- Вашими молитвами, все хорошо. Сена в овине было достаточно, чтобы накормить буйволов и выспаться перед дорогой. Меня никто не беспокоил.
- Никто? – едва ли не привстал со своего места настоятель, сверля глазами Феодосия.
Теодора, все больше волнуясь, покачала головой.
Так они и стояли друг напротив друга в молчании, ожидая, что один из них даст пояснения первым. Но Теодоре сказать было нечего, а настоятель решил отложить «допрос», но предварительно выслушав свою дочь. Он был уверен, что она не упустит своего шанса - познакомиться с таким молодым послушником. Он создал все условия, чтобы встреча состоялась! Остальное было в руках Инес. И что же… план провалился?
- Вы позволите мне пойти к себе, - попросил Феодосий, надеясь, что настоятель не станет больше его пытать – рассказывать о проделках его дочери Теодора не хотела. Она вообще не хотела иметь к этой истории никакого отношения. Какое ее дело, если у настоятеля дочь – лупа! Пусть сам разбирается со своими семейными делами – она же не стала ни на кого вешать свои дела – просто исчезла из жизни семьи и все. Теодора вспомнила о доме.
- «Наверное уже думают, что меня нет в живых. Вот и хорошо. Та Теодора, которую они знали – умерла».
Почему с ней произошли такие перемены, Теодора не знала сама. Влияние игуменьи на себя она не переоценивала – ей с детства внушали только благопристойные мысли, а делала она совсем другое. Демон совратил ее потому, что она сама хотела этого. Познав любовь одного мужчины, она поняла, что растратила себя на многих и тем самым исчерпала свой запас любви, который был ей отмерен от рождения. Любви, не похоти – недостатка в этом «добр» Теодора не ощущала и сейчас, но теперь эти эмоции занимали подобающее им место в самом низу иерархии чувств и потребностей ее души, там где собиралось все самое грязное и зловонное.
Теперь она хотела только покоя, но прежде ей надо было освободиться от прошлого, чтобы оно никак не напоминало ей о ней самой, и она могла в тиши монастыря спокойно готовить себя к монашеству. Серьезным препятствием Теодора считала то, что выдавала себя за мужчину. Если принимать постриг, ей надо было вернуться в женский монастырь, но там мог поджидать ее главный враг. Только тут она была для него «невидима». Получалось, что эта Инес напомнила ей и о прошлом, и о том, что демон не оставил надежд добраться до нее. Если одна из пущенных им стрел упала рядом, следовало ожидать очередного «попадания». Теодора стала молиться, просить, чтобы ее миновала «чаша сия».
Как там провернулись жернова судьбы, не известно, но последствия Теодора ощутила не сразу, а через девять месяцев...
***
Инес, потерпев неудачу с послушником, затаила обиду. Отец ее спросил – как она отдохнула в монастыре. Инес, поджав губы, ответила, что замечательно и тут же ушла к себе, не желая продолжать беседу. Ей хотелось поскорее пойти в термы и там смыть с себя пыль дороги, запах овина и следы любовных утех с демоном под видом послушника, чей облик он принял, "соблазнив" Инес.
- Значит Феодосий не солгал, - убедился отец Дамиан и в сердцах назвал дочь глупой, что упустила такой шанс устроить свою жизнь. После этого настоятель несколько раз заговаривал о том, чтобы отправить Феодосия еще куда-нибудь, где он мог пересечься с Инес, тот отвечал отказом, вплоть до того, что покинет монастырь насовсем, если его не оставят в покое. Пришлось угомониться и ждать, что Инес заинтересуется кто-нибудь другой.
Инес регулярно вывозили и выводили в места скопления самых богатых отпрысков, которые собирались в определенных местах в поисках невест. На нее посматривали, подходили побеседовать, посылали ей знаки внимания, но дальше этого дело не шло.
- Как заколдованная, - сетовала Клариса, мать Инес, а настоятель неустанно молился. Но ничего не помогало – Инес оставалась одна - а как иначе - ее наградил своим семенем сам демон.
Самое ужасное началось после того, как одна из служанок обратила внимание на то, что у молодой госпожи уже которую неделю нет выделений. О причине догадались, но сообщить эту новость ее родителям, никто не решался. Буря разразилась после того, как мать Инес подслушала разговор:
- Госпожа беременна!
- Все это знают. Вот будет сюрприз!
- «О ком это они», - подумала Клариса, первым делом примерив «новость» на себя, а потом с ужасом поняла – Инес!
Прибежав в покои дочери, она застала девушку за обычным для нее занятием – Инес предавалась любовным утехам с посыльным, который доставил ей благовония и душистые растирания, приготовленные по ее заказу.
- Ты с ума сошла! Пошел вон, мерзкая тварь, - она накинулась сначала на дочь, потом на того, кто ее оседлал сзади и по инерции не мог остановиться, смотрел на вошедшую круглыми осоловелыми глазами. Еле расцепив любовников, женщина принялась хлестать обоих всем, что попадало под руку. Несчастный посыльный выскочил из комнаты Инес голышом, по дороге сорвал полотнище с оконного проема, обмотался им наскоро и удалился уже шагом, посмеиваясь про себя – будет, о чем рассказать! Правда, придется на время уехать, пока шум не уляжется – все же дочка настоятеля, хоть и лупа – бывает!
- Ты с ума сошла, - повторила мать Инес, рассматривая ее фигуру. Признаков беременности, кажется, не было, хотя дочь немного поправилась за последнее время, но от переедания детей не бывает, - С тобой все в порядке? – спросила она.
Инес удивилась.
- «Ничего себе, вместо того, чтобы отхлестать меня розгами, такой вопрос!» - Да, а что такое? Если ты про этого …, то это не то, что ты подумала. Он просто показывал мне… физическое упражнение, чтобы похудеть.
- Инес! – прошипела мать, - ты с ума сошла? Какие упражнения с высунутым фаллосом? Если отец узнает, он запрет тебя в монастырь, и ты оттуда выйдешь только в саване! Ты понимаешь это? Я уже вижу, что ты готовая меретриса (куртизанка в древности) и тебе надо выдавать спинтрии (жетоны для оплаты услуг)! Чего тебе не хватало, что ты полезла сюда? Но как бы там ни было, я не хочу, чтобы ты окончила свои годы в стенах монастыря. Что тебе мешало просто выйти замуж и потом творить, что угодно?
- Разве муж мне бы позволил?
- Разве у мужей спрашивают разрешение на такое? Нет, ты точно сумасшедшая.
- Но ты мне никогда о таком не рассказывала! Если бы я знала, то …
Продолжить Инес не смогла – низ живота свела судорога и резкая боль.
- О, боги…, - прошептала она и упала без сознания.
Позвали лекаря. Осмотрев Инес, он вынес вердикт:
- Беременна.
-Вы уверены?
-В чем?
Мать Инес махнула рукой, расплатилась и добавила сверху за молчание. Слуги тоже получили приказ молчать. Одновременно начались поиски того, кто последним "оприходовал" Инес – о том, что он далеко не первый, мать уже поняла. Но начинать с кого-то поиски «козла отпущения» надо было немедленно.
Глава 13.
Инес пришла в себя и первым делом попросила, чтобы позвали отца.
- Дочка! Давай обойдемся без него, сами придумаем, как ему все объяснить.
- Нет, хочу ему признаться, - требовала Инес.
Игумен, узнав о том, что его срочно призывают домой, испугался – такие приглашения как правило не к добру. Увидев жену, успокоился и тут же испугался еще больше – Инес!
- Что с ней?
- Она сама тебе скажет, теряясь в догадках, ответила жена и после того, как муж вошел в комнату дочери, приготовилась подслушивать – Инес мать не впустила.
- Так значит это Феодосий!, - отец Дамиан радостно похлопал Инес по заду, - Молодец, дочка, я в тебе не ошибся!
Инес смотрела на отца.
- Ты все знал? – изумилась она.
- Конечно! Я же твой отец! Как я могу не быть в курсе таких событий в жизни моей дочери. Отдыхай, милая, не волнуйся, я все устрою. Он от нас никуда не денется.
- Феодосий, - прошептала Клариса, стоя по ту сторону дверей, - что еще за Феодосий? Надеюсь, хоть не посыльный…
***
Теодора вышла от игумена белая, как лепесток лилии. Настоятель напомнил ей о том, как посылал за мукой и по его настоятельной просьбе она должна была на обратном пути переночевать в Мохерат.
- Я же тебя спрашивал – как прошла ночь, ты ответил, что все было тихо, а оказывается тебя побеспокоила, если так можно выразиться, моя дочь. Или ты ее? Ну не суть. Ты напрасно скрывал от меня, что между вами было. Я же отец! Ты хороший парень, я не имею ничего против того, чтобы наши семьи породнились. Что тебе делать в монастыре? Успеешь. Поживи мирской жизнью, насладись отцовством, в этом тоже есть радости, поверь мне.
О том, какая радость быть отцом такой, как Инес, игумен уточнять не стал. Теодора несколько раз пыталась открыть рот, но что она могла сказать? Что предположения ее «отцовства» столь же нелепы, как и то, что она мужчина?! Ее тут же бы выгнали б из монастыря. Но не это самое страшное. Едва она окажется за воротами, демон схватит ее и ее душа будет развращена незамедлительно и с такой интенсивностью, что никакие силы не помогут ей сохранить в себе хоть песчинку чистоты. Ее могли осудить за притворство, а то и вовсе запереть в самом дальнем подземном склепе монастыря, чтобы история не вышла за пределы. Инес «мужа», если что, найдут. А вот послушника Феодосия уже не нашли бы никогда. Ни один из вариантов Теодоре не понравился. Она металась между этими стенами, как загнанная лань и просила, молила о помощи.
Ей явилась мать Изабо.
- Дитя мое, твое положение хуже некуда.
- Спасибо, Изабо. Это я и так знаю. Совет будет или мне самой думать, как лучше уничтожить себя? Ты же непростая игуменья! Разве ты не должна помогать таким, как я? Сама же говорила!
Теодора обращалась к матушке Изабо непочтительно, фамильярничала, но та не обижалась – видела, в каком она состоянии.
- Есть еще один выход. Но он тебе не понравится.
- Говори!
- Даже не знаю…
- Говори же!
- Ты признаешь свое отцовство.
- Я?
- Да. Скажешь, что обесчестил Инес в ту ночь, когда ночевал в том же монастыре, что и она.
- Даже так, обесчестил..
- Именно. Потому что в противном случае они тебя уничтожат.
- Было у меня и такое предположение, - прошептала Теодора, - Надеялась, что ты посоветуешь, как выйти из этой ситуации.
-Я и посоветовала, но тебе идея не понравилась.
- А чего ты ожидала? Мало того, что мне надо признать себя мужчиной и закрыть себе дорогу в женский монастырь, что мне делать с младенцем? Или может мне жениться на этой юной лупе и перевоспитывать ее?
- Хорошая идея. Но не осуществимая. Инес – невеста демона. И ребенок - это его плоть от плоти. Жениться на ней тебе и так не дадут потому, что выяснится, что у тебя нет родителей в том виде, в каком они себе их представляют. Ты для своей семьи – женщина и к тому же умерла. Твое появление сейчас воспримут, как попытку обмана. Увы, Теодора, твое разоблачение не выгодно никому.
- Допустим, все так, как ты сказала. Что мне делать с ребенком, чей отец – демон?
- Выиграем время, а потом решим. Ребенок демона – это серьезный козырь. Я с такими историями не сталкивалась. Нужен совет мудрых, увы, среди старцев таких мудрецов. Но я знаю, кто может дать совет – этим сверху все видно, если соизволят проявить внимание. Но пока я буду убеждать, что «заблудшим овцам» нужна помощь, а не жертвенный нож, тебе придется играть роль «отца».
***
- Он просит его принять? Хорошо, пусть приходит, - воодушевился игумен, получив известие, что Феодосий сдался и согласен признаться, что Инес ждет ребенка от него. – И позовите Инес! Теперь точно не отвертится.
Теодора вошла в комнату и увидела сразу Инес. Та стояла возле кресла отца, улыбалась.
- «Лупа», - подумала про себя Теодора, назвав Инес волчицей, которым место в доме свиданий, где женщины добровольно занимаются тем же, чем и она в свое время, но будучи замужней. – «Как все меняется. Это и есть моя кара? Но кому могло прийти такое в голову – чтобы покарать блудницу плодом чужого блуда? И не просто ребенком, а таким, кого зачал сам демон. На месте Инес могла быть я. Мой бедный муж, ты меня спас тем, что вовремя вытащил из этой трясины, полюбив! Как жаль, что Инес не дождалась своей любви и получила то, от чего я избавилась, благодаря провидению,» - Теодора пыталась себя подбодрить любыми способами, не умея заглянуть в будущее – оно было еще более неопределенным для ее бессмертной души. Теодора шла на встречу с Инес, представляя, что прыгает в омут, откуда выплыть можно было, проявив недюжинные таланты.
- Вот, посмотри на него, моя дорогая дочь, узнаешь?
Инес посмотрела на Теодору. Та стояла, опустив голову, по привычке, сложив руки на груди и пряча их под накидкой, которая скрывала ее фигуру.
- Пусть он посмотрит на меня! Так мне не понятно, - Инес решила поиграть с послушником, которого хотела оклеветать и собиралась представить все, как можно более правдоподобно.
- Ты слышал? Подними голову.
Теодора не шелохнулась. Инес, поигрывая бедрами, сама направилась к ней. Подойдя совсем близко, остановилась.
- Ну же, не упрямься хоть сейчас, - прошептала она, - Только покажи свое лицо, и я скажу отцу, что пошутила и ты уйдешь! Клянусь тебе своим ребенком!
Теодора пришла в ужас от такого дьявольского лицемерия и бесстыдства вперемешку с наглостью.
- «Оказывается, бывают еще хуже, чем я!» - удивительное открытие придало Теодоре сил. Она медленно приподняла голову и даже слегка сдвинула капюшон, чтобы Инес могла лучшее ее рассмотреть. Встретившись с Теодорой взглядом, Инес ахнула.
- Что такое? – забеспокоился отец, больше всего не желая ошибиться. Он уже подсчитывал деньги, которые принесет ему замужество Инес.
- Отец, это не он.
- Ты хорошо посмотрела?
- Она лжет вам, это я ее обесчестил, - Феодосий говорил громко, чтобы перекричать Инес, которая бормотала, как заведенная – «Не он».
- Уведите мою дочь, закройте в ее комнате и следите, чтобы муха не залетела. Феодосия тоже заприте. На всякий случай.
Инес, увидев вблизи Феодосия, поняла свою ошибку и какую глупость она сделала, что указала на него. Но что ей было делать? Какой бы она не была испорченной, выходить замуж за женщину, точно не собиралась – а как же супружеский долг мужа? Этот вопрос ее беспокоил, пока она не вспомнила о том, что можно найти радость и на стороне, поехав, например, в недолгое путешествие и остаться заночевать в одном знакомом ей монастыре.
- «Надеюсь, тот послушник еще там? А этот, вернее, эта, мне не нужен» - решила Инес, но отец не желал ее слушать…
- Ваша дочь говорит, что Феодосий - женщина, - передавали отцу Дамиану.
- Да, а она не пыталась вас убедить, что это Зевс ее осчастливил своим вниманием и немного перестарался? Я знаю свою дочь лучше вас, перестаньте мне носить сплетни о том, что она там бредит, главное, следите, что б не сбежала.
Глава 14.
Время пролетело. Приближалось время, когда должен был родиться ребенок. Демон вспомнил о своей подружке:
- Как она там? Надо будет хотя бы с ней попрощаться. Бедняжка, угораздило же забеременеть от меня! Она хоть и беспутная дева, но все же человек и достойна уважения, - демон разыгрывал моно-спектакль, куражился, тем самым старался скрыть неловкость, которую испытывал - Инес ему нравилась не меньше Теодоры - стоило ее поберечь, а не награждать своим семенем, зная, что подписывает ей смертный приговор.
