Большеватая по размеру, холодная, а под нее даже футболки никакой не оставили. Девушка глупо усмехнулась - действительно, зачем будущему покойнику какая-то футболка? Вряд ли умирать холодно, костюма будет достаточно.
Ей казалось, что она смирилась со своей незавидной, по сути, участью, просиживая в ожидании в камере, для отвлечения заплетая и расплетая косы на чистых влажных каштановых волосах. И не вспомнишь, когда в последний раз они были так свободно распущены на протяжении долгого времени. Вся уверенность в смирении мгновенно покинула Геллу, когда дверь в очередной раз распахнулась и внутрь прошли приходившие ранее Физик с другом-медиком. По сопровождающему их бойцу в полной боевой экипировке, девушка поняла, что ни о какой отмене казни речь не идет, а этот третий пришел на случай, если пленница заартачиться и ту придется тащить силой. Или убивать, если решит броситься на кого-нибудь из конвоиров.
Тело пробила дрожь, сердце резко заколотилось во много раз быстрее обычного, дыхание, казалось, было громче крика. Ноги отказывались идти к выходу и наёмница, прошествовав к конвоирам несколько шагов, заплелась в собственных ногах и упала на пол. Третий хихикнул, Гелле стало неловко, что она даже в последние моменты своей жизни умудряется косячить; в поле зрения возникла рука, протянутая, как оказалось, заместителем местного командира и, придерживаясь за неё, девушка поднялась на ноги.
- Спасибо. – Тихо проронила та, дрогнувшим голосом и, гордо подняв голову, дала себе связать руки и в очередной раз закрыть глаза. Нет уж, больше за эти моменты она в грязь лицом не ударит.
Она понимала, что её ведут по улице, но, когда по ощущениям они снова оказались в здании, наёмница поняла, что специально для неё эшафота строить никто не намеревался. И хорошо, хотелось всё-таки умереть подальше от любопытных глаз. Судя по громкому эху от шагов и отсутствию голосов, помещение было пустым, за что пленница уже была немного благодарна.
Пара поворотов – и вот её уже вслепую усаживают на твердый стул, закатывают рукава кителя, пристегивают, по ощущениям, ремешками к ручкам… С каждым действием мужчин ей становилось всё страшнее и страшнее, плечи вновь подернулись немым плачем, но наёмница поджала на секунду губы, гордо вскинула начавшую поникать голову, надеясь, что её палачи не придадут значения трясущимся рукам и она не останется в их памяти жалким трусливым существом.
- Удачи. – Тихо прозвучало из-за спины, и наёмница почувствовала, как чьи-то пальцы спешно развязывают повязку у неё на затылке. Ткань ослабла, упала с глаз на колени и увидев открывшуюся взору сцену, Гелла поняла, что удача ей ещё как понадобится.
Полутемное помещение с наглухо забитыми окнами, в дальнем конце которого рядом с инструментальным столиком на колесиках стоял Вермут. Более пафосного вида, казалось, придумать было нельзя: плечи расправлены, руки держит за спиной, а на глазах те самые круглые солнцезащитные очки, которые она, некогда без спроса примерила на себя. Ей стало горячо обидно, что мужчина за всё время плена не возжелал ни разу к ней обратиться, а сейчас стоит тут, явно не как простой наблюдатель – конвоиры комнату уже покинули, закрыв за собой дверь.
Девушка наблюдала, как мужчина копается на столике с инструментами, гремит чем-то о металлическую поверхность и надеялась, что смерть действительно будет быстрой, а палач не окажется садистом. Наконец, тот поднял в руки шприц, побил по нему пальцем, выпустил воздух – от того, с какой легкостью и умением разводящий подготавливал инъекцию, наёмнице стало не по себе. Скольких ещё бойцов они убили вот таким образом? Уж вряд ли она составляет привилегированное меньшинство.
Вермут подкатил столик поближе, молча принялся осматривать открытые руки пленницы, прощупывая места, где под бледной кожей проглядывалась дорожка вен. Гелла понимала, что остались секунды, сейчас эти теплые руки довершат свою работу и всё закончится. Но было обидно, что вот так просто, молча.
- Можно просьбу? – Тихо спросила та и, не дожидаясь разрешения, продолжила. – Когда закончишь, сразу закопай меня где-нибудь подальше или сожги. Я знаю, что не исполнишь, но… Представь себя на моём месте. Тебе бы тоже, наверное, не хотелось, чтобы кто-то издевался над твоим трупом.
На последних словах голос снова дрогнул, и девушка решила, что лучше ей молчать совсем, чем блеять как испуганная овечка. Мужчина не ответил, даже не кивнул, соглашаясь или отрицая, и Гелла закрыла глаза. Никогда не любила все эти уколы и смотреть, как один из них сейчас вопьется в кожу, не хотелось даже перед смертью. Кому нужно будет её пересиливание страхов, если нет будущего, где могло бы это пригодиться? Наёмница ждала, слушая, как в висках бешено колотится пульс. Прощальные барабаны.
- Ну, и чего ты добилась? – Вместо иглы в руку, наёмницу кольнул по слуху голос разводящего. Она открыла глаза, тот стоял напротив, сложив руки замком на груди и, наверное, смотря на неё. Ни черта из-за этих очков не рассмотришь. – Скакать как дурная было проще, чем попробовать поговорить?
Девушка молчала, отвернувшись в сторону. Почему бы просто уже не закончить это всё? Зачем выносить мозг? Чтобы показать какая она плохая и во всём виноватая? Она это знает, но признавать в слух не станет, что бы сейчас её палач не говорил.
- Чего молчишь то? Сказать нечего? – Не унимался Вермут. – Ферганец тебя только криво стрелять научил, а говорить – нет? Сомневаюсь.
Чего он от неё хочет? Самое неприятное, что говорит мужчина опять без зла, как и в прошлые разы, спокойно расставляя слова. Больше бесить начинал не сам факт промывания мозга, а его ледяная бесстрастная тональность.
- Заткнись и убивай уже. – Нахмурившись, прошипела та. Ещё и Ферганца зачем-то приплел. Если уж кому и всё равно на происходящее, то ему – абсолютно точно. Краем уха наёмница уловила тихую усмешку.
- Быстро смирилась. Я думал, будешь упрашивать или хоть сбежать попытаешься, а ты как овощ. Только лицо гордое натянула. – Наёмник подошел ближе, схватил ладонью лицо пленницы за нижнюю челюсть и повернул к себе. Ишь, не нравится, что не смотрят. – Тебе проще бестолково помереть или ты себе надеешься снискать какое-то уважение таким образом? Нет, всем будет насрать. Мне не сложно тебя прикончить, но мне жалко, что пропадет неплохой кадр.
Гелла на автомате усмехнулась, насколько было возможно из-за сжимающих лицо пальцев. Они сжались чуть сильнее.
- Не вижу повода для смеха. – Зашипел мужчина и наёмница с удовольствием отметила, что в его голосе появилось раздражение. Уж хоть побесит его перед смертью.
- Очки сними – увидишь. – Девушка немного удивилась азарту, прозвучавшему в собственном голосе, но смекнула, что терять уже нечего, и удивляться перестала. Разводящий раздраженно сомкнул губы в тонкую полоску, резко отпустил её лицо и отошел в сторону.
- Последний раз предлагаю тебе – либо мы сейчас нормально говорим и приходим к нужному итогу, либо – ты умрешь. Я не собираюсь скакать вокруг тебя весь вечер.
Либо, либо… Смертникам выбора обычно не предлагают, но, если он тут есть, может стоит задуматься? Гелла посмотрела на свои прикованные руки, на столик со шприцем… Изначально, она, вроде как, и не собиралась помирать, а наоборот – думала поговорить и выторговать себе существование всеми правдами и неправдами. Как раз этим ей заняться и предлагают, так может и не стоит отказываться?
- Ладно. – Согласилась девушка и ей как-то стало легче. Напряжение, порожденное ожиданием смерти, стремительно отступило и ему на смену пришло желание побороться за свою жизнь. В конце концов, если она умрет, кто будет тревожить это командующее каменное изваяние?
Вермут кивнул, с грохотом подтолкнул ближе к девушке пустой ящик из груды других, и присел на него, всем своим видом показывая, что разговор будет длинным. Следом за грохотом ящика раскрылась входная дверь и в проеме показался один из бойцов – разводящий выпроводил его и Гелла поняла, что они стоят за дверью на случай, если она решит сбежать, или если решит нападать на их командира. Что ж, если бы падал он, шума было бы, наверняка, больше.
- Начнём с начала. – Уже спокойно проговорил Вермут, поправив пальцами подсъехавшие на переносицу очки. Как же это нелепо выглядит, неуместно и по-выпендрёжески. – Я не посылал группы убивать вашу бригаду, я не подговаривал Ферганца. Мне незачем было…
- Я знаю. – Перебила его наёмница. В воздухе повис немой вопрос, на который требовался ответ
- Знаешь? - Вермут его все-таки озвучил. Гелла кивнула.
- Я видела письмо, которое ты передавал с посыльным.
- Тогда нахера вот это всё? – Подавшись вперед, напряжено спросил мужчина. – Нахера надо было устраивать этот крестовый поход и настраивать людей против меня? – Он не кричал, даже слегка не повышал тона, но голос звенел сталью.
- Я недавно узнала, уже после этой… Стычки. – Становилось неловко и неприятно, как бывает обычно, когда приходится признавать свои ошибки. Даже, если это делаешь для самой себя. – Мадьяр хотел получить место главы Синдиката, собрать моими руками людей, убить тебя. Это вот, только в Рыжем лесу выяснилось, когда вы меня поймали.
- Поэтому вы так долго сидели на месте?
Долго? Ну да, наверное… Неужели, всё это время за ними наблюдали его люди?
- Да. – Девушка хотела всё выговорить одной фразой, но слова отчего-то застряли в горле. – Я хотела утром попросить переговоры с вами.
Вермут замолчал. Удивился он, или чего? Молчал, однако, мужчина недолго.
- Почему не сказала? Мы целую неделю зазря потеряли. – В голосе чувствовался укор. Не явный, но…
Почему? Нет, перечислять ему все свои сомнения и страхи она не станет. Тем более, что один из них почти оправдался – вон он, лежит на столике, в ожидании своего применения.
- Ждала допроса. – Односложно ответила наёмница и отвернулась в сторону забитых окон.
- Допроса... Я сначала пытаюсь во всем как следует разобраться, в отличие от кое-кого. – Разводящий снисходительно усмехнулся – конечно же он её имел в виду. – Когда вы уходили, я сказал тебе: «Обращайся». Что была за сложность позвонить или написать, если у тебя были какие-то сомнения? Конечно, с чего нам было бы верить друг другу, но в той ситуации, когда и ты, и Ферганец знали, с чем мы связались…
- Да я… - Начала было Гелла на автомате оправдываться, повернувшись к собеседнику, и тут же пожалела. Наёмник замолчал, выжидающе нагнувшись вперед, девушка до боли прикусила губу, словно желая удержать внутри слова, которые уже начали выходить наружу. К чему сейчас оправдываться, ведь сделанного уже не изменить. Зачем ему знать о каких-то её мыслях? Но, раз уж заикнулась, следует продолжить. Наёмница сглотнула вставший в горле ком, отвернувшись обратно. – Когда с Ферганцем произошло… Когда он погиб, я сбежала. Понимала, что назад в бригаду вернуться точно нельзя, да и в любой другой бригаде меня бы… Всё равно - я хотела бежать сюда. – В глазах неприятно защипало, но слезы ожидаемо не появились. Тело напряглось и от подобных откровений хотелось сквозь землю провалиться – как можно спокойно говорить человеку, что ты не верил в его виновность, когда сама его и обвиняла? От волнения, слова рассыпались по сознанию как бусины с разорванной нити. – Я знала, что ты убьешь меня, но тогда… Просто… Я думала…
- Я понял. – Тихо проговорил разводящий и потянулся руками к ремешкам. Наёмница вжалась в кресло, интуитивно стараясь подтянуть руки поближе к себе. Вермут остановился. – Не бойся.
Не бойся? Ситуация не располагает, чтобы не бояться… Тем не менее, мужчина расстегнул ремешки на запястьях пленницы и присел напротив на корточки.
- Не вздумай ничего делать. – Понизив голос, строго предупредил наёмник и Гелла мысленно грустно усмехнулась – угрозы сразу после этого «Не бойся»… Он снял с глаз очки, откинул их на столик; левый глаз скрывала черная повязка, в правом, открытом, было столько сострадания, что… Или ей просто показалось?
- А что с… - Неуверенно спросила девушка, переводя взгляд со здорового глаза на скрытый, откровенно не зная, куда смотреть, чтобы не обидеть. В текущей ситуации не хотелось снова приближать свою погибель, которая, как казалось, отстранилась.
- Переусердствовал, когда чесал. – Кривовато усмехнулся мужчина. Даже если его и задел этот вопрос, он не показал. Опять натянул на лицо каменное выражение, опять не знаешь, чего от него ждать… - Я не хотел тебя убивать и рад, что не пришлось.
Откровение в ответ на откровение? А ведь и не скажешь, что не хотел, если отвести в сторону то, что мужчина принялся разговаривать, вместо молчаливого приведения приговора в действие. Сложный и непонятный, она так много о нем думала, обвиняла, искала оправдания, сомневалась в них, снова винила и снова сомневалась. И уже почти убила, но промахнулась при выстреле – спасибо, что промахнулась. Скорее всего, смерть и этого человека нанесла бы девушке травму, узнай она всю правду, как есть.
Да, он только что готов был убить её, но и она хороша – успела отличиться в подобном моменте. О, дьявол… Что за карусель из попыток убийств? Единственное верное во всей этой ситуации то, что хотя бы у одного из них хватило рассудка остановиться во время. Не сделать непоправимого. Несмотря на всё это, девушка ощутила странное, смутное чувство привязанности, но оно было не таким родственным, каким было с покойным наставником. Было другим.
- Спасибо. – Тихо произнесла Гелла и она действительно была благодарна. Всё-таки остаться жить приятнее, чем погибнуть, особенно, когда ты уже подготовился к смерти.
Он не ответил. Хмуро посмотрел на нее исподлобья, и она не выдержала. Осторожно взяла его крепкую теплую ладонь своей холодной, быстро приблизилась и мягко поцеловала его сжатые в строгую полоску губы. Скорее всего, она пожалеет об этом порыве… Ну и пусть. Раз уж так сложилось, что пришлось выворачивать наружу всё что, накопилось внутри, то и этому желанию содержаться там не стоит.
Сердце ухнулось в пятки, когда наёмница ощутила, что её целуют в ответ. Ожидала, что оттолкнут или, как минимум, проигнорируют, но Вермут, видимо, считал иначе. Он перехватил её ладонь в свою, другой рукой притянул к себе и обнял за спину, поднимаясь на ноги и увлекая за собой.
Всё вокруг было словно в тумане – далеким и неважным – был только он со своими грубоватыми объятиями, глубокими поцелуями и пальцами в спутанных волосах. В висках стучала мысль, что вот-вот её прикончат, но ничего подобного не происходило и разливающийся по телу жар не останавливался. Внезапно разводящий замер, настороженно нахмурился и достал из кармана ПДА, который вибрировал и помигивал сигналом вызова. Надо же, а девушка даже и не почувствовала, хотя находилась к мужчине ближе некуда.
- Будет лучше, если они не узнают. – Заговорчески прошептал Вермут, крепко обнимая бывшую пленницу и прижимаясь своим лбом к её. Гелла согласно промычала – бойцы как минимум не поймут их связи. Вряд ли в их глазах два враждующих разводящих должны выглядеть так… Подумают ещё, что она его обработала.
Девушка вернулась на стул, мужчина приковал её обратно и позвал бойцов, чтобы дать переговорам завершение.
Что бы там ни было, никто не забывал о реальности, поэтому вольно гулять Геллу никто не отпустил.
Ей казалось, что она смирилась со своей незавидной, по сути, участью, просиживая в ожидании в камере, для отвлечения заплетая и расплетая косы на чистых влажных каштановых волосах. И не вспомнишь, когда в последний раз они были так свободно распущены на протяжении долгого времени. Вся уверенность в смирении мгновенно покинула Геллу, когда дверь в очередной раз распахнулась и внутрь прошли приходившие ранее Физик с другом-медиком. По сопровождающему их бойцу в полной боевой экипировке, девушка поняла, что ни о какой отмене казни речь не идет, а этот третий пришел на случай, если пленница заартачиться и ту придется тащить силой. Или убивать, если решит броситься на кого-нибудь из конвоиров.
Тело пробила дрожь, сердце резко заколотилось во много раз быстрее обычного, дыхание, казалось, было громче крика. Ноги отказывались идти к выходу и наёмница, прошествовав к конвоирам несколько шагов, заплелась в собственных ногах и упала на пол. Третий хихикнул, Гелле стало неловко, что она даже в последние моменты своей жизни умудряется косячить; в поле зрения возникла рука, протянутая, как оказалось, заместителем местного командира и, придерживаясь за неё, девушка поднялась на ноги.
- Спасибо. – Тихо проронила та, дрогнувшим голосом и, гордо подняв голову, дала себе связать руки и в очередной раз закрыть глаза. Нет уж, больше за эти моменты она в грязь лицом не ударит.
Она понимала, что её ведут по улице, но, когда по ощущениям они снова оказались в здании, наёмница поняла, что специально для неё эшафота строить никто не намеревался. И хорошо, хотелось всё-таки умереть подальше от любопытных глаз. Судя по громкому эху от шагов и отсутствию голосов, помещение было пустым, за что пленница уже была немного благодарна.
Пара поворотов – и вот её уже вслепую усаживают на твердый стул, закатывают рукава кителя, пристегивают, по ощущениям, ремешками к ручкам… С каждым действием мужчин ей становилось всё страшнее и страшнее, плечи вновь подернулись немым плачем, но наёмница поджала на секунду губы, гордо вскинула начавшую поникать голову, надеясь, что её палачи не придадут значения трясущимся рукам и она не останется в их памяти жалким трусливым существом.
- Удачи. – Тихо прозвучало из-за спины, и наёмница почувствовала, как чьи-то пальцы спешно развязывают повязку у неё на затылке. Ткань ослабла, упала с глаз на колени и увидев открывшуюся взору сцену, Гелла поняла, что удача ей ещё как понадобится.
Полутемное помещение с наглухо забитыми окнами, в дальнем конце которого рядом с инструментальным столиком на колесиках стоял Вермут. Более пафосного вида, казалось, придумать было нельзя: плечи расправлены, руки держит за спиной, а на глазах те самые круглые солнцезащитные очки, которые она, некогда без спроса примерила на себя. Ей стало горячо обидно, что мужчина за всё время плена не возжелал ни разу к ней обратиться, а сейчас стоит тут, явно не как простой наблюдатель – конвоиры комнату уже покинули, закрыв за собой дверь.
Девушка наблюдала, как мужчина копается на столике с инструментами, гремит чем-то о металлическую поверхность и надеялась, что смерть действительно будет быстрой, а палач не окажется садистом. Наконец, тот поднял в руки шприц, побил по нему пальцем, выпустил воздух – от того, с какой легкостью и умением разводящий подготавливал инъекцию, наёмнице стало не по себе. Скольких ещё бойцов они убили вот таким образом? Уж вряд ли она составляет привилегированное меньшинство.
Вермут подкатил столик поближе, молча принялся осматривать открытые руки пленницы, прощупывая места, где под бледной кожей проглядывалась дорожка вен. Гелла понимала, что остались секунды, сейчас эти теплые руки довершат свою работу и всё закончится. Но было обидно, что вот так просто, молча.
- Можно просьбу? – Тихо спросила та и, не дожидаясь разрешения, продолжила. – Когда закончишь, сразу закопай меня где-нибудь подальше или сожги. Я знаю, что не исполнишь, но… Представь себя на моём месте. Тебе бы тоже, наверное, не хотелось, чтобы кто-то издевался над твоим трупом.
На последних словах голос снова дрогнул, и девушка решила, что лучше ей молчать совсем, чем блеять как испуганная овечка. Мужчина не ответил, даже не кивнул, соглашаясь или отрицая, и Гелла закрыла глаза. Никогда не любила все эти уколы и смотреть, как один из них сейчас вопьется в кожу, не хотелось даже перед смертью. Кому нужно будет её пересиливание страхов, если нет будущего, где могло бы это пригодиться? Наёмница ждала, слушая, как в висках бешено колотится пульс. Прощальные барабаны.
- Ну, и чего ты добилась? – Вместо иглы в руку, наёмницу кольнул по слуху голос разводящего. Она открыла глаза, тот стоял напротив, сложив руки замком на груди и, наверное, смотря на неё. Ни черта из-за этих очков не рассмотришь. – Скакать как дурная было проще, чем попробовать поговорить?
Девушка молчала, отвернувшись в сторону. Почему бы просто уже не закончить это всё? Зачем выносить мозг? Чтобы показать какая она плохая и во всём виноватая? Она это знает, но признавать в слух не станет, что бы сейчас её палач не говорил.
- Чего молчишь то? Сказать нечего? – Не унимался Вермут. – Ферганец тебя только криво стрелять научил, а говорить – нет? Сомневаюсь.
Чего он от неё хочет? Самое неприятное, что говорит мужчина опять без зла, как и в прошлые разы, спокойно расставляя слова. Больше бесить начинал не сам факт промывания мозга, а его ледяная бесстрастная тональность.
- Заткнись и убивай уже. – Нахмурившись, прошипела та. Ещё и Ферганца зачем-то приплел. Если уж кому и всё равно на происходящее, то ему – абсолютно точно. Краем уха наёмница уловила тихую усмешку.
- Быстро смирилась. Я думал, будешь упрашивать или хоть сбежать попытаешься, а ты как овощ. Только лицо гордое натянула. – Наёмник подошел ближе, схватил ладонью лицо пленницы за нижнюю челюсть и повернул к себе. Ишь, не нравится, что не смотрят. – Тебе проще бестолково помереть или ты себе надеешься снискать какое-то уважение таким образом? Нет, всем будет насрать. Мне не сложно тебя прикончить, но мне жалко, что пропадет неплохой кадр.
Гелла на автомате усмехнулась, насколько было возможно из-за сжимающих лицо пальцев. Они сжались чуть сильнее.
- Не вижу повода для смеха. – Зашипел мужчина и наёмница с удовольствием отметила, что в его голосе появилось раздражение. Уж хоть побесит его перед смертью.
- Очки сними – увидишь. – Девушка немного удивилась азарту, прозвучавшему в собственном голосе, но смекнула, что терять уже нечего, и удивляться перестала. Разводящий раздраженно сомкнул губы в тонкую полоску, резко отпустил её лицо и отошел в сторону.
- Последний раз предлагаю тебе – либо мы сейчас нормально говорим и приходим к нужному итогу, либо – ты умрешь. Я не собираюсь скакать вокруг тебя весь вечер.
Либо, либо… Смертникам выбора обычно не предлагают, но, если он тут есть, может стоит задуматься? Гелла посмотрела на свои прикованные руки, на столик со шприцем… Изначально, она, вроде как, и не собиралась помирать, а наоборот – думала поговорить и выторговать себе существование всеми правдами и неправдами. Как раз этим ей заняться и предлагают, так может и не стоит отказываться?
- Ладно. – Согласилась девушка и ей как-то стало легче. Напряжение, порожденное ожиданием смерти, стремительно отступило и ему на смену пришло желание побороться за свою жизнь. В конце концов, если она умрет, кто будет тревожить это командующее каменное изваяние?
Вермут кивнул, с грохотом подтолкнул ближе к девушке пустой ящик из груды других, и присел на него, всем своим видом показывая, что разговор будет длинным. Следом за грохотом ящика раскрылась входная дверь и в проеме показался один из бойцов – разводящий выпроводил его и Гелла поняла, что они стоят за дверью на случай, если она решит сбежать, или если решит нападать на их командира. Что ж, если бы падал он, шума было бы, наверняка, больше.
- Начнём с начала. – Уже спокойно проговорил Вермут, поправив пальцами подсъехавшие на переносицу очки. Как же это нелепо выглядит, неуместно и по-выпендрёжески. – Я не посылал группы убивать вашу бригаду, я не подговаривал Ферганца. Мне незачем было…
- Я знаю. – Перебила его наёмница. В воздухе повис немой вопрос, на который требовался ответ
- Знаешь? - Вермут его все-таки озвучил. Гелла кивнула.
- Я видела письмо, которое ты передавал с посыльным.
- Тогда нахера вот это всё? – Подавшись вперед, напряжено спросил мужчина. – Нахера надо было устраивать этот крестовый поход и настраивать людей против меня? – Он не кричал, даже слегка не повышал тона, но голос звенел сталью.
- Я недавно узнала, уже после этой… Стычки. – Становилось неловко и неприятно, как бывает обычно, когда приходится признавать свои ошибки. Даже, если это делаешь для самой себя. – Мадьяр хотел получить место главы Синдиката, собрать моими руками людей, убить тебя. Это вот, только в Рыжем лесу выяснилось, когда вы меня поймали.
- Поэтому вы так долго сидели на месте?
Долго? Ну да, наверное… Неужели, всё это время за ними наблюдали его люди?
- Да. – Девушка хотела всё выговорить одной фразой, но слова отчего-то застряли в горле. – Я хотела утром попросить переговоры с вами.
Вермут замолчал. Удивился он, или чего? Молчал, однако, мужчина недолго.
- Почему не сказала? Мы целую неделю зазря потеряли. – В голосе чувствовался укор. Не явный, но…
Почему? Нет, перечислять ему все свои сомнения и страхи она не станет. Тем более, что один из них почти оправдался – вон он, лежит на столике, в ожидании своего применения.
- Ждала допроса. – Односложно ответила наёмница и отвернулась в сторону забитых окон.
- Допроса... Я сначала пытаюсь во всем как следует разобраться, в отличие от кое-кого. – Разводящий снисходительно усмехнулся – конечно же он её имел в виду. – Когда вы уходили, я сказал тебе: «Обращайся». Что была за сложность позвонить или написать, если у тебя были какие-то сомнения? Конечно, с чего нам было бы верить друг другу, но в той ситуации, когда и ты, и Ферганец знали, с чем мы связались…
- Да я… - Начала было Гелла на автомате оправдываться, повернувшись к собеседнику, и тут же пожалела. Наёмник замолчал, выжидающе нагнувшись вперед, девушка до боли прикусила губу, словно желая удержать внутри слова, которые уже начали выходить наружу. К чему сейчас оправдываться, ведь сделанного уже не изменить. Зачем ему знать о каких-то её мыслях? Но, раз уж заикнулась, следует продолжить. Наёмница сглотнула вставший в горле ком, отвернувшись обратно. – Когда с Ферганцем произошло… Когда он погиб, я сбежала. Понимала, что назад в бригаду вернуться точно нельзя, да и в любой другой бригаде меня бы… Всё равно - я хотела бежать сюда. – В глазах неприятно защипало, но слезы ожидаемо не появились. Тело напряглось и от подобных откровений хотелось сквозь землю провалиться – как можно спокойно говорить человеку, что ты не верил в его виновность, когда сама его и обвиняла? От волнения, слова рассыпались по сознанию как бусины с разорванной нити. – Я знала, что ты убьешь меня, но тогда… Просто… Я думала…
- Я понял. – Тихо проговорил разводящий и потянулся руками к ремешкам. Наёмница вжалась в кресло, интуитивно стараясь подтянуть руки поближе к себе. Вермут остановился. – Не бойся.
Не бойся? Ситуация не располагает, чтобы не бояться… Тем не менее, мужчина расстегнул ремешки на запястьях пленницы и присел напротив на корточки.
- Не вздумай ничего делать. – Понизив голос, строго предупредил наёмник и Гелла мысленно грустно усмехнулась – угрозы сразу после этого «Не бойся»… Он снял с глаз очки, откинул их на столик; левый глаз скрывала черная повязка, в правом, открытом, было столько сострадания, что… Или ей просто показалось?
- А что с… - Неуверенно спросила девушка, переводя взгляд со здорового глаза на скрытый, откровенно не зная, куда смотреть, чтобы не обидеть. В текущей ситуации не хотелось снова приближать свою погибель, которая, как казалось, отстранилась.
- Переусердствовал, когда чесал. – Кривовато усмехнулся мужчина. Даже если его и задел этот вопрос, он не показал. Опять натянул на лицо каменное выражение, опять не знаешь, чего от него ждать… - Я не хотел тебя убивать и рад, что не пришлось.
Откровение в ответ на откровение? А ведь и не скажешь, что не хотел, если отвести в сторону то, что мужчина принялся разговаривать, вместо молчаливого приведения приговора в действие. Сложный и непонятный, она так много о нем думала, обвиняла, искала оправдания, сомневалась в них, снова винила и снова сомневалась. И уже почти убила, но промахнулась при выстреле – спасибо, что промахнулась. Скорее всего, смерть и этого человека нанесла бы девушке травму, узнай она всю правду, как есть.
Да, он только что готов был убить её, но и она хороша – успела отличиться в подобном моменте. О, дьявол… Что за карусель из попыток убийств? Единственное верное во всей этой ситуации то, что хотя бы у одного из них хватило рассудка остановиться во время. Не сделать непоправимого. Несмотря на всё это, девушка ощутила странное, смутное чувство привязанности, но оно было не таким родственным, каким было с покойным наставником. Было другим.
- Спасибо. – Тихо произнесла Гелла и она действительно была благодарна. Всё-таки остаться жить приятнее, чем погибнуть, особенно, когда ты уже подготовился к смерти.
Он не ответил. Хмуро посмотрел на нее исподлобья, и она не выдержала. Осторожно взяла его крепкую теплую ладонь своей холодной, быстро приблизилась и мягко поцеловала его сжатые в строгую полоску губы. Скорее всего, она пожалеет об этом порыве… Ну и пусть. Раз уж так сложилось, что пришлось выворачивать наружу всё что, накопилось внутри, то и этому желанию содержаться там не стоит.
Сердце ухнулось в пятки, когда наёмница ощутила, что её целуют в ответ. Ожидала, что оттолкнут или, как минимум, проигнорируют, но Вермут, видимо, считал иначе. Он перехватил её ладонь в свою, другой рукой притянул к себе и обнял за спину, поднимаясь на ноги и увлекая за собой.
Всё вокруг было словно в тумане – далеким и неважным – был только он со своими грубоватыми объятиями, глубокими поцелуями и пальцами в спутанных волосах. В висках стучала мысль, что вот-вот её прикончат, но ничего подобного не происходило и разливающийся по телу жар не останавливался. Внезапно разводящий замер, настороженно нахмурился и достал из кармана ПДА, который вибрировал и помигивал сигналом вызова. Надо же, а девушка даже и не почувствовала, хотя находилась к мужчине ближе некуда.
- Будет лучше, если они не узнают. – Заговорчески прошептал Вермут, крепко обнимая бывшую пленницу и прижимаясь своим лбом к её. Гелла согласно промычала – бойцы как минимум не поймут их связи. Вряд ли в их глазах два враждующих разводящих должны выглядеть так… Подумают ещё, что она его обработала.
Девушка вернулась на стул, мужчина приковал её обратно и позвал бойцов, чтобы дать переговорам завершение.
***
Что бы там ни было, никто не забывал о реальности, поэтому вольно гулять Геллу никто не отпустил.
