Мир Савойя. Зов тьмы.
Бойтесь Савойя и их Ледяного короля, что давно покоится за гранью миров, но не растерял своей смертоносной силы. Бойтесь рабов Савойя и их смертоносных когтей, бойтесь бледных лордов, рожденных мертвыми матерями. И если есть в вас толика эльфийской крови, то бегите, спасайтесь в сиянии южного солнца, ведь Савойя не остановятся ни перед чем, чтобы найти вас.
Каждую ночь Луне снился сон. Столь реальный, что даже после пробуждения она не могла понять, где находится, а осознав это, хотела умереть. В этом сне она лежала на коленях какого-то мужчины. Высокий, он склонялся над ней, а она играла с его длинными белыми волосами как кошка с мотком пряжи. Она чувствовала себя в безопасности в темноте комнаты, в которой они находились. Мужчина, чьего имени она не знала, но очень хотела узнать, неизменно шептал ей:
— Скоро, моя нежная девочка, скоро я приду за тобой. Я заберу тебя, я возьму тебя. Только позови. Назови мое имя.
А потом нежно касался кожи ее щек холодными губами. Эти поцелуи не прекращались, дождем осыпаясь на ее лицо, грудь, он нежно покусывал ее шею, а дальше Луна не помнила, растворяясь в чистейшем удовольствии. Она молила его назвать свое имя, но он отвечал, что еще слишком слаб, что еще не время, но он спасет ее, как только обретет достаточно сил.
Просыпалась она неизменно в полночь, окруженная бледным холодным светом, и начинала беззвучно рыдать. Рыдать от того, что вернуться в этот сон было невозможно, а понимание, что реальность, окружающая ее, совсем иная, разрушало ее душу.
— Открыла глаза, эльфийка? - мужской, злой голос заставлял сжиматься все внутри нее. Не надо было видеть его, чтобы знать - Сайрус пьян. Он пил всю ночь, а теперь пришел и стоит возле ее вольера и смотрит на нее, пошатываясь. Так продолжается уже год. Целый год нет спасения, Луна не может сбежать из Цирка проклятых. Не может соткать вокруг себя иллюзию, заставив его поверить, что она все еще в клетке, не может заговорить замки, чтобы те осыпались на землю, состарившись в миг до тысячелетнего возраста, не может позвать на помощь зверей из ближайшего леса.
Хлыст для верховой езды прошел сквозь стальные прутья решетки и коснулся кожи. Медленно поднялся вверх, поглаживая лодыжку, коснулся бедра.
— Какая же ты красивая... - прорычал он, захлебываясь слюной.
Луна подобрала ноги под себя, отползла дальше в угол клетки. Грузный мужчина присел, обхватил мозолистыми руками решетки, и посмотрел на нее, взгляд его темно карих глаз встретился с ее:
— Сумасшедшая полукровка, если бы ты только понимала меня. Сколько лет я угробил на твои поиски! Уже отчаялся... И вот нашел, в чертовой избушке возле Злого Леса, а ты даже слова связать не можешь, и магия? Где, черт возьми твоя магия? Он сплюнул на землю.
В ответ Луна зашипела, оскалив выступающие вперед клыки. Она прекрасно его понимала, но помнила наказ своей матери: “Они не должны знать, что ты понимаешь их язык, молчи доченька моя, претворяйся безумной, шипи и рычи, только так ты сможешь выжить. Не позволяй себя касаться ни Людям, ни Савойя. Люди жестоки, но Савойя куда опасней, никогда не говори ни с кем из них. Молчи!”. Луна ненавидела людей. Они пришли и убили ее маму, обрезали с мертвого тела и продали ее золотые волосы, как они сказали, на парик. А саму Луну поймали, связали руки, надели ошейник. Перед смертью мама успела заблокировать магию Луны, было это правильным решением или нет, девушка не знала. Магия спала внутри нее, нетронутым бескрайним озером, покрытым кромкой льда. Без магии Луна чувствовала себя слабой, ощущала себя почти человеком. А люди казались ей самыми жалкими из созданий, ходивших под небом.
Теперь она не могла сбежать, не могла слиться с темнотой или раствориться в лесу, но ее и не смели продать Савойя, рискуя разозлить их. Кровососущие чудовища, управляющие этой землей искали молодых эльфиек-полукровок. Каждую они приносили в жертву своему Ледяному Королю, что спал в мире теней уже тысячу лет. Луна была воспитана в страхе перед Ледяным Королем и Савойя, которые пили кровь эльфов, сходя при этом с ума от удовольствия.
Луна не в полной мере была эльфийкой, ее магия была слабее, чем у ее матери, волосы имели не золотой, а серебряный цвет. Луна знала, что скорее всего не сможет прожить столетия, скорее всего она тоже состарится, как делают люди. Пусть и понадобится ей на это куда дольше времени. Но она умела оживлять цветы и деревья одним своим присутствием, а еще чуть лучше понимала людей, потому что несла в себе их кровь.
Если бы факт наличия магии смогли подтвердить, она бы уже была мертва. Никто из отданных Савойя девушек не смог вернуться домой. Все они сгинули за грядой Ледяных гор в Хрустальном замке, который стоял в темной впадине, там где солнце никогда не ослабляло власти немертвых. Горы эти, слышала Луна, родились столетия назад из эльфийской магии. Так первородные пытались защитить себя и людей, но давным давно старые савойя научились перелетать эти горы на крыльях из тьмы и тумана. Пробили в них туннели, сквозь которые проходили словно кроты и охотились, убивая женщин и детей, делая мужчин себе подобными. Ради одного, чтобы найти ту самую и воскресить Ледяного короля.
Луну не продали кровососам ... она всего лишь находилась в заточении, гремела цепями и выставлялась на потеху публики в цирке шапито. Плакать Луна перестала уже через неделю в Цирке проклятых. Спустя две она начала обдумывать план побега. На третьей ей почти это удалось, но ее поймали и избили так, что весь следующий день она провалялась в беспамятстве. Провалялась бы месяц, но раны на Луне заживали куда быстрее, чем на людях. Сайрус бил ее долго, с удовольствием, закованными в перчатки кулаками, и не остановился, пока на его не оттащили другие работники цирка.
После этого Луна принялась ждать. Эльфы умеют ждать, даже если в ее распоряжении нет столетий, годы у нее имелись. Ей нужно было сбежать на юг, туда где из-за яркого солнца Савойя не селились, туда, где еще остались ее сородичи. Эльфы были слишком мирным народом. Они никого не убивали, ели только фрукты и овощи, лечили свои леса и животных в них. Почти полное бессмертие помогало им спокойно и даже радостно относиться к потери жизни, чем в начале пользовались Савойя. Мать Луны была одной из немногих, оставшихся на Севере. Она была хранительницей Злого леса, и не желала покинуть его территорию.
Как Луне хотелось сказать «Я ненавижу тебя, Сайрус. Я бы порвала тебя на части, уничтожила всех твоих прихлебателей. Я бы выпустила диких зверей, что ты держишь в клетках, чтобы они рвали тебя когтями. Я бы выпустила всех магических существ, что обитают в твоем Цирке Проклятых». Истощенный месяц появился в небе и бросила бледный луч на одутловатое лицо Сайруса.
— Светишься, девочка, — с усмешкой произнес ее поработитель. — Когда светишься, еще красивей...
Алкоголь сыграл с Сайрусом злую шутку, и он потянулся сквозь решетки, чтобы коснуться ее кожи. В этот момент на Луна яростно перехватила его ладонь и, потянув его вперед, с силой ударила о прутья решетки. От прикосновений ее тонких пальчиков на руке его остались синяки. Девушка была куда сильнее любого мужчины. А еще она с каждым днем все меньше соглашалась со своей покойной матерью, считающей, что каждая жизнь бесценна. Иногда ей хотелось убивать.
Огненно рыжий котенок Мантикор, находившийся в соседней клетке, смотрел на это круглыми зелеными глазами и ободряюще мяукал. Мантикоры очень опасны, когда взрослые, жало на их хвосте вырабатывает смертельный яд, который может убить любое живое существо, но вот котятами они практически безобидны. Этого поймали и отлучили от матери, и теперь будут выставлять, пока он не подрастет, а позже ему отрежут и продадут хвост, клыки и когти. Если, он конечно, вырастет. Котята почти никогда не выживали в неволе. Этот был уже третьим соседом Луны, остальных она оплакала.
— Сука .. — прошипел Сайрус. — Ну погоди у меня...
Он начал копошиться, звоня ключами, в поисках одного от клетки Луны.
— Что за шум? - строгий голос Милены раздался со стороны ее вагончика. Старуха показалась вскоре, завернутая в многочисленные шали, не спасающие ее от холода. Холод шел изнутри, от больного сердца, которое уже не желало биться. Но она заставляла его стучать, потому что боялась оставить единственного сына наедине с жестоким миром. О том, что Сайрус куда как более жесток, Милена не думала.
— Все хорошо, мама - ответил Сайрус - Я только хотел проучить эту девчонку.
— Я надеюсь, ты не собирался ее отыметь? - темные глаза женщины выразительно оглядели сына. Тот ничуть не смутившись, ответил:
— Даже если так, какая разница.
— От нее одна польза, ее кожа светится. Эльфийки светятся, только когда девственны. Если ты ее испортишь, мы потеряем деньги. — Как ни в чем не бывало пояснила Милена. Сайрус посмотрел на Луну, на мать, вздохнул.
— Пойду я спать. Завтра первое представление в 12.
— Правильное решение, - сказала Милена. Она проследила за тем, как ее сын, покачиваясь, побрел к своему вагончику, перепугав и перебудив лошадей, отчего те жалобно заржали, и подошла к клетке Луны.
— Я знаю, что ты понимаешь, куда больше, чем хочешь показать. Завтра сюда придет маг. Он посмотрит тебя, и если ты ему приглянешься, купит.
“Что он со мной сделает?” - спросила Луна одними глазами. Каким-то чудесным образом старуха ее поняла.
— Может быть использует тебя для заклинания или зелья, может быть будет просто держать как домашнюю зверушку. В любом случае, от тебя пора избавляться, ты плохо влияешь на моего сына.
Милена ушла, Луна еще долго не могла заснуть — она вытянула руку и смогла дотянуться до клетки Мантикора, тощий котенок выставил вперед лапу и коснулся ее ладони. “Мы сбежим, я заберу тебя с собой. Обещаю тебе” — прошептала она одними губами. Люди считали Мантикоров глупыми и не поддающимися дрессировке, но это было не так. Эти звери были куда умнее собак, они понимали очень многое, только не прощали побоев и унижений, и никогда не выполняли приказов тех, кто их обидел.
* * *
— Проснись и пой, — раздался звонкий голос Гера. Троица его чумазых детей уже вовсю бегала по цирку. Мужчина открыл клетку, поставил в нее бочку с водой.
— Я знаю, что тебе вроде как все равно, холодная она или нет. Но я ее подогрел. В теплой то воде приятней купаться.
Гер был заместителем Сайруса, но по сути выполнял всю работу. Высокий спокойный мужчина следил за животными, давал магическим тварям то, что им было нужно для жизни и пытался позаботиться о Луне. Девушка тут же прыгнула в воду, едва он поставил бочку на пол. Она чувствовала себя уставшей и грязной, а ее кожа немного краснела от палящего солнца. Когда она жила в Злом Лесу, то не чувствовала, сколь жестоки его прямые лучи, но цирк останавливался на лугах возле крупных деревень и небольших городков, а потому спрятаться ей было негде.
— Вот хорошая девочка! - произнес Гер.
— Что ты с ней цацкаешься? - раздался злой голос Сайруса, проснувшегося после попойки.
— Даже скотина без ласки дохнет, — философски изрек Гер: — а эльфы, говорят, вообще в неволе не живут.
Сайрус посмотрел на своего заместителя свысока.
— Будь она нормальной эльфийкой, мы бы уже купались в деньгах. А так, одни уши острые, да морда смазливая. Ни магии, ни мозгов. Шевалье де Рвиль сказал, что им нужны только с магией. А хозяевам Разрозненных земель не интересно трахать шипящих полу животных.
О том, что его самого полуживотное состояние Луны ничуть не смущало, Сайрус умолчал. Гер вздохнул, но покинул клетку, оставив в ней вареную кашу и сладкую булочку с подсушенным на солнце виноградом, которую испекла его жена. Луна выкупалась, сняла посеревшее платье и осталась нагишом на солнце. Она знала, что людям нравится ходить в одежде, но ее раздражал сам факт прикосновения к коже чего-либо постороннего. Периодически ее пытались насильно одевать, но она снимала почти все.
— Опять она голая сидит! – завистливо воскликнула жена Гера: — Мужики работу бросают, чтобы на нее поглазеть. Сумасшедшая она или нет, но я такого терпеть не могу.
Дородная женщина жаловалась хозяйке Цирка уже не в первый раз. Она привычно подперла руками те места, где некогда находилась талия. Милена держала в руке мундштук и выпускала изо рта клубы дыма, равнодушно оглядывая свои владения. Дети бегали по двору, ночные звери закрывали лапами морды и тихо рычали. Котенок-мантикор тяжело дышал, прижимаясь к клетке с той стороны, где находился вольер Луны. Отрешенно Милена подумала, что и этот вот вот сдохнет, а поймать мантикора с детенышами – та еще задача, в прошлый раз не пришлось платить магу только потому, что мамаша котенка кольнула того хвостом, прежде чем издохнуть. Но публика приходила посмотреть на мантикоров, а если их удавалось подрастить, то хвосты и зубы маги покупали за хорошую плату. Люди Милены устанавливали грязный шатер, готовились к представлению, шикали на детей за то, что мешают работать.
— Мы заработали благодаря ей вдвое больше за этот год, — произнесла она, выслушав тираду соседки. Деревенские бабы отчего-то верили, что девственная кровь эльфиек дает молодость и красоту.
— Да знаю я, знаю. Но смотрю на нее и мне жутко делается. Эльфы то они какие, боли людям не причинят, спокойные, говорят красиво. А эта огрызается, бросается как дикий зверь и зубы ее... Ну у каких эльфов ты видала такие зубы?
— Избавлюсь я от нее. Обязательно избавлюсь. Если не возьмет колдун, продам Савойя. Пусть магии у нее нет, что-нибудь за нее заплатят. У бледных всегда денег немерено, а эльфы им на вкус нравятся. Будем в их вотчине через неделю. Так что не волнуйся, скоро все закончится.
Обрывки этого разговора ветер донес до Луны. Чтобы не подать виду, что понимает, она самозабвенно принялась жевать пирожок. Нужно бежать. Бежать так скоро как это возможно. Больше нет возможности ждать изменения курса каравана. Но как? Ключи от клетки были у Гера и Сайруса, а от цепи на ее лодыжке только у Милены. Старуха же никогда не подходила к клетке Луны. Если только... Колдун. Луна понимала, что с нее снимут оковы только если колдун решит ее выкупить. Что ж, она сделает так, чтобы он принял правильное решение.
* * *
— А сейчас вы увидите создание, редкое и столь удивительное по своей природе, что не поверите своим глазам. Мы нашли ее в лесу, дикую и опасную и заковали в цепи. Она искалечила троих моих людей, но мы схватили ее для вашей потехи.
Свет в полукруглом шатре погас. А Сайрус сорвал отрез плотной ткани с клетки Луны. Он с силой ударил по прутьям, Луна вздрогнула, ее кожа засветилась. Не от страха, за год она избавилась от страха перед Сайрусом, а от ярости. Каждое представление было одинаковым, желтый шатер наполнялся запахами пота и пирожков, которые пекла жена Гера. В начале выходили лицедеи, они ходили на руках, жонглировали разноцветными шарами и умело поскальзывались на прогнивших овощах, вызывая хохот толпы. Потом выступали клячи, которые гордо скакали по кругу с наездниками, немыслимым образом стоящими на их спинах, затем выходил дрессированный медведь, подвывающий Геру, пока тот играл на гитаре, а потом демонстрировались магические создания, последним из которых показывали Луну.
Бойтесь Савойя и их Ледяного короля, что давно покоится за гранью миров, но не растерял своей смертоносной силы. Бойтесь рабов Савойя и их смертоносных когтей, бойтесь бледных лордов, рожденных мертвыми матерями. И если есть в вас толика эльфийской крови, то бегите, спасайтесь в сиянии южного солнца, ведь Савойя не остановятся ни перед чем, чтобы найти вас.
Глава Первая
Каждую ночь Луне снился сон. Столь реальный, что даже после пробуждения она не могла понять, где находится, а осознав это, хотела умереть. В этом сне она лежала на коленях какого-то мужчины. Высокий, он склонялся над ней, а она играла с его длинными белыми волосами как кошка с мотком пряжи. Она чувствовала себя в безопасности в темноте комнаты, в которой они находились. Мужчина, чьего имени она не знала, но очень хотела узнать, неизменно шептал ей:
— Скоро, моя нежная девочка, скоро я приду за тобой. Я заберу тебя, я возьму тебя. Только позови. Назови мое имя.
А потом нежно касался кожи ее щек холодными губами. Эти поцелуи не прекращались, дождем осыпаясь на ее лицо, грудь, он нежно покусывал ее шею, а дальше Луна не помнила, растворяясь в чистейшем удовольствии. Она молила его назвать свое имя, но он отвечал, что еще слишком слаб, что еще не время, но он спасет ее, как только обретет достаточно сил.
Просыпалась она неизменно в полночь, окруженная бледным холодным светом, и начинала беззвучно рыдать. Рыдать от того, что вернуться в этот сон было невозможно, а понимание, что реальность, окружающая ее, совсем иная, разрушало ее душу.
— Открыла глаза, эльфийка? - мужской, злой голос заставлял сжиматься все внутри нее. Не надо было видеть его, чтобы знать - Сайрус пьян. Он пил всю ночь, а теперь пришел и стоит возле ее вольера и смотрит на нее, пошатываясь. Так продолжается уже год. Целый год нет спасения, Луна не может сбежать из Цирка проклятых. Не может соткать вокруг себя иллюзию, заставив его поверить, что она все еще в клетке, не может заговорить замки, чтобы те осыпались на землю, состарившись в миг до тысячелетнего возраста, не может позвать на помощь зверей из ближайшего леса.
Хлыст для верховой езды прошел сквозь стальные прутья решетки и коснулся кожи. Медленно поднялся вверх, поглаживая лодыжку, коснулся бедра.
— Какая же ты красивая... - прорычал он, захлебываясь слюной.
Луна подобрала ноги под себя, отползла дальше в угол клетки. Грузный мужчина присел, обхватил мозолистыми руками решетки, и посмотрел на нее, взгляд его темно карих глаз встретился с ее:
— Сумасшедшая полукровка, если бы ты только понимала меня. Сколько лет я угробил на твои поиски! Уже отчаялся... И вот нашел, в чертовой избушке возле Злого Леса, а ты даже слова связать не можешь, и магия? Где, черт возьми твоя магия? Он сплюнул на землю.
В ответ Луна зашипела, оскалив выступающие вперед клыки. Она прекрасно его понимала, но помнила наказ своей матери: “Они не должны знать, что ты понимаешь их язык, молчи доченька моя, претворяйся безумной, шипи и рычи, только так ты сможешь выжить. Не позволяй себя касаться ни Людям, ни Савойя. Люди жестоки, но Савойя куда опасней, никогда не говори ни с кем из них. Молчи!”. Луна ненавидела людей. Они пришли и убили ее маму, обрезали с мертвого тела и продали ее золотые волосы, как они сказали, на парик. А саму Луну поймали, связали руки, надели ошейник. Перед смертью мама успела заблокировать магию Луны, было это правильным решением или нет, девушка не знала. Магия спала внутри нее, нетронутым бескрайним озером, покрытым кромкой льда. Без магии Луна чувствовала себя слабой, ощущала себя почти человеком. А люди казались ей самыми жалкими из созданий, ходивших под небом.
Теперь она не могла сбежать, не могла слиться с темнотой или раствориться в лесу, но ее и не смели продать Савойя, рискуя разозлить их. Кровососущие чудовища, управляющие этой землей искали молодых эльфиек-полукровок. Каждую они приносили в жертву своему Ледяному Королю, что спал в мире теней уже тысячу лет. Луна была воспитана в страхе перед Ледяным Королем и Савойя, которые пили кровь эльфов, сходя при этом с ума от удовольствия.
Луна не в полной мере была эльфийкой, ее магия была слабее, чем у ее матери, волосы имели не золотой, а серебряный цвет. Луна знала, что скорее всего не сможет прожить столетия, скорее всего она тоже состарится, как делают люди. Пусть и понадобится ей на это куда дольше времени. Но она умела оживлять цветы и деревья одним своим присутствием, а еще чуть лучше понимала людей, потому что несла в себе их кровь.
Если бы факт наличия магии смогли подтвердить, она бы уже была мертва. Никто из отданных Савойя девушек не смог вернуться домой. Все они сгинули за грядой Ледяных гор в Хрустальном замке, который стоял в темной впадине, там где солнце никогда не ослабляло власти немертвых. Горы эти, слышала Луна, родились столетия назад из эльфийской магии. Так первородные пытались защитить себя и людей, но давным давно старые савойя научились перелетать эти горы на крыльях из тьмы и тумана. Пробили в них туннели, сквозь которые проходили словно кроты и охотились, убивая женщин и детей, делая мужчин себе подобными. Ради одного, чтобы найти ту самую и воскресить Ледяного короля.
Луну не продали кровососам ... она всего лишь находилась в заточении, гремела цепями и выставлялась на потеху публики в цирке шапито. Плакать Луна перестала уже через неделю в Цирке проклятых. Спустя две она начала обдумывать план побега. На третьей ей почти это удалось, но ее поймали и избили так, что весь следующий день она провалялась в беспамятстве. Провалялась бы месяц, но раны на Луне заживали куда быстрее, чем на людях. Сайрус бил ее долго, с удовольствием, закованными в перчатки кулаками, и не остановился, пока на его не оттащили другие работники цирка.
После этого Луна принялась ждать. Эльфы умеют ждать, даже если в ее распоряжении нет столетий, годы у нее имелись. Ей нужно было сбежать на юг, туда где из-за яркого солнца Савойя не селились, туда, где еще остались ее сородичи. Эльфы были слишком мирным народом. Они никого не убивали, ели только фрукты и овощи, лечили свои леса и животных в них. Почти полное бессмертие помогало им спокойно и даже радостно относиться к потери жизни, чем в начале пользовались Савойя. Мать Луны была одной из немногих, оставшихся на Севере. Она была хранительницей Злого леса, и не желала покинуть его территорию.
Как Луне хотелось сказать «Я ненавижу тебя, Сайрус. Я бы порвала тебя на части, уничтожила всех твоих прихлебателей. Я бы выпустила диких зверей, что ты держишь в клетках, чтобы они рвали тебя когтями. Я бы выпустила всех магических существ, что обитают в твоем Цирке Проклятых». Истощенный месяц появился в небе и бросила бледный луч на одутловатое лицо Сайруса.
— Светишься, девочка, — с усмешкой произнес ее поработитель. — Когда светишься, еще красивей...
Алкоголь сыграл с Сайрусом злую шутку, и он потянулся сквозь решетки, чтобы коснуться ее кожи. В этот момент на Луна яростно перехватила его ладонь и, потянув его вперед, с силой ударила о прутья решетки. От прикосновений ее тонких пальчиков на руке его остались синяки. Девушка была куда сильнее любого мужчины. А еще она с каждым днем все меньше соглашалась со своей покойной матерью, считающей, что каждая жизнь бесценна. Иногда ей хотелось убивать.
Огненно рыжий котенок Мантикор, находившийся в соседней клетке, смотрел на это круглыми зелеными глазами и ободряюще мяукал. Мантикоры очень опасны, когда взрослые, жало на их хвосте вырабатывает смертельный яд, который может убить любое живое существо, но вот котятами они практически безобидны. Этого поймали и отлучили от матери, и теперь будут выставлять, пока он не подрастет, а позже ему отрежут и продадут хвост, клыки и когти. Если, он конечно, вырастет. Котята почти никогда не выживали в неволе. Этот был уже третьим соседом Луны, остальных она оплакала.
— Сука .. — прошипел Сайрус. — Ну погоди у меня...
Он начал копошиться, звоня ключами, в поисках одного от клетки Луны.
— Что за шум? - строгий голос Милены раздался со стороны ее вагончика. Старуха показалась вскоре, завернутая в многочисленные шали, не спасающие ее от холода. Холод шел изнутри, от больного сердца, которое уже не желало биться. Но она заставляла его стучать, потому что боялась оставить единственного сына наедине с жестоким миром. О том, что Сайрус куда как более жесток, Милена не думала.
— Все хорошо, мама - ответил Сайрус - Я только хотел проучить эту девчонку.
— Я надеюсь, ты не собирался ее отыметь? - темные глаза женщины выразительно оглядели сына. Тот ничуть не смутившись, ответил:
— Даже если так, какая разница.
— От нее одна польза, ее кожа светится. Эльфийки светятся, только когда девственны. Если ты ее испортишь, мы потеряем деньги. — Как ни в чем не бывало пояснила Милена. Сайрус посмотрел на Луну, на мать, вздохнул.
— Пойду я спать. Завтра первое представление в 12.
— Правильное решение, - сказала Милена. Она проследила за тем, как ее сын, покачиваясь, побрел к своему вагончику, перепугав и перебудив лошадей, отчего те жалобно заржали, и подошла к клетке Луны.
— Я знаю, что ты понимаешь, куда больше, чем хочешь показать. Завтра сюда придет маг. Он посмотрит тебя, и если ты ему приглянешься, купит.
“Что он со мной сделает?” - спросила Луна одними глазами. Каким-то чудесным образом старуха ее поняла.
— Может быть использует тебя для заклинания или зелья, может быть будет просто держать как домашнюю зверушку. В любом случае, от тебя пора избавляться, ты плохо влияешь на моего сына.
Милена ушла, Луна еще долго не могла заснуть — она вытянула руку и смогла дотянуться до клетки Мантикора, тощий котенок выставил вперед лапу и коснулся ее ладони. “Мы сбежим, я заберу тебя с собой. Обещаю тебе” — прошептала она одними губами. Люди считали Мантикоров глупыми и не поддающимися дрессировке, но это было не так. Эти звери были куда умнее собак, они понимали очень многое, только не прощали побоев и унижений, и никогда не выполняли приказов тех, кто их обидел.
* * *
— Проснись и пой, — раздался звонкий голос Гера. Троица его чумазых детей уже вовсю бегала по цирку. Мужчина открыл клетку, поставил в нее бочку с водой.
— Я знаю, что тебе вроде как все равно, холодная она или нет. Но я ее подогрел. В теплой то воде приятней купаться.
Гер был заместителем Сайруса, но по сути выполнял всю работу. Высокий спокойный мужчина следил за животными, давал магическим тварям то, что им было нужно для жизни и пытался позаботиться о Луне. Девушка тут же прыгнула в воду, едва он поставил бочку на пол. Она чувствовала себя уставшей и грязной, а ее кожа немного краснела от палящего солнца. Когда она жила в Злом Лесу, то не чувствовала, сколь жестоки его прямые лучи, но цирк останавливался на лугах возле крупных деревень и небольших городков, а потому спрятаться ей было негде.
— Вот хорошая девочка! - произнес Гер.
— Что ты с ней цацкаешься? - раздался злой голос Сайруса, проснувшегося после попойки.
— Даже скотина без ласки дохнет, — философски изрек Гер: — а эльфы, говорят, вообще в неволе не живут.
Сайрус посмотрел на своего заместителя свысока.
— Будь она нормальной эльфийкой, мы бы уже купались в деньгах. А так, одни уши острые, да морда смазливая. Ни магии, ни мозгов. Шевалье де Рвиль сказал, что им нужны только с магией. А хозяевам Разрозненных земель не интересно трахать шипящих полу животных.
О том, что его самого полуживотное состояние Луны ничуть не смущало, Сайрус умолчал. Гер вздохнул, но покинул клетку, оставив в ней вареную кашу и сладкую булочку с подсушенным на солнце виноградом, которую испекла его жена. Луна выкупалась, сняла посеревшее платье и осталась нагишом на солнце. Она знала, что людям нравится ходить в одежде, но ее раздражал сам факт прикосновения к коже чего-либо постороннего. Периодически ее пытались насильно одевать, но она снимала почти все.
— Опять она голая сидит! – завистливо воскликнула жена Гера: — Мужики работу бросают, чтобы на нее поглазеть. Сумасшедшая она или нет, но я такого терпеть не могу.
Дородная женщина жаловалась хозяйке Цирка уже не в первый раз. Она привычно подперла руками те места, где некогда находилась талия. Милена держала в руке мундштук и выпускала изо рта клубы дыма, равнодушно оглядывая свои владения. Дети бегали по двору, ночные звери закрывали лапами морды и тихо рычали. Котенок-мантикор тяжело дышал, прижимаясь к клетке с той стороны, где находился вольер Луны. Отрешенно Милена подумала, что и этот вот вот сдохнет, а поймать мантикора с детенышами – та еще задача, в прошлый раз не пришлось платить магу только потому, что мамаша котенка кольнула того хвостом, прежде чем издохнуть. Но публика приходила посмотреть на мантикоров, а если их удавалось подрастить, то хвосты и зубы маги покупали за хорошую плату. Люди Милены устанавливали грязный шатер, готовились к представлению, шикали на детей за то, что мешают работать.
— Мы заработали благодаря ей вдвое больше за этот год, — произнесла она, выслушав тираду соседки. Деревенские бабы отчего-то верили, что девственная кровь эльфиек дает молодость и красоту.
— Да знаю я, знаю. Но смотрю на нее и мне жутко делается. Эльфы то они какие, боли людям не причинят, спокойные, говорят красиво. А эта огрызается, бросается как дикий зверь и зубы ее... Ну у каких эльфов ты видала такие зубы?
— Избавлюсь я от нее. Обязательно избавлюсь. Если не возьмет колдун, продам Савойя. Пусть магии у нее нет, что-нибудь за нее заплатят. У бледных всегда денег немерено, а эльфы им на вкус нравятся. Будем в их вотчине через неделю. Так что не волнуйся, скоро все закончится.
Обрывки этого разговора ветер донес до Луны. Чтобы не подать виду, что понимает, она самозабвенно принялась жевать пирожок. Нужно бежать. Бежать так скоро как это возможно. Больше нет возможности ждать изменения курса каравана. Но как? Ключи от клетки были у Гера и Сайруса, а от цепи на ее лодыжке только у Милены. Старуха же никогда не подходила к клетке Луны. Если только... Колдун. Луна понимала, что с нее снимут оковы только если колдун решит ее выкупить. Что ж, она сделает так, чтобы он принял правильное решение.
* * *
— А сейчас вы увидите создание, редкое и столь удивительное по своей природе, что не поверите своим глазам. Мы нашли ее в лесу, дикую и опасную и заковали в цепи. Она искалечила троих моих людей, но мы схватили ее для вашей потехи.
Свет в полукруглом шатре погас. А Сайрус сорвал отрез плотной ткани с клетки Луны. Он с силой ударил по прутьям, Луна вздрогнула, ее кожа засветилась. Не от страха, за год она избавилась от страха перед Сайрусом, а от ярости. Каждое представление было одинаковым, желтый шатер наполнялся запахами пота и пирожков, которые пекла жена Гера. В начале выходили лицедеи, они ходили на руках, жонглировали разноцветными шарами и умело поскальзывались на прогнивших овощах, вызывая хохот толпы. Потом выступали клячи, которые гордо скакали по кругу с наездниками, немыслимым образом стоящими на их спинах, затем выходил дрессированный медведь, подвывающий Геру, пока тот играл на гитаре, а потом демонстрировались магические создания, последним из которых показывали Луну.
