Глава 1. Two wrongs don’t make a right.
Волосы, золотом искрящиеся на солнце. Идеальная кожа, ровный носик, большие зеленые глаза, в которых в гипнотическом танце кружат золотые искры словно всполохи теплого пламени. Подтянутое тело, загорелая кожа, высокая небольшая грудь, что так нравится противоположному полу. Восхищенные взгляды мужчины и завистливые женщин. Понимание, что тебя хотят, за тебя готовы бороться, ради тебя готовы совершать подвиги.
Это все то, чем никогда не обладала Аэриса Дарк.
Она родилась недоношенной. Маленький пищащий белый комочек, столь слабый, что первые несколько месяцев ее жизнь поддерживали аппараты. Она родилась почти без кожи, не могла самостоятельно дышать. Врачи почти поселились в особняке Дарков, постоянный присмотр, лекарства, операции.
Половину своей жизни Аэриса носила корсет, чтобы исправить искривление позвоночника, а на одной ноге у нее было шесть пальцев. Тем нелепей выглядели на ней розовые платья с рюшами, да лакированные туфельки, которые покупала для нее мать. Она говорила, что Аэриса красавица – дар, ребенок Луны. Ложь. Аэриса рассматривала свое отражение в зеркале и ничего красивого не видела. Глаза – красные и вечно слезящиеся, кожа – белая и больная. Торчащий подбородок, острый, таким бы консервные банки открывать. Малышка Аэриса смотрела в зеркало и ненавидела себя и эти нелепые розовые платья, которые с притворным восторгом надевали на нее взрослые. Ненавидела слова матери, приторное восхищение окружающих, лживые комплименты. Она видела людей на улицах, замечала любовниц отца и любовников матери, которых пусть и держали в отдельных домах, но иногда брали на семейные каникулы. А еще Аэриса играла с Ким Рамас, так похожую на фарфоровую куколку, которую Аэрисе подарил отец.
Когда Аэрисе исполнилось семь лет, она разбила в доме все зеркала. Ее, плачущую в обрывках розовых кружев, которые когда-то были нарядным платьем, нашел Александр. Брат тогда обнял ее.
– Я уродина! – плакала Аэриса, – Они все мне врут. Я такая уродина!
Александр тогда коснулся ее подбородка, заставил посмотреть на него. Он был не похож на Аэрису, брат отличался холодной мраморной красотой, которую унаследовал от их отца.
– Врут. – сказал Александр честно. Ему уже исполнилось четырнадцать, к его мнению Аэриса прислушивалась, – Врут тебе, врут мне, себе тоже врут. Но какая разница, как ты выглядишь? – Александр взял куклу, валяющуюся рядом. Постучал по ее голове, – Слышишь? Она полая. Под этими волосами ничего нет. А под твоими?
Он коснулся лба сестры указательным пальцем. Светло-голубые внимательные глаза смотрели куда дальше. Будто он не замечал внешности Аэрисы. Этот холодный взгляд в котором отсутствовало привычное лживое восхищение заставил что-то перевернуться в душе девочки. Слезы высохли.
После этого Аэриса перестала играть в куклы. Она поставила их на полку, как живое напоминание, что не имеет с ними ничего общего. Они смотрели на нее укоризненными глазами, обвиняя за то, что она больше не прикасается к ним. Рюши, детская косметика, заколки и украшения были заброшены в дальний угол шкафа. Вместо этого Аэриса стала учиться играть в шахматы, полюбила читать и стала наблюдать за старшими братьями, особенно за Александром.
– О чем задумалась? – Аэрто возник за ее спиной. Аэриса вздрогнула, но заставила себя успокоиться. С беременностью она стала осторожна до пугливости. Потому и предпочитала ошиваться в замке Аэрто, тот, находился вдали от шума столицы, от родственников, друзей и врагов. Его вековые стены оттягивали неясную тревогу, которая то и дело пыталась стиснуть сердце. Аэриса часами бродила по розовому саду, всматривалась вдаль, пытаясь заглянуть за горизонт. Вот и сейчас она гуляла по саду, намереваясь сменить направление и уйти в лес. Пение птиц действовало на нее тоже хорошо.
Аэрто положил руку на плоский пока еще живот. Этот жест был теплым, родственным. Обычно Аэрто не любил трогать Аэрису без необходимости. Они были друг другу неприятны, и не скрывали эту неприязнь, если только не находились на публике. О том, чтобы разделить постель речи идти не могло. Слишком близкая родня. Но они были помолвлены с тех пор, как Аэрисе исполнилось восемнадцать, и привыкли друг к другу. А еще Аэрто считал ребенка Аэрисы едва ли не своей собственностью.
– О детстве. Помнишь, как играл со мной в прятки в этом розовом саду? Я думала ты веселый, а ты все время был под коксом.
– Я и без кокса веселый, – голос его звучал хрипло, скорее всего опять болтал до полудня со своим психологом. Амина, кажется так ее зовут. Раньше Аэрто не мог выдержать без наркотиков и недели. Но после встречи с Кирой в нем что-то изменилось. А может психолог помогает. Аэриса точно не знала почему, но ее кузен стал меняться. Конечно, он все еще трахал все, что движется, но перестал играть, употреблять и даже не пил вина. Он стал сконцентрированней, исчезла леность, перемежающаяся приступами бесполезной активности. Аэрто мечтательно прикрыл серебряные глаза.
– Когда у нас родиться сын, я буду с ним играть.
– Может быть, у нас родится дочь? – они оба приняли правила игры. Никогда и ни при каких обстоятельствах не произносить вслух, что ребенок не от принца. Об этом знает только Кира, они двое и врач Аэрисы. Для всех остальных произошло чудо, и среди дохлых плавунчиков Аэрто отыскался один здоровый. Радостную новость было решено пока не сообщать, возможно месяца через четыре, когда скрывать уже не удастся, Аэрто и Аэриса сыграют скорую свадьбу. Хотелось бы обойтись бес помпы.
– Еще лучше. Девочки любят отцов. – телефон Аэрто дернулся, он посмотрел на экран и скривился – Твой братец. Адам в последнее время не дает мне прохода. Написал, что достал колумбийский редкого качества.
– Что ты собираешься делать?
Аэрто пожал плечами.
– Игнорировать. Амина заставила меня вспомнить все те разы, когда я срывался. И вот удивительно, в большинстве случаев Адам был рядом.
Адам… Адам всегда одевался с иголочки, носил Аэрисе сладости и называл ее красавицей. Он до сих пор когда приходит, всегда приносит клубничные пирожные, и осуждающе качает головой, если видит, что она курит. При мысли о сигаретах, Аэрису замутило. Ей срочно нужен был слабый зеленый чай.
– Мой брат любит власть. А тобой обдолбанным очень легко управлять.
Аэриса не одобряла методов своего старшего брата и немного боялась его. Она до сих пор прекрасно помнила, как он спокойно приказал усыпить щенков своей любимой болонки, когда оказалось, что та нагуляла их от джек рассела управляющего поместьем. А потом отправился ужинать. Вой его собаки, которая еще неделю искала щенков, Аэриса не забудет никогда. Теперь зазвонил ее сотовый. На экране появилось имя, этого человека она не могла игнорировать.
– Да, мама. – Она привычно потянулась за сигаретами, но тех не оказалось в кармане брюк. Общения с матерью было трудно выдержать без пары пачек сигарет, но увы, Аделина Дарк – не та женщина, которую можно игнорировать. – Да, я все еще у Аэрто. Да, мама, ты была права, когда договорилась о нашей помолвке, нам действительно хорошо вместе.
Аэрто улыбнулся, а Риса показала ему средний палец. Кузен знал, что с матерью у его невесты натянутые отношения. Аделина Дарк всеми силами лелеяла идею о чистой крови итхисов, поэтому устроила договорные браки для всех своих детей. С ее крючка умудрился сорваться только Александр, и то лишь потому, что удрал из Октавии в день своего совершеннолетия. Хитрюга Александр. В отличие от старшего брата, Аэриса не располагала возможностью сбежать с острова. С ее внешностью, она не выживет за его пределами.
– Конечно, мама, я приеду к нам домой завтра. Передам Аэрто привет.
Аэриса отключила телефон.
– Значит нам хорошо вместе? – поинтересовался кузен. Он поднял голову, взгляд его устремился ввысь. Серебряные глаза Аэрто сегодня неуловимо походили своим цветом на стальное небо над их головами. Редкий цвет даже для итхисов. Аделина всегда восхищалась глазами Аэрто, говорила, как прекрасно было бы, если ее внукам достались такие же. А ведь она знала, что детей у этой пары быть не может. Новость о беременности дочери явно добавит ей седых волос. Впрочем Аделина просто закрасит седину.
– Ты же знаешь, наши узы стали только крепче после того, как тебя едва не околдовала чужачка с Запада. Я смогла спасти тебя, вырвать из ее загребущих лап, жеребец ты мой племенной. – Белая бровь иронично изогнулась. Аэриса знала, что кузен без своих денег и родословной мало бы кому понадобился. Как и она сама. И это понимание роднило их лучше любви.
– Люди Октавии любят сказки. – Аэрто посмотрел на часы. Скоро должен был начаться его сеанс у психолога. Его кузен ждал с нетерпением. Он даже прихватил один розовый бутон, из тех остатков, что еще цвели и вдел в нагрудный карман. На мгновение Аэрисе показалось, что он собирается преподнести его психологу, но нет. Аэрто хотел украсить цветами себя.
– Главное, чтобы у нашей сказки был счастливый конец. – Аэриса положила руку на живот в неясном нехорошем предчувствии. Все таки, что понадобилось от нее матери, которая обычно не баловала дочь вниманием?
* * *
Слабое октавийское солнце перевалило за горизонт. Оно украдкой заглянуло в спальню на втором этаже богатого поместья в викторианском стиле. В сравнении с домами по соседству – этот был новым, прежнее родовое гнездо семейства Дарк сгорело при пожаре, несколько десятилетий назад. Женщина, сидевшая на резной табуретке перед зеркалом, поморщилась. Ей не нравилось солнце. Отражения поморщились вместе с ней, зеркало разделяло ее негодование. Высокая и статная, белая, словно мрамор, она не любила солнце, пусть даже такое слабое. Солнце оставляло ожоги на коже, ранило чувствительные глаза. Ее светлые, тронутые сединой волосы, были собраны в высокую прическу, в разбросанных на трельяже баночках и тюбиках лежали различные притирания и кремы, столь дорогие женскому сердцу. Трельяж этот, как и остальная мебель в спальне Аделины был белым, с вставками из перламутра. Его, как и остальную мебель Аделина заказывала в Индии, там еще умели работать руками. Аделине нравилось, чтобы в те вещи, которыми она обладала была вложена душа. Душа, слезы и кровь. Поэтому она ненавидела искусственно выращенные бриллианты. Каждый из камней, коими она обладала, стоил чьей-то жизни.
Аделина Дарк дерганными движениями наносила крем для рук. Она была в бешенстве. Мало того, что Александр – единственный из ее детей, который по настоящему нравился ее старшему брату-королю, уехал из Октавии, бросил семью, и не появлялся ни на одном торжестве вот уже более двадцати лет, так он еще и начал встречаться с какой-то совершенно не внушающей доверия особой. Живет с ней, работает с ней, появляется на всех приемах. А та история с Аэрто? Девица прилетела в Октавию и едва не свела с ума наследного принца! Он назвал ее своей невестой, даже представил отцу. А тот и рад был быстрее женить сыночка, изрядно разоряющего казну своими прихотями. А Александр прилетел за ней следом, осрамил фамилию Дарк перед всем высшим светом, забрал ее, будто она ценный приз. А на невесту, которая специально была подобрана матерью, и ждала этой встречи, даже не взглянул. Бедная Алинора, ждет когда он образумится и вернется уже десять лет, пока он развлекается с … этой. Будь Аделина чуть более суеверна, поверила бы в сказки об эодэртэ.
Кира Белл, ее имя. Даже имя какое-то неполноценное словно обрезанное: звонит, звонит серебряный колокольчик, маленький, звонкий, назойливый. Как тот, которым она подзывает дворецкого. Аделина видела фотографию девицы – хорошенькая, но не более того. Дворняжки тоже бывают хорошенькими.
Пора заканчивать своеволие Александра. Сын должен вернуться в семью, жениться, обзавестись потомством. Да и деньги лишними не бывают. У Александра какой-то талант к приумножению капиталов, в этом он пошел в отца. А семья Дарк в последнее время сильно поиздержалась и больше не является самой богатой в Октавии – это было так унизительно.
Приданное Аэрисы изрядно ударило Аделину по карману. Аэран хоть и любил свою сестру, но и о деньгах не забывал. Он дорого продал единственного сына, словно и не желал этого брака. Традиции Октавии достаточно строги, старая кровь должна смешиваться только со старой кровью. Иначе магия уйдет, итхисы больше не смогут повелевать простыми смертными. Продавить Аэрана было сложно, кажется он до сих пор стремится к тому, чтобы изменить правила игры, которую итхисы вели более пятисот лет. Смешиваться с людьми… Сродни скотоложству. Аделина фыркнула.
А стоимость содержание поместий, домов, псарен, конюшен и яхт...
Конечно за все нужно платить. Аделина прекрасно это понимала. Платить нужно за качество жизни, за поддержания статуса, за красоту. Она в свои девяносто восемь лет выглядела восхитительно. У нее была подтянутая фигура, несколько морщинок, бороздивших лицо удавалось держать под контролем вот уже тридцать лет, губы Аделина немного увеличила пять лет назад, и все еще была довольна результатом. Разве медленное старение итхисов—не есть очевидное доказательство того, что создатель поставил их выше остальных людей? А Александр кувыркается с этой…
Мысли снова вернулись к нерадивому сыну. Артур должен был уговорить того вернуться еще пол года назад, но потерпел сокрушительное фиаско. И ведь младший тоже рассказывал что-то об этой Кире – восхищался ей. Жаль, что она тогда не предала значения. Адама Александр слушать не станет – за что-то он не любит старшего брата. Возможно ревность. А вот Аэриса – Аэриса, которая всегда проявляла чудеса благоразумия, могла уговорить Александра послушаться и вернуться домой.
Аделина набрала номер младшей дочери, вздохнула, как перед прыжком в воду. Она не любила следы вырождения на лице своей единственной дочери. Видимо у организма ее супруга не было больше сил произвести на свет здоровое и красивое потомство. Многочисленные выкидыши предшествовали рождению Аэрисы и те дети были… совсем уродцами. Аделина даже думала, что третья дочь – ее последнее дитя, и она больше не сможет родить, именно поэтому потеряла бдительность, не уследила за контрацепцией. Хорошо, что старая кровь победила, и Артур куда больше походил на нее, чем на ее любовника. Младший сын казался ей незримым свидетельством ее слабости, но он в отличие от своего брата-бунтовщика был послушен.
– Да, мама. – голос Аэрисы заставил мать вздрогнуть. Та говорила словно женская версия Алора. Тот всегда говорил на выдохе, используя вдох, чтобы обдумать свою следующую реплику.
-- Здравствуй, моя девочка. Совсем забыла свою маму. – Аделина подпустила в голос немного упрека: – Ты все еще гостишь у Аэрто?
На этот вопрос она прекрасно знала ответ. Аэриса была не глупа, и этим компенсировала свое уродство. Она быстро поняла, что жениха нужно оберегать от посягательств извне. До того, как в страну приехала эта Кира, Аэриса нос от него воротила, а теперь… поглядите ка. Она находится рядом с ним неотрывно, переехала в замок у моря. Гарем, который Аэрто распустил, он больше не собрал. Видимо ее дочь старается достаточно, чтобы удовлетворить его аппетит.
– Да, я все еще у Аэрто.
