– Займутся они, – проворчал Кимми. – Да я близко никого к котлам больше не пущу. Я такое видел! Такое! Я теперь неделю не засну… Это же натуральная жуть. Кто и что подсыпал в чай, я вас спрашиваю? Сами вот теперь пейте!
И чайный гном толкнул ногой котёл. Но, поскольку чаю там еще было полно, перевернуть не сумел. И хорошо: чай-то был горячий.
Норли Дродд зачерпнул его кружкой, осторожно понюхал.
– Пахнет хорошо, – сказал он. – Такой чай мне бабушка заваривала. Вечером. Мы сидели с ней на крылечке и пили…
И Дродд отпил пару глотков.
– Хороший чай, – сказал он.
Гномы с опаской ждали – что же будет?
Но ничего не происходило. И под ворчания да причитания Киммельбобеля, что чай испорчен, отравлен, заварен врагами – гномы опустошили котёл. Чай пили с прошлогодним повидлом из яблок и сливовым джемом, и с хлебом вприкуску.
Киммельбобель смотрел на всё это, смотрел, а потом повесил поварёшку на крючок под навесом да ушёл прочь.
Он всё ещё был встревожен своими видениями. В них он, словно маленький воин, боролся с какой-то странной нежитью – многоногой, страшной, ползающей по траве в свете болотных огоньков, которые во множестве летали вокруг дома и двора…
Он бил по многоногой нежити кухонным топориком для рубки мяса, стараясь попасть по сочленениям, и слышал странные звуки – кто-то бил в бубен, а кто-то кричал, и откуда-то доносился голос, взволнованно считавший: «двадцать, девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…»
Эти видения пронеслись в голове Киммельбобеля после того, как он выдул целую кружку чая с травами. И что же ему теперь – чай не пить?
От такой страшной мысли чайный гном аж застонал, хватаясь за голову. Лишиться всего, и вдобавок – чая? Нет, он будет его заваривать с особыми предосторожностями!
В то время, как гном бродил в сумерках по саду, терзаясь невесёлыми мыслями, закутанный в плотный плащ человек нашарил на полке временной кухне большую жестянку с чаем, открыл её и подмешал что-то в заварку.
– Кажется, работает, – пробормотал этот человек, закрывая жестянку и ставя её на место. – Работает!
Теренций Августус Восьмой сгустился в библиотеке, устроился в любимом кресле, подложил подушку на подлокотник и мановением руки приманил к себе череп.
Гоша, как положено верному фамильяру, тут же оказался напротив Теренция, на столе.
– Что дальше? – спросил он деловито.
– Будем надеяться на хорошее, – безнадёжно вздохнул Августус. – Сейчас наши гости приведут себя в порядок, и…
У него перехватило горло.
Он почему-то сразу, отчаянно и навсегда, поверил Страннику. И даже нападение Астранны и вся эта кутерьма в замке не вышибла из него странных мыслей о том, что теперешняя их жизнь – ненастоящая. А вот та, о которой Странник рассказывал – вполне… их истинная жизнь, их родство, их крепкие узы!
А здесь, в Ливери-танне, где годы уныло сменяли друг друга и где почти нечем было заняться, в душных и в то же время пронизываемых сквозняком покоях, текла какая-то не такая жизнь. Лишённая смысла, исполненная безнадёжной тревоги. Иногда это унылое спокойствие нарушали лазутчики из других стран или даже из Туммарионе. Всегда найдутся несогласные с властью… и здесь находились такие. Они искали главное сокровище Ливери-танне: смерть Ливендода.
«Вот она, смерть Кощеева, – вспоминал Теренций прочитанную в детстве книги, собранные из разных миров – а как и кем, он, получается, забыл. – Дуб, а на дубе ларец, а в ларце заяц, а в зайце утка… а в утке яйцо и в яйце игла… Ты ларец разбей, да зайца поймай, да утку подстрели… яйцо возьми, да иглу ту сломай – вот тогда и умрёт Кощей! Или как там было ещё, в другой книге: кольцо! Кольцо, которое можно расплавить в пламени той горы, к которой подступа нет. Вот ведь прятали! А Теро-Теро где свою смерть спрятал?»
Тут Теренций вздохнул, заворочался в кресле и подумал: вот пока не будет Ливендода, как соберутся они все с визитом к эльфийской королеве – раскопать могилу Арнеллы да и перепрятать сердце понадёжнее. Куда и как? Тут ему снова в голову пришла сказка про Кощея. Ларец, вот что. Зайцы да утки – это как-то странно, к чему они? Чтобы убежать-улететь подальше от царевича с его верным помощником-волком? Вспомнив про волка, Теренций даже рассмеялся. Выходило, что Странник со своей Лирой вполне подходит на роль царевича, только почему-то желает не убить Ливендода, а скорее… оживить? Да, сделать его человеком. С горячим сердцем и истинной любовью к жизни. Это было интереснее, чем в сказке.
Так, стоп, а кто ж тогда царевна, что томится в замке Кощея? Не Эльвиэль же? Ну да, если вместо волка – волчица, то вместо царевны тогда, выходит, тут сидит он, Теренций Августус… Придя к такому выводу, парень расхохотался, и задремавший было Гоша подскочил на столе.
– Ты чо орёшь, олух? – встрепенулся он.
– Как ты меня назвал? – удивился Теренций.
– А как этот странник назвал, так и я. Удивительно подходит к тебе это прозвище: Олух, – огрызнулся череп.
Его душе требовался отдых, а в последнее время именно отдыха и не хватало. И не только Гоше!
Теренций поднялся с кресла и принялся рыться на библиотечных полках – он вспоминал другие книги, где упоминались личи, но здесь таких не было.
– Эй… Теренс! – шёпотом позвал кто-то.
Августус вздрогнул и обернулся, готовый драться. Но на пороге библиотеки стояла Лира. Только она могла так его назвать, запоздало сообразил Августус. Оборотни не любят длинных имён! Когда они длиннее двух слогов – их сокращают.
В руках Лиры была объёмистая сумка.
– Я всё думала – куда это спрятать. А разве есть лучшее место, чтоб спрятать книгу, чем библиотека? – сказала она, беззвучно подходя ближе.
По тому, как быстро и тихо она говорила, Теренций уже догадался, о чём речь. И порывисто обнял Лиру, чему та не обрадовалась. Оттолкнула его и оскалила зубы:
– Ты это… руками без спросу не трожь. Укушу!
И сунула ему сумку.
Теренций её взял, но руку Лиры всё же поймал и пожал.
У неё была шершавая и крепкая рука. И вся она была… сильная.
– Я не ради тебя и твоего дохлого брата это делаю, – сказала Лира. – Но если мой… гм… Если Нот решил собрать свою стаю, я ему обязана помочь. Он сына моего спас. Понял?
– Но ведь это его стая, а не твоя? – удивился Теренций. – Твоя-то родная – против небось будет, если ты уйдёшь?
– Любой волк имеет право сменить стаю, если ему велит сердце. Или долг, – пояснила Лира.
– А у тебя что – долг или сердце? – тут же встрял Гоша.
Лира пожала плечами.
– Прочитай свою книгу и спрячь. Уж если даже её Теро не сжёг… значит, есть там что-то такое, – сказала она, уходя от ответа.
И, тихо ступая, вышла.
Теренций Августус открыл сумку и вдохнул запах бумаги. Закрыл глаза, словно боясь, что летописи – лишь наваждение и вот-вот пропадут. Затем медленно прижал сумку к груди.
– Выходит, Теро-Теро это всё читал и всё знает, – сказал Гоша. – А нам не сказал. И Странника хотел убить. А?
– Не стал бы он его убивать, – ответил Теренций. – Или врал, или просто изображал из себя… Тёмного властелина. Тоже мне, Кощей Бессмертный!
И он, злясь на Теро-Теро, вытащил рукописи и тут же углубился в чтение.
– Беррррта, – в шалаш просунулась полузвериная, получеловеческая морда.
Юна узнала Миррину, сестру Лиры, и задёргала ручками и ножками в нетерпении.
В стае волчицы часто кормили грудью чужих малышей. У Миррины была маленькая девочка месяцев трёх – она ещё не умела превращаться, в отличие от Кина, сына Лиры. Тот уже вёл себя достаточно самостоятельно, особенно для человеческого ребёнка. Так что каким образом Миррина ухитрялась приглядывать за ним и ещё управляться с двумя грудными малышками – Бертине оставалось только гадать.
– Берта… проснулась? – Миррина влезла в шалаш, вручила Бертине спящую дочку и подхватила Юнону на руки.
Стоило ей приложить девочку к груди, как та с упоением принялась пить молоко. Бертина рассматривала личико маленькой Киры. Девочка совсем не походила на Юну: смугленькая, с треугольной формой лица, с раскосыми узкими глазками. Волосы и глаза у неё были тёмные, как и у всех в стае. Поэтому Бертина и Юнона тут очень выделялись.
– Ты охотилась? – спросила Бертина, глядя, как медленно становится человеческим лицо Миррины.
Та кивнула.
– Стая загнала лосиху с лосёнком. Мяса теперь будет много, – урчащим голосом сказала она. – Смотри, если к тебе придёт Роб с лосиным сердцем – не забудь сказать, что ты замужем, и что муж у тебя очень строгий. Иначе он от тебя не отстанет.
Бертина кивнула.
Муж! Какой у неё может быть муж, она себя еще и взрослой-то не считала! Но она повторила про себя заветное имя – «Альфред». Чтобы проверить, не забыла ли. И ещё – «Омегыч». Так называл Альфреда Нот-Странник.
Жаль, что он так скоро ушёл отсюда – Бертина не получила ответов на свои вопросы. Но она очень надеялась вскоре увидеть его.
– Через две недели мы откочёвываем отсюда, – предупредила Мирра, накормив Юну. – Чем дальше будем уходить, тем меньше у твоего парня шансов найти тебя до зимы. Ты понимаешь?
Она понимала. Но понимала также и то, что ещё меньше у неё будет шансов вообще хоть как-то найтись, если она уйдёт сейчас из стаи.
– А если он тебя не найдёт, то кто-нибудь из наших волков может всё-таки добиться своего. Так что будь осторожна. Если, конечно, ты не передумаешь и не захочешь иначе взглянуть на Роба, Грига или, допустим, Арольфа…
Тут Миррина улыбнулась, выпустив наружу крупные белые клыки.
– Нет, – ответила Бертина твёрдо, – я буду ждать Нота. Он вернётся, и мы уйдём отсюда.
Она благодарно пожала руку Миррины, а потом они обменялись детьми – Юна вернулась на руки Бертины, а маленькая Кира – к Мирре.
У входа в шалаш что-то зашуршало, и Миррина, выходя, громко хмыкнула.
Возле Бертининых коленок на скошенную траву упало здоровенное лосиное сердце.
Астранну Сто Вторую так спеленали всякими заклинаниями, что она сама двигаться уже точно не могла, и Теро-Теро велел Ноту и Лире тащить её в проём портала за ноги и плечи. Ноту это здорово напомнило богов в их саркофагах, когда они уже были обездвижены… не самые лучшие воспоминания, конечно.
Сам Теро провёл в портал Грей, которая обрадовалась личу, как старому другу. Странник исподволь наблюдал, как уже здоровенная грифонша ластится к нему, словно котёнок, и усмехался.
Дворец Эльвиэль встретил их всех неприветливо, оно и понятно: тут и мёртвый король соседней страны, которая издавна считается «тёмным» королевством, и два подозрительных путника в самом неприглядном виде (тут Нот даже пожалел, что переоделся – в простыне он бы, пожалуй, шокировал здешних придворных эльфов куда как сильнее!), и – в довесок – Астранна.
Её репутация воскресшей и появившейся буквально ниоткуда убийцы драконов бежала впереди неё. Теро-Теро пришлось вкратце рассказать Ноту, как в прошлом году ею был убит муж Эльвиэль. В отличие от своей супруги, он был истинным драконом, а не созданным искусственно при помощи загадочных «мастеров Рузеллы» – охотница не сумела проникнуть во дворец, выследила короля на охоте и подсыпала ему яду в вино. И, пока он бился в судорогах, перерезала ему горло – опасаясь, что только яда будет недостаточно.
Теперь Астранну ожидала казнь, и Странник ещё не знал, как этому воспрепятствовать. В голову лезли только всякие жульнические трюки. Может, ему попробовать выиграть Астранну в кости? А что ему делать с нею потом? Воспитывать, как Омегыч воспитывал его?
Нот потрогал мешочек с разными игральными костями, висевший на его поясе.
В небольшой уютной комнате горели яркие лампы, полные волшебных огней, и переливались витражи на окнах. Прекрасная и безупречная королева встретила гостей так, словно не видела их по меньшей мере месяц. А ведь Нот и Лира виделись с нею накануне, а Теро-Теро совещался с Эльвиэль этим утром! Уютные кресла и диваны так и манили устроиться поудобнее, но Страннику всё равно было неуютно. Ещё и в желудке отчаянно пусто… в этой топке всё съестное давным-давно сгорело. И когда слуги, беззвучно ступая по мягким коврам, поднесли Ноту крошечную чашку горячего какао и миниатюрные пирожные, он проглотил всё, как голодный дракон – стадо овец.
Наконец, с церемониями и питьём какао было покончено, и Эльвиэль спросила
– Чего же хочет наш юный путешественник?
– А он, видишь ли, желает соединить несоединимое, – ответил за Нота Теро-Теро.
– Я хочу собрать семью. Чтобы всё было как прежде, – нахмурился Нот. – Я совершил страшную ошибку, но надеюсь всё поправить. И чтобы память к ним вернулась. Ты – величайшая из правительниц, могучий маг и великий дракон. И я пришёл взывать к твоей мудрости.
– А почему же ты не воззвал к ней вчера? – улыбнулась королева.
– Я был растерян и подавлен. Но я рассказал тебе, как всё было, ничего не утаивая, кроме… того, что было неважно. И хочу повторить: ты всегда провидела верно. Ты предсказала, что я убью своего брата, воспитывавшего меня. Предсказала, что всё разрушится, если кто-то покинет дом в поисках Альфреда. Всё так и случилось. А теперь я прошу тебя заглянуть не в будущее, а в прошлое, увидеть там что-то, что поможет мне восстановить память моей стаи… то есть семьи. И помочь вернуть то, что мы потеряли.
Эльвиэль кивнула и прикрыла глаза.
Лира, сидевшая в кресле рядом с Нотом, протянула к нему руку. От её прикосновения Странник слегка вздрогнул, но тут же сжал тёплую мозолистую ладонь в своей.
Перед его глазами горел костёр, и в этом костре сгорали боль, страх, любовь и ещё многое другое. Только чувство вины не поддалось жаркому пламени.
Оно и по сей день жгло Нота куда как сильнее, чем драконье дыхание.
– Ты не солгал ни в чём, – медленно сказала Эльвиэль, – я чувствую это по твоему взгляду и улавливаю правду в самом твоём дыхании. Но в прошлом всё изрыто страшными бороздами… всё вырвано с корнем, как после урагана. Я не знаю, кто или что могло оставить такие раны. Кроме того, я вижу, что время раскололось и не течёт единым потоком через все миры.
«После меня остановится время», – вдруг вспомнилось Ноту.
И ещё – пещера, заколдованная когда-то старым драконом Трофниром… и заклятие, нарушенное ими…
– Боюсь, что каким-то образом я повинен и в этом, – вздохнул он. – Если только нарушенные мною и моими братьями чары старого дракона способны были испортить время… Я не знаю, насколько произошедшее разрушило прошлое и… не могли бы вы посмотреть, ваше величество, нет ли в ваших сокровищницах частицы тела Трофнира? Его когда-то доставила в ваш дворец Астранна. Тогда она не была вашим врагом – она была лучшим телохранителем… и родственницей моего приёмного брата. Он её называл «бабуля».
Тут Астранна дёрнулась и замычала. Теро-Теро отомкнул ей уста небрежным взмахом костлявой руки, затянутой в перчатку.
– Да чтоб я была в родстве с драконами?! – завопила Астранна.
– У нас есть документальные подтверждения, – быстро заверил Нот. – Лира, покажи им книгу Ванильного Некроманта!
Но оборотница замялась и посмотрела виновато – на всех по очереди.
– Не могу. У меня её нет, – сказала она.
– Мда, – промолвил Теро-Теро. – Кажется, мы пришли к очередному тупику.
– Но ведь ты её читал, – сказал Странник с укором. – И счёл важной, раз не уничтожил.
– Дурацкая сентиментальность, – не остался в долгу Теро.
И чайный гном толкнул ногой котёл. Но, поскольку чаю там еще было полно, перевернуть не сумел. И хорошо: чай-то был горячий.
Норли Дродд зачерпнул его кружкой, осторожно понюхал.
– Пахнет хорошо, – сказал он. – Такой чай мне бабушка заваривала. Вечером. Мы сидели с ней на крылечке и пили…
И Дродд отпил пару глотков.
– Хороший чай, – сказал он.
Гномы с опаской ждали – что же будет?
Но ничего не происходило. И под ворчания да причитания Киммельбобеля, что чай испорчен, отравлен, заварен врагами – гномы опустошили котёл. Чай пили с прошлогодним повидлом из яблок и сливовым джемом, и с хлебом вприкуску.
Киммельбобель смотрел на всё это, смотрел, а потом повесил поварёшку на крючок под навесом да ушёл прочь.
Он всё ещё был встревожен своими видениями. В них он, словно маленький воин, боролся с какой-то странной нежитью – многоногой, страшной, ползающей по траве в свете болотных огоньков, которые во множестве летали вокруг дома и двора…
Он бил по многоногой нежити кухонным топориком для рубки мяса, стараясь попасть по сочленениям, и слышал странные звуки – кто-то бил в бубен, а кто-то кричал, и откуда-то доносился голос, взволнованно считавший: «двадцать, девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…»
Эти видения пронеслись в голове Киммельбобеля после того, как он выдул целую кружку чая с травами. И что же ему теперь – чай не пить?
От такой страшной мысли чайный гном аж застонал, хватаясь за голову. Лишиться всего, и вдобавок – чая? Нет, он будет его заваривать с особыми предосторожностями!
В то время, как гном бродил в сумерках по саду, терзаясь невесёлыми мыслями, закутанный в плотный плащ человек нашарил на полке временной кухне большую жестянку с чаем, открыл её и подмешал что-то в заварку.
– Кажется, работает, – пробормотал этот человек, закрывая жестянку и ставя её на место. – Работает!
ГЛАВА 10. Немного времени
Теренций Августус Восьмой сгустился в библиотеке, устроился в любимом кресле, подложил подушку на подлокотник и мановением руки приманил к себе череп.
Гоша, как положено верному фамильяру, тут же оказался напротив Теренция, на столе.
– Что дальше? – спросил он деловито.
– Будем надеяться на хорошее, – безнадёжно вздохнул Августус. – Сейчас наши гости приведут себя в порядок, и…
У него перехватило горло.
Он почему-то сразу, отчаянно и навсегда, поверил Страннику. И даже нападение Астранны и вся эта кутерьма в замке не вышибла из него странных мыслей о том, что теперешняя их жизнь – ненастоящая. А вот та, о которой Странник рассказывал – вполне… их истинная жизнь, их родство, их крепкие узы!
А здесь, в Ливери-танне, где годы уныло сменяли друг друга и где почти нечем было заняться, в душных и в то же время пронизываемых сквозняком покоях, текла какая-то не такая жизнь. Лишённая смысла, исполненная безнадёжной тревоги. Иногда это унылое спокойствие нарушали лазутчики из других стран или даже из Туммарионе. Всегда найдутся несогласные с властью… и здесь находились такие. Они искали главное сокровище Ливери-танне: смерть Ливендода.
«Вот она, смерть Кощеева, – вспоминал Теренций прочитанную в детстве книги, собранные из разных миров – а как и кем, он, получается, забыл. – Дуб, а на дубе ларец, а в ларце заяц, а в зайце утка… а в утке яйцо и в яйце игла… Ты ларец разбей, да зайца поймай, да утку подстрели… яйцо возьми, да иглу ту сломай – вот тогда и умрёт Кощей! Или как там было ещё, в другой книге: кольцо! Кольцо, которое можно расплавить в пламени той горы, к которой подступа нет. Вот ведь прятали! А Теро-Теро где свою смерть спрятал?»
Тут Теренций вздохнул, заворочался в кресле и подумал: вот пока не будет Ливендода, как соберутся они все с визитом к эльфийской королеве – раскопать могилу Арнеллы да и перепрятать сердце понадёжнее. Куда и как? Тут ему снова в голову пришла сказка про Кощея. Ларец, вот что. Зайцы да утки – это как-то странно, к чему они? Чтобы убежать-улететь подальше от царевича с его верным помощником-волком? Вспомнив про волка, Теренций даже рассмеялся. Выходило, что Странник со своей Лирой вполне подходит на роль царевича, только почему-то желает не убить Ливендода, а скорее… оживить? Да, сделать его человеком. С горячим сердцем и истинной любовью к жизни. Это было интереснее, чем в сказке.
Так, стоп, а кто ж тогда царевна, что томится в замке Кощея? Не Эльвиэль же? Ну да, если вместо волка – волчица, то вместо царевны тогда, выходит, тут сидит он, Теренций Августус… Придя к такому выводу, парень расхохотался, и задремавший было Гоша подскочил на столе.
– Ты чо орёшь, олух? – встрепенулся он.
– Как ты меня назвал? – удивился Теренций.
– А как этот странник назвал, так и я. Удивительно подходит к тебе это прозвище: Олух, – огрызнулся череп.
Его душе требовался отдых, а в последнее время именно отдыха и не хватало. И не только Гоше!
Теренций поднялся с кресла и принялся рыться на библиотечных полках – он вспоминал другие книги, где упоминались личи, но здесь таких не было.
– Эй… Теренс! – шёпотом позвал кто-то.
Августус вздрогнул и обернулся, готовый драться. Но на пороге библиотеки стояла Лира. Только она могла так его назвать, запоздало сообразил Августус. Оборотни не любят длинных имён! Когда они длиннее двух слогов – их сокращают.
В руках Лиры была объёмистая сумка.
– Я всё думала – куда это спрятать. А разве есть лучшее место, чтоб спрятать книгу, чем библиотека? – сказала она, беззвучно подходя ближе.
По тому, как быстро и тихо она говорила, Теренций уже догадался, о чём речь. И порывисто обнял Лиру, чему та не обрадовалась. Оттолкнула его и оскалила зубы:
– Ты это… руками без спросу не трожь. Укушу!
И сунула ему сумку.
Теренций её взял, но руку Лиры всё же поймал и пожал.
У неё была шершавая и крепкая рука. И вся она была… сильная.
– Я не ради тебя и твоего дохлого брата это делаю, – сказала Лира. – Но если мой… гм… Если Нот решил собрать свою стаю, я ему обязана помочь. Он сына моего спас. Понял?
– Но ведь это его стая, а не твоя? – удивился Теренций. – Твоя-то родная – против небось будет, если ты уйдёшь?
– Любой волк имеет право сменить стаю, если ему велит сердце. Или долг, – пояснила Лира.
– А у тебя что – долг или сердце? – тут же встрял Гоша.
Лира пожала плечами.
– Прочитай свою книгу и спрячь. Уж если даже её Теро не сжёг… значит, есть там что-то такое, – сказала она, уходя от ответа.
И, тихо ступая, вышла.
Теренций Августус открыл сумку и вдохнул запах бумаги. Закрыл глаза, словно боясь, что летописи – лишь наваждение и вот-вот пропадут. Затем медленно прижал сумку к груди.
– Выходит, Теро-Теро это всё читал и всё знает, – сказал Гоша. – А нам не сказал. И Странника хотел убить. А?
– Не стал бы он его убивать, – ответил Теренций. – Или врал, или просто изображал из себя… Тёмного властелина. Тоже мне, Кощей Бессмертный!
И он, злясь на Теро-Теро, вытащил рукописи и тут же углубился в чтение.
***
– Беррррта, – в шалаш просунулась полузвериная, получеловеческая морда.
Юна узнала Миррину, сестру Лиры, и задёргала ручками и ножками в нетерпении.
В стае волчицы часто кормили грудью чужих малышей. У Миррины была маленькая девочка месяцев трёх – она ещё не умела превращаться, в отличие от Кина, сына Лиры. Тот уже вёл себя достаточно самостоятельно, особенно для человеческого ребёнка. Так что каким образом Миррина ухитрялась приглядывать за ним и ещё управляться с двумя грудными малышками – Бертине оставалось только гадать.
– Берта… проснулась? – Миррина влезла в шалаш, вручила Бертине спящую дочку и подхватила Юнону на руки.
Стоило ей приложить девочку к груди, как та с упоением принялась пить молоко. Бертина рассматривала личико маленькой Киры. Девочка совсем не походила на Юну: смугленькая, с треугольной формой лица, с раскосыми узкими глазками. Волосы и глаза у неё были тёмные, как и у всех в стае. Поэтому Бертина и Юнона тут очень выделялись.
– Ты охотилась? – спросила Бертина, глядя, как медленно становится человеческим лицо Миррины.
Та кивнула.
– Стая загнала лосиху с лосёнком. Мяса теперь будет много, – урчащим голосом сказала она. – Смотри, если к тебе придёт Роб с лосиным сердцем – не забудь сказать, что ты замужем, и что муж у тебя очень строгий. Иначе он от тебя не отстанет.
Бертина кивнула.
Муж! Какой у неё может быть муж, она себя еще и взрослой-то не считала! Но она повторила про себя заветное имя – «Альфред». Чтобы проверить, не забыла ли. И ещё – «Омегыч». Так называл Альфреда Нот-Странник.
Жаль, что он так скоро ушёл отсюда – Бертина не получила ответов на свои вопросы. Но она очень надеялась вскоре увидеть его.
– Через две недели мы откочёвываем отсюда, – предупредила Мирра, накормив Юну. – Чем дальше будем уходить, тем меньше у твоего парня шансов найти тебя до зимы. Ты понимаешь?
Она понимала. Но понимала также и то, что ещё меньше у неё будет шансов вообще хоть как-то найтись, если она уйдёт сейчас из стаи.
– А если он тебя не найдёт, то кто-нибудь из наших волков может всё-таки добиться своего. Так что будь осторожна. Если, конечно, ты не передумаешь и не захочешь иначе взглянуть на Роба, Грига или, допустим, Арольфа…
Тут Миррина улыбнулась, выпустив наружу крупные белые клыки.
– Нет, – ответила Бертина твёрдо, – я буду ждать Нота. Он вернётся, и мы уйдём отсюда.
Она благодарно пожала руку Миррины, а потом они обменялись детьми – Юна вернулась на руки Бертины, а маленькая Кира – к Мирре.
У входа в шалаш что-то зашуршало, и Миррина, выходя, громко хмыкнула.
Возле Бертининых коленок на скошенную траву упало здоровенное лосиное сердце.
***
Астранну Сто Вторую так спеленали всякими заклинаниями, что она сама двигаться уже точно не могла, и Теро-Теро велел Ноту и Лире тащить её в проём портала за ноги и плечи. Ноту это здорово напомнило богов в их саркофагах, когда они уже были обездвижены… не самые лучшие воспоминания, конечно.
Сам Теро провёл в портал Грей, которая обрадовалась личу, как старому другу. Странник исподволь наблюдал, как уже здоровенная грифонша ластится к нему, словно котёнок, и усмехался.
Дворец Эльвиэль встретил их всех неприветливо, оно и понятно: тут и мёртвый король соседней страны, которая издавна считается «тёмным» королевством, и два подозрительных путника в самом неприглядном виде (тут Нот даже пожалел, что переоделся – в простыне он бы, пожалуй, шокировал здешних придворных эльфов куда как сильнее!), и – в довесок – Астранна.
Её репутация воскресшей и появившейся буквально ниоткуда убийцы драконов бежала впереди неё. Теро-Теро пришлось вкратце рассказать Ноту, как в прошлом году ею был убит муж Эльвиэль. В отличие от своей супруги, он был истинным драконом, а не созданным искусственно при помощи загадочных «мастеров Рузеллы» – охотница не сумела проникнуть во дворец, выследила короля на охоте и подсыпала ему яду в вино. И, пока он бился в судорогах, перерезала ему горло – опасаясь, что только яда будет недостаточно.
Теперь Астранну ожидала казнь, и Странник ещё не знал, как этому воспрепятствовать. В голову лезли только всякие жульнические трюки. Может, ему попробовать выиграть Астранну в кости? А что ему делать с нею потом? Воспитывать, как Омегыч воспитывал его?
Нот потрогал мешочек с разными игральными костями, висевший на его поясе.
В небольшой уютной комнате горели яркие лампы, полные волшебных огней, и переливались витражи на окнах. Прекрасная и безупречная королева встретила гостей так, словно не видела их по меньшей мере месяц. А ведь Нот и Лира виделись с нею накануне, а Теро-Теро совещался с Эльвиэль этим утром! Уютные кресла и диваны так и манили устроиться поудобнее, но Страннику всё равно было неуютно. Ещё и в желудке отчаянно пусто… в этой топке всё съестное давным-давно сгорело. И когда слуги, беззвучно ступая по мягким коврам, поднесли Ноту крошечную чашку горячего какао и миниатюрные пирожные, он проглотил всё, как голодный дракон – стадо овец.
Наконец, с церемониями и питьём какао было покончено, и Эльвиэль спросила
– Чего же хочет наш юный путешественник?
– А он, видишь ли, желает соединить несоединимое, – ответил за Нота Теро-Теро.
– Я хочу собрать семью. Чтобы всё было как прежде, – нахмурился Нот. – Я совершил страшную ошибку, но надеюсь всё поправить. И чтобы память к ним вернулась. Ты – величайшая из правительниц, могучий маг и великий дракон. И я пришёл взывать к твоей мудрости.
– А почему же ты не воззвал к ней вчера? – улыбнулась королева.
– Я был растерян и подавлен. Но я рассказал тебе, как всё было, ничего не утаивая, кроме… того, что было неважно. И хочу повторить: ты всегда провидела верно. Ты предсказала, что я убью своего брата, воспитывавшего меня. Предсказала, что всё разрушится, если кто-то покинет дом в поисках Альфреда. Всё так и случилось. А теперь я прошу тебя заглянуть не в будущее, а в прошлое, увидеть там что-то, что поможет мне восстановить память моей стаи… то есть семьи. И помочь вернуть то, что мы потеряли.
Эльвиэль кивнула и прикрыла глаза.
Лира, сидевшая в кресле рядом с Нотом, протянула к нему руку. От её прикосновения Странник слегка вздрогнул, но тут же сжал тёплую мозолистую ладонь в своей.
Перед его глазами горел костёр, и в этом костре сгорали боль, страх, любовь и ещё многое другое. Только чувство вины не поддалось жаркому пламени.
Оно и по сей день жгло Нота куда как сильнее, чем драконье дыхание.
– Ты не солгал ни в чём, – медленно сказала Эльвиэль, – я чувствую это по твоему взгляду и улавливаю правду в самом твоём дыхании. Но в прошлом всё изрыто страшными бороздами… всё вырвано с корнем, как после урагана. Я не знаю, кто или что могло оставить такие раны. Кроме того, я вижу, что время раскололось и не течёт единым потоком через все миры.
«После меня остановится время», – вдруг вспомнилось Ноту.
И ещё – пещера, заколдованная когда-то старым драконом Трофниром… и заклятие, нарушенное ими…
– Боюсь, что каким-то образом я повинен и в этом, – вздохнул он. – Если только нарушенные мною и моими братьями чары старого дракона способны были испортить время… Я не знаю, насколько произошедшее разрушило прошлое и… не могли бы вы посмотреть, ваше величество, нет ли в ваших сокровищницах частицы тела Трофнира? Его когда-то доставила в ваш дворец Астранна. Тогда она не была вашим врагом – она была лучшим телохранителем… и родственницей моего приёмного брата. Он её называл «бабуля».
Тут Астранна дёрнулась и замычала. Теро-Теро отомкнул ей уста небрежным взмахом костлявой руки, затянутой в перчатку.
– Да чтоб я была в родстве с драконами?! – завопила Астранна.
– У нас есть документальные подтверждения, – быстро заверил Нот. – Лира, покажи им книгу Ванильного Некроманта!
Но оборотница замялась и посмотрела виновато – на всех по очереди.
– Не могу. У меня её нет, – сказала она.
– Мда, – промолвил Теро-Теро. – Кажется, мы пришли к очередному тупику.
– Но ведь ты её читал, – сказал Странник с укором. – И счёл важной, раз не уничтожил.
– Дурацкая сентиментальность, – не остался в долгу Теро.
