Глава 1
- Я не буду вас учить по этому учебнику по одной простой причине, - я обвела потоковую аудиторию насмешливо-сочувственным взглядом. - Потому что признаю не только права животных, но и студентов, а он написан не человеком и не для людей...
Настороженные взгляды потеплели и присмотрелись повнимательнее к новому преподавателю. В элитнейшую Академию меня взяли по протекции (а как иначе в этой стране?) моей троюродной бабки.
Осиротела я настолько рано, что помнить не помнила никого из родителей, а большую часть жизни провела в закрытых учебных заведениях за границей родной страны. Бабка не бедствовала, поэтому хорошее образование мне не только дали, но я его еще и получила - учителя и воспитатели все были на самом высоком уровне.
Неожиданно Агриппина Павловна позвонила и сообщила, что отправила мне приглашение на родину. "Мир меняется, детка, - церемонно сообщила она. - Мне хотелось бы, чтобы ты была рядом со мной". Удивившись внезапно проснувшимся чувствами у старухи, которую я знала, в основном, по денежным переводам, я уволилась из очередного университета и взяла билеты на самолет.
Это было две недели назад, а сегодня я уже приступила к своим обязанностям.
- Не слишком поспешные выводы для столь юной особы? - в дверях стоял высокий лысый мужик с темными запавшими глазами и сверлил меня крайне неприязненным взглядом.
По неуловимому чувству превосходства над окружающими я распознала в нем коллегу по цеху, но когда меня это останавливало?
- Вовсе нет, - с напускным спокойствием я пожала плечами. - Я просмотрела его по диагонали и половину выкинула бы сходу.
- А вас не смущает говорить подобные вещи его автору?
Я мысленно поздравила себя с очередной удачей сомнительного свойства. Но если подумать, давно хотела высказать профессору Лыкову это в лицо. Учебник, лежащий на моем столе, был не первый скорбный труд Мстислава Ярославовича, от которого меня, как доктора филологии, укачивало, а как преподавателя - бесило. Формулировки, которые он использовал, наводили на мысли о необходимости компенсации недостающей длины некоторых органов длиной предложений. Вообще-то, именно это я и хотела сообщить автору, но при студентах решила все-таки смягчить определение.
Тем не менее, в аудитории раздались ехидные смешки. Конечно, студентам для полного счастья не хватало только битвы преподавателей!
- Я, знаете ли, никогда не говорю за спиной того, чего не могу сказать человеку в глаза. Другой вопрос, что не всегда это делаю, но это исключительно из гуманных соображений.
- Что ж, похвально, - качнул головой Мстислав Ярославович. - Наслышан о вас...
Надо же, не успела прийти, а уже прославилась... ну что ж, и так бывает. Я только сильнее расправила плечи.
- Что бы вам ни говорили обо мне, верьте каждому слову, - ехидно улыбнулась я. - Вряд ли слухи смогут сколько-нибудь преувеличить реальное положение дел.
- Хотелось бы понять, что вы можете мне противопоставить. Я поприсутствую на лекции, с вашего позволения?
Собственно, вопросительные интонации были откровенной издевкой - разрешение ему явно не требовалось. А вот четыре группы, собравшиеся в потоковой аудитории, затаили дыхание. Звезда мировой величины против новенькой.
Читать первую лекцию под прицелом откровенно неприязненного взгляда темных глаз было откровенно страшно. Но не отступать же перед каждым встречным! Если он позволяет себе со студентами мериться... гм... интеллектом, то у меня возникает множество вопросов. И чисто человеческих рекомендаций найти себе кого-нибудь своего уровня.
Всю свою карьеру я считала такой подход крайне неэтичным, тем более, когда и среди именитых ученых встречаешь немало откровенных дураков, а эти вообще - только учатся!неэтичнымВсю свою карьеру я считала такой подход крайне неэтичным, тем более, когда и среди именитых ученых встречаешь немало откровенных дураков, а эти вообще - только учатся!
Агриппина Павловна оказалась именно такой, какой я помнила ее по редким свиданиям из далекого детства и какой я представляла себе по коротким видеосозвонам. Зато дом, в котором родственница жила с тремя собаками и то ли очередным мужем, то ли любовником, меня приятно поразил. Огромный особняк с садом в черте города, но достаточно удаленный от центра, чтобы не мешали соседи. Пруд под раскидистой сосной и чугунной скамеечкой в окружении кустов, сейчас укрытых снежным покрывалом, наверняка был одним из любимых мест отдыха странной бабки.
Собственно, бабкой она как раз и не выглядела. Если не заглядывать в глаза, Агриппине можно было дать сколько угодно - от сорока до семидесяти. Правда, ее манера одеваться в стиле девятнадцатого века склоняла чашу весов сторону бо?льшей цифры. Длинные платья и юбки, твидовые брюки, тонкие шерстяные водолазки и украшения из драгоценных металлов с камнями, стоимостью в целое состояние вызывали множество вопросов, которые воспитанные люди вслух не задают.
Ее сожитель оказался высоким моложавым мужчиной, лет на двадцать младше (это я так примерно посчитала, исходя из своего возраста). Скорее всего, тоже доктор каких-то наук. Агриппина Павловна терпеть не могла глупость и посредственность, это я тоже помнила откуда-то из детства. Нетипичный для зимнего времени года ровный загар Сергея Борисовича ябедничал, что он недавно вернулся из гораздо более теплого климата. Мне было любопытно, конечно, что он делал в жарких странах, но этот интерес носил больше академический характер, поэтому я не расспрашивала. Тем более, что Карпинскую это, кажется, совершенно не волновало:
- Сергей Борисович много работает, - только однажды обмолвилась она.
Сама Агриппина Павловна заведовала библиотекой Академии и ее архивами, но, видимо, имела влияние на ректора, который при виде меня сначала побледнел, а потом кинулся услужливо поить нас коньяком.
- Конечно-конечно, Агриппина Павловна, если вы рекомендуете эту прекрасную молодую женщину, - бормотал он, - разумеется, я найду для нее место! Что вы, что вы... Приличное место, разумеется!..
- Иван Александрович, голубчик, - с многозначительным видом жмурилась как кошка библиотекарь, - очень на вас рассчитываю! Марина Станиславовна очень много для меня значит...
Ректор Академии Иван Александрович Победоносный закивал еще более понятливо и поднял трубку телефона:
- Не волнуйтесь, все будет выполнено на высшем уровне, - заверил он нас. - Вопросом поиска места для Марины Станиславовны...
Он вопросительно приподнял брови.
- Серебряковой, - подсказала влиятельная библиотекарь.
- Да-да, - кивнул глава Академии, как будто умудрился забыть то, чего никогда не знал, резко дал несколько команд отделу кадров и вернул телефон на место. - Все в порядке, Агриппина Павловна, сейчас этим вопросом займется специально... гм... отдрюченный человек.
Кажется, он был не очень доволен той скоростью, с которой его сотрудники выполняли свои служебные обязанности.
- Может, обученный? - с совершенно серьезным видом уточнила я, проглотив неуместный смех.
- Ну, - на лице Победоносного проступило выражение "я что, это вслух сказал?" - Не без образования, разумеется.
Вводные занятия никогда не были моей сильной стороной, всегда требовалось пара-тройка "пристрелочных" лекций, но тут я понимала, что второго шанса произвести первое впечатление у меня не будет. Поэтому прежде чем войти в клетку... то есть аудиторию, конечно, к этим золотоносным тиграм, я решила основательно подготовиться. И даже убедила Агриппину Павловну меня выслушать. Бабка честно осилила минут двадцать, скривилась и попросила не насиловать ни ее мозг, ни ее уши.
- Мариночка, детка, если бы я знала, что ты так хорошо читаешь проповеди, похлопотала бы за тебя в духовной семинарии.
- Да я и сама чувствую, что ерунда какая-то получается, - расстроено согласилась я. - Но понять не могу, в чем дело!
В итоге решение нашел вовремя вернувшийся домой Сергей Борисович. Он застал Карпинскую за роялем в гостиной, напевающей красивым грудным голосом какой-то старинный романс на французском, а меня - страдающей над наброском лекции.
Выслушав суть наших затруднений, он усмехнулся и посоветовал мне отбросить словесные завитушки, так любимые "помешанными на собственной звездности научными светилами". А вместо этого объяснить своим новым подопечным простым человеческим языком, почему я сама выбрала для изучения социологию.объяснить своим новым подопечнымВыслушав суть наших затруднений, он усмехнулся и посоветовал мне отбросить словесные завитушки, так любимые "помешанными на собственной звездности научными светилами". А вместо этого объяснить своим новым подопечным простым человеческим языком, почему я сама выбрала для изучения социологию.
- Да я не выбирала, - я раздосадованно вскинула на него взгляд, но мужчина уже отошел к роялю и Агриппине Павловне.
- Как день? - услышала я, сквозь партию второй пары рук, которую он подхватил без труда, едва бросив взгляд в ноты.
Его тихий хрипловатый голос был полон какого-то запредельного восхищения, и я впервые подумала, что у этих двоих личная жизнь куда более насыщенная, чем могло показаться на первый взгляд.
- Не спрашивай, - так же тихо захихикала-закхекала бабка. - Денек выдался, как будто колдуну в свидании отказала!
Сергей Борисович доиграл последние аккорды и нежно поднес к губам ее суставчатую лапку. Они оба покосились в мою сторону. Я почувствовала, что краснею, как будто увидела что-то, для моих глаз не предназначенное, и уткнулась в свои бумажки:
- Не выбирала я социологию, - буркнула я, пытаясь вернуться к разговору, как ни в чем не бывало. - Оно как-то само получилось... Я ж языки изучала сначала, потом заинтересовалась культурологией, у нас был факультативный курс по выбору у доктора Ледмонро. А он постоянно повторял, что культура - неотъемлемый элемент любого социума. Ну, я и заглянула как-то на лекцию к какому-то приглашенному профессору... Рейгалю, кажется, просто послушать. Он как раз читал курс для специалистов. Оказалось очень интересно, я и втянулась. Жаль, что этот тип потом как-то неожиданно пропал из научного мира, я так и не нашла информации, чем он сейчас занимается...
Агриппина переглянулась со своим мужчиной, как-то странно улыбнувшись, но ничего не сказала.
Зато сегодня, несмотря на все мое волнение, полную аудиторию совершенно незнакомых студентов и присутствие профессора Лыкова, к учебникам которого у меня была масса претензий, я чувствовала, что готова к любому повороту событий и к любому вопросу. За спиной, как будто расправились невидимые крылья, я сделала глубокий вздох, поздоровалась и... едва ли не физически почувствовала обрушившийся на меня водопад самых разных эмоций! А еще - несвойственный мне какой-то злой азарт. Смогу ли я удержать их внимание на протяжении полутора часов? Смогу ли говорить интересно так долго? Конечно, смогу! Особенно теперь, когда сверху амфитеатра на меня смотрят черные злые глаза. Вопрос "кто - кого?" отпал сам собой.
- Учить мой предмет не обязательно, это по желанию, но желание у вас обязательно должно быть... - с тщательно скрытым ехидством объявила я, сходу запуская мыслительный процесс в почти сотне юных голов. - Поэтому вам необходимо как можно быстрее определиться, что вам больше по душе - социологические термины или армия.
На стандартные вопросы про возможность получения автомата на зачете, я всегда рекомендовала место, где можно также получить и сапоги. Моя жизнь всегда балансировала на грани обостренного чувства юмора и хорошего воспитания. Чаще побеждало первое, но тут промахнуться было нельзя, поэтому произнося соответствующие случаю вступительные слова, я скользила взглядом по своим новым подопечным. Ни на ком не задерживая его дольше секунды, отмечала малейшие проблески сознания и осознания. Этого было вполне достаточно, чтобы мысленно определить, кто действительно заинтересован, а кто - просто балласт, приносящий Академии финансовую пользу и считающий, что этого достаточно. Что ж, кто пришел сюда с манией величия, тот уйдет с комплексом неполноценности.
Навскидку получилось процентов пятнадцать тех, кто отлично понимал, о чем я говорю, а значит, кворум набран. Работайте от души, Марина Станиславовна!
Спустя полтора часа, незадолго до окончания занятия, я почувствовала привычно саднящие после перерыва в работе связки и вспомнила, что на кафедре меня ждет термос с кофе, а если поторопиться, то можно успеть спуститься в архив к Агриппине и похвастаться. Хотя... что-то мне подсказывало, что Мстислав Ярославович так просто меня не отпустит.
- У меня все, господа, вопросы, предложения, угрозы в мой адрес?
В аудитории воцарилась гробовая тишина, в которой оглушительно прозвучал звонок на перерыв. прозвучал звонок на перерыв.
- В таком случае, спасибо за внимание, было приятно познакомиться, - резюмировала я, а студенты потянулись на выход.
Я не торопясь собирала свои заметки, ежедневник, телефон со стола, лихорадочно размышляя, стоит ли вступать в интеллектуальную дуэль со своим главным слушателем или пусть идет своей дорогой. С одной стороны, какое мне вообще до него дело, с другой же - взыграла профессиональная гордость. Да, моя докторская степень иностранного производства по здешним меркам тянула разве что на кандидатскую. Но ведь и ее я не на дороге нашла! К тому же, едва мы с Агриппиной Павловной вышли из аэропорта и сели в такси, как она заявила, что мне просто необходимо заниматься здесь научной деятельностью. Коротко, но емко расписала перспективы и наметила план действий. Сраженная подготовленностью постороннего, по сути, человека, я обещала подумать, несмотря на изначальные намерения именно так и поступить.
Мысль уделать профессора Лыкова на его же поле показалась мне забавной и достойной рассмотрения. На отсутствие куража и умения располагать к себе людей я тоже никогда не жаловалась. Хм... Почему бы и не да? Тем более, что противник он явно более, чем достойный.очему бы и не да? Тем более, что противник он явно более, чем достойный.
- Мстислав Ярославович, - окликнула я потенциального оппонента, равнодушно пропускающего последних студентов, спешащих на перерыв.
Он вопросительно приподнял бровь и подошел поближе. Когда последняя девушка покинула аудиторию, любопытно оглядываясь на нас, я подалась вперед, понизив голос:
- Спасибо за понимание.
- В смысле? - кажется моя искренняя улыбка и вежливость его несколько дезориентировали.
Что ж, так и было задумано. Лови еще одну подачу, умник кулуарный:
- В прямом, - я распахнула глаза, чтобы взгляд выглядел максимально наивным. - Я понимаю, что ваш опыт и понятийный аппарат вполне способны были оставить от меня мокрое место...
Я очень любила прикидываться простодушной восторженной дурочкой - это эффективно усыпляло бдительность собеседников и позволяло нанести решающий удар. Правда, задача усложнялась тем, что при всех своих лицедейских талантах, я обладала очень яркой внешностью - высокая, рыжеволосая, без малого сорокалетняя женщина, со стройной подтянутой фигурой и насмешливыми глазами.
Но годы тренировки и практики за границей не прошли даром. Плечи мировой знаменитости слегка расслабились, а складки на лбу разгладились. Я улыбнулась еще шире и обворожительнее:
- Я не буду вас учить по этому учебнику по одной простой причине, - я обвела потоковую аудиторию насмешливо-сочувственным взглядом. - Потому что признаю не только права животных, но и студентов, а он написан не человеком и не для людей...
Настороженные взгляды потеплели и присмотрелись повнимательнее к новому преподавателю. В элитнейшую Академию меня взяли по протекции (а как иначе в этой стране?) моей троюродной бабки.
Осиротела я настолько рано, что помнить не помнила никого из родителей, а большую часть жизни провела в закрытых учебных заведениях за границей родной страны. Бабка не бедствовала, поэтому хорошее образование мне не только дали, но я его еще и получила - учителя и воспитатели все были на самом высоком уровне.
Неожиданно Агриппина Павловна позвонила и сообщила, что отправила мне приглашение на родину. "Мир меняется, детка, - церемонно сообщила она. - Мне хотелось бы, чтобы ты была рядом со мной". Удивившись внезапно проснувшимся чувствами у старухи, которую я знала, в основном, по денежным переводам, я уволилась из очередного университета и взяла билеты на самолет.
Это было две недели назад, а сегодня я уже приступила к своим обязанностям.
- Не слишком поспешные выводы для столь юной особы? - в дверях стоял высокий лысый мужик с темными запавшими глазами и сверлил меня крайне неприязненным взглядом.
По неуловимому чувству превосходства над окружающими я распознала в нем коллегу по цеху, но когда меня это останавливало?
- Вовсе нет, - с напускным спокойствием я пожала плечами. - Я просмотрела его по диагонали и половину выкинула бы сходу.
- А вас не смущает говорить подобные вещи его автору?
Я мысленно поздравила себя с очередной удачей сомнительного свойства. Но если подумать, давно хотела высказать профессору Лыкову это в лицо. Учебник, лежащий на моем столе, был не первый скорбный труд Мстислава Ярославовича, от которого меня, как доктора филологии, укачивало, а как преподавателя - бесило. Формулировки, которые он использовал, наводили на мысли о необходимости компенсации недостающей длины некоторых органов длиной предложений. Вообще-то, именно это я и хотела сообщить автору, но при студентах решила все-таки смягчить определение.
Тем не менее, в аудитории раздались ехидные смешки. Конечно, студентам для полного счастья не хватало только битвы преподавателей!
- Я, знаете ли, никогда не говорю за спиной того, чего не могу сказать человеку в глаза. Другой вопрос, что не всегда это делаю, но это исключительно из гуманных соображений.
- Что ж, похвально, - качнул головой Мстислав Ярославович. - Наслышан о вас...
Надо же, не успела прийти, а уже прославилась... ну что ж, и так бывает. Я только сильнее расправила плечи.
- Что бы вам ни говорили обо мне, верьте каждому слову, - ехидно улыбнулась я. - Вряд ли слухи смогут сколько-нибудь преувеличить реальное положение дел.
- Хотелось бы понять, что вы можете мне противопоставить. Я поприсутствую на лекции, с вашего позволения?
Собственно, вопросительные интонации были откровенной издевкой - разрешение ему явно не требовалось. А вот четыре группы, собравшиеся в потоковой аудитории, затаили дыхание. Звезда мировой величины против новенькой.
Читать первую лекцию под прицелом откровенно неприязненного взгляда темных глаз было откровенно страшно. Но не отступать же перед каждым встречным! Если он позволяет себе со студентами мериться... гм... интеллектом, то у меня возникает множество вопросов. И чисто человеческих рекомендаций найти себе кого-нибудь своего уровня.
Всю свою карьеру я считала такой подход крайне неэтичным, тем более, когда и среди именитых ученых встречаешь немало откровенных дураков, а эти вообще - только учатся!неэтичнымВсю свою карьеру я считала такой подход крайне неэтичным, тем более, когда и среди именитых ученых встречаешь немало откровенных дураков, а эти вообще - только учатся!
***
Агриппина Павловна оказалась именно такой, какой я помнила ее по редким свиданиям из далекого детства и какой я представляла себе по коротким видеосозвонам. Зато дом, в котором родственница жила с тремя собаками и то ли очередным мужем, то ли любовником, меня приятно поразил. Огромный особняк с садом в черте города, но достаточно удаленный от центра, чтобы не мешали соседи. Пруд под раскидистой сосной и чугунной скамеечкой в окружении кустов, сейчас укрытых снежным покрывалом, наверняка был одним из любимых мест отдыха странной бабки.
Собственно, бабкой она как раз и не выглядела. Если не заглядывать в глаза, Агриппине можно было дать сколько угодно - от сорока до семидесяти. Правда, ее манера одеваться в стиле девятнадцатого века склоняла чашу весов сторону бо?льшей цифры. Длинные платья и юбки, твидовые брюки, тонкие шерстяные водолазки и украшения из драгоценных металлов с камнями, стоимостью в целое состояние вызывали множество вопросов, которые воспитанные люди вслух не задают.
Ее сожитель оказался высоким моложавым мужчиной, лет на двадцать младше (это я так примерно посчитала, исходя из своего возраста). Скорее всего, тоже доктор каких-то наук. Агриппина Павловна терпеть не могла глупость и посредственность, это я тоже помнила откуда-то из детства. Нетипичный для зимнего времени года ровный загар Сергея Борисовича ябедничал, что он недавно вернулся из гораздо более теплого климата. Мне было любопытно, конечно, что он делал в жарких странах, но этот интерес носил больше академический характер, поэтому я не расспрашивала. Тем более, что Карпинскую это, кажется, совершенно не волновало:
- Сергей Борисович много работает, - только однажды обмолвилась она.
Сама Агриппина Павловна заведовала библиотекой Академии и ее архивами, но, видимо, имела влияние на ректора, который при виде меня сначала побледнел, а потом кинулся услужливо поить нас коньяком.
- Конечно-конечно, Агриппина Павловна, если вы рекомендуете эту прекрасную молодую женщину, - бормотал он, - разумеется, я найду для нее место! Что вы, что вы... Приличное место, разумеется!..
- Иван Александрович, голубчик, - с многозначительным видом жмурилась как кошка библиотекарь, - очень на вас рассчитываю! Марина Станиславовна очень много для меня значит...
Ректор Академии Иван Александрович Победоносный закивал еще более понятливо и поднял трубку телефона:
- Не волнуйтесь, все будет выполнено на высшем уровне, - заверил он нас. - Вопросом поиска места для Марины Станиславовны...
Он вопросительно приподнял брови.
- Серебряковой, - подсказала влиятельная библиотекарь.
- Да-да, - кивнул глава Академии, как будто умудрился забыть то, чего никогда не знал, резко дал несколько команд отделу кадров и вернул телефон на место. - Все в порядке, Агриппина Павловна, сейчас этим вопросом займется специально... гм... отдрюченный человек.
Кажется, он был не очень доволен той скоростью, с которой его сотрудники выполняли свои служебные обязанности.
- Может, обученный? - с совершенно серьезным видом уточнила я, проглотив неуместный смех.
- Ну, - на лице Победоносного проступило выражение "я что, это вслух сказал?" - Не без образования, разумеется.
***
Вводные занятия никогда не были моей сильной стороной, всегда требовалось пара-тройка "пристрелочных" лекций, но тут я понимала, что второго шанса произвести первое впечатление у меня не будет. Поэтому прежде чем войти в клетку... то есть аудиторию, конечно, к этим золотоносным тиграм, я решила основательно подготовиться. И даже убедила Агриппину Павловну меня выслушать. Бабка честно осилила минут двадцать, скривилась и попросила не насиловать ни ее мозг, ни ее уши.
- Мариночка, детка, если бы я знала, что ты так хорошо читаешь проповеди, похлопотала бы за тебя в духовной семинарии.
- Да я и сама чувствую, что ерунда какая-то получается, - расстроено согласилась я. - Но понять не могу, в чем дело!
В итоге решение нашел вовремя вернувшийся домой Сергей Борисович. Он застал Карпинскую за роялем в гостиной, напевающей красивым грудным голосом какой-то старинный романс на французском, а меня - страдающей над наброском лекции.
Выслушав суть наших затруднений, он усмехнулся и посоветовал мне отбросить словесные завитушки, так любимые "помешанными на собственной звездности научными светилами". А вместо этого объяснить своим новым подопечным простым человеческим языком, почему я сама выбрала для изучения социологию.объяснить своим новым подопечнымВыслушав суть наших затруднений, он усмехнулся и посоветовал мне отбросить словесные завитушки, так любимые "помешанными на собственной звездности научными светилами". А вместо этого объяснить своим новым подопечным простым человеческим языком, почему я сама выбрала для изучения социологию.
- Да я не выбирала, - я раздосадованно вскинула на него взгляд, но мужчина уже отошел к роялю и Агриппине Павловне.
- Как день? - услышала я, сквозь партию второй пары рук, которую он подхватил без труда, едва бросив взгляд в ноты.
Его тихий хрипловатый голос был полон какого-то запредельного восхищения, и я впервые подумала, что у этих двоих личная жизнь куда более насыщенная, чем могло показаться на первый взгляд.
- Не спрашивай, - так же тихо захихикала-закхекала бабка. - Денек выдался, как будто колдуну в свидании отказала!
Сергей Борисович доиграл последние аккорды и нежно поднес к губам ее суставчатую лапку. Они оба покосились в мою сторону. Я почувствовала, что краснею, как будто увидела что-то, для моих глаз не предназначенное, и уткнулась в свои бумажки:
- Не выбирала я социологию, - буркнула я, пытаясь вернуться к разговору, как ни в чем не бывало. - Оно как-то само получилось... Я ж языки изучала сначала, потом заинтересовалась культурологией, у нас был факультативный курс по выбору у доктора Ледмонро. А он постоянно повторял, что культура - неотъемлемый элемент любого социума. Ну, я и заглянула как-то на лекцию к какому-то приглашенному профессору... Рейгалю, кажется, просто послушать. Он как раз читал курс для специалистов. Оказалось очень интересно, я и втянулась. Жаль, что этот тип потом как-то неожиданно пропал из научного мира, я так и не нашла информации, чем он сейчас занимается...
Агриппина переглянулась со своим мужчиной, как-то странно улыбнувшись, но ничего не сказала.
Зато сегодня, несмотря на все мое волнение, полную аудиторию совершенно незнакомых студентов и присутствие профессора Лыкова, к учебникам которого у меня была масса претензий, я чувствовала, что готова к любому повороту событий и к любому вопросу. За спиной, как будто расправились невидимые крылья, я сделала глубокий вздох, поздоровалась и... едва ли не физически почувствовала обрушившийся на меня водопад самых разных эмоций! А еще - несвойственный мне какой-то злой азарт. Смогу ли я удержать их внимание на протяжении полутора часов? Смогу ли говорить интересно так долго? Конечно, смогу! Особенно теперь, когда сверху амфитеатра на меня смотрят черные злые глаза. Вопрос "кто - кого?" отпал сам собой.
- Учить мой предмет не обязательно, это по желанию, но желание у вас обязательно должно быть... - с тщательно скрытым ехидством объявила я, сходу запуская мыслительный процесс в почти сотне юных голов. - Поэтому вам необходимо как можно быстрее определиться, что вам больше по душе - социологические термины или армия.
На стандартные вопросы про возможность получения автомата на зачете, я всегда рекомендовала место, где можно также получить и сапоги. Моя жизнь всегда балансировала на грани обостренного чувства юмора и хорошего воспитания. Чаще побеждало первое, но тут промахнуться было нельзя, поэтому произнося соответствующие случаю вступительные слова, я скользила взглядом по своим новым подопечным. Ни на ком не задерживая его дольше секунды, отмечала малейшие проблески сознания и осознания. Этого было вполне достаточно, чтобы мысленно определить, кто действительно заинтересован, а кто - просто балласт, приносящий Академии финансовую пользу и считающий, что этого достаточно. Что ж, кто пришел сюда с манией величия, тот уйдет с комплексом неполноценности.
Навскидку получилось процентов пятнадцать тех, кто отлично понимал, о чем я говорю, а значит, кворум набран. Работайте от души, Марина Станиславовна!
Спустя полтора часа, незадолго до окончания занятия, я почувствовала привычно саднящие после перерыва в работе связки и вспомнила, что на кафедре меня ждет термос с кофе, а если поторопиться, то можно успеть спуститься в архив к Агриппине и похвастаться. Хотя... что-то мне подсказывало, что Мстислав Ярославович так просто меня не отпустит.
- У меня все, господа, вопросы, предложения, угрозы в мой адрес?
В аудитории воцарилась гробовая тишина, в которой оглушительно прозвучал звонок на перерыв. прозвучал звонок на перерыв.
- В таком случае, спасибо за внимание, было приятно познакомиться, - резюмировала я, а студенты потянулись на выход.
Я не торопясь собирала свои заметки, ежедневник, телефон со стола, лихорадочно размышляя, стоит ли вступать в интеллектуальную дуэль со своим главным слушателем или пусть идет своей дорогой. С одной стороны, какое мне вообще до него дело, с другой же - взыграла профессиональная гордость. Да, моя докторская степень иностранного производства по здешним меркам тянула разве что на кандидатскую. Но ведь и ее я не на дороге нашла! К тому же, едва мы с Агриппиной Павловной вышли из аэропорта и сели в такси, как она заявила, что мне просто необходимо заниматься здесь научной деятельностью. Коротко, но емко расписала перспективы и наметила план действий. Сраженная подготовленностью постороннего, по сути, человека, я обещала подумать, несмотря на изначальные намерения именно так и поступить.
Мысль уделать профессора Лыкова на его же поле показалась мне забавной и достойной рассмотрения. На отсутствие куража и умения располагать к себе людей я тоже никогда не жаловалась. Хм... Почему бы и не да? Тем более, что противник он явно более, чем достойный.очему бы и не да? Тем более, что противник он явно более, чем достойный.
- Мстислав Ярославович, - окликнула я потенциального оппонента, равнодушно пропускающего последних студентов, спешащих на перерыв.
Он вопросительно приподнял бровь и подошел поближе. Когда последняя девушка покинула аудиторию, любопытно оглядываясь на нас, я подалась вперед, понизив голос:
- Спасибо за понимание.
- В смысле? - кажется моя искренняя улыбка и вежливость его несколько дезориентировали.
Что ж, так и было задумано. Лови еще одну подачу, умник кулуарный:
- В прямом, - я распахнула глаза, чтобы взгляд выглядел максимально наивным. - Я понимаю, что ваш опыт и понятийный аппарат вполне способны были оставить от меня мокрое место...
Я очень любила прикидываться простодушной восторженной дурочкой - это эффективно усыпляло бдительность собеседников и позволяло нанести решающий удар. Правда, задача усложнялась тем, что при всех своих лицедейских талантах, я обладала очень яркой внешностью - высокая, рыжеволосая, без малого сорокалетняя женщина, со стройной подтянутой фигурой и насмешливыми глазами.
Но годы тренировки и практики за границей не прошли даром. Плечи мировой знаменитости слегка расслабились, а складки на лбу разгладились. Я улыбнулась еще шире и обворожительнее:
