Кабинет был обставлен уютно, но были некоторые детали. На книжной полке лежала раскрытая книга с изображением хирургических разрезов и вскрытий. Она уже была покрыта слоем пыли. Хозяин либо забыл о ней, либо очень увлёкся конкретно этой страницей. В мусорном ведре валялись бинты и окровавленные салфетки. Ещё одна такая красовалась на запястье мужчины. Психическое расстройство или попытка суицида? В любом случае он жив и не испытывает невзгод.
Его раздумья прервал стук в дверь. Женщина дождалась ответа врача и вошла внутрь. Сегодняшняя пациентка.
– Я вам не помешаю? – уверенно и почти нахально спросила женщина.
– Прекрасный носик, и окружающая его грязь, – прошептал мужчина.
– Что? Простите, не расслышала.
– Нет, ничего. Что вы хотели? – спросил врач.
– Я хотела бы отблагодарить вас. Чем вы заняты сегодня после работы? У меня заказан столик в хорошем заведении, мы могли бы немного отпраздновать удачную операцию.
– С удовольствием, – лицо мужчины разошлось в дьявольской улыбке.
Они были вдвоём. Мечтатель и модель. Сейчас он видел её уже другой. На столе он мог видеть только её лицо, на котором проводил пластику. Сейчас же он лучше рассмотрел женщину. Она не зря была моделью.
– Доктор, у меня к вам небольшой разговор, – заговорила женщина, стараясь выделить властный голос.
– Что же вы хотите?
– Я хочу ваши услуги. У вас талант, ваши руки золотые. Вы творите с пластикой человека, как художник творит красоту на холсте. Вы можете изменить то, что неудачно слепила природа. Доктор, вы творец.
Мужчина захотел рассмеяться, но сдержался.
– Я сказала что-то смешное? – возмутилась модель.
– Нет, простите. Просто я знаю историю одного скульптора. У него была интересная идея. Он тоже хотел стать творцом. Он хотел создать идеал, как Бог создал человека. В определённой степени у него получилось создать идеал своей скульптуры.
– Не понимаю, о чём вы. Но идея и правда занятная. Доктор, я хочу увидеть вашу красоту. Я здесь, чтобы вы смогли показать свой талант. Я желаю ещё большей красоты, которую можете дать только Вы. Украсьте меня, усовершенствуйте, чтобы все восхваляли мою внешность. Я готова на любую операцию, чтобы стать лучше.
Глаза мужчины заблестели. Создать венец красоты. Улучшить неприглядные моменты. Довести до совершенства черновик природы. Внутри врача разожглось пламя. Искра желания поглотила весь его разум. Мечтателю дали в руки кисть, разрешили творить. Скульптор, о котором говорил врач, желал создать идеал творенья, только материал потребовался особенный. Его мысль стала примером. Только сейчас хирург желал другого. Он не стремился создать идеал с нуля. Он хотел улучшить уже готовое, взять природную красоту и собрать её вместе. Он не создатель, не творец, он лишь редактор, который доведёт черновик до произведения красоты.
Но что будет, если дать волю параноидальному мечтателю? Ничего хорошего! Если дать ему воплотить свои фантазии, то его уже не остановить.
Тёмный подвал был освещён тремя рядами ламп. Здесь была собрана операционная из запасного инвентаря пластической хирургии. Да и находился подвал под этим самым зданием, только его не использовали. Помещений было достаточно, так что сюда даже не спускались. Не спускались до этого момента.
Скальпель аккуратно и плавно плыл по телу женщины. Сделать лучше! Довести красоту до совершенства! Убрать некрасивое, подредактировать ошибки и неточности! Человек – это черновик природы, поэтому ему нужен редактор.
Но что-то не так, что-то выбивается из картины. Нельзя довести до совершенства абсолютно всё. Всегда останется неточность, несоответствие. Можно приблизиться к максимальному результату, но в итоге не достичь наилучшей красоты. И что тогда делать с работой?
– Не то! Всё не то! – выкрикнул мужчина и швырнул скальпель об стену.
Очки в жёлтой оправе спали с головы. Дрожащие руки схватились за качающуюся голову. Безумные глаза застыли в одной точке, даже не моргали. В голове перемешалась картина пациентки и иллюстрации из открытой книги на полке его кабинета.
– Нельзя довести до совершенства красоту, уже перемешанную с грязью. Зёрна от плевел отделяются с огромным трудом. Даже при максимальном старании будет крупица уродства. Что же тогда делать? Неужели бросить работу на пути и вернуть в мир в таком состоянии? Нет! Нельзя так, я хочу достичь красоты, а потому не могу отпустить незавершённую работу. Почему человек слеплен из грязи и красоты. Вот бы он состоял только из прекрасного!
Взгляд мужчины вновь прошёлся по пациентке, которая сейчас была без сознания. Следы пластического вмешательства выделялись на теле. На их фоне можно было различить ещё нетронутые части. Даже при старании хирург не мог исправить то, что ему не нравилось. Его взгляд опять остановился на носике женщине. Единственное место, которое он считал её красотой.
– Знаю! Если нельзя довести до красоты человека, то можно взять лишь прекрасные части. Пусть грязь остаётся на теле. Природный естественный отбор в течении многих веков оставлял лишь выделяющихся и сильных особей. Искусственный отбор помог человеку добиться новых видов, которые вобрали и улучшили особые качества природного мира. Так почему нельзя также поступить с красотой? Можно же взять и отобрать наиболее красивые части. Раньше выделяли лишь внутренние качества, но почему так не сделать с внешностью? Я заберу наиболее прекрасное и соберу это в единое целое.
Руки мужчины уже не дрожали. Он уверенно поднял очки. Спокойный взгляд блеснул за линзами. Холодная рука подняла такой же холодный скальпель. Хирург понял, что он сделает с пациенткой.
Скальпель прошёлся вокруг носа, уверенно проводя разрез. Уверенные движения энергично выделяли часть лица. Несколько действий и врач уже извлёк понравившуюся часть модели. Она даже не пришла в сознание. Нос был помещён в спирт для сохранения.
– Но что делать с ней? Теперь она ещё больше уродлива. У неё больше нет той особенной красоты, что делала её прекрасной. Я не могу её так оставить. Уродство нужно убирать, чтобы мир не видел грязи.
Быстрые движения вонзали скальпель в женщину. Хаотичные удары в грудную область породили кровоточащие раны. Последний разрез по горлу, и пациентка мертва.
– Что-то в этом всё же есть. Не зря человека перед похоронами готовят к погребению. Это последняя и действительная красота. Подготовить тело, придать ему достойный вид, а затем оставить в получившемся состоянии. Человек уже не испортит старание. Он будет таким, как его подготовят. У неё уже нет отличительной красоты, но её ещё можно сделать лучше. Последний и финальный штрих, который останется перед забвением. Ценитель красоты должен попытаться добиться её даже при малом шансе.
Мечтатель стал заложником собственных грёз. Им завладели свои же идеи. Вот поэтому нужно отделять мечты от помешательства.
Хирург довёл работу до конца. Он позаботился о её последнем облике, заставил застыть облагороженный облик модели. Последняя фотография запечатлела работу. Такой он вывез её ночью и оставил на кладбище.
На следующий день новости пестрили громким заголовком. Обнаружена мёртвая модель с отсутствием носа. Газетчики выдвигали многие теории. Кто-то говорил о том, что женщина перешла дорогу влиятельным людям по своей работе. Другие ссылались на заказное убийство известной модели. Третьи выдвинули теорию об убийстве из-за конкуренции на место в успешном журнале моды. И только одно издательство подчеркнуло, что облик женщины кто-то умело и старательно украсил. В этом ссылались на пропажу небольших морщинок, родинок, и других моментов, которые ещё недавно можно было заметить на фотографиях.
Это было лишь начало. С неё начался сбор красоты. Уже через четыре дня объявили о пропаже журналистки. Её тело так и не было обнаружено. В близких кругах было известно, что женщина хотела обратиться за пластической консультацией по удалению старого шрама.
В скором времени появилась очередная новость. Обнаружено тело с отсутствующими веками. Женщина не была моделью или ещё какой-либо публичной личностью. Она была простой учительницей. Как и в прошлый раз, кто-то постарался над её последним обликом.
Представитель внутренних органов заявил следующее:
– Мы считаем, что обнаружение несчастной связано с недавней новостью о модели без носа. Есть мнение, что у нас серийное убийство. Правоохранительные органы следят за развитием событий и ведут активный поиск преступника.
Вслед за объявлением появилась новость в газете:
« Убийца среди нас. Третий труп не даёт сотрудникам покоя. Сегодня утром рыбаки обнаружили в воде тело женщины, у которой отсутствовали глаза. Что же то, безумный коллекционер или даже культист? Нет сомнений, что это дело рук одного человека. Или же группы лиц? Однозначно можно сказать, что это не последнее убийство. Кто-то отбирает у тел определённые части, а затем старается облагородить и навести красоту перед избавлением от тела»
Сосуды со спиртом и формалином стояли друг за другом. Набор отдельных частей, которых хирург считал идеалом красоты, пополнял коллекцию. На банках были приклеены последние фотографии тел после улучшения хирургом. Отдельно хранилось в замороженном виде тело журналистки. Оно не было тронутым. Пока что не было тронутым. Но на нём уже отмечались места, соответствующие содержанию банок.
На столе была очередная жертва. Окровавленный скальпель шёл по грудной клетке, вырезая очередную часть. Новый кусок пазла хирурга. Он собирал красивое для нанесения на единый “холст”. Он хотел собрать красоту в одно целое. В нём не будет недостатков, не будет несостыковок. Оно будет собранной картиной красоты.
Правоохранительные органы поняли связь. Только потребовались для этого смерти некоторых женщин. Сотрудники поняли, что все жертвы либо посещали пластические консультации, либо непосредственно проходили через пластическое вмешательство. Но пока они собирали информацию о нескольких клиниках, жертвой пала ещё одна пациентка. Только на этот раз хирург уже заканчивал свой искусственный отбор. На это не потребовалось много времени. Хирургическое вмешательство в тела стало понятным быстро. Врач даже не скрывал тела, он специально оставлял их на показ, чтобы все увидели его последнюю работу. Хирургу помогло то, что большую часть работы нужно было совершить непосредственно с телом журналистки. Дополнительным и частями были: глаза, веки, нос, грудь. Он смог собрать пять частей своей картины за короткое время.
Спецназ ворвался в клинику поздно ночью. Никого из сотрудников не было. Тёмные коридоры были пустыми и безжизненными. Этаж за этажом спецназ прошёл всё здание. Оставался только подвал. Сначала шёл склад, за которым было неиспользуемое помещение. Здесь они его и обнаружили. Он не сопротивлялся. Хирург только закончил свою работу. На полу разливалась кровавая лужа.
– Теперь она красива, теперь она прекрасна. Нет неровностей, нет погрешностей. Я довёл черновик природы, который прозвали человеком, до красоты. Нет больше грязи, есть лишь идеальнее части.
На кровавом столе лежала она. Тело журналистки, но с добавлением инородных частей. Пришитый нос и грудь, новые веки и чужие глаза. Тело было запачкано кровью, но это была не её кровь. Сотрудники даже не успели среагировать. Хирург упал обессиленный. Только сейчас стало понятно, что он перерезал под конец работы себе вены. Безжизненное тело, представляющее работу по сбору прекрасного, и покончивший с собой ради сотворения красоты мечтатель, ставший заложником собственных мыслей.
