Фермеры

«Может перегорела лампа или не включили» - решил он, заглушив двигатель у ворот фермерства. Ворота были завязаны обычной проволокой, развязав которую он направился к крыльцу дома. Стучался минут пять, в сенцы из дома никто не выходил. Он уж было пошёл к окну, чтобы через стекло всмотреться и понять, а есть ли кто внутри, как вдруг, дверь приотворилась и женский голос, очевидно это была жена фермера, с тревогой спросил: «Кто там?».
       — Это участковый! – громко ответил Филипенко. – Извините что поздно беспокою вас, но я хотел бы поговорить с вами о вашем муже и заодно передать вам кое-то.
       - Заходите! – донёсся изнутри всё тот же женский голос.
       Филипенко подошёл к полуоткрывшейся двери и действительно увидел в проёме жену фермера. Она холодно кивнула ему головой давая понять, что разрешает войти. Он обрадовался и уже войдя в тёмные сенцы получил сильный удар по затылку чем-то металлическим. Он очнулся не сразу, возможно пролежал в бессознательном состоянии около часа. А открыв глаза понял, что лежит на полу, руки его были жёстко связаны за спиной. Перед ним на табуретах сидели двое крепких парней, которых он узнал почти сразу. Это были те самые охранники, с которыми к нему приезжал «академик». Один из них негромко вслух читал банковский договор изредка бросая косой взгляд на Филипенко. На старом диване сидела жена фермера, её руки также были связаны, но только спереди.
       - Ну что, «ментяра», ты очухался? – спросил у Филипенко тот, что читал документ из банка. – Или тебе надо ещё разок отвесить?
       - Очухался…, - тяжело ответил Филипенко.
       - Ну раз очухался, тогда скажи мне. Почему ты не отвёз как тебе было велено документ «академику», а привёз его сюда? - он потряс в воздухе листом бумаги исписанным машинописным текстом и печатями перед носом Филипенко. – Решил кинуть «академика»?
       Филипенко молчал, глядя на здоровенного гопника и морщился от головной боли.
       - Что молчишь? – не унимался тот. – Ты хоть знаешь, что он теперь сделает с тобой за твоё непослушание?
       Его прервал второй, с огромными ручищами и с такой же почти квадратной туповатой физиономией.
       - Что будем делать? – спросил он у подельника, державшего в руке документ из банка.
       Тот отрицательно помотал головой:
       - Хрен его знает. Подождём до утра. Как чуть рассветёт придётся идти звонить «академику». Как скажет, так и будет.
       - А мотоцикл? Он же приехал на нём?
       - О, блядь! Точняк! – он передал пистолет Филипенко подельнику. – Я пойду утоплю мотоцикл в реке, а ты смотри за ними, особенно за «мусором», - он кивнул головой на Филипенко. – Встанет, вали его сразу!
       Вытащив из кармана куртки у Филипенко ключи от мотоцикла старший мордоворот вышел из дома. Через минуту за окном послышался звук заведённого мотоциклетного двигателя, который стал вскоре удаляться в сторону реки. Филипенко, понимая, что для него всё заканчивается, опять, как и там на трассе заплакал, но уже не скрывая слёз. Ленка смотрела на участкового с сочувствием, пока, не понимая его настоящего значения в этой цепи страшных событий, произошедших в их с Николаем жизни.
       

       
        Глава 14

       
       
       Издавая натужный металлический скрип, массивная железная дверь камеры изолятора грузно распахнулась. В её проёме, сквозь жёлто тусклый свет, излучаемый от единственной замурованной на потолке лампочки, Николай увидел уже знакомый ему худощавый силуэт паренька милиционера. Тот, перешагнув через порог вгляделся в затемнённый угол камеры, где, опираясь спиной на бетонную стену сидел Николай. В руке у милиционера была жестяная кружка, на горловине которой лежал кусок хлеба. Он поставил кружку на пол.
       - Мужик! Ты, меня слышишь? – негромко обратился к нему милиционер. – На-ка вот, перекуси малость.
       Ничего не ответив и даже не пошевельнувшись, Николай прикрыл усталые глаза, а открыл их вновь лишь тогда, когда тяжёлая дверь закрылась и он опять остался наедине со своей неопределённостью, тревогой и гневом. Да, да – гневом. К кружке Николай так и не притронулся. Всё время, начиная с момента примерки противогаза и удара резиновой палки по его затылку он словно находился на перепутье своего сознания, где реальность расслоилась, раскрошилась как сгнившая доска. Но даже в этом состоянии он удержался благодаря какой-то волшебной нити, на другом конце которой светился образ его Лены. Это она держала его изо всех сил, наматывая для надёжности на свою тонкую женскую ручку эту самую спасительную и связывающую их между собой нить. Сейчас он как никогда чувствовал, насколько сильна была его ответственность за жену и пока ещё не родившегося ребёнка. Вспомнилось вдруг как возвращаясь домой после дембеля на железнодорожном вокзале Курска к нему дремавшему на скамье в ожидании поезда подошёл наряд милиции. Проверив его документы, старший лейтенант с улыбкой предложил пойти на службу в органы, но Николай отказался сказав, что хочет связать свою трудовую деятельность с землёй, а конкретнее пахать и сеять, чтобы испытывать удовольствие от своего труда. Оказавшись здесь, он понял, что не прогадал в выборе профессии. «В семье не без урода», - так часто говорил в Афгане их старшина. «Получается, - мелькнуло в голове у Николая, - что я попал в логово этих уродов». Сегодня ему хотелось дать им отпор, уж если и сесть, то за справедливость. Но как же без него Лена? Как их мечта о постройке нового дома? Николай сжал кулаки. Он надеялся, что восторжествует правда и факт его невиновности всплывёт наружу. Однако, обнаруженный в коровнике пистолет всё же не давал ему покоя. Грешить на участкового инспектора и уж тем более обвинять того в том, что пистолет подкинул именно он, Николай не спешил, но почему бы следователю или тем же оперативникам не проверить его версию. Он повернулся на бок и вдруг услышал доносящиеся из коридора изолятора мужские голоса. Тут же, громыхая запорами и замками дверь открылась и в камеру, где находился Николай вошли те же самые оперативники, которые надевали на его голову противогаз и били резиновыми палками. Резиновые палки были в их руках и на этот раз, но кроме этого с собой они принесли несколько верёвок и деревянный черенок от лопаты. В камере было душно и запах алкоголя, исходящий от агрессивно настроенных оперативников, быстро распространился в замкнутом пространстве. Николай встал с пола.
       Трегубов обратился к дежурному изолятора, стоявшему позади.
       - Чернышов, в изолятор никого не впускать! И помощника своего предупреди!
       Тот понятливо кивнул головой.
        Трегубов оглядел Николая с головы до ног.
       - Я надеюсь, что ты всё вспомнил и сейчас чистосердечно расскажешь нам как у тебя появился этот ствол? – спросил он у Николая.
       - Всё что я считал необходимым, я уже рассказал следователю, - твёрдым и уверенным голосом заявил Николай. – То, что вы обнаружили в моём коровнике мне не принадлежит. Хочу лишь дополнить следующее. Я вспомнил, что за несколько дней до обыска в коровнике, ко мне на ферму приходил ваш участковый, по фамилии кажется Филипенко. Он сказал, что где-то произошла кража и он хотел бы в моём присутствии осмотреть мои сельхоз строения. Так как мне скрывать было нечего я естественно согласился. Кроме участкового никто из посторонних в коровник не заходил. Думаю, что вам необходимо побеседовать с ним. Возможно, он вам и прояснит ситуацию.
       - Понятно…, - злобно произнёс Трегубов и обернулся к своим
        подчинённым:
       - Что вы смотрите?! Бросайте его на связку!
       Те, все четверо дружно навалились на Николая, грубо повалили его лицом на бетонный пол.
       - Что вы делаете?! – закричал Николай. – Я на самом деле ничего не знаю про этот пистолет!
       На его крик не реагировали. Трегубов стоял рядом и наблюдал за потасовкой.
       Несмотря на то, что Николай всячески сопротивлялся оперативникам удалось связать его руки за спиной, а также и ноги. После этого они жёстко скрестили руки и ноги в районе поясницы. Невыносимая боль заставила Николая заскрипеть зубами. Просунув в верёвочный узел черенок, оперативники подняли его тело и не обращая внимания на истошные вопли Николая, то опускали его на пол, то вновь поднимали. После нескольких таких поднятий и опусканий Трегубов одержимый получением положительного результата от данного мероприятия обхватил пальцами шею Николая и прошипел ему в лицо:
       - Что, сука! Больно?! А ты думал, что мы с тобой играться здесь будем?! Я в последний раз у тебя спрашиваю, где ты взял ствол?! Если ты сейчас скажешь мне кто тебе его дал, мы прекратим твои мучения! А будешь тупо молчать тогда мы станем фантазировать и искать другие рычаги чтобы разговорить тебя, упырь ты грёбаный! К примеру, привезём сюда твою бабу и как твою соучастницу также бросим на «ласточку». Ты сомневаешься в наших способностях? Зря!
       Лицо у Николая побелело. Чувствуя, что силы вот-вот покинут его окончательно, он всё-таки успел буквально выдавить из себя: «Я… обязательно тебя убью…».
       - Конечно, - рассмеявшись ответил ему Трегубов. – Но для этого тебе самому надо остаться в живых. Здесь только я решаю, сколько тебе жить!
       Увидев, что Николай потерял сознание, оперативник Бехтерев всполошился:
       - Так, стоп-стоп! Опускаем на пол!
       Уже на полу он прислушался к его биению сердца прислонившись ухом к грудной клетке Николая.
       - Фу, бля, вроде дышит! – облегчённо произнёс он через несколько секунд. – Ладно, пусть отлежится.
       Трегубов достал из куртки фляжку с коньяком и сделав несколько глотков передал оперативникам. Те поочерёдно пригубили и отдали фляжку ему обратно.
       - Беспонтовое это занятие, - сказал Палаев, присев на край привинченного к полу стула. – Надо ехать к Филипенко и базарить с ним. А этот, - он кивнул на связанного Николая, - попросту может сдохнуть. И что потом?! Опять ломать голову что делать с телом?!
       - А может, он в натуре, не в курсах про ствол? – выдвинул свою версию Адоньев.
       - Так, всё! – громко заорал Трегубов. – Херли тут гадать! Он, правильно говорит, - Трегубов кивнул на Палаева. – Нам нужен Филипенко. Он говорил, что информацию про ствол ему скинул его информатор, которого он, сука, так мне и не назвал. Не хочет по-хорошему, значит будем по-плохому. Иначе завтра, Шахов высосет мне весь мозг!
       - А с этим что делать? Развяжем… или как?
       - Пусть пока полежит, - ответил Трегубов. – Глядишь, что ни будь да вспомнит.
       

        Глава 15

       
       Звук работающего двигателя автомобиля подъехавшего к воротам фермерского хозяйства услышали все. Первыми на него отреагировали оба мордоворота. Один из них тут же погасил свет в комнате и в темноте юркнув в прихожую замер у входной двери, закрытой изнутри на крючок, а второй прижался спиной к стене рядом с окном и отогнув пальцами рук занавеску стал всматриваться в сторону ворот, где стоял их старенький, сдержанный и разудалый немецкий «BМW», он же «Бумер». У обоих у них в руках Ленка впервые за этот вечер увидела пистолеты. Связанный по рукам и ногам лежащий на полу в паре метрах от Ленки участковый слёзно обратился к притаившемуся у окна мордовороту:
       - Развяжите мне руки! Я же вам всё привёз!
       Мордоворот угрожающе замахнулся на него рукой, в которой держал пистолет:
       - Замри, мент! А не то я тебе дырку в черепе сделаю!
       Поначалу Ленка посчитала участкового случайной жертвой, но услышав его слова «я же вам всё привёз», она поняла, что за этим кроется какой-то подвох. Вспомнив, что бандиты нашли у него банковский договор на имя мужа Ленка уже не сомневалась, что участковый имел в виду именно этот документ. Она посмотрела в глаза участкового и не обращая внимания на свирепый взгляд мордоворота, негромко произнесла:
       - Какая же ты, сволочь…
       Вдруг, стоявший у окна мордоворот быстрым шагом направился к входной двери и бросив на ходу своему подельнику: «Это босс приехал» открыл дверь настежь и вышел в сенцы. Через минуту он вернулся обратно, но уже не один. Вместе с ним в дом вошёл седоволосый мужчина лет шестидесяти. В глаза Ленки сразу же бросилась увесистая золотая цепь на его толстой шее. На нём была рубашка, по всей вероятности очень дорогая с короткими рукавами, а ниже обеих локтей она заприметила множество татуировок. Почти на всех пальцах красовались татуировки похожие на перстни. Как ни странно, мужчина улыбался. Сначала он подошёл к участковому:
       - Ты, что же это, друг мой, ситный, - тихо сказал он ему. - Решил бортануть меня по тихой? Да? Я, тебе говорил, что документ нужно привезти мне?
       Участковый судорожно закивал головой:
       - Говорил…
       - Ну, а тогда зачем ты его привёз ей, - он кивнул головой на Ленку.
       -Так…я это. Я подумал, что вы сами заберёте у неё.
       - Он, видите ли, подумал…, - мужчина, скептически улыбнувшись продублировал сказанное участковым стоявшим рядом мордоворотам. Те, глуповато усмехнулись.
       - Где его мотоцикл? – следом спросил он.
       - В пруду, босс, - ответил тот, кого Ленка считала старшим из мордоворотов.
       - Прекрасно…Значит его тоже туда отнесите. И поживее…
       Оба понятливо кивнули. Участковый что-то пытался сказать, но тут же получив несколько ударов обмяк. Ленка испугалась. Она понимала, что может стать следующей и обречённо закрыла глаза. Её руки были также связаны.
       - Ну, ну, ну, - услышала она перед своим лицом. Ленка медленно открыла глаза. Седоволосый татуированный мужчина смотрел прямо на неё.
       - Завтра утром поедешь с нами в банк. Вот тут в договоре, - он ткнул своим пальцем на строчку в документе, - указано, что по согласию своего мужа ты вправе распорядиться деньгами. Ты их достанешь из банковской ячейки и принесёшь моему человеку, который будет ждать тебя в машине у банка. Затем напишешь расписку, что возвращаешь долг. Если выкинешь какой ни будь фортель, то твой муж поедет на зону за убийство инкассатора. Надолго. Я об этом позабочусь. А сама ты просто умрёшь. Ты меня услышала?
       - Да…, - машинально ответила Ленка. – Я сделаю всё как вы сказали только пообещайте, что моего мужа выпустят. Он ведь ни в чём не виноват…
       - Разумеется, - ответил тот. – Я своё слово держу.
        Ленка хотела ещё сказать, что ждёт ребёнка, так, на всякий случай, чтобы её не убивали ради будущего малыша. Но в последнюю секунду передумала, понимая для себя, что вряд ли это заставит их отказаться от задуманного. Наблюдая как мордовороты заворачивают находящегося без сознания участкового в одеяло, Ленка подумала о муже. Если его до сих пор не выпустили, значит в действительности могут посадить. Выбор для неё был невелик. Она мысленно прощалась с их домом медленно осматривая комнату. Взгляд её остановился на сделанном когда-то мужем люке в потолке. В дальнейшем Николай хотел установить винтовую лестницу, ведущую на чердак. Он хотел сделать там ещё одну жилую комнату для будущих гостей, но всё как-то руки не доходили доделать.
       Седоволосый уголовник уехал после того, как с пруда вернулись его мордовороты. Участкового с ними не было. Страх от переживаемых ею событий поверг Ленку в ужас. Оставалось только разве что ждать утра и довериться Господу. В который раз она перечитывала про себя молитву «Отче наш» Ленка уже потеряла счёт…
       
       
        Продолжение этой истории уже скоро....