Маг отбросил полузадушенного парнишку и повернулся в мою сторону.
– Уведи своего жениха, принцесса, и следи за его языком, если не хочешь получить в мужья кого-то другого, – голос колдуна звучал устало.
Риз выглядел жалко: растрепанный, испуганный.
– Он прав, – прошептал, мелко дрожа. – Я знал, что ради моего выздоровления мать пообещала отдать старшего брата в услужение храму. Будь Аркос дома, дядя не захватил бы полис.
– Кто знает? И брат мог не справиться с наемниками, вы слишком молоды, чтобы тягаться с опытным воином, – попытка утешить провалилась – Дрейк безразлично отвернулся.
Грустная история правителя полиса Камбэр долго занимала воображение людей. Хотя у арбитра-вдовца имелся наследник, он женился вновь. И вскоре молодая супруга подарила ему еще одного сына. Младшенький также унаследовал Дар видеть правду, но рос болезненным и слабым, как тепличный цветок. Мачеха пообещала жрецам Жизни отдать в услужение Аркоса, своего пасынка, если излечат ее ребенка. И арбитр не стал возражать. Через несколько лет правитель погиб при загадочных обстоятельствах, а его брат, во что бы то ни стало, решил возглавить полис. Мачеха обратилась в храм с просьбой отпустить из услужения пасынка. Ей отказали, объяснив, что юноша трагически погиб. И никто не смог противостоять захватчику. Осмелился один Эвгуст, который назначил себя опекуном герцога, фактически став хозяином полиса и плодородных земель его рода.
Мальчишка немного успокоился, и мы попрощались со служителями Предвечной. У дверей ждала охрана – два сатурийца из личного отряда императора Константина. Дюжий воин взял герцога под локоть. Второй телохранитель шел рядом со мной.
На площадке храма к нам присоединились еще четыре солдата из числа гвардии. Эвгуст и Константин как соправители сошлись в одном: они удвоили мою охрану.
Солнце стояло в зените и нещадно палило, раскаляя стены домов и брусчатку. Осень в столице коварна своим непостоянством: утром идет промозглый дождь, а под вечер начинается удушливая парилка. Из-за жары улицы Семиграда вымирают на несколько часов. Вот как сейчас.
Я сняла теплую накидку и отдала ближайшему гвардейцу. Воин едва заметно поморщился и беспрекословно понес ее, точно заправская фрейлина.
Эвгуст все еще не выходил из храма, и нам пришлось его дожидаться. Прикрыв глаза ладошкой, я посмотрела на солнце. Хм, если вскоре не зайду в тень, моя аристократическая бледность сменится неблагородным загаром. Легкий ветерок принес откуда-то аромат спелых яблок. Я подставила ему лицо и довольно зажмурилась.
– Принцесса! Принцесса!..
По ступеням поднималась нищенка. Седая, морщинистая, смуглая до черноты, она медленно шла ко мне в развевающемся грязном тряпье. Облачко из роящихся мух кружило над ее головой.
– Принцесса, молю о милосердии! – старуха беспрестанно кланялась и трясла головой. – О принцесса!..
Ее отчаянный визг резал по живому – во времена правления императрицы Лелии, если верить летописцам, нищих не было.
– Что тебе, гражданка Семиграда? Я слушаю внимательно, – вонь от лохмотьев гражданки была такой силы, что мне, стоящей против ветра, приходилось нелегко.
Воины, не стесняясь, прикрыли носы руками и даже попятились назад. Ну да, общаться с народом – одна из обязанностей принцессы, моя обязанность.
– Мои дети, принцесса… мои детки не ели хлеба два дня… Прошу, принцесса, проявите милосердие! Я не хочу видеть смерть своих детей! – старуха стояла уже в трех шагах от меня и протягивала скорченную руку за милостыней.
Быстро отцепив кошель от пояса, я начала его развязывать – и, передумав, протянула нищенке. Пусть забирает все – и скорее убирается прочь.
Старуха ловко преодолела оставшееся расстояние между нами и схватила деньги… вместе с моей рукой!
Звон рассыпавшихся монеток о мрамор. Мощный рывок – и я воткнулась лицом в зловонное тряпье на крепком мускулистом плече нищенки.
– Всем стоять! Иначе я перережу ей горло! – прорычала грубым мужским голосом мнимая нищенка – и я почувствовала, как холодное лезвие ножа вдавливается в область сонной артерии.
Смрад жег глаза, сбивал дыхание. Еще чуть-чуть и потеряю сознание.
– Принцесса не пострадает, если вы не будете дергаться! Братство справедливых не убивает женщин. Но если придется, во имя будущего нашего народа мы отступим от правил!
Я практически повисла на плече повстанца, вжатая в его жесткое тело. Безжалостная рука притискивала так сильно, что еще чуть-чуть и затрещат мои ребра.
– Назад, сатуриец! Мой нож быстрее тебя!
Крича на мою охрану, бунтарь медленно отступал, пятясь по ступенькам вниз. Я слышала, как лихорадочно бьется его сердце. Дыхание оставалось ровным – он был удивительно сильным и тренированным мужчиной.
«В рядах Братства справедливых много бывших воинов. Тех, кому с самого начала не понравилась политика Константина».
«Что мне делать, Грэм? Меня прирежут как курчонка!»
«Пока не дергайся, еще не время…»
«Грэм! Я уже не могу! Я задохнусь, или он переломает мне кости!»
«Потерпи немного, сапфироглазая, жди подходящего момента!»
Повстанец вдруг выронил меня, придушенную до синевы лица. Больно ударившись попой о камень, я жадно глотала свежий воздух.
– Свободу народу богов! – мужчина в лохмотьях вдруг как-то странно ощерился – и мне подумалось, что только слепая могла спутать его с женщиной – и продолжил фанатично орать: – Смерть тиранам! Свободу северянам!
Зрачки глаз бунтаря расширились, как у курильщика дурманного черного моха. И, когда он поднял нож вверх и приставил к своему горлу, я все поняла.
Быстро обернувшись к храму, я, что силы завопила:
– Нет!!! Не надо!
Слишком поздно – повстанец взмахнул ножом и раскроил себе горло. Горячие брызги, блестя на солнце, полетели мне в лицо.
– Нет… нет, – как молитву шептала я, глядя на мертвеца, грузно оседавшего к моим ногам.
Стоны и крики ужаса вывели из оцепенения. Внизу, у подножия лестницы, корчились еще трое мужчин, также переодетых в лохмотья нищих. У двоих из них шла кровь – текла точно слезы из глаз, лилась из ртов, ноздрей и ушей. Темная кровь вытекала освобожденными ручьями, заставляя их орать, срывая голоса. И не было уже в тех криках ничего человеческого.
Эвгуст, спускаясь к своим жертвам, прошел мимо, вскользь взглянув в мою сторону. Его плащ развевался против ветра, как крылья воронья, слетающегося на мертвечину.
Я посмотрела на свои забрызганные кровью руки – и неслышно заскулила.
Аква, школа ордена Воды,
28-й день пришествия Эвгуста Проклятого
– И почему мы водимся с таким проходимцем, как ты? – удивился рыжий юноша.
– Потому что я веселый? – состроив невинную мордашку, предположил мальчишка и, усмехаясь, добавил: – И единственный, кто вас различает.
– Сие умение несомненной ценности, – буркнул третий рыжик, как две капли воды, похожий на первого, – и достойно поста магистра.
– А что? Может, я, правда, фиолетовый? – задиристо спросил мальчишка. – И стану хотя бы хранителем?
– Ты – и хранителем?! – в один голос возмутились близнецы. – Сначала школу закончи!
Спор разгорелся снова.
Проснувшись рано поутру, Корин осознал, что обязан показать своим «дикарям» Акву. Почему своим?
Ведь без него рыжие не протянут и дня, померев со скуки.
И вот спозаранку, подкупив старшекурсника на воротах обещанием принести бутылочку пива, они топают в Акву.
Лицом любого города являются архитектурные сооружения различной масштабности и размаха. У Аквы лицо было внушительно и виднелось далеко из-за двух башен-обсерваторий. Построили их в свое время маги-астрономы, соперничающие еще со времен школы. Один доказывал теорию, что полет кометы Сельх они наблюдают последний раз, другой ученый опровергал его теорию. Веские доказательства предоставить не мог ни первый, ни второй – возможность понаблюдать за кометой появлялась раз в пятьсот лет. Так и спорили они безрезультатно до самой смерти, а городу достались строения, выше которых не было во всем Межграничьи.
Школа ордена Воды размешалась на вытянутом острове посреди невероятно синего большого озера. Идеальное место для обучения юных водников. Ближайшие жилые дома находились в черте города, покинуть остров непросто. Летом комары и мошкара благодаря заклинанию также особых хлопот не доставляли.
Близнецы не верили, что свободно пройдут по мосту мимо дежурного боевика. Корин пренебрежительно хмыкал – подготовку к прогулке он начал еще вчера, когда попытался сорвать урок мастера Вэффина. Старый ворчун, как всегда отправил его на кухню, чистить кастрюли и сковородки. И там-то Корин развернулся, проявив свои таланты в зельеварении, пока помощник повара отлучился в кладовку.
Ажурный мост издали казался нереально легким, словно держался на одной магии.
Ребята затаились в кустах, наблюдая, как молодой маг в сером плаще прохаживается по бережку.
Корин загадочно улыбался и терпеливо ждал.
– Долго еще сидеть будем? – прошептал недовольно Гай, старший брат.
– Мы пропустим завтрак из-за тебя, – вторил Дон.
– Еще и будем наказаны за побег, – добавил первый и заявил: – Еще чуть-чуть и мы идем назад. Может, нас еще не кинулись.
Корин победно ухмыльнулся:
– Ждать больше не надо, смотрите.
Маг расстроено помянул Эвгуста и его вероятные нетрадиционные предпочтения в любви – и бросился в ближайшие кусты. Похоже, наведывался он туда часто и давно.
– Что с ним? – поинтересовался старший близнец.
– Естественная реакция на двойную дозу горечавника пушистого, – невозмутимо объяснил Корин, – Вы, скорее всего, еще не проходили: он начинает действовать через несколько часов. Так что наш красавец, отужинав, успел выспаться… Видите, я не так жесток, как кажется на первый взгляд.
Ученики легкими птичками перепорхнули мост и, ежеминутно оглядываясь назад, поспешили к воротам города.
Аква хоть и находилась под боком у ордена, но стены свои укрепила основательно. Неудивительно, что города магов считались самыми безопасными в мире.
Правда, случались неприятности и здесь. И не всегда магический патруль успевал предотвратить их или смягчить последствия. Много лет назад последователи культа Башевиса похитили несколько молодых магов, едва закончивших обучение. В числе пропавших были дети магистров: сын Вариора Эспинса, дочь Хариса Громовержца и внучка тогдашнего магистра ордена Воздуха.
Башевисты, практикующие вызовы демонов из-за Грани, пытались выторговать у Дюжины уступки. Однако маги не пошли на переговоры. Детей искали все члены Братства до последнего. Внучку воздушника выкупили на рабских торгах через год и вернули семье. К Вариору и Харису дети так и не вернулись.
И к законам Антара-Микаэль добавился следующий: «Магистры и хранители орденов не имеют права на семью до тех пор, пока состоят при власти».
Случалось и так, что на Площади согласия, куда приезжие приходили нанимать мага, какой-нибудь молодой соискатель работы обижался на более удачливого конкурента и опускался до элементарной драки вместо разрешенной дуэли.
А так вполне благополучный город, в котором обитали старшекурсники, маги-практиканты, их семьи и те, кто сумел доказать полезность ордену и получил право на постоянно жительство.
– Ну что, детишки, как вам дядя Корин? Убедились, что он мудр и хитер? – спросил победоносно рыжий негодник, когда они беспрепятственно прошли через ворота.
– А еще дядя Корин чересчур задирает нос. Наверное, пора надавать ему по шее, – угрожающе протянул Гай.
– Но-но! Попрошу без угроз, а то не покажу, где продаются самые вкусные пирожки с мясом и грибами.
Так беззлобно пререкаясь и дурачась, они шагали по мостовой Аквы.
И не замечали темноволосого мужчину, следовавшего за ними с тех пор, как они вошли в город.
Сиелла устало откинулась в кресле. Перед глазами затухали последние отблески изображения. Зеркало подернулось молочной дымкой – и стало обычным.
Магесса устало помассировала виски – переговоры шли не один час. Семья мальчика-«дикаря» согласие на ритуал не дала, и она не представляла, где искать нового кандидата.
Проблемы нарастали снежным комом. Такое ощущение, что вскоре она окажется погребенной под лавиной из неприятностей.
Сиелла вздохнула и, поднявшись на ноги, прошлась по комнате, размахивая руками, чтобы размять затекшие мышцы.
Магический фон натянуто звякнул – на пол упало магическое послание. Цидулка в виде клочка помятой бумаги с тремя строчками.
Стихийница внимательно прочла их и скрипнула зубами. Зря она подумала, что у нее серьезные проблемы. Они только начинались.
Чтобы убедиться, что сказанное в записке правда, Сиелла вызвала двоих: дежурного по школе наставника и мастера магической защиты.
– Магистр, что-то случилось? – старший маг выразил волнение и своего коллеги.
– Найдите учеников – Корина и близнецов-«дикарей», – потребовала Си у наставника, а второму магу задала вопрос: – Кто-нибудь выходил за ворота?
Не выяснив причины устроенного переполоха, озадаченные маги покинули ее кабинет, чтобы вернуться через считанные минуты.
– Их нет, – выдохнул взволнованный дежурный наставник. – Честное слово, Сиелла, я пересчитал всех за час до подъема – они мирно спали в своих кроватях.
– Иллюзия – Корин на них мастер, – предположил маг, отвечающий за внешнюю защиту. – По словам покаявшегося практиканта, он выпустил детишек в город. Парень был уверен, что они дойдут лишь до моста, а там их завернут назад, отхлестав прутом по мягкому месту.
– Хорошо, вы свободны.
– Но магистр, а как же дети? – испугался наставник.
– Я знаю, где они. И вскоре верну обратно в школу, – произнесла Си и скомкала записку.
Она хорохорилась перед своими подчиненными и не стала срываться на виновных в происшедшем. За безалаберность они ответят потом, когда мальчишки вернутся под своды школы.
Стиль письма в записке смутно напоминал кого-то. Но кого?
Она снова перечитала сообщение: «Если тебе дороги твои рыжие ученики, двое из которых дики, словно неприрученные зверьки, приходи в «Половину северина» через полчаса. Одна. Не соблюдешь условия, попрощаешься со своими малявками».
Морщинка на переносице разгладилась – стихийница, просветлев лицом, улыбнулась. Нехорошая шутка проверила на крепость ее нервы. Хорошо, что опознать ее автора удалось так быстро.
Магистр сжала кристалл вызова, представив того, с кем хотела дружески поболтать. Зеркало мгновенно потемнело – весельчак ждал ее с нетерпением.
– Здравствуй, великая!
– И тебе не болеть, правдивый, – улыбнулась натянуто Сиелла и попросила: – Успокой меня, сказав, что дурная шутка – твоих рук дело.
Смуглый мужчина с каштановыми волосами, собранными в хвостик, белозубо оскалился:
– Не так давно ты сама любила жестоко посмеяться над своим магистром.
– Ну-ну, Шайдер, не преувеличивай, я заставляла волноваться о себе, а не о ком-то другом.
– И все же твои проделки добавляли Харису седин.
– Ладно, кто старое помянет… Что с моими учениками?
– Запер в своей комнате, которую снял в «Половине северина». Заметил твоих беспризорников, едва они успели подойти к городу. С легкостью познакомившись с ними, представился летописцем и пригласил разделить трапезу. Плохо учишь, Сиелла, они сразу мне поверили. А если бы у меня были дурные намерения?! Хотя… у меня они есть: хочу развести тебя на бутылку вискурского белого.
– Уведи своего жениха, принцесса, и следи за его языком, если не хочешь получить в мужья кого-то другого, – голос колдуна звучал устало.
Риз выглядел жалко: растрепанный, испуганный.
– Он прав, – прошептал, мелко дрожа. – Я знал, что ради моего выздоровления мать пообещала отдать старшего брата в услужение храму. Будь Аркос дома, дядя не захватил бы полис.
– Кто знает? И брат мог не справиться с наемниками, вы слишком молоды, чтобы тягаться с опытным воином, – попытка утешить провалилась – Дрейк безразлично отвернулся.
Грустная история правителя полиса Камбэр долго занимала воображение людей. Хотя у арбитра-вдовца имелся наследник, он женился вновь. И вскоре молодая супруга подарила ему еще одного сына. Младшенький также унаследовал Дар видеть правду, но рос болезненным и слабым, как тепличный цветок. Мачеха пообещала жрецам Жизни отдать в услужение Аркоса, своего пасынка, если излечат ее ребенка. И арбитр не стал возражать. Через несколько лет правитель погиб при загадочных обстоятельствах, а его брат, во что бы то ни стало, решил возглавить полис. Мачеха обратилась в храм с просьбой отпустить из услужения пасынка. Ей отказали, объяснив, что юноша трагически погиб. И никто не смог противостоять захватчику. Осмелился один Эвгуст, который назначил себя опекуном герцога, фактически став хозяином полиса и плодородных земель его рода.
Мальчишка немного успокоился, и мы попрощались со служителями Предвечной. У дверей ждала охрана – два сатурийца из личного отряда императора Константина. Дюжий воин взял герцога под локоть. Второй телохранитель шел рядом со мной.
На площадке храма к нам присоединились еще четыре солдата из числа гвардии. Эвгуст и Константин как соправители сошлись в одном: они удвоили мою охрану.
Солнце стояло в зените и нещадно палило, раскаляя стены домов и брусчатку. Осень в столице коварна своим непостоянством: утром идет промозглый дождь, а под вечер начинается удушливая парилка. Из-за жары улицы Семиграда вымирают на несколько часов. Вот как сейчас.
Я сняла теплую накидку и отдала ближайшему гвардейцу. Воин едва заметно поморщился и беспрекословно понес ее, точно заправская фрейлина.
Эвгуст все еще не выходил из храма, и нам пришлось его дожидаться. Прикрыв глаза ладошкой, я посмотрела на солнце. Хм, если вскоре не зайду в тень, моя аристократическая бледность сменится неблагородным загаром. Легкий ветерок принес откуда-то аромат спелых яблок. Я подставила ему лицо и довольно зажмурилась.
– Принцесса! Принцесса!..
По ступеням поднималась нищенка. Седая, морщинистая, смуглая до черноты, она медленно шла ко мне в развевающемся грязном тряпье. Облачко из роящихся мух кружило над ее головой.
– Принцесса, молю о милосердии! – старуха беспрестанно кланялась и трясла головой. – О принцесса!..
Ее отчаянный визг резал по живому – во времена правления императрицы Лелии, если верить летописцам, нищих не было.
– Что тебе, гражданка Семиграда? Я слушаю внимательно, – вонь от лохмотьев гражданки была такой силы, что мне, стоящей против ветра, приходилось нелегко.
Воины, не стесняясь, прикрыли носы руками и даже попятились назад. Ну да, общаться с народом – одна из обязанностей принцессы, моя обязанность.
– Мои дети, принцесса… мои детки не ели хлеба два дня… Прошу, принцесса, проявите милосердие! Я не хочу видеть смерть своих детей! – старуха стояла уже в трех шагах от меня и протягивала скорченную руку за милостыней.
Быстро отцепив кошель от пояса, я начала его развязывать – и, передумав, протянула нищенке. Пусть забирает все – и скорее убирается прочь.
Старуха ловко преодолела оставшееся расстояние между нами и схватила деньги… вместе с моей рукой!
Звон рассыпавшихся монеток о мрамор. Мощный рывок – и я воткнулась лицом в зловонное тряпье на крепком мускулистом плече нищенки.
– Всем стоять! Иначе я перережу ей горло! – прорычала грубым мужским голосом мнимая нищенка – и я почувствовала, как холодное лезвие ножа вдавливается в область сонной артерии.
Смрад жег глаза, сбивал дыхание. Еще чуть-чуть и потеряю сознание.
– Принцесса не пострадает, если вы не будете дергаться! Братство справедливых не убивает женщин. Но если придется, во имя будущего нашего народа мы отступим от правил!
Я практически повисла на плече повстанца, вжатая в его жесткое тело. Безжалостная рука притискивала так сильно, что еще чуть-чуть и затрещат мои ребра.
– Назад, сатуриец! Мой нож быстрее тебя!
Крича на мою охрану, бунтарь медленно отступал, пятясь по ступенькам вниз. Я слышала, как лихорадочно бьется его сердце. Дыхание оставалось ровным – он был удивительно сильным и тренированным мужчиной.
«В рядах Братства справедливых много бывших воинов. Тех, кому с самого начала не понравилась политика Константина».
«Что мне делать, Грэм? Меня прирежут как курчонка!»
«Пока не дергайся, еще не время…»
«Грэм! Я уже не могу! Я задохнусь, или он переломает мне кости!»
«Потерпи немного, сапфироглазая, жди подходящего момента!»
Повстанец вдруг выронил меня, придушенную до синевы лица. Больно ударившись попой о камень, я жадно глотала свежий воздух.
– Свободу народу богов! – мужчина в лохмотьях вдруг как-то странно ощерился – и мне подумалось, что только слепая могла спутать его с женщиной – и продолжил фанатично орать: – Смерть тиранам! Свободу северянам!
Зрачки глаз бунтаря расширились, как у курильщика дурманного черного моха. И, когда он поднял нож вверх и приставил к своему горлу, я все поняла.
Быстро обернувшись к храму, я, что силы завопила:
– Нет!!! Не надо!
Слишком поздно – повстанец взмахнул ножом и раскроил себе горло. Горячие брызги, блестя на солнце, полетели мне в лицо.
– Нет… нет, – как молитву шептала я, глядя на мертвеца, грузно оседавшего к моим ногам.
Стоны и крики ужаса вывели из оцепенения. Внизу, у подножия лестницы, корчились еще трое мужчин, также переодетых в лохмотья нищих. У двоих из них шла кровь – текла точно слезы из глаз, лилась из ртов, ноздрей и ушей. Темная кровь вытекала освобожденными ручьями, заставляя их орать, срывая голоса. И не было уже в тех криках ничего человеческого.
Эвгуст, спускаясь к своим жертвам, прошел мимо, вскользь взглянув в мою сторону. Его плащ развевался против ветра, как крылья воронья, слетающегося на мертвечину.
Я посмотрела на свои забрызганные кровью руки – и неслышно заскулила.
Глава 9. Маги в городе
Аква, школа ордена Воды,
28-й день пришествия Эвгуста Проклятого
– И почему мы водимся с таким проходимцем, как ты? – удивился рыжий юноша.
– Потому что я веселый? – состроив невинную мордашку, предположил мальчишка и, усмехаясь, добавил: – И единственный, кто вас различает.
– Сие умение несомненной ценности, – буркнул третий рыжик, как две капли воды, похожий на первого, – и достойно поста магистра.
– А что? Может, я, правда, фиолетовый? – задиристо спросил мальчишка. – И стану хотя бы хранителем?
– Ты – и хранителем?! – в один голос возмутились близнецы. – Сначала школу закончи!
Спор разгорелся снова.
Проснувшись рано поутру, Корин осознал, что обязан показать своим «дикарям» Акву. Почему своим?
Ведь без него рыжие не протянут и дня, померев со скуки.
И вот спозаранку, подкупив старшекурсника на воротах обещанием принести бутылочку пива, они топают в Акву.
Лицом любого города являются архитектурные сооружения различной масштабности и размаха. У Аквы лицо было внушительно и виднелось далеко из-за двух башен-обсерваторий. Построили их в свое время маги-астрономы, соперничающие еще со времен школы. Один доказывал теорию, что полет кометы Сельх они наблюдают последний раз, другой ученый опровергал его теорию. Веские доказательства предоставить не мог ни первый, ни второй – возможность понаблюдать за кометой появлялась раз в пятьсот лет. Так и спорили они безрезультатно до самой смерти, а городу достались строения, выше которых не было во всем Межграничьи.
Школа ордена Воды размешалась на вытянутом острове посреди невероятно синего большого озера. Идеальное место для обучения юных водников. Ближайшие жилые дома находились в черте города, покинуть остров непросто. Летом комары и мошкара благодаря заклинанию также особых хлопот не доставляли.
Близнецы не верили, что свободно пройдут по мосту мимо дежурного боевика. Корин пренебрежительно хмыкал – подготовку к прогулке он начал еще вчера, когда попытался сорвать урок мастера Вэффина. Старый ворчун, как всегда отправил его на кухню, чистить кастрюли и сковородки. И там-то Корин развернулся, проявив свои таланты в зельеварении, пока помощник повара отлучился в кладовку.
Ажурный мост издали казался нереально легким, словно держался на одной магии.
Ребята затаились в кустах, наблюдая, как молодой маг в сером плаще прохаживается по бережку.
Корин загадочно улыбался и терпеливо ждал.
– Долго еще сидеть будем? – прошептал недовольно Гай, старший брат.
– Мы пропустим завтрак из-за тебя, – вторил Дон.
– Еще и будем наказаны за побег, – добавил первый и заявил: – Еще чуть-чуть и мы идем назад. Может, нас еще не кинулись.
Корин победно ухмыльнулся:
– Ждать больше не надо, смотрите.
Маг расстроено помянул Эвгуста и его вероятные нетрадиционные предпочтения в любви – и бросился в ближайшие кусты. Похоже, наведывался он туда часто и давно.
– Что с ним? – поинтересовался старший близнец.
– Естественная реакция на двойную дозу горечавника пушистого, – невозмутимо объяснил Корин, – Вы, скорее всего, еще не проходили: он начинает действовать через несколько часов. Так что наш красавец, отужинав, успел выспаться… Видите, я не так жесток, как кажется на первый взгляд.
Ученики легкими птичками перепорхнули мост и, ежеминутно оглядываясь назад, поспешили к воротам города.
Аква хоть и находилась под боком у ордена, но стены свои укрепила основательно. Неудивительно, что города магов считались самыми безопасными в мире.
Правда, случались неприятности и здесь. И не всегда магический патруль успевал предотвратить их или смягчить последствия. Много лет назад последователи культа Башевиса похитили несколько молодых магов, едва закончивших обучение. В числе пропавших были дети магистров: сын Вариора Эспинса, дочь Хариса Громовержца и внучка тогдашнего магистра ордена Воздуха.
Башевисты, практикующие вызовы демонов из-за Грани, пытались выторговать у Дюжины уступки. Однако маги не пошли на переговоры. Детей искали все члены Братства до последнего. Внучку воздушника выкупили на рабских торгах через год и вернули семье. К Вариору и Харису дети так и не вернулись.
И к законам Антара-Микаэль добавился следующий: «Магистры и хранители орденов не имеют права на семью до тех пор, пока состоят при власти».
Случалось и так, что на Площади согласия, куда приезжие приходили нанимать мага, какой-нибудь молодой соискатель работы обижался на более удачливого конкурента и опускался до элементарной драки вместо разрешенной дуэли.
А так вполне благополучный город, в котором обитали старшекурсники, маги-практиканты, их семьи и те, кто сумел доказать полезность ордену и получил право на постоянно жительство.
– Ну что, детишки, как вам дядя Корин? Убедились, что он мудр и хитер? – спросил победоносно рыжий негодник, когда они беспрепятственно прошли через ворота.
– А еще дядя Корин чересчур задирает нос. Наверное, пора надавать ему по шее, – угрожающе протянул Гай.
– Но-но! Попрошу без угроз, а то не покажу, где продаются самые вкусные пирожки с мясом и грибами.
Так беззлобно пререкаясь и дурачась, они шагали по мостовой Аквы.
И не замечали темноволосого мужчину, следовавшего за ними с тех пор, как они вошли в город.
***
Сиелла устало откинулась в кресле. Перед глазами затухали последние отблески изображения. Зеркало подернулось молочной дымкой – и стало обычным.
Магесса устало помассировала виски – переговоры шли не один час. Семья мальчика-«дикаря» согласие на ритуал не дала, и она не представляла, где искать нового кандидата.
Проблемы нарастали снежным комом. Такое ощущение, что вскоре она окажется погребенной под лавиной из неприятностей.
Сиелла вздохнула и, поднявшись на ноги, прошлась по комнате, размахивая руками, чтобы размять затекшие мышцы.
Магический фон натянуто звякнул – на пол упало магическое послание. Цидулка в виде клочка помятой бумаги с тремя строчками.
Стихийница внимательно прочла их и скрипнула зубами. Зря она подумала, что у нее серьезные проблемы. Они только начинались.
Чтобы убедиться, что сказанное в записке правда, Сиелла вызвала двоих: дежурного по школе наставника и мастера магической защиты.
– Магистр, что-то случилось? – старший маг выразил волнение и своего коллеги.
– Найдите учеников – Корина и близнецов-«дикарей», – потребовала Си у наставника, а второму магу задала вопрос: – Кто-нибудь выходил за ворота?
Не выяснив причины устроенного переполоха, озадаченные маги покинули ее кабинет, чтобы вернуться через считанные минуты.
– Их нет, – выдохнул взволнованный дежурный наставник. – Честное слово, Сиелла, я пересчитал всех за час до подъема – они мирно спали в своих кроватях.
– Иллюзия – Корин на них мастер, – предположил маг, отвечающий за внешнюю защиту. – По словам покаявшегося практиканта, он выпустил детишек в город. Парень был уверен, что они дойдут лишь до моста, а там их завернут назад, отхлестав прутом по мягкому месту.
– Хорошо, вы свободны.
– Но магистр, а как же дети? – испугался наставник.
– Я знаю, где они. И вскоре верну обратно в школу, – произнесла Си и скомкала записку.
Она хорохорилась перед своими подчиненными и не стала срываться на виновных в происшедшем. За безалаберность они ответят потом, когда мальчишки вернутся под своды школы.
Стиль письма в записке смутно напоминал кого-то. Но кого?
Она снова перечитала сообщение: «Если тебе дороги твои рыжие ученики, двое из которых дики, словно неприрученные зверьки, приходи в «Половину северина» через полчаса. Одна. Не соблюдешь условия, попрощаешься со своими малявками».
Морщинка на переносице разгладилась – стихийница, просветлев лицом, улыбнулась. Нехорошая шутка проверила на крепость ее нервы. Хорошо, что опознать ее автора удалось так быстро.
Магистр сжала кристалл вызова, представив того, с кем хотела дружески поболтать. Зеркало мгновенно потемнело – весельчак ждал ее с нетерпением.
– Здравствуй, великая!
– И тебе не болеть, правдивый, – улыбнулась натянуто Сиелла и попросила: – Успокой меня, сказав, что дурная шутка – твоих рук дело.
Смуглый мужчина с каштановыми волосами, собранными в хвостик, белозубо оскалился:
– Не так давно ты сама любила жестоко посмеяться над своим магистром.
– Ну-ну, Шайдер, не преувеличивай, я заставляла волноваться о себе, а не о ком-то другом.
– И все же твои проделки добавляли Харису седин.
– Ладно, кто старое помянет… Что с моими учениками?
– Запер в своей комнате, которую снял в «Половине северина». Заметил твоих беспризорников, едва они успели подойти к городу. С легкостью познакомившись с ними, представился летописцем и пригласил разделить трапезу. Плохо учишь, Сиелла, они сразу мне поверили. А если бы у меня были дурные намерения?! Хотя… у меня они есть: хочу развести тебя на бутылку вискурского белого.
