Я ответил, что нет, тогда сотрудник охраны порекомендовал мне сначала записаться на прием, объяснил, что с условиями процедуры я могу ознакомиться на официальном сайте, а потом уже приходить. Закончив излагать, сотрудник турникет не открыл, а стал ждать, когда я покину здание.
Ничего не понимая, я вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и остался стоять у входа, размышляя о том, что предпринять. Было видно, что просто взять и беспрепятственно войти не получится, значит нужно что-то сделать.
Я раздумывал, рассматривая свою тень, образовавшуюся от яркого солнца, показавшегося из-за крыш домов. Асфальт в этом месте был полностью очищен от снега и льда, и я начал расхаживать по нему взад-вперед. Уходить, не добившись поставленной цели, я не собирался. Я понимал, что в конечном итоге смогу осуществить задуманное, но для этого надо правильно применить свою силу. И если у меня не получится такой пустяк, то какой же я после этого всесильный и могущественный человек?!
Итак, чтобы проследовать к конечному объекту, необходимо отправить, так сказать, соответствующее задание на обработку и реализацию. В своей голове я сформировал мысль о том, что мне требуется пройти охрану и самостоятельно следовать дальше, а встречные люди должны в этом содействовать. Подумав так, я снова пошел к дверям здания Правительства.
Войдя внутрь, я увидел, что сотрудник охраны, сняв блокировку турникета, приглашает меня пройти.
- Вы извините меня, - виновато произнес он. – Я вас просто сразу не узнал. Проходите, пожалуйста. Извините.
Он услужливо провернул турникет, и я проследовал в глубину фойе.
- А где кабинет губернатора? – спросил я, обернувшись.
- А вот поднимитесь по лестнице, увидите рядом. Там табличка приемной.
- Он на месте? – уточнил я.
- Да, - ответил сотрудник, - но, наверное, не в своем кабинете, потому что я видел, как он спустился и шел по коридору первого этажа. Но подробностей я не знаю.
Я пошел по лестнице на второй этаж, формируя в голове мысль о том, чтобы меня впустили в кабинет первого лица города, даже если его самого там не будет. По ковровой дорожке, закрепленной на лестнице металлическими прутьями я проследовал на второй этаж, где разглядел красную табличку приемной и рядом такую же табличку, обозначавшую то, что здесь располагается губернатор города Санкт-Петербург, а ниже – фамилия, имя, отчество.
Распахнув добротную деревянную дверь, я вошел в приемную, где увидел за столом светловолосую симпатичную женщину средних лет в деловом платье темно-синего цвета. Она сидела перед компьютерным монитором, одной рукой держа авторучку и записывая что-то в ежедневник на столе, а другой - приложив трубку радиотелефона к уху. Подняв глаза и увидев, кто вошел, она тут же прервала разговор, извинившись перед телефонным собеседником, и встала из-за стола.
- Здравствуйте, - поприветствовала она меня. – Сергея Сергеевича в данный момент в кабинете нет, он сейчас на совещании, но я ему сообщу, что вы пришли.
Она подошла к двустворчатой массивной двери, возле которой также крепилась красная табличка с обозначением губернаторского кабинета. Дверь была незапертой. Секретарша открыла ее и пригласила меня войти внутрь помещения. Я вошел в кабинет, и передо мной предстало солидно обставленное немалое по размерам помещение. Женщина, улыбнувшись мне, вышла и притворила за мной дверь.
Оставшись в одиночестве, я принялся осматриваться. Благодаря нескольким большим окнам, в кабинете было очень светло. У дальней стены, подобно трону, стояло рабочее кресло из черной кожи, принадлежащее хозяину кабинета. Над ним на стене висел большой фотографический портрет Президента России. Перед креслом громоздился стол с письменными принадлежностями, а перед ним еще один приставленный стол с рядами стульев по обе стороны. В сторонке покоился третий стол, предназначенный для неформального общения с графином воды посередине и бокалами. По стенам, как в картинной галерее, висели фотографии, а также нарисованные художниками небольшие картины с изображенными, по всей видимости, важными для хозяина кабинета событиями из его жизни.
Мне надоело стоять, поэтому я сел за неформальный стол. А поскольку хотелось пить, то налил себе из графина воды в бокал и выпил. В углу тикали массивные напольные часы, за стеклом из стороны в сторону качался маятник. Пока все шло, действительно, так, как мне было заявлено Илларионом Федоровичем. Таинственные силы были на моей стороне и полностью мне способствовали. Случай с охранником показал, что просто так ничего не делается и хоть немного, но некоторые усилия нужно прилагать. Стало быть, если мне что-то требуется, то надо обозначить в голове, сформулировать и получится почти как в сказке. Я начинал чувствовать себя всесильным. Впрочем, все эти несущественные мелочи были слишком ничтожны, как детская шалость.
Я продолжал сидеть в тишине под часовое тиканье, ожидая прихода губернатора. Что я ему скажу? И зачем это затеял? - Задавал себе я вопросы. Какое-то ребячество. Но мне пока нравилось. Никакого стеснения или робости я не чувствовал. В душе была уверенность в себе и интерес к происходящему. Раньше, приходя в кабинет к начальству, я всегда робел, от волнения потели ладони, а если меня начинали ругать, то и вовсе паниковал. Елеонора Владимировна не в счет. Она относилась ко мне почти по-матерински. Но вот при других руководителях, тех людях, которые имели надо мною власть, начиная с классного руководителя и директора в школе, затем моих командиров во время службы в армии, дело обстояло иначе. Сейчас у меня было ощущение, словно за моими плечами стоит некто, кто вселяет в меня уверенность, снабжает меня энергией, следит за тем, чтобы мне никто не навредил, приводит в исполнение мои пожелания.
Пребывая в безделье, только теперь я разглядел между креслом губернатора и напольными часами дверь. Она сливалась со стеной, поэтому была неприметной. Я знал, что у всех больших руководителей при кабинете имеется отдельная комната, предназначенная для отдыха. Часто там находится и персональный туалет. Я подошел к двери, дернул ручку. Дверь оказалась незапертой, но входить в комнату я посчитал пока неудобным, поэтому прикрыл дверь и стал прохаживаться по кабинету, разглядывая фотографии и картины. Походя, мысленно я представил, что губернатор должен воспринимать меня, как исключительно важного человека, причем не только он, но и все, кто присутствует сейчас в этом здании.
Благодаря хорошей шумоизоляции, я не слышал, что происходит за входной дверью и за окнами кабинета. Было тихо, и только паркетный пол слегка поскрипывал от моих шагов.
В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел тот, ради кого я сюда прибыл.
Предо мной предстал мужчина лет шестидесяти, среднего роста, с проседью в шевелюре, в светло-сером костюме и черных, блестящих от безупречной чистоты, туфлях. Вслед за ним в кабинет проследовал тучный мужчина тех же лет, что и губернатор.
Стараясь оставаться важным, губернатор заметно волновался, и поэтому чересчур поспешно зашагал ко мне, протягивая руку для рукопожатия. От него пахнуло дорогим одеколоном. Мы с губернатором и пришедшим с ним мужчиной пожали друг другу руки, и губернатор жестом пригласил меня присесть за стол для неформального общения.
- Это Петр Алексеевич Краснов, крупный предприниматель, помогает нам, - представил мне мужчину губернатор и, указывая на меня, - а это Олег Сергеевич, весьма уважаемый человек.
Мы друг другу кивнули. Я отодвинул стул и сел, сразу предполагая, что нашей встрече не суждено быть продолжительной. Губернатор присел на соседний стул, полуобернувшись ко мне. Петр Алексеевич не стал присаживаться, а отошел к окну и стал глядеть куда-то на улицу.
- Вы извините меня, Олег Сергеевич, что пришлось подождать, - обратился ко мне губернатор басовитым голосом, - сейчас идет заседание комиссии по ЖКХ. Мне пришлось оставить заседание, когда мне сообщили о вашем визите. Честно признаюсь, не ожидал. Мне очень приятно, что вы решили меня навестить.
Вживаясь в роль, я со скучающим видом проговорил:
- Ничего-ничего, Сергей Сергеевич. Я же понимаю. Важные дела. Тем более, когда речь идет о ЖКХ.
Мне хорошо известно, как люди в большинстве своем относятся к чиновникам. Ко всем, от высших до низших. Ухудшение условий жизни, тотальная бедность, вечные житейские проблемы, решение которых высасывает все силы и нервы, не могли позитивно сказаться на отношении людей к властьимущим. Я тоже, можно так сказать, был из простого народа и прекрасно видел, что вокруг меня происходит. Самого покрутило в водовороте лишений. Поэтому я не отличался от большинства граждан своей страны и испытывал что-то вроде социальной аллергии к этим так называемым народным избранникам и назначенцам сверху. Вот и сейчас, слушая своего собеседника, я с неприязнью смотрел на сидящего передо мной мужчину, благодушно взиравшего на меня.
С самого начала общения меня удивила одна деталь – откуда он знал мои имя и отчество? Я никому в этом здании их не озвучивал. Врядли их в уши губернатору надул попутный ветер. Можно было предположить, что средний мир сконструировал все так, дабы каким-то образом пробудились силы, заставившие по какой-то надобности этих чинуш поднять документы, из которых стали доступны мои данные. И этот кто-то по непонятным причинам в нужный момент передал их губернатору. Все это выглядело сложно. К тому же было неясно, каким образом всем этим людям была внушена важность моего положения. Но из поведения губернатора и сказанного им было явственно видно, что он воспринимает меня именно как непростого гостя.
Через минуту дверь в кабинет снова открылась и вошла секретарша с подносом, на котором дымились три чашки. Подойдя к столу, она выставила перед нами белые хрупкие чашечки с кофе на блюдечках, сахарницу, две прозрачные вазочки с конфетами и печеньем.
- Угощайтесь, Олег Сергеевич, и вы, Петр Алексеевич, - предложил губернатор и, показывая пример, пригубил чашку.
Но Петр Алексеевич не присоединился к столу, а остался стоять у окна. Своим грузным животом он уперся в подоконник, держа руки в карманах брюк, будто невидимо помогал ими поддерживать свое грузное брюхо.
Я взял свою чашку, отпил, оценив хорошее качество крепкого кофе. Итак, моя задумка осуществилась - я решил попить кофе с губернатором Санкт-Петербурга, и я это делаю. Мои возможности действуют, и теперь я могу использовать их в полной мере. Но что мне делать сейчас с этим человеком, который, ожидая продолжения беседы, посматривает на меня, потягивая кофе из чашки. Опередив меня, он первым задал вопрос:
- Я так понимаю, Олег Сергеевич, вы пришли ко мне неспроста?
Я еще не придумал, о чем мне с ним говорить, поэтому, напустив делового вида и задумчивости, какое-то время молчал, степенно продолжая пить преподнесенный мне напиток.
- А может чего покрепче, - предложил хозяин кабинета.
- Нет, спасибо, - ответил я, думая, что это будет сейчас лишним.
Пока я молча пил кофе, а мой собеседник ждал от меня хоть какой-нибудь беседы или прояснения цели моего визита, мне пришла в голову мысль использовать посещение первого лица города для свершения доброго дела.
- Сергей Сергеевич, - спросил я, - что вам обо мне известно?
Губернатор наморщил лоб, будто глубоко задумавшись.
- Ну, в первую очередь, - после некоторой паузы сказал он, - общеизвестно, что вы, Олег Сергеевич, серьезный человек, видный общественный деятель. Кроме того, вы слывете человеком, не равнодушным к проблемам людей.
Интересно, подумал я, откуда он это взял. Может, придумывает на ходу, сам не зная, что говорить, лепит, что придет на ум.
- Спасибо за лестную оценку, - ответил я. – Раз вам известно, что я активно занимаюсь проблемными вопросами людей, то я хотел бы предложить вам одну вещь. Вы знаете, что у нас в стране есть постыдная для государства проблема. На высшем уровне вещается о важности решения демографической проблемы, о повышении рождаемости, о помощи семьям с детьми, о сохранении здоровья детей. На первый взгляд получается, что каждый человек у нас на вес золота. Но на деле все это болтология, демагогия, так сказать. Вместо реальной защиты наших детей, нашего будущего, государство пустило проблему их лечения на самотек. В результате этого все население страны смс-ками собирает деньги на лечение наших российских детишек в виде добровольных пожертвований. А в казне денюшек ребятишкам и нет. Я считаю, что это наш большой позор. Понимаете?
- Да, конечно, - согласился губернатор.
- Так вот, - продолжил я, - Санкт-Петербург – не самый бедный город в мире. Я бы даже сказал, что он богатый. Надо сделать так, чтобы на лечение всех детей города в возрасте до восемнадцати лет выделялись деньги из городского бюджета. На операции, на дорогостоящие лекарства и так далее. Люди не должны просить и вымаливать этих денег у общества, у таких же бедных людей на лечение наших российских детишек. Сергей Сергеевич, соберите специалистов, ответственных должностных лиц и проработайте этот вопрос. Попробуем это сделать для начала по Санкт-Петербургу, а потом уже перенесем этот опыт на Ленинградскую область. Правда, дальше это будет не ваш вопрос. Думаю, все это реально. Уверен, что материальные возможности изыщутся. Главное, чтобы желание было. Моя мысль понятна?
В губернаторе явно шла какая-то внутренняя борьба, даже перестал кофе пить. Видно было, что он хотел бы мне возразить. Скорее всего, так и было бы, если бы к нему пришел другой человек. Но мои слова воспринимались им, как безусловная задача, и он фактически не мог мне отказать.
- Да, понятна, Олег Сергеевич, - ответил он мне, наконец, с трудом разлепив губы.
- Вот и хорошо, - сказал я и допил кофе. – Я понимаю, что один вы этот вопрос не решите, и время надо. Через месяц мы с вами встретимся и обсудим, как идут дела, и что удалось.
- Как все просто получается, - подал голос от окна Краснов, он, видимо, решил, что должен прийти на выручку главе города, - озвучили вопрос, и все сразу завертелось. Губернатор – не всемогущий человек. Денег-то где на это взять.
При этих словах губернатор вдруг вспотел, встал, подошел к своему письменному столу, достал бумажные полотенца. Оторвав от рулона, вытер лоб, а затем вернулся к столу.
- Извините, Олег Сергеевич, - проговорил он. – Что-то душно у меня в кабинете стало. Я попытаюсь инициировать решение вопроса с материальным обеспечением лечения детей. Но, сами понимаете, могут быть противодействия.
- Вот именно, - нервно от окна отозвался «крупный предприниматель» Петр Алексеевич, - говорю же, это немалые деньги, откуда их взять. Забавный юноша!
- Вы это серьезно? – я в миг не на шутку рассердился на встрявшего в разговор «крупного предпринимателя» Краснова, особенно за это его «забавный юноша». – Да вы в деньгах купаетесь, вы их деть не знаете куда! Достаточно проехаться по пригороду Питера и посмотреть на окружающие его феодальные замки, а на подрастающее поколение финансов у вас нет. Дома в Европе строите, на морях отдыхаете! А здесь хоть трава не расти?! Здесь что будет потом?
Я сразу понял, что за фрукт этот встрявший не в свое дело человек. Богатый толстосум, которого мне представили, как крупного предпринимателя, разбогател в девяностых, сколотил себе хороший капитал, с тех самых пор трется в коридорах власти.
Ничего не понимая, я вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и остался стоять у входа, размышляя о том, что предпринять. Было видно, что просто взять и беспрепятственно войти не получится, значит нужно что-то сделать.
Я раздумывал, рассматривая свою тень, образовавшуюся от яркого солнца, показавшегося из-за крыш домов. Асфальт в этом месте был полностью очищен от снега и льда, и я начал расхаживать по нему взад-вперед. Уходить, не добившись поставленной цели, я не собирался. Я понимал, что в конечном итоге смогу осуществить задуманное, но для этого надо правильно применить свою силу. И если у меня не получится такой пустяк, то какой же я после этого всесильный и могущественный человек?!
Итак, чтобы проследовать к конечному объекту, необходимо отправить, так сказать, соответствующее задание на обработку и реализацию. В своей голове я сформировал мысль о том, что мне требуется пройти охрану и самостоятельно следовать дальше, а встречные люди должны в этом содействовать. Подумав так, я снова пошел к дверям здания Правительства.
Войдя внутрь, я увидел, что сотрудник охраны, сняв блокировку турникета, приглашает меня пройти.
- Вы извините меня, - виновато произнес он. – Я вас просто сразу не узнал. Проходите, пожалуйста. Извините.
Он услужливо провернул турникет, и я проследовал в глубину фойе.
- А где кабинет губернатора? – спросил я, обернувшись.
- А вот поднимитесь по лестнице, увидите рядом. Там табличка приемной.
- Он на месте? – уточнил я.
- Да, - ответил сотрудник, - но, наверное, не в своем кабинете, потому что я видел, как он спустился и шел по коридору первого этажа. Но подробностей я не знаю.
Я пошел по лестнице на второй этаж, формируя в голове мысль о том, чтобы меня впустили в кабинет первого лица города, даже если его самого там не будет. По ковровой дорожке, закрепленной на лестнице металлическими прутьями я проследовал на второй этаж, где разглядел красную табличку приемной и рядом такую же табличку, обозначавшую то, что здесь располагается губернатор города Санкт-Петербург, а ниже – фамилия, имя, отчество.
Распахнув добротную деревянную дверь, я вошел в приемную, где увидел за столом светловолосую симпатичную женщину средних лет в деловом платье темно-синего цвета. Она сидела перед компьютерным монитором, одной рукой держа авторучку и записывая что-то в ежедневник на столе, а другой - приложив трубку радиотелефона к уху. Подняв глаза и увидев, кто вошел, она тут же прервала разговор, извинившись перед телефонным собеседником, и встала из-за стола.
- Здравствуйте, - поприветствовала она меня. – Сергея Сергеевича в данный момент в кабинете нет, он сейчас на совещании, но я ему сообщу, что вы пришли.
Она подошла к двустворчатой массивной двери, возле которой также крепилась красная табличка с обозначением губернаторского кабинета. Дверь была незапертой. Секретарша открыла ее и пригласила меня войти внутрь помещения. Я вошел в кабинет, и передо мной предстало солидно обставленное немалое по размерам помещение. Женщина, улыбнувшись мне, вышла и притворила за мной дверь.
Оставшись в одиночестве, я принялся осматриваться. Благодаря нескольким большим окнам, в кабинете было очень светло. У дальней стены, подобно трону, стояло рабочее кресло из черной кожи, принадлежащее хозяину кабинета. Над ним на стене висел большой фотографический портрет Президента России. Перед креслом громоздился стол с письменными принадлежностями, а перед ним еще один приставленный стол с рядами стульев по обе стороны. В сторонке покоился третий стол, предназначенный для неформального общения с графином воды посередине и бокалами. По стенам, как в картинной галерее, висели фотографии, а также нарисованные художниками небольшие картины с изображенными, по всей видимости, важными для хозяина кабинета событиями из его жизни.
Мне надоело стоять, поэтому я сел за неформальный стол. А поскольку хотелось пить, то налил себе из графина воды в бокал и выпил. В углу тикали массивные напольные часы, за стеклом из стороны в сторону качался маятник. Пока все шло, действительно, так, как мне было заявлено Илларионом Федоровичем. Таинственные силы были на моей стороне и полностью мне способствовали. Случай с охранником показал, что просто так ничего не делается и хоть немного, но некоторые усилия нужно прилагать. Стало быть, если мне что-то требуется, то надо обозначить в голове, сформулировать и получится почти как в сказке. Я начинал чувствовать себя всесильным. Впрочем, все эти несущественные мелочи были слишком ничтожны, как детская шалость.
Я продолжал сидеть в тишине под часовое тиканье, ожидая прихода губернатора. Что я ему скажу? И зачем это затеял? - Задавал себе я вопросы. Какое-то ребячество. Но мне пока нравилось. Никакого стеснения или робости я не чувствовал. В душе была уверенность в себе и интерес к происходящему. Раньше, приходя в кабинет к начальству, я всегда робел, от волнения потели ладони, а если меня начинали ругать, то и вовсе паниковал. Елеонора Владимировна не в счет. Она относилась ко мне почти по-матерински. Но вот при других руководителях, тех людях, которые имели надо мною власть, начиная с классного руководителя и директора в школе, затем моих командиров во время службы в армии, дело обстояло иначе. Сейчас у меня было ощущение, словно за моими плечами стоит некто, кто вселяет в меня уверенность, снабжает меня энергией, следит за тем, чтобы мне никто не навредил, приводит в исполнение мои пожелания.
Пребывая в безделье, только теперь я разглядел между креслом губернатора и напольными часами дверь. Она сливалась со стеной, поэтому была неприметной. Я знал, что у всех больших руководителей при кабинете имеется отдельная комната, предназначенная для отдыха. Часто там находится и персональный туалет. Я подошел к двери, дернул ручку. Дверь оказалась незапертой, но входить в комнату я посчитал пока неудобным, поэтому прикрыл дверь и стал прохаживаться по кабинету, разглядывая фотографии и картины. Походя, мысленно я представил, что губернатор должен воспринимать меня, как исключительно важного человека, причем не только он, но и все, кто присутствует сейчас в этом здании.
Благодаря хорошей шумоизоляции, я не слышал, что происходит за входной дверью и за окнами кабинета. Было тихо, и только паркетный пол слегка поскрипывал от моих шагов.
В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел тот, ради кого я сюда прибыл.
Предо мной предстал мужчина лет шестидесяти, среднего роста, с проседью в шевелюре, в светло-сером костюме и черных, блестящих от безупречной чистоты, туфлях. Вслед за ним в кабинет проследовал тучный мужчина тех же лет, что и губернатор.
Стараясь оставаться важным, губернатор заметно волновался, и поэтому чересчур поспешно зашагал ко мне, протягивая руку для рукопожатия. От него пахнуло дорогим одеколоном. Мы с губернатором и пришедшим с ним мужчиной пожали друг другу руки, и губернатор жестом пригласил меня присесть за стол для неформального общения.
- Это Петр Алексеевич Краснов, крупный предприниматель, помогает нам, - представил мне мужчину губернатор и, указывая на меня, - а это Олег Сергеевич, весьма уважаемый человек.
Мы друг другу кивнули. Я отодвинул стул и сел, сразу предполагая, что нашей встрече не суждено быть продолжительной. Губернатор присел на соседний стул, полуобернувшись ко мне. Петр Алексеевич не стал присаживаться, а отошел к окну и стал глядеть куда-то на улицу.
- Вы извините меня, Олег Сергеевич, что пришлось подождать, - обратился ко мне губернатор басовитым голосом, - сейчас идет заседание комиссии по ЖКХ. Мне пришлось оставить заседание, когда мне сообщили о вашем визите. Честно признаюсь, не ожидал. Мне очень приятно, что вы решили меня навестить.
Вживаясь в роль, я со скучающим видом проговорил:
- Ничего-ничего, Сергей Сергеевич. Я же понимаю. Важные дела. Тем более, когда речь идет о ЖКХ.
Мне хорошо известно, как люди в большинстве своем относятся к чиновникам. Ко всем, от высших до низших. Ухудшение условий жизни, тотальная бедность, вечные житейские проблемы, решение которых высасывает все силы и нервы, не могли позитивно сказаться на отношении людей к властьимущим. Я тоже, можно так сказать, был из простого народа и прекрасно видел, что вокруг меня происходит. Самого покрутило в водовороте лишений. Поэтому я не отличался от большинства граждан своей страны и испытывал что-то вроде социальной аллергии к этим так называемым народным избранникам и назначенцам сверху. Вот и сейчас, слушая своего собеседника, я с неприязнью смотрел на сидящего передо мной мужчину, благодушно взиравшего на меня.
С самого начала общения меня удивила одна деталь – откуда он знал мои имя и отчество? Я никому в этом здании их не озвучивал. Врядли их в уши губернатору надул попутный ветер. Можно было предположить, что средний мир сконструировал все так, дабы каким-то образом пробудились силы, заставившие по какой-то надобности этих чинуш поднять документы, из которых стали доступны мои данные. И этот кто-то по непонятным причинам в нужный момент передал их губернатору. Все это выглядело сложно. К тому же было неясно, каким образом всем этим людям была внушена важность моего положения. Но из поведения губернатора и сказанного им было явственно видно, что он воспринимает меня именно как непростого гостя.
Через минуту дверь в кабинет снова открылась и вошла секретарша с подносом, на котором дымились три чашки. Подойдя к столу, она выставила перед нами белые хрупкие чашечки с кофе на блюдечках, сахарницу, две прозрачные вазочки с конфетами и печеньем.
- Угощайтесь, Олег Сергеевич, и вы, Петр Алексеевич, - предложил губернатор и, показывая пример, пригубил чашку.
Но Петр Алексеевич не присоединился к столу, а остался стоять у окна. Своим грузным животом он уперся в подоконник, держа руки в карманах брюк, будто невидимо помогал ими поддерживать свое грузное брюхо.
Я взял свою чашку, отпил, оценив хорошее качество крепкого кофе. Итак, моя задумка осуществилась - я решил попить кофе с губернатором Санкт-Петербурга, и я это делаю. Мои возможности действуют, и теперь я могу использовать их в полной мере. Но что мне делать сейчас с этим человеком, который, ожидая продолжения беседы, посматривает на меня, потягивая кофе из чашки. Опередив меня, он первым задал вопрос:
- Я так понимаю, Олег Сергеевич, вы пришли ко мне неспроста?
Я еще не придумал, о чем мне с ним говорить, поэтому, напустив делового вида и задумчивости, какое-то время молчал, степенно продолжая пить преподнесенный мне напиток.
- А может чего покрепче, - предложил хозяин кабинета.
- Нет, спасибо, - ответил я, думая, что это будет сейчас лишним.
Пока я молча пил кофе, а мой собеседник ждал от меня хоть какой-нибудь беседы или прояснения цели моего визита, мне пришла в голову мысль использовать посещение первого лица города для свершения доброго дела.
- Сергей Сергеевич, - спросил я, - что вам обо мне известно?
Губернатор наморщил лоб, будто глубоко задумавшись.
- Ну, в первую очередь, - после некоторой паузы сказал он, - общеизвестно, что вы, Олег Сергеевич, серьезный человек, видный общественный деятель. Кроме того, вы слывете человеком, не равнодушным к проблемам людей.
Интересно, подумал я, откуда он это взял. Может, придумывает на ходу, сам не зная, что говорить, лепит, что придет на ум.
- Спасибо за лестную оценку, - ответил я. – Раз вам известно, что я активно занимаюсь проблемными вопросами людей, то я хотел бы предложить вам одну вещь. Вы знаете, что у нас в стране есть постыдная для государства проблема. На высшем уровне вещается о важности решения демографической проблемы, о повышении рождаемости, о помощи семьям с детьми, о сохранении здоровья детей. На первый взгляд получается, что каждый человек у нас на вес золота. Но на деле все это болтология, демагогия, так сказать. Вместо реальной защиты наших детей, нашего будущего, государство пустило проблему их лечения на самотек. В результате этого все население страны смс-ками собирает деньги на лечение наших российских детишек в виде добровольных пожертвований. А в казне денюшек ребятишкам и нет. Я считаю, что это наш большой позор. Понимаете?
- Да, конечно, - согласился губернатор.
- Так вот, - продолжил я, - Санкт-Петербург – не самый бедный город в мире. Я бы даже сказал, что он богатый. Надо сделать так, чтобы на лечение всех детей города в возрасте до восемнадцати лет выделялись деньги из городского бюджета. На операции, на дорогостоящие лекарства и так далее. Люди не должны просить и вымаливать этих денег у общества, у таких же бедных людей на лечение наших российских детишек. Сергей Сергеевич, соберите специалистов, ответственных должностных лиц и проработайте этот вопрос. Попробуем это сделать для начала по Санкт-Петербургу, а потом уже перенесем этот опыт на Ленинградскую область. Правда, дальше это будет не ваш вопрос. Думаю, все это реально. Уверен, что материальные возможности изыщутся. Главное, чтобы желание было. Моя мысль понятна?
В губернаторе явно шла какая-то внутренняя борьба, даже перестал кофе пить. Видно было, что он хотел бы мне возразить. Скорее всего, так и было бы, если бы к нему пришел другой человек. Но мои слова воспринимались им, как безусловная задача, и он фактически не мог мне отказать.
- Да, понятна, Олег Сергеевич, - ответил он мне, наконец, с трудом разлепив губы.
- Вот и хорошо, - сказал я и допил кофе. – Я понимаю, что один вы этот вопрос не решите, и время надо. Через месяц мы с вами встретимся и обсудим, как идут дела, и что удалось.
- Как все просто получается, - подал голос от окна Краснов, он, видимо, решил, что должен прийти на выручку главе города, - озвучили вопрос, и все сразу завертелось. Губернатор – не всемогущий человек. Денег-то где на это взять.
При этих словах губернатор вдруг вспотел, встал, подошел к своему письменному столу, достал бумажные полотенца. Оторвав от рулона, вытер лоб, а затем вернулся к столу.
- Извините, Олег Сергеевич, - проговорил он. – Что-то душно у меня в кабинете стало. Я попытаюсь инициировать решение вопроса с материальным обеспечением лечения детей. Но, сами понимаете, могут быть противодействия.
- Вот именно, - нервно от окна отозвался «крупный предприниматель» Петр Алексеевич, - говорю же, это немалые деньги, откуда их взять. Забавный юноша!
- Вы это серьезно? – я в миг не на шутку рассердился на встрявшего в разговор «крупного предпринимателя» Краснова, особенно за это его «забавный юноша». – Да вы в деньгах купаетесь, вы их деть не знаете куда! Достаточно проехаться по пригороду Питера и посмотреть на окружающие его феодальные замки, а на подрастающее поколение финансов у вас нет. Дома в Европе строите, на морях отдыхаете! А здесь хоть трава не расти?! Здесь что будет потом?
Я сразу понял, что за фрукт этот встрявший не в свое дело человек. Богатый толстосум, которого мне представили, как крупного предпринимателя, разбогател в девяностых, сколотил себе хороший капитал, с тех самых пор трется в коридорах власти.
