А я с утра так набегалась, что в автобусе пригрелась и заснула. Разбудил меня водитель уже на конечной остановке - скажем прямо, - у черта на рогах. К тому же оказалось – в спешке (Беседина-старшая меня слишком торопила) я забыла на факультете свой телефон. И Беседина-младшая сначала ожидала меня в клубе, а потом вышла на остановку. Не могла мне дозвониться, но всё ждала… да так и не дождалась. Точнее, я туда все же добралась, только Ольги на месте уже не было – она в истерике уехала домой.
С тех пор у нас были немного напряженные отношения, - вот сейчас, увидев меня, она недовольно повела бровью и поправила свой белокурый локон. Но потом отвернулась и снова переключилась на Дениса Сергеевича. Он стоял ко мне спиной и что-то тихо ей говорил, а Ольга чуть ли не после каждого его слова откидывала голову назад и типа смеялась: «А-ха-ха», при этом касаясь Морозова за локоть или слегка ударяя в грудь. Мерзкое это было зрелище, скажу я вам.
Но - да, общайся с ней, Денис Сергеевич, это как раз твой уровень.
Не успела я включить компьютер, как вошла Беседина-старшая и стала меня отчитывать. Я извинилась и начала работать. Ольга с Морозовым куда-то ушли, хотя меня это вовсе не волновало.
Бумажной волокиты было невпроворот, и к обеду я с трудом выбралась в университетскую столовую. По слухам, она принадлежала мужу Любови Константиновны Бесединой. И носила громкое название - кафе «Арго». При этом ничего древнегреческого внутри не наблюдалось. На стенах висела реклама – «выГОДНЫЙ ОБЕД» и почему-то плакат с Шолоховым. Только сейчас я обратила внимание, что написано на этом плакате. «Побеждает только тот, кто твердо знает, за что он сражается, и верит свое дело».
Что ж, весьма в тему. Я верила в свое дело – поставить на место зазнавшегося выскочку, - а значит, непременно должна была победить.
В очереди меня окликнули – это был Кононов. Мы взяли комплексные обеды, присели за столик и стали общаться.
Андрей подрабатывал внештатным переводчиком в одном издательстве. Переводил он в основном незамысловатые любовные романы и со временем стал тихо ненавидеть всех женщин в мире. Или почти всех. Кстати, выглядел Кононов примерно так, как, по мнению Сергея Королева, должен был выглядеть мой возлюбленный. Замечу, что на самом деле я вовсе не имела ничего против сутулых ботаников – просто Королев тогда уж очень вывел меня из себя, вот я и понесла ерунду.
Что же касается предпочтений Андрея - я была уверена, что он втайне влюблен в Ольгу Беседину и немного презирает себя за эту постыдную слабость.
За обедом я рассказала приятелю о своей поездке, а он мне - о «шедевре», который сейчас переводил.
- Значит, она. Слегка за сорок - по возрасту, слегка за сто – по весу. И он. Такой мачо, весь из себя красавец-мужчина с толпой… гм… поклонниц. Но как только ее увидел – вмиг голову потерял. Всех поклонниц разогнал и говорит – всё, я твой навеки.
- Прям вот так сразу?
- Конечно, а чего тянуть? Сразу – я тебя люблю, выходи за меня замуж!
Над ухом вдруг кто-то хмыкнул - я повернула голову и увидела, что мимо проходит Морозов, чтоб он провалился. Видимо, услышал эти слова. И не только он – Ольга, которая шла за ним, тоже услышала. И уж она не промолчала.
- А правда, Горячева, выходи! Может, тогда у тебя мозги на место встанут!
Я чуть не подавилась. Конечно, Беседина меня недолюбливала, но никогда еще не вела себя со мной так грубо. Это у меня мозги не на месте? Да они у меня хотя бы есть! Конечно, вслух я ничего не сказала – сделала вид, что не услышала.
Ольга и Денис Сергеевич присели недалеко от нас, а мы с Андреем продолжили разговор. Он рассказал еще пару веселых историй, но теперь время от времени бросал взгляд на парочку за соседним столиком, и глазах его была вселенская печаль.
- Говорят, на первой лекции Морозова был аншлаг. Студенки даже с других курсов прибежали. Скоро придется актовый зал открывать.
- Страшно представить, какую белиберду он нес. Хотя кого это интересует?
- Почему ты думаешь, что белиберду? Я посмотрел некоторые его работы, вроде умный парень.
Я уже открыла рот – хотела сказать всё, что думаю об авторстве этих самых «работ», но потом решила промолчать. Вот найду доказательства, тогда уж молчать не стану. А пока…
- Кстати, - вдруг спросил Андрей. – У тебя ж завтра день рождения? А у меня, к сожалению, выходной. Заранее поздравлять не стану – но я помню об этом, чтоб ты знала. Позже обязательно поздравлю.
Ах, как это мило!
Я обрадовалась, стала вертеть головой из стороны в сторону и вдруг встретилась взглядом с Морозовым. В этот раз он совсем не улыбался. Как-то странно смотрел, честное слово.
Но потом я отвернулась и позабыла о Денисе Сергеевиче. Провела остаток дня в отличном настроении, даже не подозревая о том, что завтра этот тип изрядно подпортит мой день рождения.
Кто такой лаборант на кафедре филфака? По сути – секретарь, но с заманчивой перспективой стремительного карьерного роста. Ради этой возможной перспективы тысячи девочек и мальчиков работают за мизерную зарплату, выполняя кучу нуднейших - гласных и негласных - обязанностей.
В мои негласные обязанности, помимо прочего, входило следить за днями рождения всех сотрудников. Ну как – следить. Я оформляла поздравления, покупала продукты и готовила фуршетный стол на выделенные кафедрой деньги. Но кто бы следил за моим днем рождения? Правильно, никто.
На всем факультете об этом событии помнили лишь Андрей да Маша Проценко. В конце рабочего дня она заявилась ко мне с бутылкой домашнего вина и коробкой конфет.
- Вино моя бабушка делала, - сказала она, - отменное!
Внешне Маша была похожа на маленькую лисичку – небольшого росточка, с заостренным тонким носом и рыжими волосами. Как и Кононов, она подрабатывала переводами, только, в отличие от Андрея, переводила серьезные тексты.
- Маш… давай дождемся, пока все разойдутся.
- Сейчас здесь все равно никого нет! Мы быстренько, а то мне уже бежать надо! – она моментально разлила вино в пластиковые стаканчики, которые тоже прихватила с собой. – За твое здоровье!
Вино действительно отказалось отменным. Машка налила еще.
- Желаю тебе, Вика, построить успешную научную карьеру! Пусть у тебя в жизни будет множество достижений!
Я почему-то вспомнила плакат на входе – до сих пор там висит, приветствует Морозова. И тут язык мой развязался - я выдала то, о чем промолчала вчера.
- Морозов.
- Что?
- Знаешь, а он ведь не сам свою докторскую писал. И скоро я докажу это. Прижму его к стенке, вот увидишь.
- Гм… А ведь было бы гораздо лучше, если б ты прижала его не к стенке, а к чему-нибудь мягкому и теплому – например, к кровати.
- Чего?
- Не, ну правда, Вик. Какая разница – он писал, не он писал. Тут такой мужчина… мммм… Какие плечи, какие губы… - Машка сначала мечтательно прикрыла глаза, а потом широко распахнула их и презрительно взглянула на меня. – А ты дурью собралась маяться.
- Что? А я-то думала… А ты! - – от негодования я даже подскочила со стула. – Как не стыдно!
- Ах, да! Помню твое выступление – что-то там про бабников и эгоистов, но опять же – какая разница? Да хотя бы просто одну ночь с таким мужчиной провести - уже будет что вспомнить на старости лет. Дерзай, Викуль. И поспеши - а то "Мисс Вселенная" тебя опередит.
Я уже изрядно поднабралась, а потому с угрожающим видом приблизилась к Машке.
- Ты что сейчас сказала, а? Что сказала, бесстыжая? – я подошла, начала трясти ее за плечи, а на глазах моих едва не выступили слезы. – Ну-ка, бери свои слова обратно!
Машка вдруг расхохоталась.
- Ай, да пошутила, я, пошутила! Сумасшедшая девчонка! Пусти меня, слышишь! - она стала отбиваться. – Все, успокойся уже!
Я села на стол и надула губы.
- Глупые у тебя шутки.
- Ладно, не сердись. Давай за примирение, - она налила еще вина.
Я выпила, хотя все еще сердилась на Марию.
Тем временем она взяла в руки пластиковую бутылку – там оставалась еще примерно половина – и стала рассматривать ее на свет. А потом вдруг захихикала.
Чего смешного? – недовольно спросила я.
- Почему-то вспомнила - не знаю. В «Тристане и Изольде» было заколдованное вино. Герой с героиней его выпили и воспылали страстью друг другу на веки вечные. Вот бы и в жизни все было так просто.
- Это ты сейчас к чему?
- Ни к чему. Говорю же – просто вспомнила.
Мы замолчали.
- А знаешь, - вдруг сказала Машка, - меня бабушка учила всяким заговорам. Вот сейчас возьму и это вино заговорю! – она стала водить руками над бутылкой и выкрикивать разные слова - это было так забавно, что я не выдержала – рассмеялась.
- Ты сегодня в ударе. Придумываешь одну глупость за другой.
- Глупость? – Машка хитро подмигнула. – А вот попробуй теперь – почувствуешь разницу, - она налила мне еще немного вина.
Я пожала плечами, выпила, усмехнулась и спросила.
- И что теперь?
- А теперь, - ответила Мария, - оставшимся вином я угощу Томашевского. Или нет! – Соловьева! И кранты тебе, Горячева!
Вдруг дверь распахнулась и на кафедру зашел Морозов.
Он уставился на бутылку.
- Что здесь происходит? Пьянка в рабочее время?
- Денис Сергеевич, - защебетала Проценко, - рабочий день почти закончился. К тому же сегодня пятница, а у Вики - день рождения, - она налила в новый стакан вина и протянула его Морозову, - вот, выпейте за ее здоровье.
При этих словах Машка коварно улыбнулась и посмотрела на меня – бессовестная рыжая лиса!
Морозов задумчиво посмотрена вино и уже протянул к нему руку, но я вдруг подскочила к Проценко и попыталась ей помешать. Стаканчик хрустнул и вино, забрызгав нас Машкой, разлилось по полу.
- Вика! Ты что творишь?
А я и сама не знаю, что на меня нашло. Не поверила же я в эту чушь?
- Виктория такая неприветливая, - усмехнулся Денис Сергеевич. – Не хочет, чтоб я пил за ее здоровье.
- Нет, - Машка понизила голос, подошла к Морозову и жестом попросила наклониться, будто собиралась поведать ему страшный секрет. После того, как Денис Сергеевич нагнул голову, Проценко с таинственным видом сообщила. – Вика просто боится, что вы воспылаете страстью друг к другу. Потому что вино это - за-кол-до-ван-ное!
- Ууу, как все запущено, - Морозов отклонился от Машки. - Как вас, девушка, зовут?
- Мария.
- Мария, значит. А отправляйтесь-ка Вы, Мария, домой, - он нежно вытолкал недовольную Проценко с кафедры, а потом повернулся ко мне. – Ты тоже иди.
Это был первый раз, когда он обратился ко мне. Причем к Машке, значит, на «вы», а ко мне - на «ты». Что за фамильярность!
- Нет! – ответила я. – Буду здесь убирать.
- Я сам все уберу, иди.
Этот приказной тон окончательно вывел меня из себя.
- Что вы, как можно, еще костюмчик запачкаете!
Вытащив салфетки, я наклонилась и стала протирать вино на полу.
И вдруг услышала за спиной подозрительный звук. Повернувшись, увидела, что Морозов взял в руки бутылку и внимательно ее рассматривает.
- Заколдованное вино, - внезапно сказал он и, пристально глядя на меня, сделал движение, будто хочет открыть пробку.
- Нет! - я в два прыжка оказалась рядом, вцепилась в проклятую бутылку и попыталась вырвать ее из его рук. Не рассчитав силы, дернулась так, что чуть не упала, но он успел подхватить меня – сначала за руку, а потом – за талию, и с силой прижал к себе.
Сначала я ткнулась в его грудь, а потом подняла голову и на какое-то время наши лица оказались очень близко – так, что я могла чувствовать его дыхание.
В голову отчего-то полезли дурацкие мысли. Например - я подумала, что была не совсем права насчет «смазливой физии» - все-таки «смазливая» - это что-то женственное, а у Морозова лицо было образцом классической мужской красоты. И цвет глаз очень необычный, дымчато-синий, как грозовое небо.
Действительно ли древние греки не различали синий цвет?* Почему-то в этот момент я не отказалась бы стать древним греком.
- А правда ли, что… - каким-то осевшим голосом начала я. И замолчала.
- Что? – тихо переспросил Морозов.
- …что древние греки не различали синий цвет? – еле слышно закончила я свой вопрос.
- Неправда, - так же еле слышно ответил Денис Сергеевич.
- Я так и думала.
Тем временем Морозов совсем не спешил меня отпускать и очень странно смотрел на мои губы.
И тут, совсем некстати, в голове зазвучали Машкины слова - «такой мужчина… мммм… какие плечи, какие губы…»
Я машинально перевела взгляд на плечи, а потом – на губы Морозова, но тут же спохватилась.. Боже, что я делаю?
Моментально отстранившись на безопасное расстояние, я протянула руку вперед.
- Не понял?
- Бутылку мне отдайте.
- Зачем?
Глупый вопрос. При этом он по-прежнему не отрывал взгляда от моих губ. Что за…?
- У тебя… - вдруг произнес Морозов и слегка провел пальцем по своим губам. А потом кивнул в сторону зеркала. Я пошла посмотреть - ах, вот оно что, оказывается! Вокруг губ была ужасная малиновая кайма – след от вина.
Я взяла салфетку и начала тереть рот.
И тут, откуда ни возьмись, появились Беседина-старшая и Томашевский.
- Что здесь происходит? – Беседина увидела бутылку и задалась тем же вопросом, которым недавно задавал Денис Сергеевич. – Откуда это вино?
- У Виктории сегодня день рождения, - ответил за меня Морозов.
- Правда? Вика, от всей души поздравляю! – откликнулся Томашевский. – И сколько ж тебе годочков стукнуло?
- Двадцать три.
- Но такое впечатление, что тринадцать, - заметила Беседина.
- А вы знаете, что в Швеции возраст старинных домов определялся по анкерным болтам? – я решила перевести ее реплику в шутку. - Хорошо, что у женщин так просто возраст не определишь!
- Просто у женщин нет болтов, потому и не определишь, - заметил Томашевский. – А вот у мужчин…
- Борис Александрович, ну как не стыдно! - Беседина поморщилась.
- Любовь Константиновна! Я только что закончил работу по «Мантиссе»**! После этого мне уже ничего не стыдно! - ответил Томашевский и вдруг повернулся ко мне, - ой, ну и ну! Совсем ребенка засмущали. Посмотрите, какая она красная стала.
Ужас! Вечно я что-нибудь ляпаю невпопад. И вот очередной урок – надо следить за языком.
- Кстати, Виктория, - повернулась ко мне Беседина. – Мы пока не обсуждали твое будущее на кафедре. Вы, случайно, еще не говорили с Денисом Сергеевичем? Может, он возьмет…
- Нет! – резко перебил её Морозов – так, что я даже вздрогнула. – Мы пока не разговаривали. Но после выходных, - он сделал паузу и пристально посмотрел на меня, - обязательно поговорим. Еще как поговорим.
Сердце бешено заколотилось и от этого взгляда, и от этих слов. Что всё это значит? Я решила пойти в туалет и умыться ледяной водой. «Мы поговорим. Еще как поговорим».
Когда я вернулась, на кафедре был только Томашевский, который продолжил рассыпаться в поздравлениях. Бутылка вина бесследно исчезла, но меня это уже не особо волновало.
Я выпроводила Бориса Александровича, закрыла кафедру и уже направилась домой, но тут вспомнила, что нужно забрать посылку с Амазона – пришли новые книги.
В пункте выдачи я распаковала пакет и понюхала содержимое. Обычно мне нравились странные запахи – кожи, дегтярного мыла или рельсов – они меня успокаивали. Типографская краска тоже пойдет. Только в этот раз, к сожалению, не помогло.
С тех пор у нас были немного напряженные отношения, - вот сейчас, увидев меня, она недовольно повела бровью и поправила свой белокурый локон. Но потом отвернулась и снова переключилась на Дениса Сергеевича. Он стоял ко мне спиной и что-то тихо ей говорил, а Ольга чуть ли не после каждого его слова откидывала голову назад и типа смеялась: «А-ха-ха», при этом касаясь Морозова за локоть или слегка ударяя в грудь. Мерзкое это было зрелище, скажу я вам.
Но - да, общайся с ней, Денис Сергеевич, это как раз твой уровень.
Не успела я включить компьютер, как вошла Беседина-старшая и стала меня отчитывать. Я извинилась и начала работать. Ольга с Морозовым куда-то ушли, хотя меня это вовсе не волновало.
Бумажной волокиты было невпроворот, и к обеду я с трудом выбралась в университетскую столовую. По слухам, она принадлежала мужу Любови Константиновны Бесединой. И носила громкое название - кафе «Арго». При этом ничего древнегреческого внутри не наблюдалось. На стенах висела реклама – «выГОДНЫЙ ОБЕД» и почему-то плакат с Шолоховым. Только сейчас я обратила внимание, что написано на этом плакате. «Побеждает только тот, кто твердо знает, за что он сражается, и верит свое дело».
Что ж, весьма в тему. Я верила в свое дело – поставить на место зазнавшегося выскочку, - а значит, непременно должна была победить.
Прода от 19.10.2019, 11:31
В очереди меня окликнули – это был Кононов. Мы взяли комплексные обеды, присели за столик и стали общаться.
Андрей подрабатывал внештатным переводчиком в одном издательстве. Переводил он в основном незамысловатые любовные романы и со временем стал тихо ненавидеть всех женщин в мире. Или почти всех. Кстати, выглядел Кононов примерно так, как, по мнению Сергея Королева, должен был выглядеть мой возлюбленный. Замечу, что на самом деле я вовсе не имела ничего против сутулых ботаников – просто Королев тогда уж очень вывел меня из себя, вот я и понесла ерунду.
Что же касается предпочтений Андрея - я была уверена, что он втайне влюблен в Ольгу Беседину и немного презирает себя за эту постыдную слабость.
За обедом я рассказала приятелю о своей поездке, а он мне - о «шедевре», который сейчас переводил.
- Значит, она. Слегка за сорок - по возрасту, слегка за сто – по весу. И он. Такой мачо, весь из себя красавец-мужчина с толпой… гм… поклонниц. Но как только ее увидел – вмиг голову потерял. Всех поклонниц разогнал и говорит – всё, я твой навеки.
- Прям вот так сразу?
- Конечно, а чего тянуть? Сразу – я тебя люблю, выходи за меня замуж!
Над ухом вдруг кто-то хмыкнул - я повернула голову и увидела, что мимо проходит Морозов, чтоб он провалился. Видимо, услышал эти слова. И не только он – Ольга, которая шла за ним, тоже услышала. И уж она не промолчала.
- А правда, Горячева, выходи! Может, тогда у тебя мозги на место встанут!
Я чуть не подавилась. Конечно, Беседина меня недолюбливала, но никогда еще не вела себя со мной так грубо. Это у меня мозги не на месте? Да они у меня хотя бы есть! Конечно, вслух я ничего не сказала – сделала вид, что не услышала.
Ольга и Денис Сергеевич присели недалеко от нас, а мы с Андреем продолжили разговор. Он рассказал еще пару веселых историй, но теперь время от времени бросал взгляд на парочку за соседним столиком, и глазах его была вселенская печаль.
- Говорят, на первой лекции Морозова был аншлаг. Студенки даже с других курсов прибежали. Скоро придется актовый зал открывать.
- Страшно представить, какую белиберду он нес. Хотя кого это интересует?
- Почему ты думаешь, что белиберду? Я посмотрел некоторые его работы, вроде умный парень.
Я уже открыла рот – хотела сказать всё, что думаю об авторстве этих самых «работ», но потом решила промолчать. Вот найду доказательства, тогда уж молчать не стану. А пока…
- Кстати, - вдруг спросил Андрей. – У тебя ж завтра день рождения? А у меня, к сожалению, выходной. Заранее поздравлять не стану – но я помню об этом, чтоб ты знала. Позже обязательно поздравлю.
Ах, как это мило!
Я обрадовалась, стала вертеть головой из стороны в сторону и вдруг встретилась взглядом с Морозовым. В этот раз он совсем не улыбался. Как-то странно смотрел, честное слово.
Но потом я отвернулась и позабыла о Денисе Сергеевиче. Провела остаток дня в отличном настроении, даже не подозревая о том, что завтра этот тип изрядно подпортит мой день рождения.
ГЛАВА 6
Кто такой лаборант на кафедре филфака? По сути – секретарь, но с заманчивой перспективой стремительного карьерного роста. Ради этой возможной перспективы тысячи девочек и мальчиков работают за мизерную зарплату, выполняя кучу нуднейших - гласных и негласных - обязанностей.
В мои негласные обязанности, помимо прочего, входило следить за днями рождения всех сотрудников. Ну как – следить. Я оформляла поздравления, покупала продукты и готовила фуршетный стол на выделенные кафедрой деньги. Но кто бы следил за моим днем рождения? Правильно, никто.
На всем факультете об этом событии помнили лишь Андрей да Маша Проценко. В конце рабочего дня она заявилась ко мне с бутылкой домашнего вина и коробкой конфет.
- Вино моя бабушка делала, - сказала она, - отменное!
Внешне Маша была похожа на маленькую лисичку – небольшого росточка, с заостренным тонким носом и рыжими волосами. Как и Кононов, она подрабатывала переводами, только, в отличие от Андрея, переводила серьезные тексты.
- Маш… давай дождемся, пока все разойдутся.
- Сейчас здесь все равно никого нет! Мы быстренько, а то мне уже бежать надо! – она моментально разлила вино в пластиковые стаканчики, которые тоже прихватила с собой. – За твое здоровье!
Вино действительно отказалось отменным. Машка налила еще.
- Желаю тебе, Вика, построить успешную научную карьеру! Пусть у тебя в жизни будет множество достижений!
Я почему-то вспомнила плакат на входе – до сих пор там висит, приветствует Морозова. И тут язык мой развязался - я выдала то, о чем промолчала вчера.
- Морозов.
- Что?
- Знаешь, а он ведь не сам свою докторскую писал. И скоро я докажу это. Прижму его к стенке, вот увидишь.
- Гм… А ведь было бы гораздо лучше, если б ты прижала его не к стенке, а к чему-нибудь мягкому и теплому – например, к кровати.
- Чего?
- Не, ну правда, Вик. Какая разница – он писал, не он писал. Тут такой мужчина… мммм… Какие плечи, какие губы… - Машка сначала мечтательно прикрыла глаза, а потом широко распахнула их и презрительно взглянула на меня. – А ты дурью собралась маяться.
- Что? А я-то думала… А ты! - – от негодования я даже подскочила со стула. – Как не стыдно!
- Ах, да! Помню твое выступление – что-то там про бабников и эгоистов, но опять же – какая разница? Да хотя бы просто одну ночь с таким мужчиной провести - уже будет что вспомнить на старости лет. Дерзай, Викуль. И поспеши - а то "Мисс Вселенная" тебя опередит.
Я уже изрядно поднабралась, а потому с угрожающим видом приблизилась к Машке.
- Ты что сейчас сказала, а? Что сказала, бесстыжая? – я подошла, начала трясти ее за плечи, а на глазах моих едва не выступили слезы. – Ну-ка, бери свои слова обратно!
Машка вдруг расхохоталась.
- Ай, да пошутила, я, пошутила! Сумасшедшая девчонка! Пусти меня, слышишь! - она стала отбиваться. – Все, успокойся уже!
Я села на стол и надула губы.
- Глупые у тебя шутки.
- Ладно, не сердись. Давай за примирение, - она налила еще вина.
Я выпила, хотя все еще сердилась на Марию.
Тем временем она взяла в руки пластиковую бутылку – там оставалась еще примерно половина – и стала рассматривать ее на свет. А потом вдруг захихикала.
Чего смешного? – недовольно спросила я.
- Почему-то вспомнила - не знаю. В «Тристане и Изольде» было заколдованное вино. Герой с героиней его выпили и воспылали страстью друг другу на веки вечные. Вот бы и в жизни все было так просто.
- Это ты сейчас к чему?
- Ни к чему. Говорю же – просто вспомнила.
Мы замолчали.
- А знаешь, - вдруг сказала Машка, - меня бабушка учила всяким заговорам. Вот сейчас возьму и это вино заговорю! – она стала водить руками над бутылкой и выкрикивать разные слова - это было так забавно, что я не выдержала – рассмеялась.
- Ты сегодня в ударе. Придумываешь одну глупость за другой.
- Глупость? – Машка хитро подмигнула. – А вот попробуй теперь – почувствуешь разницу, - она налила мне еще немного вина.
Я пожала плечами, выпила, усмехнулась и спросила.
- И что теперь?
- А теперь, - ответила Мария, - оставшимся вином я угощу Томашевского. Или нет! – Соловьева! И кранты тебе, Горячева!
Вдруг дверь распахнулась и на кафедру зашел Морозов.
Прода от 20.10.2019, 10:07
Он уставился на бутылку.
- Что здесь происходит? Пьянка в рабочее время?
- Денис Сергеевич, - защебетала Проценко, - рабочий день почти закончился. К тому же сегодня пятница, а у Вики - день рождения, - она налила в новый стакан вина и протянула его Морозову, - вот, выпейте за ее здоровье.
При этих словах Машка коварно улыбнулась и посмотрела на меня – бессовестная рыжая лиса!
Морозов задумчиво посмотрена вино и уже протянул к нему руку, но я вдруг подскочила к Проценко и попыталась ей помешать. Стаканчик хрустнул и вино, забрызгав нас Машкой, разлилось по полу.
- Вика! Ты что творишь?
А я и сама не знаю, что на меня нашло. Не поверила же я в эту чушь?
- Виктория такая неприветливая, - усмехнулся Денис Сергеевич. – Не хочет, чтоб я пил за ее здоровье.
- Нет, - Машка понизила голос, подошла к Морозову и жестом попросила наклониться, будто собиралась поведать ему страшный секрет. После того, как Денис Сергеевич нагнул голову, Проценко с таинственным видом сообщила. – Вика просто боится, что вы воспылаете страстью друг к другу. Потому что вино это - за-кол-до-ван-ное!
- Ууу, как все запущено, - Морозов отклонился от Машки. - Как вас, девушка, зовут?
- Мария.
- Мария, значит. А отправляйтесь-ка Вы, Мария, домой, - он нежно вытолкал недовольную Проценко с кафедры, а потом повернулся ко мне. – Ты тоже иди.
Это был первый раз, когда он обратился ко мне. Причем к Машке, значит, на «вы», а ко мне - на «ты». Что за фамильярность!
- Нет! – ответила я. – Буду здесь убирать.
- Я сам все уберу, иди.
Этот приказной тон окончательно вывел меня из себя.
- Что вы, как можно, еще костюмчик запачкаете!
Вытащив салфетки, я наклонилась и стала протирать вино на полу.
И вдруг услышала за спиной подозрительный звук. Повернувшись, увидела, что Морозов взял в руки бутылку и внимательно ее рассматривает.
- Заколдованное вино, - внезапно сказал он и, пристально глядя на меня, сделал движение, будто хочет открыть пробку.
- Нет! - я в два прыжка оказалась рядом, вцепилась в проклятую бутылку и попыталась вырвать ее из его рук. Не рассчитав силы, дернулась так, что чуть не упала, но он успел подхватить меня – сначала за руку, а потом – за талию, и с силой прижал к себе.
ГЛАВА 7
Сначала я ткнулась в его грудь, а потом подняла голову и на какое-то время наши лица оказались очень близко – так, что я могла чувствовать его дыхание.
В голову отчего-то полезли дурацкие мысли. Например - я подумала, что была не совсем права насчет «смазливой физии» - все-таки «смазливая» - это что-то женственное, а у Морозова лицо было образцом классической мужской красоты. И цвет глаз очень необычный, дымчато-синий, как грозовое небо.
Действительно ли древние греки не различали синий цвет?* Почему-то в этот момент я не отказалась бы стать древним греком.
- А правда ли, что… - каким-то осевшим голосом начала я. И замолчала.
- Что? – тихо переспросил Морозов.
- …что древние греки не различали синий цвет? – еле слышно закончила я свой вопрос.
- Неправда, - так же еле слышно ответил Денис Сергеевич.
- Я так и думала.
Тем временем Морозов совсем не спешил меня отпускать и очень странно смотрел на мои губы.
И тут, совсем некстати, в голове зазвучали Машкины слова - «такой мужчина… мммм… какие плечи, какие губы…»
Я машинально перевела взгляд на плечи, а потом – на губы Морозова, но тут же спохватилась.. Боже, что я делаю?
Моментально отстранившись на безопасное расстояние, я протянула руку вперед.
- Не понял?
- Бутылку мне отдайте.
- Зачем?
Глупый вопрос. При этом он по-прежнему не отрывал взгляда от моих губ. Что за…?
- У тебя… - вдруг произнес Морозов и слегка провел пальцем по своим губам. А потом кивнул в сторону зеркала. Я пошла посмотреть - ах, вот оно что, оказывается! Вокруг губ была ужасная малиновая кайма – след от вина.
Я взяла салфетку и начала тереть рот.
И тут, откуда ни возьмись, появились Беседина-старшая и Томашевский.
- Что здесь происходит? – Беседина увидела бутылку и задалась тем же вопросом, которым недавно задавал Денис Сергеевич. – Откуда это вино?
- У Виктории сегодня день рождения, - ответил за меня Морозов.
- Правда? Вика, от всей души поздравляю! – откликнулся Томашевский. – И сколько ж тебе годочков стукнуло?
- Двадцать три.
- Но такое впечатление, что тринадцать, - заметила Беседина.
- А вы знаете, что в Швеции возраст старинных домов определялся по анкерным болтам? – я решила перевести ее реплику в шутку. - Хорошо, что у женщин так просто возраст не определишь!
- Просто у женщин нет болтов, потому и не определишь, - заметил Томашевский. – А вот у мужчин…
- Борис Александрович, ну как не стыдно! - Беседина поморщилась.
- Любовь Константиновна! Я только что закончил работу по «Мантиссе»**! После этого мне уже ничего не стыдно! - ответил Томашевский и вдруг повернулся ко мне, - ой, ну и ну! Совсем ребенка засмущали. Посмотрите, какая она красная стала.
Ужас! Вечно я что-нибудь ляпаю невпопад. И вот очередной урок – надо следить за языком.
- Кстати, Виктория, - повернулась ко мне Беседина. – Мы пока не обсуждали твое будущее на кафедре. Вы, случайно, еще не говорили с Денисом Сергеевичем? Может, он возьмет…
- Нет! – резко перебил её Морозов – так, что я даже вздрогнула. – Мы пока не разговаривали. Но после выходных, - он сделал паузу и пристально посмотрел на меня, - обязательно поговорим. Еще как поговорим.
Сердце бешено заколотилось и от этого взгляда, и от этих слов. Что всё это значит? Я решила пойти в туалет и умыться ледяной водой. «Мы поговорим. Еще как поговорим».
Прода от 21.10.2019, 11:04
Когда я вернулась, на кафедре был только Томашевский, который продолжил рассыпаться в поздравлениях. Бутылка вина бесследно исчезла, но меня это уже не особо волновало.
Я выпроводила Бориса Александровича, закрыла кафедру и уже направилась домой, но тут вспомнила, что нужно забрать посылку с Амазона – пришли новые книги.
В пункте выдачи я распаковала пакет и понюхала содержимое. Обычно мне нравились странные запахи – кожи, дегтярного мыла или рельсов – они меня успокаивали. Типографская краска тоже пойдет. Только в этот раз, к сожалению, не помогло.
