Уважаемые читатели, здесь я открываю доступ только тем, кто просил его во время конкурса.
Но полная версия есть на другом сайте, при желании вы можете ее найти.
УРОК № 1: РАВНОДУШИЕ
Конечно, я не собиралась опаздывать ни на линейку, ни на урок этот дурацкий. Во всем Дашка, коза, виновата. Позвонила мне вечером и давай пересказывать какой-то фильм ужасов. Ездила почти час по ушам, а потом такая: «ладно, пока-пока, а то дрыхнуть охота».
Просто замечательно. «Пока-пока» и завалилась спать, а мне что делать? Мама накануне уехала проведать бабушку, я дома одна осталась. Как назло, еще ливень начался и ветер разбушевался. Облезлая верхушка дерева, похожая на большие оленьи рога, стала стучать в окно: «тук-тук-тук». Казалось, вот-вот его проткнет.
Мы же еще недалеко от кладбища живем, жуть.
Поэтому я везде свет повключала и стала смотреть сериал, а спать только под утро легла.
Проснулась около десяти, да и то - по чистой случайности. Соседка тетя Люда орала во дворе на мужа, а он - на нее. Вставать я не собиралась, но всё-таки выглянула на улицу, интересно же. Ураган стих, день выдался солнечный. Соседи ругались на детской площадке и почему-то были босиком. При этом тетя Люда норовила стукнуть дядю Сашу кулаком в лоб, а он отмахивался. Рядом весело плюхала по лужам их собака, дворняжка Клара.
В этот момент я вспомнила, что мне надо в гимназию. Посмотрела на часы и поняла, что проспала линейку и алгебру. На немецкий, который вела Клара Арнольдовна, тоже уже опоздала. Сначала решила вообще уже никуда не идти, но потом подумала, что обещала маме вести себя как взрослый, ответственный человек, поэтому быстренько умылась, оделась, собрала волосы в хвост и выбежала из дома. Хорошо хоть бежать совсем недалеко.
Еще недавно наша гимназия № 65 имени Пирогова была обычной МБОУ СШ № 39. И после переименования мало что изменилось. Разве что здание покрасили да подсветку разноцветную для столбов сделали. Ах, ну и классы коммерческие появились. Мама меня сразу в такой определила, 9 «М», два года назад. А теперь я - в 11 «М». Скажем честно, не особо этот класс от обычных и отличался, хотя на сайте гимназии такую рекламу накатали! Как прочла, сама чуть не поверила, что в коммерческих одни гении учатся. А ведь это - полная лажа. Вообще, весь сайт гимназии был полон вранья, ведь Барби - мастерица пускать пыль в глаза.
Человеку, желающему узнать о нашей гимназии побольше, я бы советовала читать анонимные отзывы. «Не гимназия, а цирк с клоунами. Директриса крикливая и несдержанная, местами безумная женщина, которая только и думает о деньгах, а не об учебном процессе». «Директор школы движима желанием устроить свою личную жизнь. Нет ни нравственных, ни моральных принципов!!!!»
Вот это и было правдой.
Уроки у нас обычно проходили в одном кабинете - четыреста втором, на четвертом этаже. Там был даже диван и телевизор, а еще - стеллаж с книгами, как в библиотеке. Ну и предметы дополнительные вели преподы из универа. А больше - ничего нового и интересного. Однако, учеба в коммерческом классе имела преимущества. Например, если прогуляешь или опоздаешь, никто особо не возмущается. Ну, кроме англичанки - она только после института, поэтому любит потешить самолюбие за наш счет. Помню, как-то скривила свое мышиное личико: «Акииимова, стойте в коридоре и ждите, пока я не позволю вам войти». Фу-ты, ну-ты! Даже физичка себе такого не позволяет, а ведь она учила еще маму и тетю Надю.
Да и фиг с ней, с англичанкой. Клара Арнольдовна нормальная, ругаться не станет.
Забежав в гимназию, я стрелой метнулась на четвертый этаж, распахнула дверь в класс, и…
1.2
... Вдруг увидела, что на месте Клары Арнольдовны за учительским столом сидит какой-то молодой мужчина в синей рубашке. Сначала я даже подумала, что спросонья не туда попала и завертела головой. Но - нет, все наши на месте. Уставились на меня, Арина даже подмигнула.
Мужчина повернул голову в мою сторону, прищурился и спросил:
- Вы что-то хотели?
От неожиданности я растерялась. Кто этот человек? Почему-то захотелось захлопнуть дверь и убежать куда подальше.
- Да, я… эм… простите… можно войти? - не дожидаясь ответа, я вошла в класс.
- Фамилия?
- А-а-а-а-а… моя? - глупо переспросила я.
- Ну, свою я знаю, - с насмешкой ответил он.
Одноклассники заржали. Капец как смешно, ага. От нарастающего раздражения в горле словно надулся воздушный шарик: вот-вот лопнет и я вообще потеряю способность говорить. В груди стало тесно, пальцы рук и ног почему-то начали покалывать.
Я всегда чувствовала себя неловко, когда приходилось представляться. Анжелика - это совсем не про меня, а про какую-то другую девушку. Наверное, из всех существующих на свете имен это подходило мне меньше всего. И досталось по нелепой случайности.
В детстве у мамы и ее подруг была такая любимая книга - «Анжелика, маркиза ангелов». И они часто играли в эту самую Анжелику, только главная роль всегда доставалась тете Наде. Ну, мама и сказала: зато когда у меня будет дочь, назову ее Анжеликой. А потом взяла да и выполнила свою угрозу.
Раньше я часами могла смотреть в зеркало, проговаривая вслух: «Анжелика, Анжелика, Анжелика» и пытаясь сопоставить себя с этим именем. Только ничего не сопоставлялось. Любое другое имя подошло бы мне гораздо больше. Даже мамино - Лена.
Впрочем, полностью звучало еще хуже: Анжелика Алексеевна Акимова. Если учитывать, что день рождения у меня первого ноября, то всё вместе - А111АА, прямо как блатная тачка.
Конечно, полным именем меня никто не звал, в основном - Лика. Но это было еще кошмарнее.
- А… э-э… Акимова. Анжелика Акимова, - запнувшись, выдавила я, и в этот момент почему-то возненавидела свое имя еще больше, чем обычно.
- Ну что ж, Акимова Анжелика, проходите, - сказал он и сделал какую-то отметку. - Я тут дал задание написать о будущей профессии, заодно проверю уровень ваших знаний. Но уже больше половины урока прошло, и…
- И… ничего страшного! Давайте устно расскажу. Ich… - начала я.
Благодаря бывшему отчиму немецкий я знала хорошо.
- Не надо, - перебил меня он. - Давайте письменно, сколько успеете.
И таким тоном всё это произнес - будто царское разрешение дал, честное слово! Это разозлило меня еще больше. Обычно я сижу на первой парте, но тут взяла и села на последнюю. Вытащила лист, ручку, а потом ещё раз, украдкой, посмотрела на грубияна за учительским столом.
Он уже потерял ко мне всякий интерес: снова что-то пометил в записях, на этот раз карандашом, а затем наклонил голову и стал вертеть карандаш между пальцами. Лучи солнечного света подсвечивали легкий загар на его руках. Я почему-то посмотрела на свои руки – они были бледными, как и всё остальное тело: солнце меня совсем не любило.
Затем попыталась сосредоточиться, но ничего не получалось. Сочинения и даже короткие эссе всегда были для меня мукой. Обычно я писала их долго, выверяя каждый миллиметр текста. Ощупывала каждое слово, продвигаясь по бумаге осторожно, как сапер на минном поле: ведь никто не знает, какая часть может взорваться и обнажить твою глупость.
А выглядеть глупой я почему-то всегда боялась. Вот же загадка: с одной стороны была человеком замкнутым, с другой - втайне мечтала, чтобы мной восхищались. Но при этом не любила высовываться, находиться в центре внимания. Моменты, когда нужно выйти к доске или рассказать что-то перед классом, становились для меня адом. Часто я жалела, что такой уродилась - никто не узнает меня настоящую. А иногда радовалась этому. Противоречия. В моей жизни было полно противоречий. Наверное, именно поэтому я на том уроке вдруг взяла и вместо эссе написала: «Ich mochte Historiker werden. Meine Mama, sagt, weil ich immer in verschiedene Geschichten gerate und alte Geschichten gern aufwarme»*
Вообще-то это были не мои слова, а тети Нади, из её дневника, я просто перевела их на немецкий. Сама не знаю, зачем подобную дичь сотворила, ну да что теперь об этом говорить.
Только дописала, как прозвенел звонок и этот человек, попросив старосту собрать наши работы, покинул класс.
Вокруг сразу же началось невероятное оживление.
_______________________________________________
* "Я хочу стать историком. Мама говорит: это потому, что я постоянно попадаю в истории и люблю копаться в прошлом». (Предложение основано на игре слов историк – истории, правда, в немецком нет слова историк с одинаковым корнем для "истории")
1.3
- О, майн готт! Вот это красавчик! - во весь голос завопила Арина Михеева и звонко причмокнула своими огромными губищами. А потом села на парту, расстегнула верхнюю пуговицу блузки и начала обмахиваться ладонью, делая вид, что ей жарко.
Мне было очень интересно, куда делась Клара Арнольдовна и что вообще происходит? Но расспрашивать не решилась, а то еще подумают, будто меня это волнует. И без того узнаю: кто-нибудь да проговорится.
- Высокие брюнеты с синими глазами - моя слабость. А какое у него телосложение, вы видели? Ах! - не унималась Арина.
- Нет, Ариночка, не видели. Все же слепые, кроме тебя, - отозвалась Ильина. Они с Михеевой постоянно из-за чего-нибудь да ссорились.
- А голос какой? А харизма? Решено, беру его в оборот, - на этот раз Арина предпочла сделать вид, что не замечает Ильину.
Вообще-то Михеева была нормальной девчонкой, только почему-то любила заигрывать со всеми мужчинами в школе - от физрука до охранника. Я уверена: дальше невинных авансов дело никогда не шло, но всё же странное увлечение.
- Ага, щас, - Ильина не собиралась так просто сдаваться, - губешки-то закатай.
Арина показала язык. К ней тут же подскочил Гордеев и приобнял за плечи.
- А как же я, Ариша? – протяжно произнес он. Симпатичный парень, только вот ужасный бабник, подкатывает ко всем подряд. Ну, кроме меня и Полины. И то - к Полине не подкатывает лишь потому, что она - его родная сестра.
- Подрасти, детка, - Михеева отодвинулась от Глеба, но потом послала ему воздушный поцелуй. Тот все равно сделал вид, что обиделся.
- Интересно, что такой красавчик здесь забыл? - задумчиво спросила Полина. - Непонятно. Но я обязательно узнаю.
Еще бы! Ведь «хочу всё знать!» - девиз Полины Гордеевой.
Влада, которая была первой красавицей нашей гимназии, в это время сидела молча и загадочно улыбалась, накручивая на палец волосы.
Вся эта байда мне изрядно надоела, аж голова начала гудеть. Я решила перевести разговор на другую тему.
- А давайте погадаем? Задаю вопрос: отпустят ли нас сегодня пораньше или заставят сидеть все уроки? - я подошла к стеллажу и взяла первую попавшуюся книгу - какие-то цитаты великих людей.
Мне нравилось так гадать: мама научила. Нужно было сформулировать вопрос, потом взять любую книгу и читать наугад.
- «Не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить». Марк Аврелий, - прочла я. - Непонятный ответ.
- Интересно, он женат? - спросила Арина.
- Кто?
- Марк Аврелий, кто же еще. Блин, Лика, ты тормоз, что ли? Конечно же, я про нашего Марка говорю.
- Что? Кого?
- Точно - тормоз. Про учителя нового.
- Его зовут Марк? – я скривилась.
- Ну да, Марк, а что такого?
- Прямо как героя каждого второго любовного романчика.
- А ты откуда знаешь? Читаешь такие книжки, да, Акимова? - влезла Полина.
Все-таки она была очень вредной: не упустит случая поумничать. "Ах, я читала Маркеса! Ах, я читала Борхеса!" Если что, я тоже их читала, - скука смертная. Моим любимым писателем был Сэлинджер. Потому что он - правдивый. Настоящий. Потому что он ни на кого не похож.
А любовные романы... Их я читала тоже, только это был интерес исследователя. Правда, пока всё, что удалось узнать о любви: имя существительное, нарицательное, третье склонение, женский род. Непостоянный признак: единственное число.
Но Полине я ничего отвечать не стала, много чести.
- Ну и что? Классное имя, мне нравится, - после этих слов Арина зачем-то взяла желтые стикеры и стала наклеивать их себе на ногти.
В этот момент в класс зашла Ирина Владимировна. На ногах у нее были бежевые лаковые туфли с прозрачными фигурными пряжками, похожими на приторные леденцы. Следом тянулся удушающий шлеф пудровых духов. Барби наша несравненная. Сейчас она выглядит более-менее прилично: темно-русые волосы (удлиненное каре), светлый деловой костюм. А вот раньше красилась в платиновый цвет и постоянно носила что-то розовое, за что и получила кличку. Я всегда удивлялась, как она стала директором. Потом поняла: связи и реклама. Барби не уставала повторять, какая она деятельная. Как послушаешь - всё-всё вокруг только на ней и держится. Это, конечно, было очередной туфтой. Например, уроки литературы у нее проходили примерно так: «достали учебники, пишем конспект».
С учениками Барби была на короткой ноге. Например, могла сесть на учительский стол, подкатить глаза и сказать: «Азаренко, блииин, как ты меня достааааал!» или - «Кадацкий, ты совсем попутался, что ли?»
И все мальчики в школе ее обожали.
- Ирина Владимировна, - сразу же спросила Михеева, - а наш новый учитель по немецкому женат?
1.4
Барби тут же выполнила свой коронный номер: села на стол и подкатила глаза.
- Михеева, ну когда ты, наконец, возьмешься за ум?
Уж кто бы говорил! Хотя меня поведение Арины тоже уже достало - дался ей этот Марк, поэтому я недовольно пробормотала:
- Да какая разница?
Арина удивленно покосилась в мою сторону, а Полина усмехнулась:
- Действительно, для Михеевой - никакой. Жена - не стена.
- Слышь, помалкивай! - огрызнулась Арина.
- Девочки, успоко-о-ойтесь, - пропела Барби, но потом все-таки добавила, - не женат.
- Да? А сколько лет ему? - не унималась Михеева.
- Двадцать пять. Работает в университете, а к нам пришел на замену, потому что Клара Арнольдовна сломала шейку бедра.
После такого потока информации у меня возникло подозрение, что Барби и сама не против поговорить о новом учителе.
- Ах, какое счастье! – прошептала Арина, но так громко, что было слышно на весь класс.
- Что ты сказала? – Барби всё прекрасно расслышала, однако зачем-то переспросила.
- Я в том смысле, ну… что повезло нам! Он так хорошо немецкий знает, еще и в университете, оказывается, преподает.
- Да, повезло! И я надеюсь, что ты, Михеева, да и все остальные, будете вести себя прилично. Потому что мне стоило больших трудов…
Очередную лекцию про большие труды во благо окружающих в этот раз дослушать не довелось. К счастью, у Барби зазвонил телефон и она вышла в коридор. А вернувшись, перешла к другим «великим свершениям» - дала нам задание писать конспект. Правда, потом смилостивилась и отпустила всех по домам.
К этому времени погода опять испортилась, моё настроение - тоже. Холодная морось колола кожу мелкими иголочками, но одноклассниц это не остановило, как и девчонок из параллельного. Они сбились в кучку во дворе гимназии и снова стали обсуждать нового учителя. Да сколько можно! Мне он вовсе не показался таким уж распрекрасным.
Нахмурившись, я медленно побрела к дому.
Серый туман. Серая девятиэтажка длиной в бесконечность. Серый кисель будней. Лицо и волосы, отражавшиеся в лужах, тоже казались серыми. Настроение почему-то испортилось еще больше. Надо признать честно - красавицей я не была. Вот взять Владу: натуральная блондинка, голубые глаза, красиво очерченные губы.
Но полная версия есть на другом сайте, при желании вы можете ее найти.
ГЛАВА 1
УРОК № 1: РАВНОДУШИЕ
Конечно, я не собиралась опаздывать ни на линейку, ни на урок этот дурацкий. Во всем Дашка, коза, виновата. Позвонила мне вечером и давай пересказывать какой-то фильм ужасов. Ездила почти час по ушам, а потом такая: «ладно, пока-пока, а то дрыхнуть охота».
Просто замечательно. «Пока-пока» и завалилась спать, а мне что делать? Мама накануне уехала проведать бабушку, я дома одна осталась. Как назло, еще ливень начался и ветер разбушевался. Облезлая верхушка дерева, похожая на большие оленьи рога, стала стучать в окно: «тук-тук-тук». Казалось, вот-вот его проткнет.
Мы же еще недалеко от кладбища живем, жуть.
Поэтому я везде свет повключала и стала смотреть сериал, а спать только под утро легла.
Проснулась около десяти, да и то - по чистой случайности. Соседка тетя Люда орала во дворе на мужа, а он - на нее. Вставать я не собиралась, но всё-таки выглянула на улицу, интересно же. Ураган стих, день выдался солнечный. Соседи ругались на детской площадке и почему-то были босиком. При этом тетя Люда норовила стукнуть дядю Сашу кулаком в лоб, а он отмахивался. Рядом весело плюхала по лужам их собака, дворняжка Клара.
В этот момент я вспомнила, что мне надо в гимназию. Посмотрела на часы и поняла, что проспала линейку и алгебру. На немецкий, который вела Клара Арнольдовна, тоже уже опоздала. Сначала решила вообще уже никуда не идти, но потом подумала, что обещала маме вести себя как взрослый, ответственный человек, поэтому быстренько умылась, оделась, собрала волосы в хвост и выбежала из дома. Хорошо хоть бежать совсем недалеко.
Еще недавно наша гимназия № 65 имени Пирогова была обычной МБОУ СШ № 39. И после переименования мало что изменилось. Разве что здание покрасили да подсветку разноцветную для столбов сделали. Ах, ну и классы коммерческие появились. Мама меня сразу в такой определила, 9 «М», два года назад. А теперь я - в 11 «М». Скажем честно, не особо этот класс от обычных и отличался, хотя на сайте гимназии такую рекламу накатали! Как прочла, сама чуть не поверила, что в коммерческих одни гении учатся. А ведь это - полная лажа. Вообще, весь сайт гимназии был полон вранья, ведь Барби - мастерица пускать пыль в глаза.
Человеку, желающему узнать о нашей гимназии побольше, я бы советовала читать анонимные отзывы. «Не гимназия, а цирк с клоунами. Директриса крикливая и несдержанная, местами безумная женщина, которая только и думает о деньгах, а не об учебном процессе». «Директор школы движима желанием устроить свою личную жизнь. Нет ни нравственных, ни моральных принципов!!!!»
Вот это и было правдой.
Уроки у нас обычно проходили в одном кабинете - четыреста втором, на четвертом этаже. Там был даже диван и телевизор, а еще - стеллаж с книгами, как в библиотеке. Ну и предметы дополнительные вели преподы из универа. А больше - ничего нового и интересного. Однако, учеба в коммерческом классе имела преимущества. Например, если прогуляешь или опоздаешь, никто особо не возмущается. Ну, кроме англичанки - она только после института, поэтому любит потешить самолюбие за наш счет. Помню, как-то скривила свое мышиное личико: «Акииимова, стойте в коридоре и ждите, пока я не позволю вам войти». Фу-ты, ну-ты! Даже физичка себе такого не позволяет, а ведь она учила еще маму и тетю Надю.
Да и фиг с ней, с англичанкой. Клара Арнольдовна нормальная, ругаться не станет.
Забежав в гимназию, я стрелой метнулась на четвертый этаж, распахнула дверь в класс, и…
1.2
... Вдруг увидела, что на месте Клары Арнольдовны за учительским столом сидит какой-то молодой мужчина в синей рубашке. Сначала я даже подумала, что спросонья не туда попала и завертела головой. Но - нет, все наши на месте. Уставились на меня, Арина даже подмигнула.
Мужчина повернул голову в мою сторону, прищурился и спросил:
- Вы что-то хотели?
От неожиданности я растерялась. Кто этот человек? Почему-то захотелось захлопнуть дверь и убежать куда подальше.
- Да, я… эм… простите… можно войти? - не дожидаясь ответа, я вошла в класс.
- Фамилия?
- А-а-а-а-а… моя? - глупо переспросила я.
- Ну, свою я знаю, - с насмешкой ответил он.
Одноклассники заржали. Капец как смешно, ага. От нарастающего раздражения в горле словно надулся воздушный шарик: вот-вот лопнет и я вообще потеряю способность говорить. В груди стало тесно, пальцы рук и ног почему-то начали покалывать.
Я всегда чувствовала себя неловко, когда приходилось представляться. Анжелика - это совсем не про меня, а про какую-то другую девушку. Наверное, из всех существующих на свете имен это подходило мне меньше всего. И досталось по нелепой случайности.
В детстве у мамы и ее подруг была такая любимая книга - «Анжелика, маркиза ангелов». И они часто играли в эту самую Анжелику, только главная роль всегда доставалась тете Наде. Ну, мама и сказала: зато когда у меня будет дочь, назову ее Анжеликой. А потом взяла да и выполнила свою угрозу.
Раньше я часами могла смотреть в зеркало, проговаривая вслух: «Анжелика, Анжелика, Анжелика» и пытаясь сопоставить себя с этим именем. Только ничего не сопоставлялось. Любое другое имя подошло бы мне гораздо больше. Даже мамино - Лена.
Впрочем, полностью звучало еще хуже: Анжелика Алексеевна Акимова. Если учитывать, что день рождения у меня первого ноября, то всё вместе - А111АА, прямо как блатная тачка.
Конечно, полным именем меня никто не звал, в основном - Лика. Но это было еще кошмарнее.
- А… э-э… Акимова. Анжелика Акимова, - запнувшись, выдавила я, и в этот момент почему-то возненавидела свое имя еще больше, чем обычно.
- Ну что ж, Акимова Анжелика, проходите, - сказал он и сделал какую-то отметку. - Я тут дал задание написать о будущей профессии, заодно проверю уровень ваших знаний. Но уже больше половины урока прошло, и…
- И… ничего страшного! Давайте устно расскажу. Ich… - начала я.
Благодаря бывшему отчиму немецкий я знала хорошо.
- Не надо, - перебил меня он. - Давайте письменно, сколько успеете.
И таким тоном всё это произнес - будто царское разрешение дал, честное слово! Это разозлило меня еще больше. Обычно я сижу на первой парте, но тут взяла и села на последнюю. Вытащила лист, ручку, а потом ещё раз, украдкой, посмотрела на грубияна за учительским столом.
Он уже потерял ко мне всякий интерес: снова что-то пометил в записях, на этот раз карандашом, а затем наклонил голову и стал вертеть карандаш между пальцами. Лучи солнечного света подсвечивали легкий загар на его руках. Я почему-то посмотрела на свои руки – они были бледными, как и всё остальное тело: солнце меня совсем не любило.
Затем попыталась сосредоточиться, но ничего не получалось. Сочинения и даже короткие эссе всегда были для меня мукой. Обычно я писала их долго, выверяя каждый миллиметр текста. Ощупывала каждое слово, продвигаясь по бумаге осторожно, как сапер на минном поле: ведь никто не знает, какая часть может взорваться и обнажить твою глупость.
А выглядеть глупой я почему-то всегда боялась. Вот же загадка: с одной стороны была человеком замкнутым, с другой - втайне мечтала, чтобы мной восхищались. Но при этом не любила высовываться, находиться в центре внимания. Моменты, когда нужно выйти к доске или рассказать что-то перед классом, становились для меня адом. Часто я жалела, что такой уродилась - никто не узнает меня настоящую. А иногда радовалась этому. Противоречия. В моей жизни было полно противоречий. Наверное, именно поэтому я на том уроке вдруг взяла и вместо эссе написала: «Ich mochte Historiker werden. Meine Mama, sagt, weil ich immer in verschiedene Geschichten gerate und alte Geschichten gern aufwarme»*
Вообще-то это были не мои слова, а тети Нади, из её дневника, я просто перевела их на немецкий. Сама не знаю, зачем подобную дичь сотворила, ну да что теперь об этом говорить.
Только дописала, как прозвенел звонок и этот человек, попросив старосту собрать наши работы, покинул класс.
Вокруг сразу же началось невероятное оживление.
_______________________________________________
* "Я хочу стать историком. Мама говорит: это потому, что я постоянно попадаю в истории и люблю копаться в прошлом». (Предложение основано на игре слов историк – истории, правда, в немецком нет слова историк с одинаковым корнем для "истории")
1.3
- О, майн готт! Вот это красавчик! - во весь голос завопила Арина Михеева и звонко причмокнула своими огромными губищами. А потом села на парту, расстегнула верхнюю пуговицу блузки и начала обмахиваться ладонью, делая вид, что ей жарко.
Мне было очень интересно, куда делась Клара Арнольдовна и что вообще происходит? Но расспрашивать не решилась, а то еще подумают, будто меня это волнует. И без того узнаю: кто-нибудь да проговорится.
- Высокие брюнеты с синими глазами - моя слабость. А какое у него телосложение, вы видели? Ах! - не унималась Арина.
- Нет, Ариночка, не видели. Все же слепые, кроме тебя, - отозвалась Ильина. Они с Михеевой постоянно из-за чего-нибудь да ссорились.
- А голос какой? А харизма? Решено, беру его в оборот, - на этот раз Арина предпочла сделать вид, что не замечает Ильину.
Вообще-то Михеева была нормальной девчонкой, только почему-то любила заигрывать со всеми мужчинами в школе - от физрука до охранника. Я уверена: дальше невинных авансов дело никогда не шло, но всё же странное увлечение.
- Ага, щас, - Ильина не собиралась так просто сдаваться, - губешки-то закатай.
Арина показала язык. К ней тут же подскочил Гордеев и приобнял за плечи.
- А как же я, Ариша? – протяжно произнес он. Симпатичный парень, только вот ужасный бабник, подкатывает ко всем подряд. Ну, кроме меня и Полины. И то - к Полине не подкатывает лишь потому, что она - его родная сестра.
- Подрасти, детка, - Михеева отодвинулась от Глеба, но потом послала ему воздушный поцелуй. Тот все равно сделал вид, что обиделся.
- Интересно, что такой красавчик здесь забыл? - задумчиво спросила Полина. - Непонятно. Но я обязательно узнаю.
Еще бы! Ведь «хочу всё знать!» - девиз Полины Гордеевой.
Влада, которая была первой красавицей нашей гимназии, в это время сидела молча и загадочно улыбалась, накручивая на палец волосы.
Вся эта байда мне изрядно надоела, аж голова начала гудеть. Я решила перевести разговор на другую тему.
- А давайте погадаем? Задаю вопрос: отпустят ли нас сегодня пораньше или заставят сидеть все уроки? - я подошла к стеллажу и взяла первую попавшуюся книгу - какие-то цитаты великих людей.
Мне нравилось так гадать: мама научила. Нужно было сформулировать вопрос, потом взять любую книгу и читать наугад.
- «Не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить». Марк Аврелий, - прочла я. - Непонятный ответ.
- Интересно, он женат? - спросила Арина.
- Кто?
- Марк Аврелий, кто же еще. Блин, Лика, ты тормоз, что ли? Конечно же, я про нашего Марка говорю.
- Что? Кого?
- Точно - тормоз. Про учителя нового.
- Его зовут Марк? – я скривилась.
- Ну да, Марк, а что такого?
- Прямо как героя каждого второго любовного романчика.
- А ты откуда знаешь? Читаешь такие книжки, да, Акимова? - влезла Полина.
Все-таки она была очень вредной: не упустит случая поумничать. "Ах, я читала Маркеса! Ах, я читала Борхеса!" Если что, я тоже их читала, - скука смертная. Моим любимым писателем был Сэлинджер. Потому что он - правдивый. Настоящий. Потому что он ни на кого не похож.
А любовные романы... Их я читала тоже, только это был интерес исследователя. Правда, пока всё, что удалось узнать о любви: имя существительное, нарицательное, третье склонение, женский род. Непостоянный признак: единственное число.
Но Полине я ничего отвечать не стала, много чести.
- Ну и что? Классное имя, мне нравится, - после этих слов Арина зачем-то взяла желтые стикеры и стала наклеивать их себе на ногти.
В этот момент в класс зашла Ирина Владимировна. На ногах у нее были бежевые лаковые туфли с прозрачными фигурными пряжками, похожими на приторные леденцы. Следом тянулся удушающий шлеф пудровых духов. Барби наша несравненная. Сейчас она выглядит более-менее прилично: темно-русые волосы (удлиненное каре), светлый деловой костюм. А вот раньше красилась в платиновый цвет и постоянно носила что-то розовое, за что и получила кличку. Я всегда удивлялась, как она стала директором. Потом поняла: связи и реклама. Барби не уставала повторять, какая она деятельная. Как послушаешь - всё-всё вокруг только на ней и держится. Это, конечно, было очередной туфтой. Например, уроки литературы у нее проходили примерно так: «достали учебники, пишем конспект».
С учениками Барби была на короткой ноге. Например, могла сесть на учительский стол, подкатить глаза и сказать: «Азаренко, блииин, как ты меня достааааал!» или - «Кадацкий, ты совсем попутался, что ли?»
И все мальчики в школе ее обожали.
- Ирина Владимировна, - сразу же спросила Михеева, - а наш новый учитель по немецкому женат?
1.4
Барби тут же выполнила свой коронный номер: села на стол и подкатила глаза.
- Михеева, ну когда ты, наконец, возьмешься за ум?
Уж кто бы говорил! Хотя меня поведение Арины тоже уже достало - дался ей этот Марк, поэтому я недовольно пробормотала:
- Да какая разница?
Арина удивленно покосилась в мою сторону, а Полина усмехнулась:
- Действительно, для Михеевой - никакой. Жена - не стена.
- Слышь, помалкивай! - огрызнулась Арина.
- Девочки, успоко-о-ойтесь, - пропела Барби, но потом все-таки добавила, - не женат.
- Да? А сколько лет ему? - не унималась Михеева.
- Двадцать пять. Работает в университете, а к нам пришел на замену, потому что Клара Арнольдовна сломала шейку бедра.
После такого потока информации у меня возникло подозрение, что Барби и сама не против поговорить о новом учителе.
- Ах, какое счастье! – прошептала Арина, но так громко, что было слышно на весь класс.
- Что ты сказала? – Барби всё прекрасно расслышала, однако зачем-то переспросила.
- Я в том смысле, ну… что повезло нам! Он так хорошо немецкий знает, еще и в университете, оказывается, преподает.
- Да, повезло! И я надеюсь, что ты, Михеева, да и все остальные, будете вести себя прилично. Потому что мне стоило больших трудов…
Очередную лекцию про большие труды во благо окружающих в этот раз дослушать не довелось. К счастью, у Барби зазвонил телефон и она вышла в коридор. А вернувшись, перешла к другим «великим свершениям» - дала нам задание писать конспект. Правда, потом смилостивилась и отпустила всех по домам.
К этому времени погода опять испортилась, моё настроение - тоже. Холодная морось колола кожу мелкими иголочками, но одноклассниц это не остановило, как и девчонок из параллельного. Они сбились в кучку во дворе гимназии и снова стали обсуждать нового учителя. Да сколько можно! Мне он вовсе не показался таким уж распрекрасным.
Нахмурившись, я медленно побрела к дому.
Серый туман. Серая девятиэтажка длиной в бесконечность. Серый кисель будней. Лицо и волосы, отражавшиеся в лужах, тоже казались серыми. Настроение почему-то испортилось еще больше. Надо признать честно - красавицей я не была. Вот взять Владу: натуральная блондинка, голубые глаза, красиво очерченные губы.
