ГЛАВА 1.
Влада терпеть не могла ждать. Тем более – когда ждать её заставлял какой-то ловец. По Ловчему приказу никто ничего не знал, все бегали и суетились, надрывался из дежурки горлопан: наряд на улицу Вольную! Ловец в харчевню «Гречишная»! Угол Рысевой и Маршевой, наряд со звероловом, быстрее! Требуется подкрепление в харчевню!
Топот сапог, крики – на молодую женщину в форме дознавательницы если и обращали внимание, то мельком. Подмигивали или просто «глянь-ка, Фома, тут инквизитор!» И бегом на выход, запахивая шинели.
– Так когда можно увидеть ведьмака Кирсана Гордеева? Сегодня, завтра, на следующей неделе? – улучив момент, когда дежурный, наконец, перестал вопить, спросила Влада.
– О, – сказал дежурный, – а его ещё нет?
– Нет, – скривив губы в пренебрежительной гримасе, сказала Влада. – Как видите.
– А, да, иначе вы бы тут не сидели, – сообразил парнишка и почесал тупой стороной карандаша конопатый нос. – Скоро уже вечерние ловцы заступают. Так что он, думаю, скоро придёт. Вы ещё подождите, товарищ инквизитор.
– Что? – нахмурилась Влада. – Как ты меня назвал?
Дознаватели из Судебного приказа не любят, когда их называют инквизиторами. Но положа руку на сердце… ведь и ловцы не любят, если их зовут ведьмаками.
– Вы, товарищ инквизитор, сами поймите: мы тут на земле работаем. Сейчас год на тёмную сторону повернулся, время горячее. Канун скоро, твари повсюду. А вы самого Кирсана хотите видеть.
– Кто это хочет видеть Кирсана? – негромко и ворчливо спросил чей-то бас.
Влада развернулась, ожидая увидеть великана, потом опустила взгляд ниже… потом ещё ниже. Коротышка вряд ли дотянул бы ей головой до плеча, но шириной зато был с двустворчатый шкап. Тут он скинул с себя обширную чёрную шинель с сугробами на плечах. На полках… то есть на плечах шкапа красовались полковничьи погоны, и Влада вытянулась по стойке смирно – хоть и не слишком расторопно.
– Младший дознаватель Влада Светлова.
– Здрасьте, – кисло кивнул шкап. – Рядовой Суслик! Где ты там есть? – подойдя к караульной вплотную, полковник стукнул костяшками пальцев в бронированное стекло.
– А? Служу Светлому Союзу, – вскочил, роняя табуретку, дежурный. – Прощения прошу, товарищ полковник!
– Не заметил? – ухмыльнулся в аккуратно подстриженные усы начальник приказа.
– Не заметил, – признался Суслик.
– А чего это ты тут товарищу капитану втираешь, будто бы Гордеев сегодня будет? Забыл?
Суслик хлопнул себя по лбу так, что с него слетела фуражка.
– Совсем из головы вылетело! Товарищ полковник! За ваше отсутствие никаких происшествий не было! В смысле, в отделении не было, а в городе как всегда, полно!
– Молодец, Суслик. А вы, девушка… то есть дознаватель, идите-ка за мной.
Владе очень хотелось уйти. Понятно было, что Кирсана она сегодня не увидит. Но полковник, хоть и не её приказа, был всё же старше по званию, да и ведомство, как-никак, родственное. Все они тут были законниками. Поэтому Влада подчинилась.
– Садись, – кивнул полковник, отперев дверь кабинета и вразвалочку проходя к своему столу. – Рассказывай. Тебе Кирсан по какой надобности-то?
Влада, на табличке успевшая прочитать имя начальства: Мирон Иванович Пущин, – сначала ответила:
– По служебной, товарищ полковник.
А потом уже присела на краешек стула.
– Ну понятно, что не по личной, – сказал Мирон Иванович. – Если бы у тебя с ним были личные дела, ты знала бы, что выходной у него, на службу бы не прибежала.
– Мне нужен ваш человек. Ловчий, лучше всего – зверолов. Надо разыскать и изловить оборотня, – тут Влада слегка помялась и добавила, – срочно.
– Ух ты, – усмехнулся полковник. – Срочно. Но нужен только Кирсан.
– Именно так, – Влада сидя вытянулась стрункой. – Мне нужен лучший зверолов города.
– А отчего ж не страны или, скажем, мира всего? – хитро прищурившись, спросил Пущин.
– Может, и мира, – вздохнув, сказала Влада. – Нам поступило одно дело. Приказ был: дело деликатное, на контроле у, – она подняла глаза к потолку, и полковник скептически проследил за её взглядом. Ничего не сказал, но кивнул. – Так что, сказали, не опозорьте, сделайте честь по чести. Опрашивали жильцов дома, все указывают на свидетеля. Зовут его Алекс Лапп…
– Ага, – оживился Мирон Иванович, – то есть оборотень.
– Именно. Он скрылся с места… проживания, – Влада решила не выкладывать сразу всё. Зачем? Полковник вряд ли займётся делом лично.
Но он уцепился за крошечную запинку, словно за заусенец на пальце.
– И что там было, на месте проживания? Или у вас приставов не хватает, чтобы одного-то оборотня прихватить? Может, вам, упаси-то Господь, наручников недодали или пуль не отсыпали? Глассий перевёлся? Бумаги важные кончились? Печати протокольные пересохли?
Влада поняла, что теряет терпение.
Не след было в её положении хамить старшему по званию – но захотелось хотя бы, может, кулаком по столу врезать или в гневе вскочить на ноги… уйти – дверью хлопнуть. Ну хоть что-то себе такое позволить!
Однако тогда шансы заполучить Кирсана пусть не сегодня, пусть завтра свелись бы к нулевым.
И она только терпеливо повторила, опустив глаза, чтобы не выдать полковнику эмоций:
– Оборотень Лапп скрылся. Прошу позволить участие Кирсана Гордеева в его поимке.
– Срочно?
– Срочно.
– Срочно могу предоставить любого ловчего. Даже двух. Но не Кирсана, – развёл руками Мирон Иванович. – Братьев Беловых могу. Они хороши – и как звероловы, и как люди… ну то есть с ними тебе точно приятнее будет общаться, чем с Гордеевым.
– А сам-то Гордеев? – нахмурилась Влада.
– Ты его знаешь?
– Доводилось работать вместе четыре месяца назад, – призналась Влада нехотя. – Была впечатлена.
Тут главное себя не выдать. Впечатлена? Она была не просто впечатлена, она с разбегу впечаталась в отношения с ним, как в кирпичную стену бедовым лбом! Три дня, пока ловили вместе преступника, пролетели как один миг. Кирсан с нею не церемонился, и во вторую совместно проведённую ночь они переспали – к взаимному, казалось бы, удовольствию. Но после никакого продолжения не последовало. Влада не хотела быть назойливой. Кирсан не искал с нею встреч.
И сейчас, хоть она и уговаривала себя, что надобность у неё именно служебная, но понимала: ей хотелось бы и другого… Личного, очень личного. Даже интимного.
– Ага, – кивнул полковник, оценив глубину паузы. – Знакомы, значит.
– Да. Банду с окраины обезвредили тогда, – кивнула Влада.
– Ну вот что, младший дознаватель Светлова, – сказал полковник. – Если знакома, то имеешь право знать. Ни сегодня, ни завтра он тут не появится. А после… Сначала придёт с жестоким похмельем, потом будет на два дня отстранён от всех дел за нарушение порядка: выходной взял один, пропал на два. Как всегда, в общем.
– Если дело в пьянстве, то дайте мне на него приказ. Я из запоя умею вытаскивать, у меня патентованное средство, – взмолилась Влада.
– Сегодня его лучше не трогать, – что-то в голосе Мирона Ивановича заставило младшего дознавателя слегка вздрогнуть, хотя он говорил вроде как мягко и даже сочувственно. Только вот сочувствие было обращено не к ней. – Сегодня у него очередная годовщина гибели напарницы. На кладбище он.
Влада едва не сорвалась с места в карьер, но с трудом сдержалась.
– На завтра… Вот держи, – полковник выхватил из ящика бумагу, написал что-то, поставил печать. – Будешь его сегодня искать – не удивлюсь, если он тебя пришибёт.
– Спасибо, – Влада, наконец, поднялась со стула.
Да какое там – вскочила не хуже дежурного Суслика. Разве что стул не опрокинула.
А всё-таки… Всё-таки Кирсан Гордеев – лучший. Иначе с чего бы его до сих пор держали на службе, если он нарушал дисциплину и все это прекрасно знали? И полковник вместо него предлагал аж двух братьев – правда, с учётом личного Владиного интереса это её несколько смутило.
«Ладно, – подумала она, идя к служебной моторетке, – завтра я увижу Кирсана. Смогу провести с ним вместе какое-то время, даже если… ничего не будет». И тут же кольнуло: в прошлый раз Кирсан ей ни словом не обмолвился о погибшей напарнице, которую любил. А любил ведь, раз нарочно берёт дополнительный выходной и рискует доверием полковника Мирона Пущина, заливая горе вином.
Перекатывая мысли, словно стеклянные шарики, так и сяк, Влада села за руль. Вонюче фыркнув бензиновым выхлопом, моторетка зарычала и покатилась по булыжникам. Влада вырулила на проспект Освобождения, а чуть позже свернула в тихий квартал за гостиницей «Громада». Была у неё одна мыслишка, где ещё поискать пропавшего свидетеля – но пока только одним глазком глянуть, потихоньку, чтоб не спугнуть.
Поэтому она оставила моторетку возле кондитерской лавочки и пешком отправилась вдоль по Раздольной – улочке, где всего-то стояло шесть домов. Ветер притих, снег перестал сыпать так, будто у Батюшки-Мороза прохудились все перины. Шум с улиц сюда почти не доносился. Так что в наступившей тишине Влада прекрасно слышала любые, даже тихие звуки. Где-то мяукала кошка, где-то капала вода. Возле дома номер три снег присыпал дорожку, на ней красовались небольшие, отчётливые следы галош в мелкую косую сеточку.
Один отпечаток оказался настолько чётким, что Влада различила даже прямоугольник заводской печати. «ЗРИ-1» – значилось на ней. Ещё бы глаз пририсовали, было бы забавно. Но нет, не смотреть в оба предлагал Завод Резиновых Изделий, а носить галоши, резиновые боты и пользоваться прочими, прочными и непромокаемыми, изделиями.
Под штампом завода виден был и размер: три с половиной. Женский! У Влады был четвёртый, а мужские начинались всё-таки с пятого. Ну хорошо, знавала она парня, у которого был четвёртый с половиной – но он и в остальных смыслах был такой, некрупный парень.
В любом случае, следы галош заводского изготовления – совсем не улика. В них сейчас половина населения Аврории ходит – а то и две трети.
Других следов тут не было. Но снег шёл с ночи и весь день, а дорожку чистили с утра. Так что обладательница галош вполне могла принять гостя вечером или ночью. Утром они почистили то, что выпало за ночь. Потом женщина куда-то уходила: цепочка менее чётких следов. И вернулась: цепочка следов в другую сторону и почётче.
Так что Влада прильнула к редкозубому забору, в паре шагов от которого были светлые окошки, забранные по городскому обычаю, кружевными занавесочками. На одном окне стояла белая герань, а на втором красная. Сквозь занавески ничего было не разглядеть – что там, в доме? Но когда Влада приподнялась на цыпочки, на окно с белой геранью прыгнул здоровенный чёрный кот в жёлтом ошейнике. На левом глазу светлое пятно – как будто кот, записной франт, надел монокль. От неожиданности Влада попятилась, оскользнулась и села посреди улицы на задницу – кто-то неподалёку даже засмеялся. Кот прошёлся по подоконнику, гордо отклячив задницу, и уронил герань.
Из дома раздалось приглушённое:
– Барсик!
Тут товарищ младший дознаватель поняла, что женщина сейчас подбежит к окну и увидит её, и поползла прочь на карачках, пока не наткнулась на казённые серые катанки в блестящих высоких галошах.
– Тю, – сказал кто-то. – Судя по серой форме – инквизитор проползает.
– Тю, – не осталась в долгу Светлова, – судя по валенкам – патрульный зря шляется.
– Здравия желаю, товарищ инквизитор! Служу Свету!
– Вольно, – буркнула Влада. – Помоги-ка подняться.
Ей подали руку в холщовой рукавице. Выше валенок и овчинного полушубка был желтоватый воротник, бритый подбородок и пышные усы ржаного цвета. Так и есть, патрульный – мужчина лет тридцати или чуть побольше – с благодушным любопытством взирающий на молодую женщину, ползающую по мостовой. Хорошо хоть, в брюках, а не в юбке!
– Не благодарите, товарищ капитан, – добродушно сказал хозяин блестящих галош. – Сыровато нынче для засад. От кого отползаете? От ведьм или, может, упырей?
Влада схватилась за крепкую руку и поднялась на ноги. Отряхнула шинель – и оглянулась на окна дома номер три. Женщина с котом на руках, отодвинув занавеску, смотрела на то, как два человека в форме держатся за руки. Тогда Светлова решительно потянула мужчину на себя, яростно зашипев:
– Подыграй, что ли.
Думала, они просто обнимутся, как старые друзья, но румяный усач решил, что уж играть – так уж сразу на все. И перехватил инициативу, да настолько ловко, что Влада опомниться не успела, как задохнулась от крепкого поцелуя. От патрульного пахло морозцем, одеколоном и совсем немного – папиросами. Так что если б не усы, ей бы даже понравилось с ним целоваться.
Она подавила желание вытереть губы перчаткой, когда всё кончилось. С трудом улыбнулась и, взяв мужчину под руку, не торопясь пошла с ним в сторону гостиницы.
– А не желаете ли в кондиктерскую зайти, товарищ капитан? Или инквизиторы того, сладкое не жалуют? – усмехнулся патрульный. – Руку, если что, можете и отпустить – ушла она от окна, ушла, ведьма-то.
– Спасибо, что прикрыл, – краснея ушами на морозе, сказала Влада. – В кондитерскую – это уже лишнее. А точно знаешь, что та женщина – ведьма?
– Да уж знаю, – серьёзно сказал мужчина. – В околотке… хм, виноват, в участке, если надо, можете спросить, кто тут проживает – а нет, я вам и так скажу. Мы тут за такими поглядываем. Сами знаете: Канун. Если чего проглядим, нам потом головы не сносить.
– Вчера вечером, – сказала Влада, – ты дежурил тут? Не видел – в тот дом приходил мужчина?
– Небось Кровососа ищете? И ходите одна, – упрекнул патрульный.
Влада вздрогнула.
– Не Кровососа, – сказала холодно. – Свидетеля по делу ищу.
– Неопасного?
– Да как сказать.
– А чего я ориентировок не видал?
– Пока в частном порядке ищу, – пояснила Влада. – Но, если что… Оборотень, зовут Алекс Лапп, регистрация вроде в порядке. Худой, молодой ещё очень, темноволосый, левая бровь седая. Как в пса обернётся – там светлое пятно над глазом. Чего сбежал – бес его знает.
– Дык понятно чего: в Канун Свистопляски каждый хтонический заранее виноватый, – хмыкнул патрульный. – Ничего, потом начнут успокаиваться. Аккурат к Новогодью всё устаканится.
– До Новогодья ещё дожить, – буркнула Влада, подходя к моторетке и с тоской оглядываясь на кондитерскую.
От неё веяло теплом. И такими заманчивыми ароматами, что она едва не передумала – посидеть бы там хоть минуток десять, отогреться, собраться с мыслями! Но и помимо поисков Алекса Лаппа у Влады было немало дел.
– Ну, бывай, патрульный, – усмехнулась она.
– Демид Павлов, – мужчина сорвал с широкой ладони толстую рукавицу.
Влада пожала его руку, горячую и немного влажную от овчинного тепла. Застоявшаяся от безделья моторетка счастливо всхрюкнула и понесла девушку по скользкой влажной мостовой. Снег таял. С моря надвигалась оттепель.
ГЛАВА 2.
Если утром ты проснулся и понял, где находишься, и помнишь всё, что было вчера, и вообще в сознании – значит, не так уж сильно вчера и нажрался. Да даже проще. Если ты проснулся – ты вчера не умер.
Кирсан сел, почесал голую грудь, досадливо поморщился и потянулся к бутылке. Бутылки не было. В темноте раннего утра он ни пса не видел, так что потянулся наощупь – но на столике возле кровати оказалось пусто.
– Ну приехали, – сказал он недовольно.
– Приехали, – согласился чей-то женский голос.
Ага, значит, он помнит не всё.
– Ты ещё кто?
В руку ткнулся холодный и мокрый стакан. Кирсан понюхал.
