„На фалах!"—прокричал я предварительную команду и после того как подготовка (получилась совсем небольшая пауза) была завершена чуть более громче: „Поднять паруса!".
Как только как фалы были соответствующим образом закреплены и черные паруса моего корабля подняты, все гребцы, кроме одного, немедленно расселись под банки лицом к парусам. Один гребец, мой вперед смотрящий, остался на носу корабля.
Я предоставил штурвал заменяющему меня штурману и отправился вниз немного отдохнуть. Морской бриз приятно освежал раскаленную от полуденной жары палубу. Я спустился под уютный навес, где свободно гулял ветерок. Меня остановила тревожная рука, схватившая меня за локоть.
Провидица была членом моей команды – очень удобно, когда ты в море и в самый неподходящий момент может разыграться стихия или наткнемся на флагманский корабль. Ее слепые светло-голубые глаза, отторгающе холодные казалось, смотрели мне прямо в душу, от этого ощущения я ощутил неприятный холодок по спине.
-Ты что-то увидела? – с любопытством спросил я, все еще ощущая сжимающую мой локоть настойчивую руку, которую хотелось сбросить – прикосновения ее были мне неприятны.
-Я вспомнила будущее, - она всегда так странно говорила. - Это касается одного из нас. Роза, она не знает, что она смертельно больна… она скоро умрет. Но ты не должен... – я не стал дослушивать, что еще она сказала, остальное было уже совершенно не важно.
Ее зовут Роза. Роза – слишком многое с ней было связано. до увядания уже начался. Солнце, которое освещает мне путь и указывает мне дорогу, словно путеводная звезда, представить на минуту было невыносимо, что дорогой мне человек скоро неизбежно умрет. Роза, распустившаяся в моем сердце, вдруг была срезана и отсчет времени начался. Все было нарушено. Тишина раскололась гулким биением сердца, душа наполнилось рано начавшейся скорбью по еще живому человеку, словно острыми когтями внутри все раздирали на части волки.
Зачем она мне сказала? Зачем нужно было предупреждать? Напоминая мне о так и несказанных словах, о моей трусости передать снедающие меня по ночам мысли, мешающие спать.
Не дойдя до своей каюты, я почувствовал себя умирающим. Я открыл бутылку рома, но потом передумал и оставил ее открытой, ничуть не беспокоясь о качке. Я лег на свободный гамак прямо на сквозняке.
Сопровождающие меня друзья из моей команды магов по очереди навещали меня, но я не обращал на них никакого внимания.
Люди приходили и уходили. Чего-то просили, требовали, пытались меня растормошить. Но я был словно ослеплен, оглушен и полностью равнодушен и еще рад был бы пребывать в забвении, но отличался замечательной памятью.
Облако, мой штурман, видимо хотел, чтобы я сменил его на посту и зашел меня проверить, увидев бутылку рядом со мной, он раздражающе поворчал, но поняв, что я к ней не притронулся, поинтересовался: «Какого морского черта я не проявляю никакого интереса к происходящему вокруг?»
Я как будто бы не жил, лишь малой крохой сознания осознавая, что все еще нахожусь здесь, в жестокой несправедливой реальности, грозящей моим близким ранней гибелью. Я принимал неизбежность этого события рано или поздно, но только не так рано. И никак не для нее, я наивно полагал, что у меня еще есть время… как же я жестоко заблуждался…
Все то время я думал, хотя со стороны казалось, что я просто угрюмо отстранился от мира сего. Мне действительно было безразлично, что происходит на корабле. Все казалось таким мелочным, ну подумаешь, кто-то из шпаны подворовывает наши запасы, думаю, даже если мы попали бы в шторм, я бы с места не сдвинулся – мне было все равно.
Дело в том, что наша провидица никогда не ошибалась. И у меня не было сомнений относительно верности и толкования того, что она вспомнила ну или увидела, просто для нее это уже давно произошедший факт, она живет совсем другой жизнью, в другом времени.
Когда я, наконец продумал план действий, то очнулся. Словно пьяный после долгой пропойки с гудящей головой, шатаясь, я прошел к себе в каюту к столу и нашел святилище храма на том острове, что однажды довелось посетить.
Наш путь теперь лежал к нему. Мои приказы не обсуждаются.
Все заметили во мне перемену. В таком состоянии я не мог следить за всем. Я просто передал распоряжение помощнику капитану и снова вернулся к тому же самому гамаку, на этот раз был вынужден прибегнуть к силе алкоголя, чтобы заглушить боль.
Но я не напивался, просто сделал пару глотков, чтобы немного успокоиться.
Я скрывал это от своих друзей-магов и команды, я даже заставил их забыть, когда наступил момент открыть и мне правду о себе. Что я тоже полукровка. Полудемон.
«Не использовать собственную силу во спасение» – гласит единственный непреложный закон демонов и я собирался его нарушить.
Я не заметил пути туда. Но я прекрасно помню святилище с каменными статуями божеств. Это было просторное помещение и отдав немалое пожертвование храму Семи Божеств я смог получить разрешение на уединенную молитву. То есть я там буду один в святилище. Храм, в который мне вообще по идее нельзя заходить.
Потому что боги не обращаются к помощи к другим богам, мы держимся в стороне друг у друга.
Я ходил от одной статуи к другой по кругу. Бог Удачи, Бог Благополучия, Бог Здоровья, Бог счастья, Бог любви, Путеводный Бог, Бог богатства. Мне ничего этого не нужно. Я не желаю для себя ничего из этого. Я отверг всех богов своим пренебрежением и отошел в сторону.
Восьмая статуя стояла в стороне, всеми позабытая, покрытая пылью, плесенью и даже светло-зеленой порослью мха. Это была не статуя божества, а простой сирены и рядом с ней человека – мужчины протягивающего руки, страстно желающего упасть в ее объятия, стоящего по грудь в воде, его ноги уже обхватила цепкая хватка щупальцев морского чудовища – кракена, готовая утащить его на дно. Статуя символизировала когда-то веру в непогрешимость божьих замыслов, а теперь являлась вечным напоминанием людям о том, что они не должны поддаваться зову тьмы, не должны уподобляться глупым чувствам и совершать ошибки, потому что тьма опасна и в обмен на одно-единственное желание она всегда забирает самое ценное, что у тебя есть, ведь у зла не существует понятия равноценного обмена.
Я как никто другой прекрасно был осведомлен об этом, но это ничуть не помешано мне ритуальным кинжалом собрать достаточное количество своей крови в прямоугольную чашу, произнести слова молитвы и опрокинуть содержимое на статую.
Мы много имеем, потому что ничего не отдаем взамен. Но иногда даже всех перечисленных благ, которыми могут поделиться эти божества - мало, чтобы почувствовать себя счастливым и довольным жизнью. И для этого приходится прибегать к самой темной силе – Тьме… и бегу на краю пропасти над бездной.
Казалось, ничего не произошло. Лишь статуя окропилась свежей кровью. Яркая белая вспышка ослепила меня и зеркальный коридор, который начинался правее от выхода перестал быть зеркальным, оставив после себя серые обшарпанные стены и кучу острых осколков на полу.
Какую цену я заплачу? Я не знал. Это было не важно.
Может быть, я ее уже заплатил? Как скоро должна прийти расплата? Что изменилось?
Я цел и у меня ничего не болело. Зрение также не пострадало и обе руки, которыми я пытался защитить от порезов лицо тоже оказались в порядке. Вот счастье – я не чувствовал боли. Никакой боли.
Люди, услышав шум и угрожающий грохот разбитых зеркал прибежали из своих келий и даже с улицы, ожидавшие в очереди, вбежали в святилище святая святых, натоптали грязными ногами с улицы (здесь в храме было принято разуваться) и уставились на меня, огорошенного и не понимающего. Головы их работали сейчас лучше чем моя и дня них куча разбитых зеркал в храме и меня окропившего своей кровью забытую статую, посвященную истокам тьмы стало ясна первопричина произошедшего.
Я не имею права здесь находиться. Я нарушил первое правило.
Я был чертовым демоном, который оскорбил своим присутствием их храм. Зеркала в таком количество без применения физической силы могут разбиться, когда открылся вход в другой мир, впускающих других демонов в этот мир. Да, я покачнул мировое равновесие своим поступком, но я не жалел об этом. Это был мой осознанный выбор.
И в-третьих, я использовал темную магию, чтобы наделить простую статую демонической силой.
Вот только я растерянно заозирался- зачем мне понадобилось так рисковать своим положением, что даже пришлось раскрыть собственную личину?
Мне не на что было жаловаться. У меня все было замечательно.
Ведь ничего не болела и болеть было нечему. Ведь у демонов нет ни сердца, ни души.
Как только как фалы были соответствующим образом закреплены и черные паруса моего корабля подняты, все гребцы, кроме одного, немедленно расселись под банки лицом к парусам. Один гребец, мой вперед смотрящий, остался на носу корабля.
Я предоставил штурвал заменяющему меня штурману и отправился вниз немного отдохнуть. Морской бриз приятно освежал раскаленную от полуденной жары палубу. Я спустился под уютный навес, где свободно гулял ветерок. Меня остановила тревожная рука, схватившая меня за локоть.
Провидица была членом моей команды – очень удобно, когда ты в море и в самый неподходящий момент может разыграться стихия или наткнемся на флагманский корабль. Ее слепые светло-голубые глаза, отторгающе холодные казалось, смотрели мне прямо в душу, от этого ощущения я ощутил неприятный холодок по спине.
-Ты что-то увидела? – с любопытством спросил я, все еще ощущая сжимающую мой локоть настойчивую руку, которую хотелось сбросить – прикосновения ее были мне неприятны.
-Я вспомнила будущее, - она всегда так странно говорила. - Это касается одного из нас. Роза, она не знает, что она смертельно больна… она скоро умрет. Но ты не должен... – я не стал дослушивать, что еще она сказала, остальное было уже совершенно не важно.
Ее зовут Роза. Роза – слишком многое с ней было связано. до увядания уже начался. Солнце, которое освещает мне путь и указывает мне дорогу, словно путеводная звезда, представить на минуту было невыносимо, что дорогой мне человек скоро неизбежно умрет. Роза, распустившаяся в моем сердце, вдруг была срезана и отсчет времени начался. Все было нарушено. Тишина раскололась гулким биением сердца, душа наполнилось рано начавшейся скорбью по еще живому человеку, словно острыми когтями внутри все раздирали на части волки.
Зачем она мне сказала? Зачем нужно было предупреждать? Напоминая мне о так и несказанных словах, о моей трусости передать снедающие меня по ночам мысли, мешающие спать.
Не дойдя до своей каюты, я почувствовал себя умирающим. Я открыл бутылку рома, но потом передумал и оставил ее открытой, ничуть не беспокоясь о качке. Я лег на свободный гамак прямо на сквозняке.
Сопровождающие меня друзья из моей команды магов по очереди навещали меня, но я не обращал на них никакого внимания.
Люди приходили и уходили. Чего-то просили, требовали, пытались меня растормошить. Но я был словно ослеплен, оглушен и полностью равнодушен и еще рад был бы пребывать в забвении, но отличался замечательной памятью.
Облако, мой штурман, видимо хотел, чтобы я сменил его на посту и зашел меня проверить, увидев бутылку рядом со мной, он раздражающе поворчал, но поняв, что я к ней не притронулся, поинтересовался: «Какого морского черта я не проявляю никакого интереса к происходящему вокруг?»
Я как будто бы не жил, лишь малой крохой сознания осознавая, что все еще нахожусь здесь, в жестокой несправедливой реальности, грозящей моим близким ранней гибелью. Я принимал неизбежность этого события рано или поздно, но только не так рано. И никак не для нее, я наивно полагал, что у меня еще есть время… как же я жестоко заблуждался…
Все то время я думал, хотя со стороны казалось, что я просто угрюмо отстранился от мира сего. Мне действительно было безразлично, что происходит на корабле. Все казалось таким мелочным, ну подумаешь, кто-то из шпаны подворовывает наши запасы, думаю, даже если мы попали бы в шторм, я бы с места не сдвинулся – мне было все равно.
Дело в том, что наша провидица никогда не ошибалась. И у меня не было сомнений относительно верности и толкования того, что она вспомнила ну или увидела, просто для нее это уже давно произошедший факт, она живет совсем другой жизнью, в другом времени.
Когда я, наконец продумал план действий, то очнулся. Словно пьяный после долгой пропойки с гудящей головой, шатаясь, я прошел к себе в каюту к столу и нашел святилище храма на том острове, что однажды довелось посетить.
Наш путь теперь лежал к нему. Мои приказы не обсуждаются.
Все заметили во мне перемену. В таком состоянии я не мог следить за всем. Я просто передал распоряжение помощнику капитану и снова вернулся к тому же самому гамаку, на этот раз был вынужден прибегнуть к силе алкоголя, чтобы заглушить боль.
Но я не напивался, просто сделал пару глотков, чтобы немного успокоиться.
Я скрывал это от своих друзей-магов и команды, я даже заставил их забыть, когда наступил момент открыть и мне правду о себе. Что я тоже полукровка. Полудемон.
«Не использовать собственную силу во спасение» – гласит единственный непреложный закон демонов и я собирался его нарушить.
Я не заметил пути туда. Но я прекрасно помню святилище с каменными статуями божеств. Это было просторное помещение и отдав немалое пожертвование храму Семи Божеств я смог получить разрешение на уединенную молитву. То есть я там буду один в святилище. Храм, в который мне вообще по идее нельзя заходить.
Потому что боги не обращаются к помощи к другим богам, мы держимся в стороне друг у друга.
Я ходил от одной статуи к другой по кругу. Бог Удачи, Бог Благополучия, Бог Здоровья, Бог счастья, Бог любви, Путеводный Бог, Бог богатства. Мне ничего этого не нужно. Я не желаю для себя ничего из этого. Я отверг всех богов своим пренебрежением и отошел в сторону.
Восьмая статуя стояла в стороне, всеми позабытая, покрытая пылью, плесенью и даже светло-зеленой порослью мха. Это была не статуя божества, а простой сирены и рядом с ней человека – мужчины протягивающего руки, страстно желающего упасть в ее объятия, стоящего по грудь в воде, его ноги уже обхватила цепкая хватка щупальцев морского чудовища – кракена, готовая утащить его на дно. Статуя символизировала когда-то веру в непогрешимость божьих замыслов, а теперь являлась вечным напоминанием людям о том, что они не должны поддаваться зову тьмы, не должны уподобляться глупым чувствам и совершать ошибки, потому что тьма опасна и в обмен на одно-единственное желание она всегда забирает самое ценное, что у тебя есть, ведь у зла не существует понятия равноценного обмена.
Я как никто другой прекрасно был осведомлен об этом, но это ничуть не помешано мне ритуальным кинжалом собрать достаточное количество своей крови в прямоугольную чашу, произнести слова молитвы и опрокинуть содержимое на статую.
Мы много имеем, потому что ничего не отдаем взамен. Но иногда даже всех перечисленных благ, которыми могут поделиться эти божества - мало, чтобы почувствовать себя счастливым и довольным жизнью. И для этого приходится прибегать к самой темной силе – Тьме… и бегу на краю пропасти над бездной.
Казалось, ничего не произошло. Лишь статуя окропилась свежей кровью. Яркая белая вспышка ослепила меня и зеркальный коридор, который начинался правее от выхода перестал быть зеркальным, оставив после себя серые обшарпанные стены и кучу острых осколков на полу.
Какую цену я заплачу? Я не знал. Это было не важно.
Может быть, я ее уже заплатил? Как скоро должна прийти расплата? Что изменилось?
Я цел и у меня ничего не болело. Зрение также не пострадало и обе руки, которыми я пытался защитить от порезов лицо тоже оказались в порядке. Вот счастье – я не чувствовал боли. Никакой боли.
Люди, услышав шум и угрожающий грохот разбитых зеркал прибежали из своих келий и даже с улицы, ожидавшие в очереди, вбежали в святилище святая святых, натоптали грязными ногами с улицы (здесь в храме было принято разуваться) и уставились на меня, огорошенного и не понимающего. Головы их работали сейчас лучше чем моя и дня них куча разбитых зеркал в храме и меня окропившего своей кровью забытую статую, посвященную истокам тьмы стало ясна первопричина произошедшего.
Я не имею права здесь находиться. Я нарушил первое правило.
Я был чертовым демоном, который оскорбил своим присутствием их храм. Зеркала в таком количество без применения физической силы могут разбиться, когда открылся вход в другой мир, впускающих других демонов в этот мир. Да, я покачнул мировое равновесие своим поступком, но я не жалел об этом. Это был мой осознанный выбор.
И в-третьих, я использовал темную магию, чтобы наделить простую статую демонической силой.
Вот только я растерянно заозирался- зачем мне понадобилось так рисковать своим положением, что даже пришлось раскрыть собственную личину?
Мне не на что было жаловаться. У меня все было замечательно.
Ведь ничего не болела и болеть было нечему. Ведь у демонов нет ни сердца, ни души.
