- Понимаю, отец и благодарю тебя за это признание. Дальше.
- Клариса решила, что я обезумел. Я говорил безумные вещи, Инес… предлагал похоронить тебя в нашем саду. Клариса опасалась, что я замурую твое тело в склепе. Мне тяжело это говорить, но я стыдился тебя и не знал, как скрыть правду с рождением ребенка.
Инес вздрогнула, встала и подошла к отцу. Теперь она ловила каждое его слово. Георг усилием воли не отстранился от нее, но опустил глаза, чтобы не смотреть на губы Инес, не видеть, как они подрагивают, уже не скрывая кончики острых клыков.
- Я помню. Ты говорил, что вы хотели все обставить так, будто я приняла постриг.
- Да. Это так. Мне казалось, что так будет лучше для всех и твое имя останется незапятнанным. Мы собирались провести тайный обряд отпевания и похоронить тебя, как девственницу.
Георг услышал глубокий вздох. Похоже, что и Инес не могла сдержать своих чувств. Она словно оказалась в зазеркалье и видела прошлое со стороны.
Поведение безутешных горем родителей больше не казалось им преступным – она понимала, что они пытались не только спрятать позор семьи, но и спасти репутацию Инес.
Провернуть такую сложную комбинацию с погребением и «монашеством» мог только тот, кто обладал нужными связями. При этом на кону была и его репутация и если бы правда вскрылась, могло пострадать множество людей из тех, кто ему помог.
У отца Дамиана, наверняка были враги и завистники, конкуренты. Церковь не стала бы «выносить сор из стен монастыря», обнажать неудобную правду о том, что при желании и монашество может быть ненастоящим, а чтобы скрыть грех, причем, нераскаянный. Самым подходящим способом – избавиться от неугодного отца-настоятеля было обвинение в связях с подручными дьявола. Назвать игумена колдуном было бы слишком, а так вполне достаточно, чтобы сжечь его публично на костре и доказать, что церковь не остановится ни перед чем, когда требуется наказать вероотступника.
- Но не этот грех тяготит меня больше всего, дочь моя. Я совершил еще одно преступление. Мы с твоей матерью едва не выцарапали друг другу глаза, когда спорили об этом… Речь о твоем ребенке.
***
Мать Изабо окинула на прощание взглядом пещеру демону, собираясь покинуть ее. Ее миссия здесь была завершена.
- Ты хорошо подумал? – спросила она, видя, что демон уже не слушал ее, а смотрел вдаль, словно надеялся увидеть там свое будущее – то, от чего он только что отказался.
Он получил предложение, о котором даже не мог мечтать потому, что считал себя неуместным среди таких, как васИлисы.
Если бы мать Изабо сказала ему сразу, что демон может пройти обряд перерождения и стать одним из них, он бы поднял ее на смех, а потом выпотрошил её и раскидал внутренности по окрестностям на радость шакалам – васИлиса не успела бы среагировать потому, что явно расслабилась, а значит стала уязвимой.
ВасИлисы были враждебны демонам. Спросив мать Изабо, которая наконец сбросила маску и призналась, что она одна из них, демон не ожидал, что на его вопрос – а что же взамен - ответит не мать Изабо…
Он ощутил присутствие посторонней силы. Демон ощетинился и приготовился к нападению – васИлиса заявилась к нему не одна потому и вела себя так независимо. Видя, что демон хочет напасть, мать Изабо отступила назад и посторонилась. Воинственное настроение демона мгновенно улетучилось и он сник – из-за спины васИлисы вышли ангелы...
Глава 46.
Мать Изабо окинула на прощание взглядом пещеру демону, собираясь покинуть ее. Ее миссия здесь была завершена.
- Ты хорошо подумал? – спросила она, видя, что демон уже не слушал ее, а смотрел вдаль, словно надеялся увидеть там свое будущее – то, от чего он только что отказался.
Он получил предложение, о котором даже не мог мечтать потому, что считал себя неуместным среди таких, как васИлисы.
Если бы мать Изабо сказала ему сразу, что демон может пройти обряд перерождения и стать одним из них, он бы поднял ее на смех, а потом выпотрошил её и раскидал внутренности по окрестностям на радость шакалам – васИлиса не успела бы среагировать потому, что явно расслабилась, а значит стала уязвимой.
ВасИлисы были враждебны демонам. Спросив мать Изабо, которая наконец сбросила маску и призналась, что она одна из них, демон не ожидал, что на его вопрос – а что же взамен - ответит не мать Изабо…
Он ощутил присутствие посторонней силы. Демон ощетинился и приготовился к нападению – васИлиса заявилась к нему не одна потому и вела себя так независимо. Видя, что демон хочет напасть, мать Изабо отступила назад и посторонилась. Воинственное настроение демона мгновенно улетучилось и он сник – из-за спины васИлисы вышли ангелы...
Демон даже не пытался делать вид, что он не ожидал такого поворота.
Мать Изабо никогда не вызывала у него доверия. Попытка договориться с ней объяснялась ситуацией, в которую он попал, сам не зная, почему.
Ему казалось, что все шло, как обычно – унюхать нужную деву, соблазнить и погубить, чтобы заняться поисками новой жертвы. Все пошло не так с момента, когда от него ускользнула Теодора, которую он считал настолько преданной ему, что не смог смириться с переменами в ее душе – она вдруг возлюбила своего мужа, этого олуха, Феодора, который годился быть мужем, но для хорошего любовника ему не хватало опыта, а у Теодоры к тому времени он уже имелся и немалый. Неважно, что она оставалась девственной – ее душа была преисполнена жаждой греха, и демон её активно в этом наставлял. Тогда-то и замаячила впервые на его горизонте матушка Изабо. Он не принял монахиню за достойного противника и поплатился за это. Теодора исчезла. Он нашел ей замену. Но тут и вовсе все пошло наперекосяк. Она была достойной «ученицей», но излишне навязчивой – привыкла подчинять себе. Демон решил ее проучить и наградил своим семенем, зная, чем это для нее кончится. Но потом смалодушничал и предложил ей искушение – обменять свою бессмертную душу на его помощь. В чем она заключалась, демон не объяснил – пообещал облегчить роды – Инес страдала от боли и боялась смерти. Но и ту произошла осечка – она попросила его уйти! А после началось то, что демон назвал происками против себя – ребенок выжил, но ускользнул из его лап. Его спрятала мать Изабо, хотя и отрицала это. Иначе с чего бы так уверенно обещала, что они встретятся?
После этих событий он встречался с матушкой Изабо уже постоянно и не потому, что искал с ней встречи, разве что один раз, когда вдруг вернулась Инес…
Но и после всего демон не мог предположить, что все сведется к визиту этих…
- Удивлён? – спросил один из ангелов, которые обступили демона со всех сторон.
Демон не ответил – если эти здесь, его дела плохи. Мать Изабо все это время морочила ему голову и провоцировала. Она заманила его в ловушку. Чего же еще можно было ожидать от васИлисы?
Если бы демон знал, что ему готовят западню, убил бы васИлису сразу. Их вражда длилась тысячелетия, смерть одной из них ни у кого бы не вызвала вопросов. Теперь его загнали в угол и будут судить.
Ангелы осмотрели жилище демона, брезгливо поморщились при виде «коллекции».
-«Неиначе, эта лицемерка настучала», - подумал демон. – Но не поэтому же поводу они явились, чтобы читать мне мораль? Демоны должны быть жестокими».
- Нет, мы здесь не поэтому. Выслушай, прежде чем продолжишь копить свою ненависть. ВасИлиса здесь ни при чем. Это наше решение – мы пришли, чтобы предложить тебе выбор.
Это было что-то новенькое, никогда прежде демону не приходилось выбирать, если только речь не шла о способе соблазнения и убийстве. Раз так, стоило послушать. Демон слегка приободрился – на суд это было не похоже. Он был заинтригован.
- Служение злу так же тяжело… и ответственно…., как и противодействие ему, - продолжили другие ангелы – они произносили каждый по фразе и демону приходилось вертеть головой, чтобы понять – кто из них сейчас говорит. Потом он догадался, что так они хотят сбить его с толку и перестал реагировать – выбрал одного и смотрел туда, где у смертных, и у него тоже, находились глаза. Он видел лишь огненное облако, но ему так было удобней или привычнее, что лишний раз показывало его склонность к «человеческому общению». То, что говорили ангелы, было весьма необычно.
- Твои представления о васИлисах проистекают из твоей ненависти. Тебе враждебно все, что стоит выше тебя, хотя это не их выбор – васИлисами «становятся». Ты другое дело.
Демон, выслушай и ответь – готов ли ты взойти на ступень выше и занять свое место среди тех, кто в большей степени склонен к добру, хотя и зло остается в нем жить, доставшись в наследство от прежнего опыта.
- Я понял. Вы пришли не судить, но поиздеваться надо мной. Теперь такой вид наказания. Но за что? Я не совершил ничего того, чего не должен был?
- Нет. Но ты усомнился.
- В чем!
- В самом себе. Несколько раз меня свои решения, причем в пользу жизни, хотя раньше тебе такое поведение было несвойственно.
Твои жертвы лишались головы раньше, чем ты понимал – это еще одна бессмысленная жестокость. Ты обманывал сам себя, когда думал, что их души в аду. В жизни закоренелого прелюбодея, вора и убийцы есть искра. Это надежда для каждого грешника. Человеческие грехи нас не пугают – чего мы там не видели, зло повторяется. Наша задача – увидеть искру и указать на нее, какое бы омерзение не вызывала жизнь этих людей. Непредвзятость – главное достоинство суда, которого ты их лишил.
Тебе неведома любовь. Но ты познал ревность. Эта ее оборотная сторона. И это так по-человечески. Испытав ревность, ты начал меняться, но начал не с того – зло тебе ближе. С этого все и началось. Дальше больше – ты пощадил того, кто был твоим соперником в борьбе за женщину. Такое есть только у языческих богов и у людей. Ты не бог… Нам продолжать?
Демон молчал. Ангелы озвучили то, о чем и сам думал не раз. ВасИлиса уловила в нем эти изменения. Потому они и смогли общаться с ней – не друзья, но и не враги. Что касается ребенка, с ним он и вовсе запутался.
Демон никогда раньше не думал, что ребенок может быть проблемой – какие его дела – сделал своё и побежал. Подружка отдувалась за всё одна. В чем именно заключалась «плата» за удовольствие - стать сосудом для его семени, демон не знал. Тяжелые, изнурительные для тела и души роды Инес стали для него откровением. Но и тогда он не мог предположить, что выживший ребенок будет для него проблемой – это же всего-навсего маленький комочек плоти. Да, но это его, а не чей-то! Вот в чем беда, которая подтачивала его устои, вынуждая совершать оплошности одну за другой. То он затеял погребение Инес, вместо того, чтобы поскорее забыть её и заняться новой охотой. То начал вдруг договариваться с матушкой Изабо, хотя знал, что от таких, как она, таким, как он, лучше держаться подальше. И наконец, эта ревность! Как бы он не делал вид, что ему наплевать на измену Инес, ревность разъедала ему мозг, толкая на новые глупости. Все зашло слишком далеко…
Глава 47.
- Моём ребенке? - Инес выразительно посмотрела на отца. - Хотелось однажды бы на него взглянуть.
- Прости меня, Инес! Моя вина гораздо больше, чем та, за которую ты озлобилась на свою мать. Выслушай меня и потом решишь, что о нас думать. Прошу тебя, позволь рассказать!
Упоминание о Кларисе напомнило Инес о вкусе ее крови – она оказалась весьма приятной на вкус и сразу придала Инес силы. Будь её воля, она бы уже тогда «осушила» свою мать, но кто-то, кто знал «потайной ключ» в её сознание, удержал её. Она растерялась и этой заминки хватило, чтобы её сковали заклинанием более сильным. Инес не смогла его преодолеть и оказалась во власти тех, кто потом забрал и передал её демону.
- Хорошо. Слушаю тебя. Но прежде, чем ты начнешь, скажу – я не то, что ты думаешь. Как бы тебе не хотелось верить, что я просто воскресла и вернулась такой, как была. Прежней Инес больше нет. Я помню свою смерть, отец. Эти роды убили меня. Демон, которому моя мать отдала мое тело, искушал меня. Он делал это с той секунды, как я вдруг поняла, что девственность меня тяготит. Я сама его призвала. Ваша Инес никогда не была святошей. Я наслаждалась общением с демоном и теми, кого он приводил с собой. Вы ни о чем не догадывались? Ты знаешь, отец, что моя мать учила меня, что «добрый муж» – это либо рогоносец, либо простофиля, годный лишь на то, чтобы его «доить». В вашем случае всё было немного по-другому – ты сам отказался от плотских наслаждений, заодно и свою жену сделал «монахиней», чем превратил ее жизнь в пародию на замужество. Не знаю, обрадует ли это тебя, но твоя жена не изменяла тебе, хотя и могла. Она отыгрывалась на мне, когда растила из меня легкомысленную, избалованную эгоистку. Назло тебе. А ты делал вид, что ничего не замечал и от нас обеих откупался дорогими подарками и свободой, которая нам была не нужна! Ты молился с утра до вечера, не зная, что творится у тебя под боком. Я знаю вашу семейную тайну – ты дал обет стать монахом, если я выживу. Вы же постоянно вспоминали об этом, когда ссорились. Я не глухая. Никакой благодарности за твою «жертву» я не испытывала, а когда пришло время рожать – прокляла тебя.
Меня разрывало заживо! Ребенок, зачатый от демона, уж и не знаю, новость ли это для тебя, меня убивал! Внутри меня не осталось живого места - он все искромсал и исцарапал, выбираясь из меня – так хотел жить. Он все еще с той женщиной, которая назвалась мужским именем? Тебе не жалко его? Он же одной с вами крови и все, что осталось от меня.
- Инес… - настоятель не успел договорить, Инес ударила в сердцах кулаком по стене и по ней прошла трещина – в моменты гнева сила Инес проявлялась особенно разрушительно.
- Я не закончила. Ты напрасно не дал мне возможность высказаться. Твои иллюзии могут быть опасны, для тебя и твоей жены. Насколько я понимаю, вы снова вместе, - Инес облизнулась. Эмоции пробудили «жажду» раньше времени, и она становилась всё сильнее.
У Георга по спине пробежал холодок, но он продолжал смотреть дочери в глаза, понимая, что она должна высказаться. Его и её жизнь раскрывалась с такими подробностями, что он убеждался в правильности решения – отказаться от сана – он слишком слаб для монашеского служения потому, что слишком сильно любит свою дочь. Её слова прожигали его душу насквозь, но он чувствовал ничего, кроме благодарности за то, что она помогала ему в этой страшной исповеди.
***
Матушке Изабо показалось, что ангелов стало меньше. Так и есть – они пришли сюда с надеждой, а теперь по одному покидали это место, зная, что чуда не случится. Разговор с демоном подходил к концу.
- Ты не выбирал – кем тебе быть и не помышлял о том, что можешь измениться. Напротив, лишь упорствовал в своих заблуждениях и слушал гордыню там, где надо было повиноваться голосу сердца.
Как демон, ты лишен чувств, но они одолевают тебя. Во что это выльется, не знаем даже мы. Зло не должно чувствовать – оно может только питаться ими и убивать душ. Ты перестал быть демоном в том смысле, как это было задумано Создателем. Надо что-то решать. Либо ты принимаешь предложение и становишься равным среди тех, кого считал своими врагами и делаешь с ними одно дело.
