Пролог
Зачем я пришёл в этот город, знает только вьюга, которая воет над низкими домишками день и ночь. Знал, что возвращение не принесёт мне добра — и всё-таки пришёл. Притащился за чёртовой звездой, как будто она когда-нибудь приводила меня туда, где хорошо.
Нет, не так. Надо быть честным с собой — звезда тут абсолютно не при чём. Я притащился сюда, потому что ветер над западным побережьем стал настолько холодным и промозглым, что невозможно было оставаться рядом с океаном. Волны бесились, свинцом молотили о скалы, и наверное кого-то звали туда, за горизонт, за белым китом — но меня только отталкивали от себя.
И тогда однажды вечером сидя в трактире, который стал мне домом на целых два месяца, я посмотрел на огонь и вспомнил Её.
Давно, очень давно, я дал себе слово не вспоминать. Знал, к чему приводят попытки вернуться назад. Знал, что в одну воду дважды не войдёшь. Но я же проклятое воплощение тьмы, мне всё нипочём. Собрал вещи — всё уместилось в два мешка, — снарядил коня и пошёл сюда.
Три недели занял путь, и я наверное дважды успел бы пожалеть, если бы не сугробы по колено, в которых увязали даже ноги коня. Если бы не холод, от которого гнуло кости, и не вой ветра в ушах.
Одним словом, погода была такой дерьмовой, что мне быстро стало всё равно, куда идти — лишь бы отыскать трактир в этом проклятом лесу, тянувшемся со всех сторон.
И я, конечно же, его отыскал. На самой окраине этого проклятого всеми богами городка под названием Аэн Сиал. Говорят, когда-то здесь жили эльфы — если так, то они все должны были подохнуть от холода. А вот Вариусу, моему старому другу гному, как я погляжу — всё нипочём. Сидит себе и хлещет огненную воду из большущей кружки у самого очага.
— Варик! — окликнул я его с порога. Гномяра чуть не подавился своим пойлом. Ясное дело — не ожидал. Думал, видать, что он один такой дурак, притащиться на самый север зимой.
— Сверр! Поверить не могу, что ты ещё живой.
Мне стало смешно. Просто так, без причин. Стало так хорошо, как не было уже давным-давно. Знаком показав официанточке, что мне нужен такой же согревающий сосуд, как у него, я подсел к Варику за стол и протянул руки к очагу.
— Тебя-то каким ветром занесло? — спросил, пока трактирщица сцеживала пену из кружки с брагой.
— Дык, все наши тут уже давно, — гном хлебнул своего пойла и посмотрел на меня. — Конклав магов будет через пару дней. Опять готовятся сотворить какую-то дрянь. То ли глаза дракона будут делать, то ли яйца страуса… В общем, для наёмников самое то. Скоро нечисть из Башни полезет, как…
Я уже не слушал. Сидел и тупо смотрел перед собой. Меня заклинило на фразе: «Все наши тут уже давно». «Все наши, — спрашивал я себя, — это кто?». Было время, я, как и Варик, путешествовал в компании таких же неприкаянных бродяг. Причины у каждого были свои, и вопросов никто не задавал. Только как бы там не казалось Варику, я всегда отчётливо ощущал, что я — не один из них. Ощущали это и они.
Варик, по-моему, всегда считал, что это просто снобизм. Были среди нас эльфы и прочие нелюди, и у каждого в голове свой поворот, но… Все они, по крайней мере, принадлежали к миру людей. План же, который служил родиной мне, находился слишком далеко, чтобы я мог рассчитывать вернуться назад. И вина за то, что я застрял на этом материке, где девять месяцев в году холодно и темно, лежит на плечах одного единственного человека. И вот теперь я сидел и думал: «А Она? Она тоже здесь»?
— Сверр! — Варик присвистнул и пощёлкал пальцами перед моим лицом. Официантка поставила кружку бурлящего напитка на стол. — Околел, что ли? Попробуй, вылечит с полпинка!
Варик протянул мне кружку, и я спорить не стал. Сделал большой глоток и едва не подавился опалившим горло огнём.
— Это что? – прохрипел я, прокашлявшись и снова научившись говорить.
— Это гномий рецепт! Я его сюда привёз! — радостно сообщил Варик мне.
Я помотал головой, продышался и снова посмотрел на него.
— Варик, — сказал я, стараясь передать голосом всю важность своего вопроса, — а Она — тоже здесь?
— Она? — Варик притворно ли, всамделишно ли, вытаращил глаза. — А, Она! — протянул он на весь зал, так что мне захотелось стукнуть его по голове. — Сверр, я же тебе сказал — ВСЕ.
«Дерьмо», — пронеслось в голове. — «Уеду. Плевать на метель. Просто не выдержу… Если придётся снова смотреть ей в глаза».
Я сделал большой глоток гномьего пойла, надеясь согреться побыстрей и перейти к действиям, но воплотить свой план в жизнь не успел. Стоило убрать кружку от лица, как я увидел ещё один знакомый силуэт — рыжий менестрель Йоханс проталкивался от входа в таверну к нашему столу.
— Ба, Сверр, да у тебя чутьё! Бьюсь об заклад, тебе никто писем не посылал! — он плюхнулся за стол с другой стороны от нас.
— Нет, — мрачно ответил я и сделал ещё глоток, про себя отмечая, что начинаю привыкать. Писем мне не слал никогда и никто, и, видимо, Йоханс был прав — неприятности сами притягивали меня.
— А может, — рыжий зараза подмигнул, — у тебя чуйка на кого-то из нас, а? Какая-нибудь ментальная связь.
— На тебя, — буркнул я. — Называется обоняние. Если откуда-то бабьими духами несёт — как пить дать, можно тебя найти под столом.
Йоханс насупился, и я, обрадовавшись тому, что избавился от его пристального внимания хоть на пару минут, откинулся назад и отодвинулся в тень — не хватало, чтобы меня заприметил кто-нибудь ещё.
Я всё ещё лелеял надежду смыться отсюда и найти другой трактир. Такой, где меня бы никто не знал. Впрочем, и сам уже понимал, насколько безнадёжен этот план.
Если Варика я хоть немного уважал, то Йоханс со своей манерой высмеивать всё и вся вызывал у меня мгновенное раздражение, стоило ему только появиться на горизонте. Сколько лет его знал — столько пытался понять, как степенный и обстоятельный гном терпит этого пропойцу и гуляку подле себя. И тем более с трудом верилось, что они пришли в Аэн Сиал вдвоём.
Я сидел и пил, из своего угла вполуха слушая россказни, которых успел наплести менестрель. Он, дескать, уже говорил с тремя магами из Конклава и успел заручиться их обещанием в случае чего нанимать лично его.
— А ещё Джадагар Тёмный обещал пригласить меня петь на открытие торжества, — добавил он, принимая из рук трактирщицы бокал с вином и не забыв улыбнуться ей. Трактирщице, правда, было далеко за пятьдесят и скорее всего единственное, чем она могла обеспечить Йоханса, это бесплатный ночлег.
— Да сдался нам этот приём, — говорил тем временем Варик, — уже бы порешали свои дела поскорей и напустили своей нежити, вот тут и наша работа пойдёт.
На слове «нежить» оба интуитивно перевели взгляды на меня, и я едва не поперхнулся брагой.
— Я не нежить! — упрямо произнёс я.
— Да мы вовсе не того… — Варик поспешил отвести взгляд и стал лепетать что-то ещё, но мне в одно мгновение стало наплевать и на его болтовню, и на то, что он думает обо мне, потому что я посмотрел на вход и увидел Её.
Она стояла, похожая на духа льда в белоснежном плаще поверх светлого дорожного костюма. Чёрные длинные волосы разметались по плечам и маленькие звёздочки снега запутались в них. Мантий моя Хозяйка не носила. Не считала, что должна соблюдать идиотский чародейский дресс-код. Но даже без всякой униформы я издалека чувствовал исходившую от неё ауру колдовства.
Почувствовав что-то, Варик замолк и проследил за моим взглядом.
— Ух, ё… — протянул он, — началось…
— Началось — что? — поинтересовался Йоханс и тоже посмотрел на дверь.
Я слышал их голоса как будто с другой стороны ледяной стены, разделившей нас. А видел в это мгновение только одно существо. И она, проклятая чернокнижница, тоже смотрела на меня. Уверен, она меня узнала. Не могла не узнать — или всё-таки могла? От этой мысли на меня нахлынул страх. Да, я связан с ней. Да, я должен ей, как должен раб госпоже, как должен магу фамильяр, как должен чародею призванный элементаль. Я — её слуга, и воля её для меня закон.
Но она… Она не должна мне ничего. Даже помнить. Даже замечать. Она может уничтожить меня щелчком пальцев или навеки заточить в свои магические цепи — я ничего не сумею противопоставить ей. Одной, на всём этом проклятом материке.
Голубые глаза двумя осколками льда пронзали насквозь, и в памяти против воли всплывали мгновения, которые я предпочёл бы никогда не вспоминать.
Зачарованный круг… Пламя играет на линиях, начертанных Её рукой на каменном полу. Я лежу распростёртый ниц. Тяжело дышу. Лёгкие обжигает огонь. Не тот, что призвала она. Тот, из которого она вынула меня только что. За миг перед смертью. Я обязан ей тем, что ещё дышу. А она, наверное, проклинает меня — она призывала демона, а не то раздавленное бессильное существо, которое к ней пришло.
И эти голубые глаза смотрят на меня сверху вниз. Испепеляют своим льдом. Презрение колышется в них… Пройдут месяцы, прежде чем я пойму — так она смотрит на всех.
А в то мгновение белая изящная рука лёгким движением гасит бушующий кругом огонь, и она протягивает ко мне пальцы. Касается волос.
Кажется, причиняет боль, но я всё равно тянусь к ней. Я уже и не думал, что ещё хоть раз меня коснётся живое существо.
— Я нарекаю тебя Сверр, — говорит она.
— Да… — выдыхаю и прогибаюсь следом за её рукой. — Да, моя госпожа.
Слово, которое я никогда до того не произносил.
Слово, которое сорвалось с губ так легко.
Единственное слово, которым я по-прежнему смею называть Её.
— Дагней… — одними губами шепчу имя, которое так больно произнести вслух.
Глава 1
Аэн Сиал в те дни полнился людьми самых разных профессий и рас. Варик был прав — Конклав, сбор величайших магов материка, притягивал к себе всех, кто имел хоть малейшее отношение к магическому ремеслу. Сюда, под заснеженные крыши двухэтажных домишек, приезжали самые лучшие портные, самые искусные резчики по дереву, наёмники — в надежде заработать своим ремеслом, оружейники — в надежде продать им свой товар.
Гостиница «Красный тролль» гудела, и толпа, собравшаяся в главном зале, пестрела многообразием одежд. И все обсуждали одно — что за тайный ритуал замыслил провести Конклав?
С существованием чародеев на материке смирились уже давно. Много веков назад, когда ещё не было башен, люди побаивались их, но теперь выявление магических способностей оказалось поставлено на поток, и более удивительным было встретить дикую деревенскую ведьму, кислившую молоко, чем настоящего, квалифицированного и обученного колдуна — с амулетом на шее, который гарантировал его благонадёжность.
Конклав заключал договоры с королями, короли не трогали Конклав. Конклав, в свою очередь, брался следить за тем, чтобы маги не переходили черту и без лишней необходимости не трогали простых людей.
— Ты к ней даже не подойдёшь? — Варик пихнул Сверра локтем в бок. Тот поджал губы и скосил на него недовольные глаза.
Сколько Варик знал Сверра — тот был не от мира сего. Захотел бы этот черноволосый красавчик, чтобы никто не опознал в нём астральную тварь — давно бы уже прижился среди людей, никто бы его и не отличил. Но Сверр свою неприкаянность нёс как знамя, высоко подняв над головой. Его инаковость светилась в тёмно-синих глазах, замерла на краешках тонких бледно-розовых губ. Варику то эти выкрутасы были нипочем, а вот некоторые — хоть бы и тот же Йоханс — не могли мимо этой позы пройти стороной. Нет-нет да и вставляли пять копеек, чтобы раззадорить и без того горячий демонический пыл.
Сверр качнул головой. Всё, что крутилось у него в голове, Варик, повидавший на своём веку немало людей, читал по лицу: гордость, ненависть, боль и страх. Желание и твёрдое решение: больше никогда.
Гном вздохнул.
— А знаете, я тут балладу сложил, — подал голос Йоханс. Потянулся к висевшей за плечом лютне и запел: запел, сволочь, о чародейке, призвавшей магическую тварь и влюбившейся в неё. Варик укоризненно посмотрел на друга, но тот и не думал прекращать.
Сверр молча встал.
— Спорим, не подойдёт, — прошипел менестрель, наклонившись к Варику через стол.
— С трактирщицей поспорь, — буркнул Варик, не отрывая взгляда от узкой спины товарища, закутанной в чёрный плащ. Конечно же, Сверр не подошёл. Он приблизился к стойке трактирщика, бросил на неё парочку медяков и двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж.
Сверр не оглядывался на зал, но чувствовал пристальный взгляд голубых как осколки льда глаз, прикованных к его затылку.
Дагней была не одна. Она села за стол к чародею, укутанному в чёрную мантию — такому же высокомерному и отстранённому на вид, как и она сама. Сверр не знал, выдержал бы он, если бы все давившие на него обстоятельства не сплелись в одно — этот морозный взгляд, этот спутник Дагней, заказывавший для неё вино, и эта баллада, от звуков которой захотелось затолкать лютню Йохансу в глотку.
Сверр успел сделать несколько шагов по лестнице вверх и повернуть за угол, когда путь ему преградила фигура, укутанная в белый мех.
— Так и сбежишь? — голос Дагней звучал насмешливо, и в сердце Сверра всколыхнулась злость. — Даже не поздороваешься со мной?
В одно мгновение затопившее сознание облегчение — от того, что Дагней помнит его — схлынуло, сменившись ледяной яростью.
— У тебя хорошая компания, не хотел вас отвлекать.
В пустоте коридора раздался холодный, колкий как хруст льдинок смех. Но глаза Дагней оставались серьёзны и пристально смотрели на него.
— Трус, — сказала она.
Сверр поджал губы и молчал. Ярость постепенно утихала по мере того, как он разглядывал это лицо — с высокими скулами и матово белой кожей. С чёрными ресницами, и бледными тонкими губами. Это горло, светлое и нежное, в которое хотелось вцепиться зубами. И руки — Дагней скрестила их на груди. В одной держала снятую с другой перчатку, а обнажённые пальцы второй положила себе на плечо, и Сверр видел, какие они бледные и тонкие. К ним так и хотелось приникнуть губами. Они гипнотизировали даже оставаясь неподвижными, и Сверру пришлось качнуть головой, чтобы отогнать этот колдовской дурман.
— Да, я трус, — согласился он. — Но трус живёт дольше. И я, пожалуй, подержусь от тебя в стороне, вместо того чтобы играть с огнём.
Улыбка Дагней стала грустной, а в зрачках появилась злость.
— Думаешь, я тебя отпущу? — спросила она.
Сверр повёл плечом.
— Я твой раб, — признал он, — сопротивляться не смогу. Хочешь уничтожить меня — сделай это сейчас.
Дагней молчала и не двигалась с места. Сверр неотрывно смотрел на неё, ожидая продолжения.
— Я вспоминала тебя, — сказала Дагней тихо.
Сверр закрыл глаза. Он не хотел верить своим ушам. Слишком хорошо знал, куда заводит эта дорога.
— Тебе не было нужды вспоминать, — сухо сказал он. — В твоих руках — поводок от моей жизни. Если хочешь — просто отдай приказ.
Сверр открыл глаза, вглядываясь в ледяные зрачки.
— Я не хочу так, — сказала Дагней. — Я никогда тебя не принуждала.
Сверр попытался улыбнуться и не смог.
— Я знаю, — комок, поднявшийся в горле, мешал говорить, — я приползаю к тебе сам. Не нужно никакого поводка.
Он помолчал и добавил:
— Больше так не будет… Хозяйка.
— Будет, — тихая грусть отразилась у Дагней в глазах, и лёгкая улыбка коснулась губ.
— Отпусти.
— Не могу.
Оба снова замолкли.
— Когда я впервые увидела тебя, — сказала Дагней, — то думала, что моё сердце обожгло огнём, который вырвался из Ада вместе с тобой.
