Посвящается моей маме
Бальный зал королевского дворца сиял тысячами огней. Свечи горели в хрустальных люстрах и канделябрах, отражались в зеркальном потолке, натертом паркете из розового клена и зеркалах простенков, повторяющих формой высокие окна, распахнутые сейчас настежь. У одного из выходивших в сад окон и стояла баронесса Кайла Кэрве Турин, резко обмахиваясь желтоватым костяным веером, словно желая насладиться ароматами ночных цветов и отдохнуть от танцев и духоты. Увы, баронессе было не до наслаждений. В ее возрасте танцевать всю ночь уже было даже неприлично, пожалуй, – сорокалетней даме больше пристало следить за собственными дочерьми. Именно это баронесса сейчас и делала, и с каждой минутой лицо ее все больше каменело, зато глаза обретали выражение, свойственное отчаявшейся, загнанной дичи.
Тэя Турин, ее очаровательная, добрая, но такая наивная и неопытная дочь, уже второй раз танцевала с его высочеством Лиамом. Еще один танец – и девочка себя скомпрометирует. Принц – мужчина, его скандал не коснется, а будущность Тэи окажется под угрозой. Стоит признать, рядом они смотрелись красиво; словно сговорившись, оба были в белом, и теперь выделялись в яркой, пестрой толпе танцоров, как две водяных лилии на темном пруду. Кайла беспокойно провожала взглядом идущую в куранте пару: ее девочка, такая хрупкая и легкая, как мотылек, все внимание отдавала его высочеству, который ей с жаром что-то говорил. Поистине Лиам мог бы претендовать на титул Прекрасного Принца! Высокий блондин с густыми длинными локонами и ярко-синими глазами, широкоплечий, с узкой талией и бедрами, совершенное лицо склоняется сейчас к восторженному личику Тэи…
Будь Кайла моложе, она и сама позволила бы себе помечтать о таком мужчине – но лишь помечтать! Музыка стихла, и Кайла с трепетом ожидала, не поведет ли принц девушку на третий танец? Прикрыв рот веером, выдохнула с облегчением: Лиам вел Тэю к матери, как полагается. Обмен парой вежливых фраз, и Лиам оставил дам, на прощанье обласкав Тэю жарким взглядом, от которого девушка вспыхнула нежным румянцем.
– Ты великолепно танцевала, дорогая, – похвалила Кайла дочь. – Но уж слишком откровенно ты восхищаешься его высочеством. Бесспорно, он восхитительный мужчина, но…
– Мама! – прервала ее девушка, совершенно забыв о вежливости и почтении. – Мама, Лиам признался мне в любви!
– Нет! – сдавленно вскрикнула баронесса, тут же скрывшись за веером и стараясь вернуть самообладание.
– Мама? – изумленный взгляд серо-голубых глаз сразил баронессу наповал.
– Дорогая, мне жаль, но его высочество помолвлен, – как можно мягче произнесла Кайла. – Идари деи Альда, принцесса Иларина – не та невеста, которой можно безнаказанно пренебречь.
– Ах, мама, он меня любит! Я уверена, принц, как благородный кавалер, не заговорил бы о любви, если бы у него не было серьезных намерений. Он разорвет помолвку, вот увидишь, и женится на мне!
Тэя сияла, как утренняя звезда, и была уверена в своих словах так явно и безусловно, что ее мать не нашла слов для спора. Чтобы собраться с мыслями и выиграть время, баронесса подобрала выбившийся из прически дочери золотисто-рыжий локон и подхватила его тонкой невесомой шпилькой – целая россыпь таких шпилек хранилась в парчовой бальной сумочке опытной дамы.
– Дорогая, я ничуть не сомневаюсь в благородстве его высочества, – осторожно начала баронесса, – но, умоляю, веди себя сдержанно и молчи! Ты помнишь, что этот бал дан в честь посольства Иларина? Нельзя, чтобы принцесса узнала, как ее пока еще жених ухаживает за другой девушкой. Разрыв этой помолвки – дело не только деликатное, но и политическое, поэтому раньше времени даже намек на скандал не должен дойти до послов.
– Да, мама, Лиам мне уже объяснил, все непросто, и нам придется подождать, пока все решится. Принцу придется убедить их величеств и разорвать помолвку со всем возможным почтением к ее высочеству, я понимаю. Этого требуют государственные интересы.
Девушка была серьезна, как будто и в самом деле понимала, что происходит.
– Я рада, что ты готова подождать – ради государства, конечно. О! К нам идет какой-то молодой человек, кажется, младший Гаррэ. Прими приглашение, будь милой и не подавай пищи для слухов. Держи лицо, доченька!
Младший Гаррэ действительно пригласил Тэю, получил согласие и повел улыбающуюся партнершу в круг: начинался живой, огненный ригодон. Баронесса проводила молодых людей ленивой снисходительной улыбкой, но, едва прозвучали первые такты, покинула облюбованное место у окна и со всей возможной поспешностью, которая могла не привлечь внимания, отправилась по анфиладе парадных залов. Стараясь придать себе скучающий вид и казаться просто гуляющей, дама выискивала в толпе гостей единственного человека, который мог бы ей помочь – свою сестру, графиню Тиану Кэрве Эстревен-и-Лор, обер-гофмейстерину ее королевского величества.
А дама Эстревен-и-Лор, в девичестве Кэрве, в это время была на службе. По чести, Тиана всегда была на службе, даже когда спала в своей одинокой постели. У Тианы не было личной жизни, вся ее жизнь была служением королеве Надайн. В любой момент она готова была явиться пред своей августейшей повелительницей и исполнить – даже не приказ, а минутный каприз. Муж Тианы уже лет десять как не приезжал ко двору из загородного поместья, что никого не удивляло: восьмидесятилетний старик окончательно забыл, кто он такой, и не узнавал ни жену, ни прислугу, ни собственных детей от первого брака. Любовника обер-гофмейстерина, может, и завела бы, но опыт придворной жизни лишил ее иллюзий, и любой флирт увядал, не начавшись. Тиана прекрасно понимала, что юные красавцы слетаются на ее высокое положение – ну и, отчасти, на внешнюю красоту, – ровесники ищут необременительной постельной связи и пользы от ее, Тианы, связей при дворе, а от мужчин постарше уже и толку в постели не будет. Графиня уже давно махнула рукой на любовь и прочую чепуху и заботилась о своей внешности только для собственного удовольствия и по долгу службы: начальница канцелярии королевы не имела права выглядеть неухоженно и не соответствующе статусу.
Вот и сейчас Тиана стояла рядом с ее величеством, совсем немного, на грани дозволенного, уступая ей в роскоши – чуть короче шлейф, чуть меньше декольте, чуть поуже кружева и мельче жемчуг в волосах… Даже цвета платьев перекликались: чистое золото и кружево цвета слоновой кости королевского – и золотая отделка кофейного платья Тианы. Позволила бы себе такое другая дама – тут же получила бы явное свидетельство королевского недовольства, но Тиана не просто занимала высшую должность при дворе, доступную женщине, нет. Тиана была единственной подругой ее королевского величества.
Когда покойный король в свои шестьдесят выбрал совсем юную Тиану в фаворитки, он велел невестке, принцессе Надайн, дать девушке должность фрейлины. Поначалу Надайн холодно отнеслась к Тиане Кэрве, поскольку свекровь свою хоть не любила, но уважала. Однако, присмотревшись, принцесса поняла, что Тиана не рвалась к нынешнему положению и полна отнюдь не гордости, а стыда и растерянности. Притом вела себя королевская фаворитка скромно, с достоинством, подарков и должностей не выпрашивала, при королеве глаз не поднимала, принцессе готова была услужить в любой момент. Надайн потеплела к девушке, а потом случилось… Никто при дворе так и не узнал, что такое случилось, что принцесса Надайн сделала Тиану Кэрве чуть ли не своей подругой, а королева при встречах стала любезной с фавориткой мужа. Король же как-то очень быстро охладел к любовнице, выдал ее замуж за графа Эстревен-и-Лор и, кажется, ожидал, что бывшая фаворитка покинет двор, ибо должность фрейлины могли занимать только незамужние девицы.
Однако Надайн не только не лишила Тиану должности, а, напротив, возвысила ее до гофмейстерины, а взойдя на престол, как супруга нынешнего короля, назначила начальницей своей канцелярии. Дружба этих дам выдержала и время, и интриги завистниц, и чего только она не выдержала такого, о чем даже в альковах не рисковали шептаться! Но никогда, несмотря на дружбу, Тиана не позволяла себе забыть о служебном долге.
Оттого никто не удивлялся, что в одной из парадных гостиных ее величество выслушивает доклад обер-гофмейстерины. А Тиана наблюдала за королевой, скрывающей недобрую усмешку, и понимала, что в очередной раз угадала и угодила. Три дня назад принц Лиам сообщил фаворитке, что обязан прервать их отношения в связи с прибытием посольства от его невесты. Девушке срочно надо было подобрать супруга – и не самого лучшего. Бывшая фаворитка Лиама ухитрилась, если можно так выразиться, оттоптать ноги всех сколь-нибудь значимых при дворе фигур, и даже с королевой неоднократно была смела до дерзости. Что ж, Тиана предложила ее величеству кандидатуры одна другой интереснее. Самой Тиане особенно нравилась та, которую она приберегла напоследок.
– А еще, ваше величество, барон Руспен ищет супругу, и дело не движется. Он не слишком хорош собой, вы помните: этот шрам через все лицо и хромота, и девицы не рвутся за него. А ведь он получил ранения на службе государству! Очень богобоязненный кавалер, не пьет, не азартен. Ну, грубоват немного, но ведь не тиран! Его покойная супруга, помнится, не жаловалась, очень молчаливая была дама. А жена барону нужна срочно! Его через месяц отправляют на северную границу, в горы, а у него дочь-подросток, и девочке совершенно необходимы материнские забота и наставление. Полагаю, что девушка с опытом придворной жизни может оказаться самой подходящей кандидатурой. Правда, в крепости Гардэ-Деванж не дают балов, а до ближайшего города – неделя пути… Но в таких условиях ничто не станет отвлекать будущую баронессу от забот о семье, рукоделия и чтения священных книг, не так ли?
Королева тонко улыбнулась: наглая девчонка не умела управляться ни с иглой, ни со спицами, а читать ненавидела – даже романтические истории, что уж говорить о житиях святых и молитвословах.
– Вы, как всегда, исполнены заботы о ближнем, дама Эстревен. Решено! Барона я видела недавно в буфетной, обрадуйте его: свадьба через неделю. И, наконец, Тиана! – Надайн перешла на дружеский шепот. –Я собираюсь сыграть пару партий в реверси и посетить музыкальный салон, а ты отдохни сегодня. Потанцуй, поболтай с сестрой – не зря же ты отправила приглашение ей и племяннице. Не желаю тебя сегодня видеть на службе – только в танце или с семьей!
– Вы великодушны, ваше величество! – Тиана радостно присела в неглубоком реверансе. – Бегу радовать предстоящим браком барона Руспена! Надо будет посоветовать ему, чтобы купил супруге медвежью шубу: говорят, в горах Деванжа зимой жуткие морозы, а снег лежит с октября до середины мая!
Королева рассмеялась, а ее наперсница поспешила в буфетную комнату, где, действительно, обретался у стола с закусками барон Руспен, немолодой уже, суровый полковник. Тиана потратила лишь несколько минут, чтобы порадовать барона предстоящим браком. Тот прекрасно понимал, что предложенная ему девица – совсем не девица, но видел и свою выгоду: безупречная невеста не пожелала бы выйти замуж за стареющего вояку и ехать в северную глушь. Руспен получал молодую красивую жену с приличным приданым, а что не он окажется первым в ее постели – так это мелочь. Он уж позаботится, чтобы больше никто, кроме него, в этой постели не оказался, и суровая простота гарнизонной жизни ему поможет.
Потому барон рассыпался в искренних благодарностях ее величеству и Тиане лично. Обер-гофмейстерина скромно отмахнулась, но Сезар Руспен был не новичком при дворе, знал, кто шепчет на ухо королеве и с чьей подачи получил такую невесту, и сделал себе зарубку на память – отправить даме Эстревен цветы и какой-нибудь достойный подарок. В конце концов, у него растет дочь, ее надо будет представлять ко двору (и тогда весьма кстати придется приданое молодой жены). К кому же обращаться за протекцией, как не к графине? “Определенно, – решил Сезар Руспен, – подарок должен быть весьма достойным”.
Тиана распрощалась с бароном и подошла к столу с напитками. Хотя дама не танцевала, разговоры и духота вызывали жажду. Взяв бокал оранжада, она быстрыми мелкими глотками выпила почти половину разом – и тут ее и нашла сестра. Бледная, с неживой, будто приклеенной улыбкой, Кайла с преувеличенной веселостью бросилась к Тиане.
– Ах, дорогая, как я рада тебя видеть!
Дамы обнялись и изобразили сестринский поцелуй, мазнув губами по воздуху, не касаясь напудренных щечек. Тиана быстро опустошила бокал и подхватила сестру под руку.
– Где ты оставила мою дорогую племянницу?
– Танцует с молодым Гаррэ. Если ты не возражаешь, мы могли бы дойти до бального зала, а то я не предупредила Тэю, что отойду.
– Конечно, дорогая, пойдем. А что Гаррэ? Имеет виды на Тэю?
– Ах! – баронесса, кажется, побледнела еще сильнее и прикрылась веером, чтобы никто не прочитал ее слова по губам. – Я об этом и хотела с тобой поговорить. Умоляю… Сделай что-нибудь! Принц Лиам… Тэя…
– Тише! Улыбайся, – Тиана сама улыбнулась идущей навстречу фрейлине Руаль, сопровождаемой одним из послов Иларина, Гардисом. Надо будет присмотреть за девочкой, а то слишком уж горят глазки. – Говори тише, Кайла. Что случилось?
– Пока ничего. Но они танцевали, и Лиа… В общем, он признался, – выдохнула несчастная мать, с треском складывая веер. – Она думает, что выйдет за него замуж, представляешь? Ты была на ее месте, ты меня поймешь.
– Понимаю. Сейчас вряд ли произойдет что-то… неправильное, не в присутствии всего иларинского посольства. Постарайся увести Тэю как можно быстрее, чтобы они не сговорились о свидании, а завтра утром жди меня в своих апартаментах. Я приду пораньше, тогда и поговорим.
Дамы с видимой неторопливостью, но неуклонно продвигались в бальный зал. Тиана держала сестру под руку, рассылая улыбки и кивки встречным придворным, Кайла кусала губы и нервно терзала веер.
– Может быть, мне обратиться к королеве…
– Нет! – отрезала Тиана. – Сейчас, среди бала? Не сходи с ума, до завтра ничего не случится. Скажи Тэе, что тебе нездоровится – и уходите. Ничего – слышишь, ничего! – без меня не предпринимай, если тебе дорога репутация твоей дочери!
Сестры зашли в зал как раз вовремя: ригодон закончился, и кавалеры возвращали дам их матерям, компаньонкам и супругам. Гаррэ склонился перед сестрами Кэрве, отпуская руку Тэи, осыпал всех трех комплиментами и был отпущен с миром и благоволением. Сама же Тэя встревоженно смотрела на мать.
– Мама, что случилось? Ты так бледна!
– Не знаю, дорогая. Наверно, просто душно, или я перетянула корсет, – слегка запинаясь, ответила баронесса, невольно поднося руку к горлу: дышать было тяжело. – В груди что-то жмет и побаливает.
– Нет, Кайла, – покачала головой Тиана. – Ты действительно очень бледна, и под глазами тени пролегли. Тэя, деточка, проводи маму в ваши апартаменты, я пришлю докторуса Монля. Не огорчайся, это не последний твой бал.
– Что вы, тетушка, какой бал! – Тэя мгновенно подхватила мать под руку. – Разве можно сейчас беспокоиться о таких мелочах! Мама, пойдем, полежишь, пока придет докторус.
Тиана проводила уходящих родственниц мрачным взглядом. “Хорошая девочка, – подумала она, – но слишком мягкая.
ГЛАВА 1
Бальный зал королевского дворца сиял тысячами огней. Свечи горели в хрустальных люстрах и канделябрах, отражались в зеркальном потолке, натертом паркете из розового клена и зеркалах простенков, повторяющих формой высокие окна, распахнутые сейчас настежь. У одного из выходивших в сад окон и стояла баронесса Кайла Кэрве Турин, резко обмахиваясь желтоватым костяным веером, словно желая насладиться ароматами ночных цветов и отдохнуть от танцев и духоты. Увы, баронессе было не до наслаждений. В ее возрасте танцевать всю ночь уже было даже неприлично, пожалуй, – сорокалетней даме больше пристало следить за собственными дочерьми. Именно это баронесса сейчас и делала, и с каждой минутой лицо ее все больше каменело, зато глаза обретали выражение, свойственное отчаявшейся, загнанной дичи.
Тэя Турин, ее очаровательная, добрая, но такая наивная и неопытная дочь, уже второй раз танцевала с его высочеством Лиамом. Еще один танец – и девочка себя скомпрометирует. Принц – мужчина, его скандал не коснется, а будущность Тэи окажется под угрозой. Стоит признать, рядом они смотрелись красиво; словно сговорившись, оба были в белом, и теперь выделялись в яркой, пестрой толпе танцоров, как две водяных лилии на темном пруду. Кайла беспокойно провожала взглядом идущую в куранте пару: ее девочка, такая хрупкая и легкая, как мотылек, все внимание отдавала его высочеству, который ей с жаром что-то говорил. Поистине Лиам мог бы претендовать на титул Прекрасного Принца! Высокий блондин с густыми длинными локонами и ярко-синими глазами, широкоплечий, с узкой талией и бедрами, совершенное лицо склоняется сейчас к восторженному личику Тэи…
Будь Кайла моложе, она и сама позволила бы себе помечтать о таком мужчине – но лишь помечтать! Музыка стихла, и Кайла с трепетом ожидала, не поведет ли принц девушку на третий танец? Прикрыв рот веером, выдохнула с облегчением: Лиам вел Тэю к матери, как полагается. Обмен парой вежливых фраз, и Лиам оставил дам, на прощанье обласкав Тэю жарким взглядом, от которого девушка вспыхнула нежным румянцем.
– Ты великолепно танцевала, дорогая, – похвалила Кайла дочь. – Но уж слишком откровенно ты восхищаешься его высочеством. Бесспорно, он восхитительный мужчина, но…
– Мама! – прервала ее девушка, совершенно забыв о вежливости и почтении. – Мама, Лиам признался мне в любви!
– Нет! – сдавленно вскрикнула баронесса, тут же скрывшись за веером и стараясь вернуть самообладание.
– Мама? – изумленный взгляд серо-голубых глаз сразил баронессу наповал.
– Дорогая, мне жаль, но его высочество помолвлен, – как можно мягче произнесла Кайла. – Идари деи Альда, принцесса Иларина – не та невеста, которой можно безнаказанно пренебречь.
– Ах, мама, он меня любит! Я уверена, принц, как благородный кавалер, не заговорил бы о любви, если бы у него не было серьезных намерений. Он разорвет помолвку, вот увидишь, и женится на мне!
Тэя сияла, как утренняя звезда, и была уверена в своих словах так явно и безусловно, что ее мать не нашла слов для спора. Чтобы собраться с мыслями и выиграть время, баронесса подобрала выбившийся из прически дочери золотисто-рыжий локон и подхватила его тонкой невесомой шпилькой – целая россыпь таких шпилек хранилась в парчовой бальной сумочке опытной дамы.
– Дорогая, я ничуть не сомневаюсь в благородстве его высочества, – осторожно начала баронесса, – но, умоляю, веди себя сдержанно и молчи! Ты помнишь, что этот бал дан в честь посольства Иларина? Нельзя, чтобы принцесса узнала, как ее пока еще жених ухаживает за другой девушкой. Разрыв этой помолвки – дело не только деликатное, но и политическое, поэтому раньше времени даже намек на скандал не должен дойти до послов.
– Да, мама, Лиам мне уже объяснил, все непросто, и нам придется подождать, пока все решится. Принцу придется убедить их величеств и разорвать помолвку со всем возможным почтением к ее высочеству, я понимаю. Этого требуют государственные интересы.
Девушка была серьезна, как будто и в самом деле понимала, что происходит.
– Я рада, что ты готова подождать – ради государства, конечно. О! К нам идет какой-то молодой человек, кажется, младший Гаррэ. Прими приглашение, будь милой и не подавай пищи для слухов. Держи лицо, доченька!
Младший Гаррэ действительно пригласил Тэю, получил согласие и повел улыбающуюся партнершу в круг: начинался живой, огненный ригодон. Баронесса проводила молодых людей ленивой снисходительной улыбкой, но, едва прозвучали первые такты, покинула облюбованное место у окна и со всей возможной поспешностью, которая могла не привлечь внимания, отправилась по анфиладе парадных залов. Стараясь придать себе скучающий вид и казаться просто гуляющей, дама выискивала в толпе гостей единственного человека, который мог бы ей помочь – свою сестру, графиню Тиану Кэрве Эстревен-и-Лор, обер-гофмейстерину ее королевского величества.
А дама Эстревен-и-Лор, в девичестве Кэрве, в это время была на службе. По чести, Тиана всегда была на службе, даже когда спала в своей одинокой постели. У Тианы не было личной жизни, вся ее жизнь была служением королеве Надайн. В любой момент она готова была явиться пред своей августейшей повелительницей и исполнить – даже не приказ, а минутный каприз. Муж Тианы уже лет десять как не приезжал ко двору из загородного поместья, что никого не удивляло: восьмидесятилетний старик окончательно забыл, кто он такой, и не узнавал ни жену, ни прислугу, ни собственных детей от первого брака. Любовника обер-гофмейстерина, может, и завела бы, но опыт придворной жизни лишил ее иллюзий, и любой флирт увядал, не начавшись. Тиана прекрасно понимала, что юные красавцы слетаются на ее высокое положение – ну и, отчасти, на внешнюю красоту, – ровесники ищут необременительной постельной связи и пользы от ее, Тианы, связей при дворе, а от мужчин постарше уже и толку в постели не будет. Графиня уже давно махнула рукой на любовь и прочую чепуху и заботилась о своей внешности только для собственного удовольствия и по долгу службы: начальница канцелярии королевы не имела права выглядеть неухоженно и не соответствующе статусу.
Вот и сейчас Тиана стояла рядом с ее величеством, совсем немного, на грани дозволенного, уступая ей в роскоши – чуть короче шлейф, чуть меньше декольте, чуть поуже кружева и мельче жемчуг в волосах… Даже цвета платьев перекликались: чистое золото и кружево цвета слоновой кости королевского – и золотая отделка кофейного платья Тианы. Позволила бы себе такое другая дама – тут же получила бы явное свидетельство королевского недовольства, но Тиана не просто занимала высшую должность при дворе, доступную женщине, нет. Тиана была единственной подругой ее королевского величества.
Когда покойный король в свои шестьдесят выбрал совсем юную Тиану в фаворитки, он велел невестке, принцессе Надайн, дать девушке должность фрейлины. Поначалу Надайн холодно отнеслась к Тиане Кэрве, поскольку свекровь свою хоть не любила, но уважала. Однако, присмотревшись, принцесса поняла, что Тиана не рвалась к нынешнему положению и полна отнюдь не гордости, а стыда и растерянности. Притом вела себя королевская фаворитка скромно, с достоинством, подарков и должностей не выпрашивала, при королеве глаз не поднимала, принцессе готова была услужить в любой момент. Надайн потеплела к девушке, а потом случилось… Никто при дворе так и не узнал, что такое случилось, что принцесса Надайн сделала Тиану Кэрве чуть ли не своей подругой, а королева при встречах стала любезной с фавориткой мужа. Король же как-то очень быстро охладел к любовнице, выдал ее замуж за графа Эстревен-и-Лор и, кажется, ожидал, что бывшая фаворитка покинет двор, ибо должность фрейлины могли занимать только незамужние девицы.
Однако Надайн не только не лишила Тиану должности, а, напротив, возвысила ее до гофмейстерины, а взойдя на престол, как супруга нынешнего короля, назначила начальницей своей канцелярии. Дружба этих дам выдержала и время, и интриги завистниц, и чего только она не выдержала такого, о чем даже в альковах не рисковали шептаться! Но никогда, несмотря на дружбу, Тиана не позволяла себе забыть о служебном долге.
Оттого никто не удивлялся, что в одной из парадных гостиных ее величество выслушивает доклад обер-гофмейстерины. А Тиана наблюдала за королевой, скрывающей недобрую усмешку, и понимала, что в очередной раз угадала и угодила. Три дня назад принц Лиам сообщил фаворитке, что обязан прервать их отношения в связи с прибытием посольства от его невесты. Девушке срочно надо было подобрать супруга – и не самого лучшего. Бывшая фаворитка Лиама ухитрилась, если можно так выразиться, оттоптать ноги всех сколь-нибудь значимых при дворе фигур, и даже с королевой неоднократно была смела до дерзости. Что ж, Тиана предложила ее величеству кандидатуры одна другой интереснее. Самой Тиане особенно нравилась та, которую она приберегла напоследок.
– А еще, ваше величество, барон Руспен ищет супругу, и дело не движется. Он не слишком хорош собой, вы помните: этот шрам через все лицо и хромота, и девицы не рвутся за него. А ведь он получил ранения на службе государству! Очень богобоязненный кавалер, не пьет, не азартен. Ну, грубоват немного, но ведь не тиран! Его покойная супруга, помнится, не жаловалась, очень молчаливая была дама. А жена барону нужна срочно! Его через месяц отправляют на северную границу, в горы, а у него дочь-подросток, и девочке совершенно необходимы материнские забота и наставление. Полагаю, что девушка с опытом придворной жизни может оказаться самой подходящей кандидатурой. Правда, в крепости Гардэ-Деванж не дают балов, а до ближайшего города – неделя пути… Но в таких условиях ничто не станет отвлекать будущую баронессу от забот о семье, рукоделия и чтения священных книг, не так ли?
Королева тонко улыбнулась: наглая девчонка не умела управляться ни с иглой, ни со спицами, а читать ненавидела – даже романтические истории, что уж говорить о житиях святых и молитвословах.
– Вы, как всегда, исполнены заботы о ближнем, дама Эстревен. Решено! Барона я видела недавно в буфетной, обрадуйте его: свадьба через неделю. И, наконец, Тиана! – Надайн перешла на дружеский шепот. –Я собираюсь сыграть пару партий в реверси и посетить музыкальный салон, а ты отдохни сегодня. Потанцуй, поболтай с сестрой – не зря же ты отправила приглашение ей и племяннице. Не желаю тебя сегодня видеть на службе – только в танце или с семьей!
– Вы великодушны, ваше величество! – Тиана радостно присела в неглубоком реверансе. – Бегу радовать предстоящим браком барона Руспена! Надо будет посоветовать ему, чтобы купил супруге медвежью шубу: говорят, в горах Деванжа зимой жуткие морозы, а снег лежит с октября до середины мая!
Королева рассмеялась, а ее наперсница поспешила в буфетную комнату, где, действительно, обретался у стола с закусками барон Руспен, немолодой уже, суровый полковник. Тиана потратила лишь несколько минут, чтобы порадовать барона предстоящим браком. Тот прекрасно понимал, что предложенная ему девица – совсем не девица, но видел и свою выгоду: безупречная невеста не пожелала бы выйти замуж за стареющего вояку и ехать в северную глушь. Руспен получал молодую красивую жену с приличным приданым, а что не он окажется первым в ее постели – так это мелочь. Он уж позаботится, чтобы больше никто, кроме него, в этой постели не оказался, и суровая простота гарнизонной жизни ему поможет.
Потому барон рассыпался в искренних благодарностях ее величеству и Тиане лично. Обер-гофмейстерина скромно отмахнулась, но Сезар Руспен был не новичком при дворе, знал, кто шепчет на ухо королеве и с чьей подачи получил такую невесту, и сделал себе зарубку на память – отправить даме Эстревен цветы и какой-нибудь достойный подарок. В конце концов, у него растет дочь, ее надо будет представлять ко двору (и тогда весьма кстати придется приданое молодой жены). К кому же обращаться за протекцией, как не к графине? “Определенно, – решил Сезар Руспен, – подарок должен быть весьма достойным”.
Тиана распрощалась с бароном и подошла к столу с напитками. Хотя дама не танцевала, разговоры и духота вызывали жажду. Взяв бокал оранжада, она быстрыми мелкими глотками выпила почти половину разом – и тут ее и нашла сестра. Бледная, с неживой, будто приклеенной улыбкой, Кайла с преувеличенной веселостью бросилась к Тиане.
– Ах, дорогая, как я рада тебя видеть!
Дамы обнялись и изобразили сестринский поцелуй, мазнув губами по воздуху, не касаясь напудренных щечек. Тиана быстро опустошила бокал и подхватила сестру под руку.
– Где ты оставила мою дорогую племянницу?
– Танцует с молодым Гаррэ. Если ты не возражаешь, мы могли бы дойти до бального зала, а то я не предупредила Тэю, что отойду.
– Конечно, дорогая, пойдем. А что Гаррэ? Имеет виды на Тэю?
– Ах! – баронесса, кажется, побледнела еще сильнее и прикрылась веером, чтобы никто не прочитал ее слова по губам. – Я об этом и хотела с тобой поговорить. Умоляю… Сделай что-нибудь! Принц Лиам… Тэя…
– Тише! Улыбайся, – Тиана сама улыбнулась идущей навстречу фрейлине Руаль, сопровождаемой одним из послов Иларина, Гардисом. Надо будет присмотреть за девочкой, а то слишком уж горят глазки. – Говори тише, Кайла. Что случилось?
– Пока ничего. Но они танцевали, и Лиа… В общем, он признался, – выдохнула несчастная мать, с треском складывая веер. – Она думает, что выйдет за него замуж, представляешь? Ты была на ее месте, ты меня поймешь.
– Понимаю. Сейчас вряд ли произойдет что-то… неправильное, не в присутствии всего иларинского посольства. Постарайся увести Тэю как можно быстрее, чтобы они не сговорились о свидании, а завтра утром жди меня в своих апартаментах. Я приду пораньше, тогда и поговорим.
Дамы с видимой неторопливостью, но неуклонно продвигались в бальный зал. Тиана держала сестру под руку, рассылая улыбки и кивки встречным придворным, Кайла кусала губы и нервно терзала веер.
– Может быть, мне обратиться к королеве…
– Нет! – отрезала Тиана. – Сейчас, среди бала? Не сходи с ума, до завтра ничего не случится. Скажи Тэе, что тебе нездоровится – и уходите. Ничего – слышишь, ничего! – без меня не предпринимай, если тебе дорога репутация твоей дочери!
Сестры зашли в зал как раз вовремя: ригодон закончился, и кавалеры возвращали дам их матерям, компаньонкам и супругам. Гаррэ склонился перед сестрами Кэрве, отпуская руку Тэи, осыпал всех трех комплиментами и был отпущен с миром и благоволением. Сама же Тэя встревоженно смотрела на мать.
– Мама, что случилось? Ты так бледна!
– Не знаю, дорогая. Наверно, просто душно, или я перетянула корсет, – слегка запинаясь, ответила баронесса, невольно поднося руку к горлу: дышать было тяжело. – В груди что-то жмет и побаливает.
– Нет, Кайла, – покачала головой Тиана. – Ты действительно очень бледна, и под глазами тени пролегли. Тэя, деточка, проводи маму в ваши апартаменты, я пришлю докторуса Монля. Не огорчайся, это не последний твой бал.
– Что вы, тетушка, какой бал! – Тэя мгновенно подхватила мать под руку. – Разве можно сейчас беспокоиться о таких мелочах! Мама, пойдем, полежишь, пока придет докторус.
Тиана проводила уходящих родственниц мрачным взглядом. “Хорошая девочка, – подумала она, – но слишком мягкая.
