Дни в пасмурном Шальгорне тянулись медленно и тоскливо. Дополняла мрачную картину лежавшая повсюду грязь с примесью мокрого снега, в которой утопали по самое голенище сапоги. Лорд Альраад пробирался в замок сквозь отвратительнейшую морось, прикрываясь полами плаща. Его длинные черные волосы слиплись, лицо было мокрым, но, вместе с тем, не утратило своего строгого выражения.
Привезли ещё одну ведьму, и ему нетерпелось как следует допросить ее. Своими особыми методами, разумеется. Он усмехнулся. На самом деле лорд Альраад был очень жестоким человеком. Он выполнял роль инквизитора и палача в королевском замке, и подходил к своему делу с особой тщательностью. Которая, порой, пугала самого правителя.
Спустившись в подвал, лорд снял плащ, встряхнул его, пригладил волосы, бросив быстрый взгляд в мутное зеркало, висевшее здесь. На него смотрел молодой мужчина, тем не менее на лбу его пролегла поперечная морщина от часто нахмуренных бровей, а взгляд темных глаз был колок.
Он прошел по темному коридору и оказался в небольшой комнате, если ее можно было так назвать. Каменная кладка потемнела, покрылась пылью, помётом крыс. Из освещения был лишь одинокий факел, а в стенах блестели цепи. Сбоку стоял шкаф, в котором Альраад хранил свои излюбленные предметы экзекуции. Сейчас цепи не были пустыми, в них была закована молодая девушка. Тонкие руки сомкнуты над головой, худые ноги болтаются в воздухе, а голова склонена — то ли это сна, то ли в обмороке. Услышав стук его каблуков, она шевельнулась.
«Живая, значит, – подумал Альраад, — Надолго ли?»
Ведьм он ненавидел всей своей душой. Все это колдовство, магия... Их хитрые взгляды, улыбки, лживые слова – все это казалось ему отвратительным и подлежащим немедленному уничтожению.
Мужчина подошёл к шкафу, взял оттуда небольшой кнут и направился к девушке. Приложив кнут к ее подбородку, он заставил ее поднять голову. Темные волосы, то ли вымазанные, то ли просто мышино-серого цвета свисали вниз, прикрывая нескромный наряд из грязного тонкого льна.
— Имя твое? – грубо спросил он, стараясь не смотреть на ее лицо. Ведьминых чар все же следовало опасаться.
В ответ она совершенно неожиданно расхохоталась. Он замахнулся и со свистом опустил кнут на ее белоснежное бедро. От тонкого кончика орудия проступила кровь, но ведьма будто и не ощутила. Лишь усмехнулась, глядя на него.
— Паршивка, отвечай, когда я с тобой разговариваю, – начал выходить из себя Альраад. Он чувствовал, как в жилах закипала кровь от такой ведьминской наглости. И это ему нравилось.
— Какой грозный, – наконец проговорила она с издёвкой. Он тут же ударил ее снова. А затем ещё и ещё. Для профилактики.
Но этой девке как будто и вправду было все равно. Как он не бил ее, как не лилась кровь на грязный каменный пол, она лишь шипела и продолжала улыбаться ему. Именно эта улыбка выводила его из себя. Когда-то его собственная мать так улыбалась ему, а местная ворожея уверяла, что она обязательно поправится, если будет пить зелье. Мама верила, и Альраад тоже верил. Верил даже тогда, когда его руку легонько сжали сухие тонкие пальцы, словно прощаясь. И она действительно прощалась, все с той же улыбкой, говоря ему что-то тихо-тихо.
В тот момент его вера в колдовство навсегда умерла вместе с ее улыбкой.
Неизвестно, сколько минуло времени, только Альраад сам устал. А ведьма все продолжала смотреть на него.
— Сколько злобы в тебе и ненависти, – прошептала она вдруг. — Вижу душу твою, вся она поросла шипами колючими, черными, бездонными.
«Выжгу огнем и мечом,
Душу твою
Найду
Водой и землёй
Излечу... » – проговорила ведьма тихо.
Вмиг стало холодно. По спине проползло что-то склизкое, мерзкое, обхватило горло и сжало. Альраад побледнел. Прежде, чем он успел прийти в себя, висящая на цепях ведьма противно захихикала. Ее хризолитовые глаза сверкнули зеленью в тусклом свете факела.
— Пора тебе вспомнить, что ты человек, а не зверь, – прошипела она сквозь зубы, — что там, за твоими одеждами, тоже есть сердце.
Мужчина щёлкнул кнутом — неуверенно, будто в панике. Но ведьма даже не вздрогнула. Она знала, что великий инквизитор Альраад не убьет ее.
Он больше никого не убьет.
Мутно. Сквозь густой, вязкий туман пробивается чей-то настойчивый голос. Кажется, вдалеке играет незнакомая музыка. Альраад медленно открывает глаза и несколько мгновений не видит ничего. Перед глазами сплошная белая пелена, словно кто-то зажег очень яркий свет. Только что, казалось, он был в темноте подземелий, потом ведьма произнесла заклинание, а после – мгла…
— Ты чего, поскользнулся? — послышалось совсем рядом. — Дай-ка я помогу тебе подняться!
Кто-то подхватил его под плечи, попытался поднять. Альраад медленно приходил в себя, зрение возвращалось, звуки становились чётче. И вот теперь перед ним стоял смешной хлопец в шапке с торчащими ушами, с красным носом и улыбкой до ушей.
— Девчонки! Айда кататься!
Мужчина не успел ничего понять, как тут же их окружила гурьба девиц, и его потащили куда-то, схватив за руку. Он хотел было вырваться, но одна, с золотистыми косами, вдруг повернулась к нему и звонко расхохоталась. Через мгновенье на нем уже были странные сапоги с лезвиями, его снова подхватили и куда-то повезли. И только Альраад поднял глаза, как остолбенел. Огромная ель была вся в огнях! Шарики, ленты, фрукты, орехи – и все это такое яркое, что мужчина невольно засмотрелся. А на самой верхушке, сияя, блестела огромная красная звезда. Мужчина постарался не разинуть рот от удивления. Не иначе как ведьмино колдовство заставило всё это гореть.
А вокруг были люди. Мужчины ходили за руку со своими дамами или катались в ботинках с лезвиями. Дети бегали туда-сюда, крича, кидаясь друг в друга снежками и валяясь в снегу. Альраад на миг вспомнил, как в детстве так же играл с сестрой. Он норовил забросить ей снег за воротник, а она лишь хохотала. И тогда мама кричала с окна, чтобы они шли есть вишневый пирог. Впервые за сотни лет Альраад улыбнулся.
— Как тебя зовут? – спросила златовласка, танцуя с ним на гладком льду. Благо, его ноги помнили, как держать равновесие.
— Аль... – почему-то просипел мужчина. Голос словно не слышался его, и такое было впервые.
— Алёша?
Имя не такое, как в его местах. Да он уж и понял, что оказался очень далеко от своей земли. Дома вокруг были огромными, из окон ярко светил свет, да и музыка была будто ненастоящей.
— Да, – он кивнул.
— А меня Наденька зовут!
— Наденька... – повторил он. Необычное имя было красивым.
«Пять минут! Пять минут!
Бой часов раздастся вскоре!
Помиритесь те, кто в ссоре!» — прогремело из-под ели женским голосом. Да так, что Альраад едва не закричал от неожиданности, готовясь выхватить меч. Только проведя рукой по поясу, он понял, что оружия с ним нет. А вот прежний костюм – черные одежды и мантия, отороченная мехом, остались. Впрочем, тут его наряд смотрелся вполне обычно: большинство людей были в шубах и самодельных масках различных животных.
Они кружились некоторое время, пока Альраад не почувствовал, как руки спутницы стали прохладными, ведь она была без перчаток.
— Вам холодно? – спросил он.
— Нет, ничуть, – она смутилась, и вдруг воскликнула: – А давайте прогуляемся по набережной!
Мужчина кивнул, ведь больше ему ничего и не оставалось. Он был в незнакомом городе с незнакомыми людьми, и лишь эта девушка могла скрасить его одиночество теперь. Сбросив сапоги с лезвиями, он с удовольствием почувствовал твердую землю под ногами. Они отправились в сторону от елки, к огромному светящемуся мосту, под которым спала покрытая толстым слоем льда река.
— Вы такой необычный… – сказала Наденька, едва музыка стала чуть тише. – Откуда вы?
— Я из… очень далекого места.
— Зачем же вы приехали? – удивилась она.
— Чтобы посмотреть на праздник, – соврал Альраад. Хотя теперь, глядя на всю эту красоту, что светилась сзади, ему действительно хотелось на это посмотреть.
— Да, наш Новый год всегда такой шумный и веселый! – девушка улыбнулась и вдруг поежилась.
— Вам все же холодно, - уже констатировал мужчина. Не задумываясь, он снял свою мантию.
— Что вы! – запротестовала Наденька. – Сейчас так холодно, как же вы будете? Нет, пожалуйста, не нужно, я вовсе не замерзла.
Она отвернулась, глядя вниз, на белесый лед, скрестив руки на груди.
— Замерзла, - Альраад ощущал, как мороз пробирается по его шее, но все же укрыл девушку теплой мантией.
— А как же вы? – она повернулась. Неожиданно оказавшись так близко, что он смог разглядеть ее яркие глаза, что блестели, как два изумруда. Альраад почувствовал ее теплое дыхание, взглянул на приоткрытые губы… Наденька откинула полу мантии, и он нырнул туда, обняв ее.
Они простояли так совсем недолго, но ему казалось, словно целую вечность он был именно с ней. Спутница вдруг встрепенулась и воскликнула:
— Алёшенька, ведь скоро куранты!... – она вдруг потупила взгляд, покраснела отчего-то. – Вам, наверное, негде праздновать?
Он кивнул.
Но узнать, что такое куранты, и почему его, великого инквизитора, вдруг назвали "Алёшенькой", Альраад не успел, потому как неугомонная девчонка со смехом потянула его за собой. Схватив его за руку, Наденька почти бегом бросилась от набережной, вглубь заснеженных дворов.
Никогда ещё жизнь Альраада, длившаяся не одну сотню лет, не летела так быстро, как сейчас.
Вскоре они оказались в каком-то огромном доме, поднялись по лестнице и вошли в одну из комнат. А в этой комнате было еще несколько маленьких комнат. Наденька сбросила свои сапоги, а гость последовал ее примеру. Все же, если он в другом мире, то и законы тут совсем другие. Следовало их соблюдать.
— Наденька! – из-за другой двери показалась полная женщина средних лет. Ее руки были в муке, а на голове был повязан платок. — Кто это с тобой?
— Это Алёша! Мы с ним на катке познакомились, он очень хороший! Алёша, это моя мама!
Альраад поцеловал руку женщины, с таким видом, словно она была не менее, чем императрицей. На это мама всплеснула руками.
— Какой воспитанный! Ну проходите!
Альраад чувствовал себя счастливым. Ещё никто и никогда не накладывал ему в тарелку салат со странным названием "оливье". Никто и никогда не наливал ему в бокал причудливый эль с лопающимися пузырьками. Всё это было словно бы во сне, но, вместе с тем, Наденька была такая живая, теплая, что даже он, великий инквизитор, истязавший женщин, обвиненных в ведовстве, вырывающий глаза у разбойников, отрубающий головы дезертирам, даже он смеялся вместе с ней. Мама оказалась очень доброй женщиной. Она долго расспрашивала его, а потом наказала стругать лук для салата. Дядя Ваня принес вино, подмигнув Альрааду и тут же переведя взгляд на Наденьку. Иван Васильевич был крестным отцом девушки и другом семьи. Сразу за ним посыпались еще гости, которых набралось около десяти человек. Все были с подарками, с красными щеками и широкими улыбками.
Вся эта дружная компания собралась вокруг огромного круглого стола в гостиной. Альраад только удивлялся, как они все уместились в такой маленькой комнатке, но места действительно хватило всем, даже наглому коту Ваське, который нацеплял своей белой шерсти на его черную одежду.
Зазвенели бокалы, засияли свечи, полетели блестяшки со странным иноземным названием «конфетти».
— ...С Новым тысяча девятьсот шестидесятым годом! – торжественно провозгласил мужчина из странной коробки.
И все тут же принялись обниматься. Наденька обняла его так крепко, что Альраад невольно улыбнулся. Из коробки что-то грохнуло. Чуть позже он понял, что это били часы, но сейчас, стоя в объятиях Наденьки, весь перемазанный в салате, с дурацкой красной шапкой на голове, обмотанный разноцветными светящимися огоньками, он бы хотел простоять так с ней всю жизнь. Закрыв глаза, Альраад вдохнул ее запах, она пахла хвоей и слегка спиртным. Он взглянул на нее.
Но Наденьки уже не было.
Перед ним висела в цепях ведьма и хохотала. Выглядел он, конечно, не по-инквизиторски. Учитывая его строгую внешность, те "украшения", что все еще были на нем, придавали комичный вид.
Альраад обернулся. Он снова был в пещерах. Мрачных, сырых и темных. И не было ярких огней, кроме тех, что остались висеть на нем. Не было оливье и коробки с мужчиной. Не было и Наденьки.
— С Новым годом, Алёша! – ведьма вдруг откинула голову и улыбнулась.
Альраад вздрогнул. Сквозь грязь и темноту комнаты на него смотрела его златовласка. И хоть волосы её были покрыты сажей, а тело было исполосовано его кнутом, это все же была она.
— Наденька...
И впервые за сотни лет по его щекам побежали слезы.
КОНЕЦ
Привезли ещё одну ведьму, и ему нетерпелось как следует допросить ее. Своими особыми методами, разумеется. Он усмехнулся. На самом деле лорд Альраад был очень жестоким человеком. Он выполнял роль инквизитора и палача в королевском замке, и подходил к своему делу с особой тщательностью. Которая, порой, пугала самого правителя.
Спустившись в подвал, лорд снял плащ, встряхнул его, пригладил волосы, бросив быстрый взгляд в мутное зеркало, висевшее здесь. На него смотрел молодой мужчина, тем не менее на лбу его пролегла поперечная морщина от часто нахмуренных бровей, а взгляд темных глаз был колок.
Он прошел по темному коридору и оказался в небольшой комнате, если ее можно было так назвать. Каменная кладка потемнела, покрылась пылью, помётом крыс. Из освещения был лишь одинокий факел, а в стенах блестели цепи. Сбоку стоял шкаф, в котором Альраад хранил свои излюбленные предметы экзекуции. Сейчас цепи не были пустыми, в них была закована молодая девушка. Тонкие руки сомкнуты над головой, худые ноги болтаются в воздухе, а голова склонена — то ли это сна, то ли в обмороке. Услышав стук его каблуков, она шевельнулась.
«Живая, значит, – подумал Альраад, — Надолго ли?»
Ведьм он ненавидел всей своей душой. Все это колдовство, магия... Их хитрые взгляды, улыбки, лживые слова – все это казалось ему отвратительным и подлежащим немедленному уничтожению.
Мужчина подошёл к шкафу, взял оттуда небольшой кнут и направился к девушке. Приложив кнут к ее подбородку, он заставил ее поднять голову. Темные волосы, то ли вымазанные, то ли просто мышино-серого цвета свисали вниз, прикрывая нескромный наряд из грязного тонкого льна.
— Имя твое? – грубо спросил он, стараясь не смотреть на ее лицо. Ведьминых чар все же следовало опасаться.
В ответ она совершенно неожиданно расхохоталась. Он замахнулся и со свистом опустил кнут на ее белоснежное бедро. От тонкого кончика орудия проступила кровь, но ведьма будто и не ощутила. Лишь усмехнулась, глядя на него.
— Паршивка, отвечай, когда я с тобой разговариваю, – начал выходить из себя Альраад. Он чувствовал, как в жилах закипала кровь от такой ведьминской наглости. И это ему нравилось.
— Какой грозный, – наконец проговорила она с издёвкой. Он тут же ударил ее снова. А затем ещё и ещё. Для профилактики.
Но этой девке как будто и вправду было все равно. Как он не бил ее, как не лилась кровь на грязный каменный пол, она лишь шипела и продолжала улыбаться ему. Именно эта улыбка выводила его из себя. Когда-то его собственная мать так улыбалась ему, а местная ворожея уверяла, что она обязательно поправится, если будет пить зелье. Мама верила, и Альраад тоже верил. Верил даже тогда, когда его руку легонько сжали сухие тонкие пальцы, словно прощаясь. И она действительно прощалась, все с той же улыбкой, говоря ему что-то тихо-тихо.
В тот момент его вера в колдовство навсегда умерла вместе с ее улыбкой.
Неизвестно, сколько минуло времени, только Альраад сам устал. А ведьма все продолжала смотреть на него.
— Сколько злобы в тебе и ненависти, – прошептала она вдруг. — Вижу душу твою, вся она поросла шипами колючими, черными, бездонными.
«Выжгу огнем и мечом,
Душу твою
Найду
Водой и землёй
Излечу... » – проговорила ведьма тихо.
Вмиг стало холодно. По спине проползло что-то склизкое, мерзкое, обхватило горло и сжало. Альраад побледнел. Прежде, чем он успел прийти в себя, висящая на цепях ведьма противно захихикала. Ее хризолитовые глаза сверкнули зеленью в тусклом свете факела.
— Пора тебе вспомнить, что ты человек, а не зверь, – прошипела она сквозь зубы, — что там, за твоими одеждами, тоже есть сердце.
Мужчина щёлкнул кнутом — неуверенно, будто в панике. Но ведьма даже не вздрогнула. Она знала, что великий инквизитор Альраад не убьет ее.
Он больше никого не убьет.
***
Мутно. Сквозь густой, вязкий туман пробивается чей-то настойчивый голос. Кажется, вдалеке играет незнакомая музыка. Альраад медленно открывает глаза и несколько мгновений не видит ничего. Перед глазами сплошная белая пелена, словно кто-то зажег очень яркий свет. Только что, казалось, он был в темноте подземелий, потом ведьма произнесла заклинание, а после – мгла…
— Ты чего, поскользнулся? — послышалось совсем рядом. — Дай-ка я помогу тебе подняться!
Кто-то подхватил его под плечи, попытался поднять. Альраад медленно приходил в себя, зрение возвращалось, звуки становились чётче. И вот теперь перед ним стоял смешной хлопец в шапке с торчащими ушами, с красным носом и улыбкой до ушей.
— Девчонки! Айда кататься!
Мужчина не успел ничего понять, как тут же их окружила гурьба девиц, и его потащили куда-то, схватив за руку. Он хотел было вырваться, но одна, с золотистыми косами, вдруг повернулась к нему и звонко расхохоталась. Через мгновенье на нем уже были странные сапоги с лезвиями, его снова подхватили и куда-то повезли. И только Альраад поднял глаза, как остолбенел. Огромная ель была вся в огнях! Шарики, ленты, фрукты, орехи – и все это такое яркое, что мужчина невольно засмотрелся. А на самой верхушке, сияя, блестела огромная красная звезда. Мужчина постарался не разинуть рот от удивления. Не иначе как ведьмино колдовство заставило всё это гореть.
А вокруг были люди. Мужчины ходили за руку со своими дамами или катались в ботинках с лезвиями. Дети бегали туда-сюда, крича, кидаясь друг в друга снежками и валяясь в снегу. Альраад на миг вспомнил, как в детстве так же играл с сестрой. Он норовил забросить ей снег за воротник, а она лишь хохотала. И тогда мама кричала с окна, чтобы они шли есть вишневый пирог. Впервые за сотни лет Альраад улыбнулся.
— Как тебя зовут? – спросила златовласка, танцуя с ним на гладком льду. Благо, его ноги помнили, как держать равновесие.
— Аль... – почему-то просипел мужчина. Голос словно не слышался его, и такое было впервые.
— Алёша?
Имя не такое, как в его местах. Да он уж и понял, что оказался очень далеко от своей земли. Дома вокруг были огромными, из окон ярко светил свет, да и музыка была будто ненастоящей.
— Да, – он кивнул.
— А меня Наденька зовут!
— Наденька... – повторил он. Необычное имя было красивым.
«Пять минут! Пять минут!
Бой часов раздастся вскоре!
Помиритесь те, кто в ссоре!» — прогремело из-под ели женским голосом. Да так, что Альраад едва не закричал от неожиданности, готовясь выхватить меч. Только проведя рукой по поясу, он понял, что оружия с ним нет. А вот прежний костюм – черные одежды и мантия, отороченная мехом, остались. Впрочем, тут его наряд смотрелся вполне обычно: большинство людей были в шубах и самодельных масках различных животных.
Они кружились некоторое время, пока Альраад не почувствовал, как руки спутницы стали прохладными, ведь она была без перчаток.
— Вам холодно? – спросил он.
— Нет, ничуть, – она смутилась, и вдруг воскликнула: – А давайте прогуляемся по набережной!
Мужчина кивнул, ведь больше ему ничего и не оставалось. Он был в незнакомом городе с незнакомыми людьми, и лишь эта девушка могла скрасить его одиночество теперь. Сбросив сапоги с лезвиями, он с удовольствием почувствовал твердую землю под ногами. Они отправились в сторону от елки, к огромному светящемуся мосту, под которым спала покрытая толстым слоем льда река.
— Вы такой необычный… – сказала Наденька, едва музыка стала чуть тише. – Откуда вы?
— Я из… очень далекого места.
— Зачем же вы приехали? – удивилась она.
— Чтобы посмотреть на праздник, – соврал Альраад. Хотя теперь, глядя на всю эту красоту, что светилась сзади, ему действительно хотелось на это посмотреть.
— Да, наш Новый год всегда такой шумный и веселый! – девушка улыбнулась и вдруг поежилась.
— Вам все же холодно, - уже констатировал мужчина. Не задумываясь, он снял свою мантию.
— Что вы! – запротестовала Наденька. – Сейчас так холодно, как же вы будете? Нет, пожалуйста, не нужно, я вовсе не замерзла.
Она отвернулась, глядя вниз, на белесый лед, скрестив руки на груди.
— Замерзла, - Альраад ощущал, как мороз пробирается по его шее, но все же укрыл девушку теплой мантией.
— А как же вы? – она повернулась. Неожиданно оказавшись так близко, что он смог разглядеть ее яркие глаза, что блестели, как два изумруда. Альраад почувствовал ее теплое дыхание, взглянул на приоткрытые губы… Наденька откинула полу мантии, и он нырнул туда, обняв ее.
Они простояли так совсем недолго, но ему казалось, словно целую вечность он был именно с ней. Спутница вдруг встрепенулась и воскликнула:
— Алёшенька, ведь скоро куранты!... – она вдруг потупила взгляд, покраснела отчего-то. – Вам, наверное, негде праздновать?
Он кивнул.
Но узнать, что такое куранты, и почему его, великого инквизитора, вдруг назвали "Алёшенькой", Альраад не успел, потому как неугомонная девчонка со смехом потянула его за собой. Схватив его за руку, Наденька почти бегом бросилась от набережной, вглубь заснеженных дворов.
Никогда ещё жизнь Альраада, длившаяся не одну сотню лет, не летела так быстро, как сейчас.
Вскоре они оказались в каком-то огромном доме, поднялись по лестнице и вошли в одну из комнат. А в этой комнате было еще несколько маленьких комнат. Наденька сбросила свои сапоги, а гость последовал ее примеру. Все же, если он в другом мире, то и законы тут совсем другие. Следовало их соблюдать.
— Наденька! – из-за другой двери показалась полная женщина средних лет. Ее руки были в муке, а на голове был повязан платок. — Кто это с тобой?
— Это Алёша! Мы с ним на катке познакомились, он очень хороший! Алёша, это моя мама!
Альраад поцеловал руку женщины, с таким видом, словно она была не менее, чем императрицей. На это мама всплеснула руками.
— Какой воспитанный! Ну проходите!
***
Альраад чувствовал себя счастливым. Ещё никто и никогда не накладывал ему в тарелку салат со странным названием "оливье". Никто и никогда не наливал ему в бокал причудливый эль с лопающимися пузырьками. Всё это было словно бы во сне, но, вместе с тем, Наденька была такая живая, теплая, что даже он, великий инквизитор, истязавший женщин, обвиненных в ведовстве, вырывающий глаза у разбойников, отрубающий головы дезертирам, даже он смеялся вместе с ней. Мама оказалась очень доброй женщиной. Она долго расспрашивала его, а потом наказала стругать лук для салата. Дядя Ваня принес вино, подмигнув Альрааду и тут же переведя взгляд на Наденьку. Иван Васильевич был крестным отцом девушки и другом семьи. Сразу за ним посыпались еще гости, которых набралось около десяти человек. Все были с подарками, с красными щеками и широкими улыбками.
Вся эта дружная компания собралась вокруг огромного круглого стола в гостиной. Альраад только удивлялся, как они все уместились в такой маленькой комнатке, но места действительно хватило всем, даже наглому коту Ваське, который нацеплял своей белой шерсти на его черную одежду.
Зазвенели бокалы, засияли свечи, полетели блестяшки со странным иноземным названием «конфетти».
— ...С Новым тысяча девятьсот шестидесятым годом! – торжественно провозгласил мужчина из странной коробки.
И все тут же принялись обниматься. Наденька обняла его так крепко, что Альраад невольно улыбнулся. Из коробки что-то грохнуло. Чуть позже он понял, что это били часы, но сейчас, стоя в объятиях Наденьки, весь перемазанный в салате, с дурацкой красной шапкой на голове, обмотанный разноцветными светящимися огоньками, он бы хотел простоять так с ней всю жизнь. Закрыв глаза, Альраад вдохнул ее запах, она пахла хвоей и слегка спиртным. Он взглянул на нее.
Но Наденьки уже не было.
Перед ним висела в цепях ведьма и хохотала. Выглядел он, конечно, не по-инквизиторски. Учитывая его строгую внешность, те "украшения", что все еще были на нем, придавали комичный вид.
Альраад обернулся. Он снова был в пещерах. Мрачных, сырых и темных. И не было ярких огней, кроме тех, что остались висеть на нем. Не было оливье и коробки с мужчиной. Не было и Наденьки.
— С Новым годом, Алёша! – ведьма вдруг откинула голову и улыбнулась.
Альраад вздрогнул. Сквозь грязь и темноту комнаты на него смотрела его златовласка. И хоть волосы её были покрыты сажей, а тело было исполосовано его кнутом, это все же была она.
— Наденька...
И впервые за сотни лет по его щекам побежали слезы.
КОНЕЦ
