—Я ведь прекрасно понимаю, Олька, почему тебя так тянет к нему, — с издёвкой продолжал Люкс; он догадался о состоянии Руслана, и ему захотелось развлечься, поиграть на нервах соперника, проверить на прочность его притворное самообладание и спокойствие, окончательно вывести его из себя и заставить совершить что-нибудь безрассудное. — Просто он позволяет тебе издеваться над ним, стойко и безропотно переносит все твои насмешки, охотно терпит твои фокусы и капризы. Короче, он позволяет тебе делать с ним всё что угодно. А только это тебе и надо для полного счастья, верно? Ты ведь обожаешь кого-нибудь помучить, потерзать, поиздеваться, ты просто жить без этого не можешь, — злобно проговорил он. — И если никого подходящего под рукой у тебя нет, ты начинаешь беситься и сходить с ума. Вот, как сегодня.
Люкс в упор взглянул на Руслана, ожидая, не скажет ли парень что-нибудь. Он лелеял тайную надежду разозлить соперника, зорко подмечая застывшее, напряжённое выражение его лица, плохо прикрытое явно вымученным спокойствием. Суровая складка на лбу выдавала отчаянные попытки Руслана сохранить ускользающее вместе с поднимающейся яростью самообладание, опущенные глаза прятали рвущиеся наружу эмоции, и Люкс понял, что попал в самую точку и ощутимо задел его за живое своими насмешливыми словами. А то, что ненавистный соперник вынужден из последних сил сдерживаться и не показывать своих истинных чувств ради будущего концерта или ради Ольги, окончательно развеселило Люкса, и ему ещё сильнее, чем прежде, захотелось позабавиться и заодно проверить на прочность терпение Руслана.
—Послушай, Олька! — вдруг радостно проговорил он, поражённый внезапной, очень удачной мыслью, и, довольный предвкушаемым эффектом от своей идеи, громко расхохотался. — Знаешь, какая замечательная идея сейчас пришла мне в голову? Просто супер идея. Она решит все наши проблемы. Послушай, а может мне нанять тебе Руслана для этих целей? Ну, в качестве твоей любимой забавы и объекта для издевательств. Думаю, он вполне подойдёт для этого дела. Терпение у него железное, я вижу. Станешь отрабатывать на нём все свои садистские наклонности, тёмные инстинкты и рискованные сексуальные эксперименты, которые ты обожаешь. В общем, оставишь для него все свои мерзкие штучки и заскоки. А со мной будешь приветливая и ласковая, покорная и скромная. Как ты на это смотришь? Это ведь отличный выход из положения, согласись. И главное, все будут довольны и счастливы.
—Ну, что скажешь, Руслан? — насмешливо поинтересовался Люкс, поворачиваясь к оглушённому таким невероятным оскорблением парню. — Работать с нами ты больше не хочешь. Что же, ладно. Может, тогда пойдёшь к Ольке в телохранители в особом качестве и с особыми, специфическими функциями? Я только что сказал, каковы будут твои обязанности. Ты ведь, я вижу, ради неё на всё готов, верно? Ну, вот и будешь усердно её обслуживать, когда это потребуется, будешь при ней кем-то вроде мальчика по вызову. Может, тогда она перестанет при каждом удобном и неудобном случае пугать меня тем, что давно уже спит с тобой. Ха-ха-ха! Ну, ладно, ладно, всё… — поспешно добавил Люкс с издевательской ухмылкой, снова отступая поближе к своему охраннику, так как оскорблённый до глубины души Руслан, не в силах больше этого выносить, наконец, молча и угрожающе двинулся в его сторону, сжав кулаки.
Его бледное, напряжённое лицо дышало плохо скрытой яростью и негодованием. Хотя парень изо всех сил старался не поддаваться на эту явную отвратительную провокацию Люкса, чтобы любой ценой избежать драки. От напряжения и неимоверных усилий подавить свою ярость и сохранить хотя бы жалкую видимость спокойствия, пот горячими каплями выступил у него на лбу.
—Заткнись, Люкс, — неуклюже, хрипло сорвалось с его пересохших, сведённых судорогой гнева губ, — Что ты несёшь? Лучше заткнись, по-хорошему тебе говорю…
—Да я пошутил, Руслан, — тут же объявил Люкс, злорадно наблюдая за его попытками сдержаться. — Это всего лишь шутка. Не злись. Или тебе нужна драка? Нет? Не нужна? Мне тоже это ни к чему. Я сегодня на удивление мирный и добрый. И не смотри на меня так злобно, ладно? Не то я могу обидеться. А если ты, действительно, не хочешь оказаться любимой игрушкой нашей садистки, выкидывай её вон без всяких сомнений и сожалений. Я уверен, ты так и поступишь, верно? Ведь стоит тебе раскиснуть, пожалеть её, и ты пропал. Будешь тогда при ней мальчиком по вызову. Ведь к этому всё идёт, разве ты сам не видишь? Я уже говорил, я совсем не против такого расклада. Могу тебя даже нанять в этом пикантном качестве, раз уж ты так её вдохновляешь. Раз уж ты так предан этой стерве. Деньги буду платить за твою нелёгкую работу, и концерту в клубе это нисколько не помешает, верно? Когда ты намерен приступить к выполнению своих специфических обязанностей? Прямо сейчас? Я же вижу, что ты не против. Ты с радостью за это возьмёшься, да? Может быть, ты даже мечтал об этом всю жизнь? Ха-ха-ха! Какую оплату предпочитаешь? Почасовую или сдельную? Сколько хочешь получать за свои услуги? Не стесняйся, говори свою цену. Не знаю, правда, какие сейчас расценки на этом рынке, надо в Интернет слазить, узнать. Никогда, понимаешь, прежде не пользовался услугами мальчиков по вызову. Ха-ха-ха! — злорадно посмеиваясь, на одном дыхании выпалил Люкс и, очень довольный своей жестокой, оскорбительной шуткой, торопливо спустился с крыльца, не дожидаясь ответа на издевательские вопросы, призванные окончательно добить, унизить и побольнее уязвить Руслана.
Громадный телохранитель, увидев, что разозлённый Руслан, тщетно пытаясь сдержаться, с совершенно безумным выражением лица угрожающе двинулся следом, снисходительно и лениво протянул свою внушительную ручищу и слегка толкнул парня назад, к распахнутой двери, прикрывая отступление своего хозяина.
—Стой здесь, — коротко и бесстрастно приказал он, а потом не спеша последовал за Люксом.
—Пока, Руслан, — оглянувшись, сказал тот. — Советую тебе хорошенько подумать над моим предложением, когда будешь оставлять эту шлюху у себя. Если ты её не выгонишь сразу, будем считать, что я тебя нанял. Я тебе заплачу, пришлю денег, когда узнаю расценки, но смотри, делай свою работу качественно. Халтуры я не потерплю. Понял? Когда Олька вернётся ко мне, она должна быть трезвой, спокойной, ласковой и послушной. Поработай над этим, как следует. Ха-ха-ха! — с немного наигранным, нервным весельем засмеялся Люкс, потом добавил, кивнув охраннику: — Ну, что, Никита, пошли отсюда. Здесь нам больше делать нечего.
Не оглядываясь, степенно и важно, они зашагали к выходу. Через пару минут роскошные авто быстро пронеслись по тихой улице, тонущей в вечерних сумерках, и бесследно исчезли за поворотом.
Часть третья. Глава 8
Руслан, шатаясь, неуклюже ввалился в прихожую, со злостью захлопнул входную дверь и нервно запер её непослушными, дрожащими от резко схлынувшего напряжения пальцами. Потом он в изнеможении прислонился плечом к стене и усталым, машинальным движением вытер влажный лоб рукавом рубашки, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Несчастный и растерянный, вне себя от жгучей ярости, обиды и отчаяния, парень чувствовал себя таким разбитым, опустошенным, измученным, что едва соображал. Думать обо всём только что произошедшем, было слишком уж больно и невыносимо. Его всё ещё трясло, каждый нерв в теле болезненно вибрировал, словно натянутая до отказа струна, Руслан никак не мог заставить себя расслабиться.
Израненное жестокими насмешками самолюбие яростно вопило внутри, требуя запоздалого мщения, и парень ясно понимал одну простую вещь. Если бы он дал Люксу в глаз в ответ на его мерзкие, издевательские предложения, сейчас ему было бы намного легче перенести всю эту отвратительную грязь, которая так неожиданно обрушилась на его голову. Конечно, вполне возможно, в результате телохранители Люкса превратили бы его в котлету. Или нет? Вряд ли они посмели бы сильно уродовать его перед концертом. При одной мысли о том, что он излишне поосторожничал и упустил свой шанс рассчитаться с соперником, Руслана бросило в лихорадочную дрожь. Раненое самолюбие мучительно заныло.
Да, он мог бы рискнуть и удовлетворить своё самолюбие хорошим, сильным ударом, пусть одним единственным, но этот удар разом прекратил бы все его мучения. Да, он мог бы врезать Люксу, как следует, и… он потерял бы Ольгу. Потому что они тоже рискнули бы в этом непредсказуемом случае. Руслан чувствовал это и тогда, во время их безумного противостояния у дверей, и сейчас, бессильно забившись в угол собственной прихожей. Наплевав на все последствия, в том числе и на будущий концерт, они всё-таки превратили бы его в котлету и увезли бы девушку. Ну, и что бы он выиграл в этом случае? А ровным счётом ничего. Ни Ольги, ни концерта, ни даже сладкого ощущения собственного превосходства. Ничего. Так что, выходит, он всё сделал правильно. Не стоило и трепыхаться ради такой мелочи, как возмущённое самолюбие, безжалостно втоптанное в грязь расчётливым Люксом.
Почему Люкс так хотел спровоцировать его на драку? Скорее всего, он намеревался разозлить его, вывести из себя, чтобы, воспользовавшись его безрассудством, увезти Ольгу. Он шёл по лезвию ножа. Он был вынужден терпеть издевательства и, пряча свою ярость глубоко внутри, молча выслушивать грязные, оскорбительные предложения, не имея возможности адекватно ответить на них, страдая от невыносимой душевной боли, невозможного унижения и стыда. Но зато они оба остались здесь, дома, целые и невредимые, а Люкс, ничего не добившись, вынужден был убраться вместе со своими устрашающего вида телохранителями. И это самое главное его достижение. То, ради чего он терпел и держал себя в руках на протяжении всего этого мучительного разговора, загоняя поглубже опасные, неуправляемые эмоции. Всё же остальное к чёрту. Наплевать и забыть. И пусть Люкс думает о нём, что хочет.
Ольга неподвижно сидела всё там же, на полу, подтянув коленки к груди и судорожно обхватив их обеими руками. Её светлые волосы роскошной, мягкой волной рассыпались по плечам, тёмные очки с одним треснувшим стёклышком надёжно скрывали выражение её лица. Даже линия губ пряталась за длинным, узким рукавом кофточки. Девушка казалась неживой, застывшей, холодной, далёкой. И нужно было ещё привыкнуть к тому жуткому, новому, страшному, что ядовитым туманом возникло теперь между ними. Превозмогая острую боль, тревогу и отчаяние, парень вдруг осознал, что у него просто нет иного выхода, он должен принять Ольгу такой, какая она есть, и попытаться понять, помочь, поддержать, спасти…
Когда Руслан посмотрел на девушку, к горлу у него вдруг подкатил какой-то тугой ком. От волнения и боли стало трудно дышать, всё внутри сжалось непреодолимым страхом, как будто он уже потерял её навсегда. Словно произошло что-то ужасное, непоправимое. Нечто такое, что неизбежно разлучит его с ней, сметёт жестоким, ледяным дыханием ненависти и циничного расчёта тот тесно сплетённый, горячий клубок безумных и противоречивых чувств и общих воспоминаний, пусть и не всегда приятных, которые всё ещё крепко привязывают их друг к другу, несмотря на все их размолвки, ссоры, обиды и проблемы.
Парень устало закрыл глаза и несколько секунд стоял абсолютно неподвижно, собираясь с силами. Он не слышал даже звука её тихого дыхания, с ужасом представляя себе, что её здесь нет, что её безвозвратно унесло этим яростным вихрем, который только что бешено промчался над ними и оставил его таким опустошенным и несчастным. А что же случилось с ней? С ней, такой сильной и бесстрашной. Почему она молчит и не шелохнётся, словно мёртвая?
Горячая волна нежности и жалости к ней вдруг затопила Руслана до краёв. Да разве он хотел бы, чтобы её здесь не было? Ведь совсем недавно он так страстно умолял её вернуться, снова с радостью взяв на себя ответственность за её беспорядочную и запутанную жизнь, балансирующую над краем пропасти, как тогда, несколько лет назад, когда он подобрал её, плачущую, с обочины дороги в лесу. И что стоят все неприятности и проблемы, все обиды и неотомщённые оскорбления по сравнению с тем, что она всё-таки здесь, тихо сидит на полу в его прихожей, одеревенев от безысходности и отчаяния, уже не ожидая от него ничего хорошего, ничего не требуя, ни на что не надеясь. И теперь только от него зависит, останется ли она здесь с ним, смогут ли они начать вместе новую, счастливую жизнь, отряхнув с ног весь ядовитый пепел старой.
—Оля… — наконец, решившись и собравшись с силами, с трудом, хрипло позвал Руслан непослушными, онемевшими губами и заставил себя открыть глаза, чтобы посмотреть на неё, впитать её всю от печально склонённой, светловолосой головы до носков смешных, жёлтых тапочек, в которые были засунуты её маленькие ножки. — Оля…
Девушка даже не шелохнулась. Парень тихонько вздохнул и с видимым усилием оторвался от поддерживающей его стены. На улице уже стемнело, и в коридоре царил густой полумрак, скрадывающий очертания всех предметов. Руслан включил свет, медленно приблизился к Ольге, тяжело и неловко опустился перед нею на колени, молча взял её холодную, безвольную руку. Потом он решительным, быстрым движением отвернул вверх тонкий рукав кофточки и с неподдельным ужасом уставился на цепочку следов от уколов, жутких, красных точек, которые отчётливо проступали на нежной коже в сгибе локтя, недвусмысленно подтверждая правдивость слов Люкса.
Несколько томительных секунд, не в силах поверить собственным глазам, парень растерянно смотрел на эти красноречивые следы её нового, опасного увлечения, потом отважился, наконец, поднять на девушку испуганный и встревоженный взгляд. Но уже в который раз он беспомощно наткнулся лишь на собственное, жалкое, искажённое трещиной на стекле, отражение в её громадных, зеркальных очках.
—Ну, что? Всё? Посмотрел? — вдруг жёстко и хрипло бросила Ольга сквозь зубы каким-то странным, сдавленным, не предвещающим ничего хорошего голосом, в котором явно слышались угроза и злость, потом резко вырвала у него свою руку и нервно поправила рукав кофточки. — Убедился? Удовлетворил своё чёртово любопытство? Теперь выкинешь меня вон, как тебе приказал этот недоделанный олигарх?
Бледное, растерянное лицо Руслана исказилось судорогой боли.
—Не надо, Оля, — в отчаянии тихо произнёс он, глядя на неё несчастными, умоляющими глазами. — Прошу тебя, не надо… не говори со мной так… ведь я…
—Ну, давай, давай, начинай! — не слыша его, злобно выкрикнула девушка, вся во власти своих возмущённых чувств, прорвавшихся наружу опасной, неуправляемой лавиной. — Смелее. Не стесняйся, Руслан. Приступай же к выполнению того, чего все они от тебя ждут.
—Оля, ну прошу тебя, подожди, — взмолился парень, пытаясь прервать её, но безуспешно.
—Приступай! Приступай! — заорала она ещё громче, истерично и напористо. — Люкс ведь сделал всё возможное, чтобы только посильнее тебя задеть. Чтобы ты почувствовал себя оскорблённым, униженным, втоптанным в грязь. Чтобы ты обязательно, обязательно выгнал меня вон. Ну, же! Не разочаровывай его. Скорее выкидывай меня вон. Он ведь так старался тебя разозлить. Но ты стоял, ты молча терпел всё это и даже не осмелился ответить, как следует, на его оскорбления и насмешки.
