ПРОЛОГ
Капли дождя барабанили по тонкому навесу, служившему крышей Дворца Одиночества.
Ровные и уверенные шаги гулким эхом отдавались под сводами тёмных коридоров.
Придерживая одной рукой полу бордового плаща, Руэри продвигался вперёд. Стороннему наблюдателю его походка показалась бы спокойной, почти неторопливой, и только тот, кто знал отступника очень хорошо, заметил бы, как белеют, сжимаясь, его пальцы на красном бархате.
Лицо оставалось холодным и спокойным. Ни единое чувство не коснулось плотно сжатых губ и твёрдо глядевших вперёд угольно-чёрных глаз.
Здесь, в темноте бесконечных коридоров, из которых едва заметные зарешёченные окошки вели во множество одиночных камер, не каждому удавалось сохранять спокойствие — пусть и напускное.
Руэри лишь потому не боялся этого места, что долгие годы оно служило ему домом. То, что в сердцах большинства людей и бессмертных отзывалось леденящим страхом, для него давно уже стало привычной мукой.
Руэри двигался вперёд, не обращая внимания на доносившиеся из-за дверей стоны, не слушая мольбы и проклятий.
Отступник остановился лишь когда достиг одной единственной двери, которую искал.
— Она здесь, — тихо и спокойно проговорил Руэри.
— Как и приказал мой господин.
— Все остальные приказы?..
— Металлические кольца вделаны в стену, как приказал мой господин. Верёвки вы увидите на столе, когда войдёте внутрь. Мы также взяли на себя смелость приготовить пыточный инструмент.
Кровь взметнулась по венам вверх, оглушающим потоком заливая виски, но Руэри лишь спокойно кивнул.
Одна мысль о том, что тела Айрен коснутся раскалённые щипцы, порождала в сердце желание убивать.
И всё же он ничего не сказал. Лишь напомнил тюремщику, следовавшему за ним по пятам:
— Никто из вас не должен пальцем к ней прикасаться, если только я не прикажу.
Крепкий мужчина с носом, свёрнутым на бок, поспешно изобразил поклон.
Руэри был заметно уже его в плечах, пальцы Верховного были тонкими и на них не было мозолей от меча. Но каждый в пределах Дворца Одиночества знал, что спорить с отступником нельзя.
Ключ вошёл в замочную скважину и со скрипом повернулся.
Руэри замер, поражённый взглядом холодных бледно голубых глаз, глядевших прямиком на него. Все его страхи давно остались в прошлом. Все — кроме одного. И Руэри давно забыл, что по спине, как теперь, может бежать холодный пот.
С трудом отдавая указания негнущимся ногам, он шагнул вперёд и знаком показал тюремщику прикрыть дверь за спиной. Затем, не отводя взгляда от лица пленницы, коснулся тяжёлого бархатного полога, заставил упасть и закрыть стену. Полог имел двойное назначение: он не пропускал холод и не пропускал звук.
Айрен знала, что в этой камере бесполезно кричать. Должна была понять, потому что, как и Руэри, находилась в подобном месте не в первый раз.
Но в первый раз её руки были заведены высоко вверх и мягкими, но прочными шёлковыми лентами прикручены к стальным обручам в стене. Белая ткань оставляла на нежных запястьях алые следы, и Руэри с трудом справился с желанием протянуть руку и провести по ним кончиками пальцев, снимая боль.
— Айрен, — спокойно произнёс он, не двигаясь с места.
— Мой король.
Лицо Айрен оставалось спокойным, и всё же в глубине расширившихся зрачков застыли непонимание и страх.
Руэри буквально чувствовал исходившие от сестры волны ненависти.
Он стиснул зубы, стараясь ни словом, ни взглядом не разрушить собственную ледяную маску.
Айрен сглотнула — Руэри видел, как белые зубы впились в нежную губу.
Они знали друг друга так хорошо, как не знал ни одного из них никто другой.
— Отступник… — прошептала Айрен.
— Изгнанница и осуждённая на смерть, — отрезал Руэри, продолжая смотреть на свою пленницу.
Айрен прикрыла глаза, не в силах видеть самоуверенное и холодное лицо своего врага.
Но даже сквозь тонкую преграду век в её сознании проступало другое лицо — и в то же время это самое. Более юное. Лишённое защиты ледяного взгляда.
Айрен знала Руэри с самых ранних лет. Оба они были учениками клана Белого Пламени. Наследниками князя Лонана.
«Нет», — поправила себя Айрен. «Наследником школы Белого Пламени он не был никогда».
Руэри был приёмным. Отец Айрен всегда относился к нему как к родному, и двое подростков росли бок о бок, обучались у одних и тех же учителей.
Руэри был старше Айрен на несколько дней. И всё же именно она должна была стать новой главой клана, если что-то случится с отцом. Руэри стал бы её поддержкой и опорой — и всё-таки остался бы слугой.
Тогда, в далёком прошлом, никто из них и помыслить не мог, что однажды всё произойдёт наоборот. Что Айрен будет висеть на вделанных в стену металлических кольцах, а Руэри стоять напротив с короной на челе.
Война разрушила небольшой и уютный мир, в котором оба верили, что до конца дней будут стоять бок о бок. И до сих пор вспоминая Алого Короля, тирана Зачарованных Земель, Айрен чувствовала, как сердце сжимает боль.
— Руэри… — тише повторила она. «Мой кленовый листок».
Стиснула зубы, и последние слова не сорвались с губ.
За прошедшие годы брат изменился так сильно, что Айрен уже не знала — тот ли человек стоит перед ней.
Два года назад, когда тело Руэри вынесли из темницы и отдали на корм коршунам у неё на глазах, Айрен не могла поверить, что это тело принадлежит тому, с кем она взрослела и росла. Изуродованное, покрытое ожогами и шрамами… «Это не он», — хотелось кричать Айрен. И сколько бы не говорили ей, что Руэри заслужил свою участь, она никогда не могла в это поверить. Как позже не смогла поверить, что брат мёртв.
Но Руэри был мёртв. Это было так же верно, как и то, что теперь он, Алый Король, стоял перед ней и спокойно смотрел в её лицо.
Губы Айрен дёрнулись. Она никогда не стала бы просить пощады. Никогда не стала бы умолять. А что ещё она могла сказать, когда её тело оказалось во власти её брата и её врага — Айрен не знала.
Руэри знал, что Айрен не станет умолять. Злость, бушевавшая в его сердце, поднимавшаяся к его горлу, от этого понимания становилась только сильней. Что бы он ни делал, какая мощь не жила бы в его руках, он был бессилен заставить сестру смотреть на себя снизу вверх.
Айрен ничуть не изменилась за все прошедшие годы. Её лицо оставалось таким же красивым, как в семнадцать — только нежные, как весенние цветы, губы, сжались в плотную полоску. Только слегка заострились скулы.
Контуры стройного тела даже здесь, в прибежище мрака и боли, казались неземными. От одной мысли, что руки палачей прикасались к её обнажённым запястьям, оставляли синяки на узких плечах — Руэри хотелось рвать и метать. Убить каждого, кто посмел поднять на сестру взгляд.
— Айрен… — тихо произнёс он и не заметил, как руки протянулись вперёд — коснуться, ощутить бархатистую мягкость её щеки.
Разделявшее их расстояние сократилось в один миг. Айрен тяжело дышала, её грудь мерно вздымалась под тонкой тканью сорочки, а горячие струйки воздуха щекотали щёку брата.
Руэри не заметил, как пальцы вплелись в растрёпанные пряди светлых волос. Лицо опустилось ниже, ноздри втянули их запах — Айрен доставили в темницу не так давно, и от её тела всё ещё исходил тонкий аромат нежных лесных цветов.
Руэри представил, во что превратится этот запах через несколько дней, недель, месяцев или лет, и по груди пробежал холодный озноб.
— Чего ты хочешь? — прошептала Айрен. Её тонкие длинные пальцы сжались в кулаки. Руэри видел, как пленница пытается растянуть путы и высвободиться из них, но знал, что у неё ничего не выйдет.
— А чего по-твоему я хочу? — прошептал он и рука, гладившая щёку Айрен, скользнула вниз. Вдоль шеи — вызывая лёгкую дрожь. Пробралась под полы верхнего одеяния и скомкала нижнюю рубаху, сшитую из драгоценного шёлка.
Руэри ощупывал тело пленницы с упоением, не отказывая себе ни в чём. Айрен лишь сжимала кулаки и вытягивалась струной.
Руэри развязал широкий голубой пояс, удерживавший полы бархатного блио, и прошёлся ладонями по бокам. Опустил голову ниже, легко прикусывая нежную кожу у самой ключицы.
— Руэри… — позвала Айрен, как будто пыталась образумить его, и от этой упрямой попытки в сердце Руэри всколыхнулась злость.
— Замолчи! — выдохнул он почти рыча. — Здесь никто не услышит твоих криков.
Айрен знала это, и от того по телу разливался страх. Она чувствовала себя беспомощной, как никогда. Ещё большую беспомощность она ощутила, когда руки Руэри скомкали подол платья и подобрались к её обнажённым бёдрам. Одна ладонь уверенно раздвинула их в стороны.
— Руэри… — в собственном голосе Айрен слышалась такая мольба, что ей стало стыдно за это единственное слово и она поспешила замолкнуть.
— Ты всегда меня презирала, — процедил Руэри у самого её уха. — Что ты скажешь теперь, моя королева?
Пальцы Руэри уверенно прошлись вперёд и назад. Айрен попыталась закрыться, но руки брата оказались слишком сильны.
Айрен испустила растерянный вздох. Ей было стыдно за своё тело — стыдно и сладко до боли. И от этого стыда пожар в крови разгорался ещё сильней. Заставлял шумно дышать, сдерживая рвущиеся из горла стоны.
— Ты будешь моей игрушкой.
— Руэри…
— Будешь принадлежать мне.
— Брат…
— Никогда не называй меня так.
ГЛАВА 1
Айрен бежала со всех ног. Босые ступни, шлёпая о влажную землю, то и дело увязали в грязи. Сапоги с неё сняли в самый первый день в тюрьме, а теперь, едва стемнело, зарядил дождь.
Пэйдин едва успевал подхватывать госпожу и упрямо тащил её вперёд.
Проспав несколько часов после ухода Руэри, Айрен проснулась в темноте.
Ей не хотелось открывать глаза. Не хотелось видеть, где она. Вспоминать о том, что со всех сторон её окружают стены Одинокого дворца.
На губах ещё чувствовался сладкий привкус губ Руэри. При одной только мысли о том, что они делали вчера, сердце Айрен застучало сильней.
Она инстинктивно поднесла руку к губам и в это мгновение поняла, что запястья свободны от пут.
Пленница широко распахнула глаза.
Камера не была сном. Она лежала на боку на узкой кровати, укрытая пуховыми одеялами. Несмотря на отсутствие окон, в ту секунду это место показалось ей почти уютным.
Айрен повернулась на спину и остановила взгляд на потолке, уже иначе пытаясь осмыслить, что произошло.
Все прошедшие дни она была в таком отчаянии, что думалось с трудом. И без того непростой мир рухнул, превратившись в гору осколков. Тюрьма. Руэри. Колючая ненависть в его глазах.
Айрен никак не могла этого осознать, но теперь…
Она думала о том, что произошло вчера. О сладких губах названного брата. О его нежных руках… И не могла поверить, что этот Руэри — её враг.
Невольница закрыла руками лицо и потёрла глаза.
Она чувствовала, что должна разобраться в том, что произошло с братом. Что это, возможно, самое важное, что она может сделать сейчас. Но захочет ли Руэри с ней говорить? Айрен не испытывала и толики уверенности. Руэри стал грубым — каким не был с ней никогда. Руэри то и дело заставлял её замолчать. И всё же… Айрен чувствовала, что это единственный возможный путь.
Ей было некуда спешить, и она долго лежала так, пока наконец не поняла, что больше не может оставаться неподвижной.
Тогда Айрен опустила глаза и обнаружила, что не только руки её свободны. Сама она раздета, а одежда аккуратно разложена в изножии кровати.
Руэри никогда не отличался особой аккуратностью, но здесь он явно старался как мог, и от этого маленького кусочка заботы Айрен стало тесно в груди.
Больше ни о чём подумать она не успела, потому что заскрипел дверной замок.
Глаза Айрен расширились. Пленница в недоумении зачарованно смотрела на дверь.
— Руэри?..
Айрен боялась шевельнуться и не знала, чего ждать. Ей захотелось немедленно натянуть на себя одежду, но она не хотела, чтобы тот, кто находится по другую сторону двери, видел её смущение.
Айрен не знала, сколько дней она здесь, но чувствовала время в достаточной мере, чтобы предположить, что Руэри приходит к ней не каждый день. Обычно между его визитами Айрен успевала два или три раза поспать.
«Почему теперь?»
Дверь открылась, и пришелец некоторое время мешкал за пологом.
— Руэри? — громче повторила Айрен и, опустив ноги на пол, села.
Полог скользнул в сторону, и Айрен заледенела.
— Пэйдин?.. — Айрен покраснела и, плюнув на застенчивость, рванула к себе белую рубаху, сложенную на другом конце кровати.
— Моя госпожа, — Пэйдин, ещё недавно — глава королевской стражи, а теперь такой же изгнанник, как сама Верховная Королева, согнулся в учтивом поклоне.
Айрен поспешно натягивала на себя одежду, пытаясь сообразить, что происходит.
— Как ты сюда попал? — спросила она, оправляя ворот рубахи и перебрасывая волосы через плечо.
— Нам нужно уходить. Может ли моя госпожа идти?
— Ты… — сердце Айрен дрогнуло. — Ты пришёл меня спасти?
Пэйдин не ответил. Шагнув вперёд, он подал Айрен блио, и та торопливо накинула его на плечи.
— Пэйдин! — повторила она.
— Время, моя госпожа! Я потом всё объясню!
Однако времени не было ни в этот, ни в следующий час.
Пока трое бывших телохранителей королевы отвлекали стражу, они с Пэйдином вдвоём неслись прочь со всех ног. У того не было лошадей, и Айрен оставалось только гадать, на что Пэйдин рассчитывал, устраивая побег. Однако стражник всю дорогу держал её за руку, вливая силы в измотанное тело, и заметал следы, пуская навстречу преследователям иллюзии из тумана и облаков.
Корни деревьев слушались его и чинили препоны тем, кто шёл позади.
К середине ночи они добрались до окружившей город реки. Пристань находилась далеко, но их ожидал паром, и, погрузившись на него, беглецы пересекли реку, а на другом берегу их встретил отряд людей, верных свергнутой королеве.
Айрен с трудом сдержала слёзы, при виде их. Она уже не надеялась, что увидит знакомые лица. Никогда она не была особенно близка с этими людьми, но сейчас ей хотелось обнять каждого из них.
— Что дальше? — спросила она.
— Ждём приказов Вашего Величества, — Пэйдин опустился на одно колено, и Айрен стало нехорошо. Что приказывать, она не знала. И похоже, эти люди не знали, что делать, точно так же как она.
Айрен стиснула голову в ладонях. Сделала глубокий вдох.
— Пока что нам нужно найти укрытие. Пэйдин, где вы скрывались до сих пор?
Ответить Пэйдин не успел.
Луна, ярко светившая в чистом ночном небе, потускнела, в одно мгновение её заволокла тень — и тут же исчезла.
Воины разом схватились за мечи и привычно обступили Айрен со всех сторон.
У беглянки не было меча. Зато, как никто из них, она чувствовала, что за сила приближается к ним.
Снова по звёздному небу пробежала тень, и ещё одно неуловимое движение проскользнуло вдали среди деревьев.
Негромкий глубокий голос раздался в темноте, и по спине Айрен пробежал озноб.
Воины крепче стиснули мечи.
— Руэри!
Глубокий, бархатистый голос продолжал петь, неторопливо и задумчиво, как будто возле реки не было больше никого — только он один.
Ещё секунда, и тени, сгустившиеся среди деревьев и возле воды, разом бросились на беглецов со всех сторон.
Айрен, сжимая кулаки, наблюдала, как продолжается бой. Она так ослабла, что ничем не могла помочь.
Голос становился всё громче, пока в темноте не проступил облачённый в красное силуэт, и Айрен не увидела до боли знакомое лицо на расстоянии пары шагов.
