Контракт

На второй день беспокойство начало скрести всех, кто был в курсе состояния лидера. Появились разговоры, дескать ему хуже, и бригада вот-вот останется без разводящего, но Физик знал, что это не правда, и продолжал заниматься командирскими делами со спокойной душой. Но людям хоть и нужна пища для разговоров, к концу дня пришлось останавливать пучок сплетен, который успел разрастись в огромный ком. Парень так же переживал, что из-за сложившейся ситуации, некоторые бойцы могут выйти из-под контроля, но этого не произошло – вся бригада продолжала ожидать, прекратив посещать медблок только после строго запрета со стороны техника.
       Сам Физик навещать своего командира не ходил. А зачем? Его фактически нет, а нести дежурство над телом – нет никакого смысла. Вермут не очнется от этого быстрее, да и дел только больше накопится.
       - Слушай, может я кого из учёных ещё притащу? Может они знают, как его растрясти. – Предложил Минор, когда вечером наведался к Физику в подвал, дабы побеседовать о делах насущных и немного развеять заместителя. – Если это не профиль Лёвы, то это не значит, что они все ничего не понимают.
       - Ты весь Янтарь сюда перетащить решил? – Зло зашипел на товарища Физик. Не хотел срываться, но, если это даже просто неудачная шутка, то она была воспроизведена не в самое подходящее время.
       Извинился, выпроводил наёмника и попытался заснуть, понимая, что от его бессонного сидения никому лучше или хуже не станет. Однако, в глубине души парню, всё же, было немного неловко, но он был уверен – будь сам в таком положении, Вермут вряд ли не отходил бы от него, а был бы он в сознании – то прогонял бы заниматься делами, пока сам разводящий не в состоянии. Да и сколько продлиться это его состояние? Конец второго дня и начало третьего Физик встретил в компании всё того же комплекса из бестолковых дел, вроде инвентаризации личных вещей, так и не сумевши в беспокойстве заснуть.
       Ближе к обеду поступили новости от агента со «Скадовска» и новости совсем не утешительные. Он облазил весь Затон, допросил всех, кого мог и даже пытался поговорить с теми людьми, которые заняли место бригады Ферганца, но любая информация сводилась к одному – бригады нет. Разговорившийся за бутылкой водки на «Скадовске» представитель «Ренегатов» поведал ему, как они напали на бригаду ночью, что убивали всех, кто мог подвернуться под руку, и из-за этого была пара моментов, когда свои убивали своих же. Рассказал, как после бойни они выбрасывали тела в находящуюся неподалеку «Карусель», чтобы очистить базу, и поэтому тел попросту теперь нет; как допрашивали пойманных «Наёмников» и убивали, из страха, дабы те не успели отойти от произошедшего и напасть на них. Как умер Бонсай – от бешенства, если верить одному из мерхов, который теперь взял руководство на себя. Что ж…
       Ближе к вечеру Вермут пришел в себя и Физику об этом не просто сообщили, но и передали, что тот в срочном порядке требовал его к себе. Парень собрался с мыслями и поспешил к своему командиру. Возле медблока уже собралась совсем не скромная очередь: кто-то не прекращая галдел, кто-то стоял или сидел молча. Техника возле двери настиг один из медиков и что-то хотел, видимо, сказать, дать какие-нибудь рекомендации, но одного холодного взгляда хватило, чтобы тот отпустил его руку и отошел в сторону.
       Скрип двери схоронился за человеческим галдежом, когда Физик вошел в комнату и запер за собой дверь. Если его так настойчиво требовали, значит – что-то серьезное; значит – никто из посторонних не должен помешать разговору.
       Вермут был на ногах, что немало удивило парня, но и обрадовало – значит, восстановление идет полным ходом. Он не обратил внимания на своего заместителя, стоя напротив небольшого зеркала, прикрепленного к стене, и ковыряя натянутую поверх головы и левого глаза бинтовую повязку. Мужчина повернулся к нему и, не смотря на каменное выражение лица, Физик сразу заметил выражение удрученности в единственном видимом голубом глазе командира. Да что там… В принципе - в единственном.
       Он повернулся, не спеша поправил повязку, присел на койку и, посмотрев на своего друга, извлек глубокое философское:
       - Пиздец.
       Парень не стал кивать или делать что-либо ещё, что могло показать его согласие с умозаключением разводящего. Молча подошел и присел рядом с Вермутом, заметив, что у того нездорово слегка подергивается правая рука. Это последствия контузии или теперь постоянный признак?
       - Я теперь не Вермут, а какой-тот корсар сраный. – Грустно усмехнулся мужчина и Физик заметил, что тот за фразу успел пару раз заикнуться, но, в целом, говорил понятно. Парень не знал, что сказать. Утешить? Разве он похож на утешителя? Нет. Поэтому техник просто продолжал молча сидеть и бессовестно рассматривать то повязку, то целый глаз, не зная при этом, куда теперь смотреть точно, чтобы не разозлить разводящего и не напоминать об утрате. – Ладно… Мне сказали, что я много времени пропустил, так что жду доклада. Сейчас.
       - Тут всё спокойно. Систему проверил – состояние хорошее, так что, думаю, заработает. По хозяевам ничего нового нет, связь не восстановилась. Я отправил группу перекрыть проход в Припять. – Физик начал издалека, чтобы не бросать мужчине в лицо не самую приятную информацию, зная его особое отношение к затонской бригаде. Он решил не показывать, что замешкался, и выпалил всё, что касалось работы их агента. – Бонсай напал на затонскую бригаду, захватил базу и перебил наёмников. Никого из бригады живым агент не нашел, тел нет, так как Бонсаевы ребята смыли их в аномалию.
       Парень на мгновенье замолчал, завидев как на сосредоточенном лице командира взыграли желваки и, хотел было продолжить, как тот его прервал.
       - Все мертвы? – Спросил Вермут, ни разу не заикнувшись и глядя куда-то вперед себя.
       - Да. – Подтвердил Физик, секунду поразмыслив. Ведь выходит на данный момент именно так и, вероятнее всего, в дальнейшем это подтвердится. – Бонсай тоже.
       - Пошли группу, пусть ещё раз прочешут Затон. Один человек мог что-нибудь упустить. – Парень мог бы поклясться, что услышал какой-то тихий отголосок отчаянья в голосе командира, но, посмотрев на него в следующую секунду, понял, что мог и ошибиться. Холодный взгляд, сидит как изваяние, не считая дрожи в руках, и не угадаешь, что он думает делать.
       - Мы сегодня с Лейбом смекнули, - прервал затянувшуюся паузу Физик, решив сменить вектор разговора и увести мысли разводящего в иную от Затона сторону. – Гюрза говорила, что в подземелье был тот святоша из «Рентген», а он, говорят, всё ещё жив и принимает в баре, как и раньше.
       - Я помню, что он там был. – Вермут потянулся было рукой к повязке и остановился, чесанув раз пальцами по поверхности. Да, странно, наверное, видеть мир так, как теперь видит его он… - Как только контузия сойдет, наведаюсь к нему.
       - Может не надо самому? – Физик предостерегающе проговорил вопрос, ответ на который не требовался.
       - Надо, Физя, надо. – Как-то недобро усмехнулся мужчина и техник понял, что отговорить его – не получиться.
       
       Гелла
       Грохот выстрелов, крики, тормошащие её руки – тот вечер пестрил действием, но Гелла была среди всего этого бестолковым камнем, который годился только для переноски. Смерившись со своим настоящим положением, девушка решила стать просто частью интерьера – молчаливым и податливым, что бы с ней не делали. Хоть ничего и не делали по итогу, менять своего поведения та не собиралась и предприняла кое-какие попытки к действию только в момент, когда поднявший её Ферганец сказал, что им нужно бежать. Куда, зачем, от кого – задаваемые вопросы оставались без ответа.
       - Позже, всё позже. – В темноте звучал его спокойный голос, прерываемый быстрыми передвижениями по комнате и грохотом каких-то вещей.
       Затем они побежали. По гулу голосов, Гелла поняла, что бегут не только они двое, но и ещё несколько человек. Плеск воды иногда заменялся стуком подошв о твердую поверхность, затем – на чваканье грязи и тихий шелест травы, когда затхлый спертый воздух сменился свежим холодным. Они не остановились ни разу и девушка не смела просить остановки даже когда ноги готовы были отвалиться от усталой боли: она то и дело путалась в них, спотыкалась, но продолжала бежать, совершенно не зная куда.
       Может после ухода главы Синдиката, решили убрать и их? Мол, остатки от старого, непригодные и испорченные, на смену которым пришли новые, ещё не обласканные местными влекущими делами, в которые «Наёмники» просто так не лезут. А они влезли, спровоцировали руководителя на свершенные действия, за что теперь должны нести ответ. Второе же предположение было вовсе неприятным настолько, что думать о нём не хотелось, ведь оно причиняло к её итак незавидному положению ещё и толику, крутящей в районе желудка, боли.
       - Кордонская бригада напала на нас, а не на Мертвый город. – Позже, когда они где-то остановились, объясняла темнота голосом разводящего. В отсутствие зрения словно увеличиваются другие чувства, и Гелла ощущала, насколько он подавлен, практически на физическом уровне. Но с души словно камень слетел, когда выяснилось какая бригада на них напала и второе предположение - растворилось. – Я хотел сохранить бригаду. Всё-таки, её основу составляют люди, а не место, где они обитают.
       Мужчина оправдывался каждый день, не только перед ней, но и перед остальными. Он много и часто собирал всех вместе для бесед, где всей оставшейся неизвестной численностью бригада генерировала дальнейшие действия. Словно было море вариантов…
       За дни, проведенные перед побегом, Гелла привыкла, что как только темнота начинает рассеиваться – её снова возвращают. Первые разы, когда она ещё пыталась сопротивляться – насильно, удерживая в удобном для инъекции положении; последующие – уже без напряжения, потому как держать не сопротивляющееся тело не нужно. Однако в этот раз пробивающийся свет прятать никто не собирался и в короткие сроки зрение восстановилось. Было непривычно и радостно, а происходящее охладило пыл – стоит ли мстить за такой урок человеку, которому итак досталось?
       Их и в самом деле сбежало не так много, как было в бригаде – едва ли наберется четвертая часть. Остатки бригады, как оказалось, обосновались в окрестностях «Юпитера» на складе контейнеров, обратившись к не имеющим права им отказывать «Бандитам». Ферганец признавал, что это было рискованно, но именно с этой группой у него была своя договоренность, и мужчина крайне надеялся, что нарушать её вторая сторона не станет. Оказался, в итоге, прав. Сами хозяева склада, словно ни в чем не бывало, продолжали сидеть непосредственно на территории, в то время как «Наёмникам» отдали в пользование стоящие в небольшом отдалении брошенные домишки, которые раньше служили складским рабочим столовой, раздевалкой и местом для отдыха. Беглецы временно схоронились в них, словно никого нет и в помине, когда узнали, что вслед им были отправлены люди. Нельзя было раскрываться раньше времени, пока их силы не будет достаточно для того, чтобы дать необходимый отпор.
       Корящий себя Ферганец не покидал помещений, лишь отдавая приказания тем или иным людям. На замену умышленно сломанным ПДА, по его просьбе, Мадьяр приобрел у торговца на Янове пару новых – этого не хватило бы на каждого, но вполне было достаточно для того, чтобы быть в курсе дел лично, а не благодаря рассказам приютивших их людей. Так же, некоторые из наёмников отправились под видом обычных сталкеров выполнять работу от того же торговца, дабы собрать достаточно средств, чтобы купить необходимое количество оружия и провизии, благо того не волновало – куда спускаются выплаченные им деньги.
       Люди судачили, что что-то у «Наёмников» пошло не так, что заказы те стали принимать меньше, да и в принципе подпропали с радаров. Раньше не слишком светились, так сейчас вообще – словно вымерли; редко где можно встретить одиночного бойца, а уж группу – тем более. Большая часть сталкеров, конечно, радовалась, тогда как другая была обеспокоена и не верила, что столь влиятельная сила может разом разрушиться из-за какой-то одной смерти. О кончине Сета знал едва ли не каждый.
       Жизнь бригады начинала идти по накатанной колее и приносить первые положительные плоды, не смотря на столь короткие сроки, и разводящий, казалось, начинал приходить в себя. Гелла видела, что ему тошно прятаться, отсиживаться в тени, тем более, что на Затоне уже исчез пришедший захватчик, оставив после себя только кучу людей. Готов был рваться в бой с голыми руками, но продолжал сидеть и медленно, по кирпичику, отстраивать жизнь своих людей.
       Продуктивность – вещь динамическая: то нарастает, то спадает. Поэтому никто особо не удивился, когда Ферганец в один момент отошел от дел. Закрылся в себе, никого не подпускал и сам на контакт не шёл – бойцы подумали, что их лидер снова впал в уныние и сейчас его трогать не стоит, и спокойно перешли под командование Мадьяра. Тот был обеспокоен не меньше остальных, и, хотя продолжал утверждать, что с разводящим всё нормально, сам в это не особо верил. Мужчина обсуждал состояние командира с Геллой, безвылазно торчащей на территории и следящей за поступающей им информацией, и оба наёмника пришли к выводу, что надо как-то снова растормошить разводящего.
       Застав момент, когда в лагере будет более-менее пусто, девушка направилась к пристройке, в которой скрывался Ферганец. Именно скрывался – назвать иначе его затворничество не поворачивался язык. Взяла с собой еды и питья - кто знает, возможно, мужчина выбирался подкрепиться или имел свои личные запасы, но, во всяком случае, она этого точно не видела, и несла пищу как повод обратиться. Стук в дверь, довольно тихий, но настойчиво повторяющийся - чтоб не дать себя проигнорировать, и только после тихого «Входите!», её открытие. Петли скрипнули, дерево отошло вовнутрь и Гелла, переступив порог, заперла дверь позади себя.
       Комнатка была почти пустой и отчасти захламленной, но светлой за счет высоких окон в настолько небольшом помещении. Ящики, дощечки и среди этого всего на застеленном покрывалом импровизированном лежаке восседал Ферганец. Было непривычно видеть обычно аккуратного и щепетильного на тему беспорядка человека в таком хаосе: он сидел, прижавшись спиной к стене, держа одну руку в кармане брюк, и его мышиного цвета глаза неотрывно наблюдали за ней с какой-то настороженностью. Да что с ним такое?
       - Проходи, - спокойно произнес тот и кивнул на стоящий перед его лежаком металлический ящик, - присаживайся. Что-то случилось?
       Девушка присела на ящик, сбоку заметив неряшливо сброшенную на пол консервную банку, и поняла, что со своими принесенными дарами оказалась абсолютно ненужной. Что ж...
       - Да. Что с тобой? - Вопрос в лоб, как есть, без увёрток. К чему они, если именно это узнать она и пришла? А узнавать, похоже, было что. Мысль пришла быстро и сошла с языка не сильно медленнее. - Ты болен?
       Разводящий засмеялся, посмотрев на подчиненную при этом с неким снисхождением. Шевелились лишь его плечи и глаза, в то время как сам он был полностью напряжен, хотя, очевидно, старался таким не казаться. Чёрт, пусть она ошибается и он в порядке... От мысли, что что-то может случиться с этим человеком, наёмнице стало не по себе. Разве не должна она его ненавидеть за то, что он делал в последнее время? Должна, наверное, но не получалось.