Аннотация: снежный тролль Пугальщик, одинокий и угрюмый, никогда не получал подарков. У него даже ящика для почты не было! И вдруг каким-то чудом у его калитки оказалась загадочная коробка с подарком.
(Бонусный рассказ к роману «Хрупкая история» - обновленная, исправленная версия)
В Реонартоне любят праздники. И знают в них толк. К Новому году, например, начинают готовиться заранее, чтобы не попасть впросак ни с подарками, ни с поздравлениями. В гости начинают ходить не просто так, а с целью выведать, чем бы порадовать родичей, друзей или соседей.
Ну и, конечно, посуда на счастье... Тут уж изготовителям тарелок и чашек для битья раздолье! Ух они и стараются! Ведь, если разобьёшь счастливую посуду – непременно сбудется заветное желание. Духи зимних празднеств вовсю стараются одарить жителей города посудой с пожеланиями всего самого лучшего! К концу декабря суета достигает пика. Числа с двадцать шестого-двадцать седьмого всюду начинают бегать посыльные с коробками, корзинками, пакетами и пакетиками. Подарки! Будь они неладны! Радостное предвкушение, охватывающее город каждый раз перед Новым годом, раздражало снежного тролля Пугальщика.
С тех пор, как один его сын женился, а другой ушёл из этих краёв, Пугальщик остался в ледяных чертогах совершенно один. Подарков ему никто не дарил. И он никому тоже ничего не дарил. Да потому что некому было! Разве что племяннику Мирану, да только у того и без Пугальщика всякого добра хватало. Если твой племянник вместе со своей матушкой – как раз упомянутые духи зимних празднеств, то, понятное дело, они ведают подарками. Дарят и получают сколько влезет. И даже больше!
Вечером двадцать девятого декабря Пугальщик собирался на репетицию. Так уж повелось: каждый год воспитанники сиротского приюта устраивали представление. И была там одна роль – снежного тролля. По мнению всех горожан, никто не мог справиться с этой ролью лучше самого снежного тролля! И Пугальщик даже гордился, что ребятня неизменно приглашает его вот уже третий раз подряд!
Он надел новый, синий в белую клеточку, килт. Кое-как расчесал на голове и плечах густую грязно-белую шерсть. Почистил огромные клыки лавандовым зубным порошком, чтобы страшнее сверкали, когда он будет рычать. И вышел на крыльцо своего большого дома. Пугальщик не жил в ледяном дворце – он терпеть не мог, когда ноги мёрзнут и зуб на зуб не попадает. Поэтому обитал он в тёплом деревянном доме недалеко от города Реонартона. Дальше начинался густой лес, куда ходили лесорубы и обитали лесные тролли, и склон большой горы, с которой нередко срывались лавины.
Снежный тролль обожал бороться со стихией и останавливать лавины с помощью силы и зимней магии. Так он чувствовал себя могучим, храбрым… и нужным городу.
Жаль, что город этого не ценил. Разве что ребятня из приюта. Но Пугальщик всегда говорил себе, что ему нет дела ни до кого, даже до ребят из приюта. Может, разве что, кроме Никки, потому что она была режиссёром пьесы и позвала тролля в тот, первый, раз. Это было неожиданно и приятно.
В общем, Пугальщик прихорошился, собрался и вышел из дома на репетицию. Постоял на крыльце, потянулся, с удовольствием хрустя суставами. Был он большой, головы на две выше самого высокого лесоруба в Реонартоне, и широкий – раза в два шире самого крепкого здешнего каменотёса. Выдохнул в холодный, серый воздух облачко пара. День выдался пасмурный, мороза почти не ощущалось, на дорожку белыми кляксами падали крупные редкие хлопья снега. Это было хорошо: Пугальщик терпеть не мог солнечного света. Пришлось бы идти на репетицию под зонтиком, а зонтики зимой выглядят глупо.
Там, где тёмный камень дорожки изрядно занесло снегом, Пугальщик вдруг увидел следы. Махонькие, будто бы детские. Никто не смел приходить сюда без разрешения, поэтому снежный тролль зарычал, словно медведь, и принялся обнюхивать всё вокруг. И у забора, возле самой калитки, увидел целый круговорот следов. Похоже было, что кто-то потоптался здесь, прошёл немного к дому, а затем, испугавшись, вернулся и покружил на месте ещё чуть-чуть. Но зачем?
Ответ Пугальщик увидел, едва пригляделся к столбику забора – к нему приткнулась небольшая коробка, обёрнутая в грубую коричневую бумагу. Поверх была криво повязана красная ленточка, немного обтрёпанная и даже как будто пожёванная.
– Что за ерунда? – удивился тролль и нагнулся к свёртку. – Какая-то коробка!
К ленточке кто-то приколол булавкой записку. Тролль развернул её и прочитал по складам (он плохо разбирал человеческие буквы): «Уважаемый Пугальщик! У вас нет почтового ящика, а к крыльцу подходить мне было страшно, поэтому подарок оставлен у вашей калитки. Извините, если что не так! Помощник почтальона М. Сильба».
Пугальщик поднял коробку и осмотрел её со всех сторон. Неведомый ему помощник почтальона, оставивший крошечные следы, убежал со всех ног и не оставил пояснений, от кого пришла посылка. Но на боку коробки снежный тролль прочитал крупную кривую надпись: «Для Пугала».
– Я, по-вашему, пугало? – обиделся Пугальщик.
Он даже не стал разворачивать бумагу и смотреть, что там в коробке, просто подхватил посылку под мышку и направился к Реонартону.
Репетиция в сиротском приюте получилась недолгой. Все отлично помнили свои роли, каждый прекрасно выступал. Правда, малыши немного запутались, когда танцевали весёлую труньку. Но старикашка, который учил их пляскам, сказал, что они потренируются отдельно.
После репетиции режиссёр Никки отозвала Пугальщика в сторонку и сказала вполголоса, чтобы другие актёры не слышали:
– Ты сегодня очень рассеянный. Зрители ждут не такого Пугальщика, понимаешь?
– Будь спокойна, коротышка, – пообещал тролль, – на спектакле зарычу так, что все карапузы обделаются, а их родители…
Он задумался над тем, что случится с глупыми родителями глупой малышни, а в это время Никки взяла да и обняла его за мощный, покрытый грубой шерстью, торс.
– Ты такой милый! – сказала она. – Спасибо тебе!
Пугальщик двумя пальцами взял малявку за шиворот и с трудом оторвал от себя.
– У режиссёра не должно быть любимчиков, – сказал он, поставил девчонку на сцену и ушёл.
Вид снежного тролля, идущего по улицам с коробкой под мышкой, внушал горожанам должный трепет. Это Пугальщика, пожалуй, радовало. Детишки в приюте привыкли к нему, а вот взрослые опасались. Помнили, каков он был раньше, когда пугал всех и каждого, морозил, заваливал снегом и всячески пакостил! То-то же! Пусть уважают Пугальщика, как-никак, а он управляет зимой! Он, можно сказать, морозами ведает да вьюгами. И мог вот хоть прямо сейчас устроить метель-заваруху да такую!
Тут снежный тролль взглянул на серое унылое небо, всё так же нехотя ронявшее одиночные снежинки, и решил, что сойдёт и так. На улицах, несмотря на пасмурность, всё равно было весело да оживлённо. Ёлочки-палочки, шарики-фонарики, всякое такое. От большого катка тянуло сытным запахом горячего шоколада, слышалась весёлая музыка. Но тролль прошёл мимо и катка, и кафе, и даже мимо библиотеки, куда уж точно не собирался заглядывать. Нет, его путь лежал к городской почте!
У входа Пугальщик не вытер ножищи и не позвонил в красивый медный колокольчик, а просто вошёл, толкнув дверь, словно та весила не больше простой картонной открытки. На него пахнуло теплом и запахами почты: бумаги, горячего сургуча и ещё чем-то таким… почтовым. За полированной стойкой сидела барышня и двумя пальчиками что-то печатала на пишущей машинке. У окошечка, где принимались телеграммы, выстроилась небольшая очередь – в основном, скромные опрятные старушки.
– Где почтмейстер? – спросил снежный тролль.
У одной бабушки очки подскочили на лоб, а у другой – соскользнули на самый кончик носа. Третья уронила тросточку. Но девушка ткнула ещё раза два в клавиши машинки и подняла на Пугальщика усталый взор. Личико у барышни было осунувшееся, глаза красные.
– А вы по какому вопросу? – спросила она.
– По личному, – ответил Пугальщик.
– Посидите, подождите, – сказала девушка. – Почтмейстер занят.
– Вот ещё, сидеть тут, килт протирать, – возмутился тролль, – а ну-ка, признавайся, который тут у вас помощник почтальона?
– У нас три почтальона и у каждого по помощнику, – ответила девушка. – И зачем вам помощники, если вы хотели видеть почтмейстера?
– А затем, глупая ты гусыня, что я пришёл жаловаться на помощника почтальона, а кому ж ещё я должен жаловаться, как не самому почтмейстеру?!
– Я вам не гусыня, – сказала девушка. – А если вы по поводу того, что вам посылку в ящик не положили, так это потому, что у вас его нет, ящика-то!
– Так зачем мне ящик-то, вредная ты утка, если мне никто отродясь ничего не пишет и не шлёт?!
– Вот же, прислали, – ответила девушка, – а я вам и не утка! И не курица! И не какая-нибудь другая птица!
– А кто же ты тогда? Овца? – рассердился тролль. – Подавай сюда живо почтмейстера и помощника почтальона, этого как его… тьфу ты… М. Сильба!
– Маттиола Сильба – это я, – сказала девушка, явно начиная свирепеть, – и хватит меня обзывать!
– А то что? – Пугальщик показал клыки.
Зря, что ли, начистил их зубным порошком?
– Вы лавандой пахнете, – внезапно чуть смягчилась Маттиола Сильба. – Это мой любимый аромат.
– Ты мне зубы лавандой не заговаривай, крошка. Я снежный тролль Пугальщик, и я никому не позволю подбрасывать мне чужие подарки!
– А я никому не позволю обзываться! Я сегодня вообще не выходила с почты, вот ни разу, и знаете почему? Потому что у меня оторвалась подмётка на сапоге! Вот, видите? Сижу перепечатываю поздравления! А вы мешаете! Сказано вам – никаких подарков я вам не подбрасывала!
Пугальщик почесал подбородок.
– Ну да, – внезапно согласился он, – ты б не стала бояться и подходить к дому. Но ты знаешь, кто ко мне приходил вместо тебя.
– С чего вы взяли? – заинтересовалась девушка.
– А откуда ещё ты знаешь про ящик-то? Точнее, что его нет? Так что давай, девица, рассказывай. Кто мне эту гадость подсунул?
Маттиола Сильба взяла у тролля коробку и разгладила бумагу там, где было написано «для Пугала».
– Подумаешь, попросила помочь одного, – пробормотала она. – Кто ж знал-то, что это не для вас, а для какого-то другого пугала? Вот же незадача! А ведь это пугало, оно же небось подарок ждёт!
Пугальщик снова почесал подбородок. Маттиола Сильба посмотрела на него задумчиво и спросила:
– И где его искать?
– А чего ты меня спрашиваешь, о прекрасная дева, которую нельзя называть ни уткой, ни курицей, ни гусыней, ни даже овцой?! – возмутился тролль. – И вообще я пошёл. Только попробуйте мне ещё что-то подсунуть. Пугало своё сами ищите, а меня не трожьте!
– Подождите, – девушка вышла из-за стойки.
И оказалось, что у неё и впрямь прохудился один сапожок. Хоть и не шибко холодно нынче было на улице, а всё же по снегу в таком не набегаешься.
А сама-то неплоха – на свой манер, конечно. Высокая, крепкая, что молодая сосенка. И глаза на самом деле не красные, а синие, и волосы любимого цвета Пугальщика… нет, не белый цвет ему был всего дороже, а медовый, ласковый. Щёки у барышни были красные, рот большой да смешливый, брови густые – сочная, в общем, красавица. Такие троллю нравились. Только сам тролль этаким девчонкам не нравился, вот закавыка.
– Подождите, Пугальщик. Вы бы не могли мне помочь? Ну, куда я полубосая пойду? А больше некому – все почтальоны и помощники заняты. Знаете, сколько у них дел перед Новым годом? Открытки, письма, приглашения, подарки… Это вы не смотрите, что сейчас на почте никого, сейчас люди с работы пойдут – почти каждый заглянет.
– И чего ж ты от меня ждёшь, женщина? – прорычал Пугальщик. – Сапог, что ль, починить или на своём горбу тебя до пугала этого непонятного тащить? Ищи дурака!
Раньше он бы и погрубее ответил, да почти отучился ругаться в детском приюте. А что поделать? Там эта их надзирательница… то есть воспитательница делла Риггара как посмотрит с упрёком, как скажет:
– Пугальщик, друг мой, как можно!
Так и ругаться сразу расхочется. Вот и отучился! Первый год изрядно маялся, нет-нет да и скажет что не так, детишки аж визжали со смеху. Кое-кто и по сей день мог сказать на репетиции:
– Понюхай мой килт, Никки!
Но вот Никки, она не делла Риггара. Она как подойдёт, да как пнёт по ноге. Что и говорить, по душе была Пугальщику мелкая режиссёрша!
Вот прямо как эта, Маттиола Сильба. Хотя (снежный тролль ещё разок смерил барышню оценивающим взглядом) тут интерес другой.
– Ищи дурака! – повторил Пугальщик, видя, что Маттиола смотрит из-под ресниц, и в ответ на этот взгляд в его груди становится как-то щекотно.
Ну вот прям как если бы весна пришла, ручьи потекли, и в спячку пора, а не хочется. Вот точь-в-точь такое чувство!
– Давай свой сапог, – буркнул снежный тролль, – починю.
А подмётка на самом деле поотстала не шибко. Всего делов-то, что пару раз прижать покрепче. Дунул, плюнул, стал сапог лучше прежнего. Тролль её когтём ковырнул, да пробормотал:
– Готово.
Ещё про себя отметил, что ступни у барышни очень уж крупные, не то что у того, чьи следы у его забора были. А девушка сапожок надела, ногой притопнула, пальто надела и… взяла Пугальщика под руку.
– Пошли вместе, – сказала. – Найдём это твоё… то есть ваше пугало.
Пугальщик так и не понял, как это он так влип. Но от удивления только взял со стойки подарок и пошёл с Маттиолой под ручку.
Но как отыскать в городе кого-то по прозвищу «Пугало»? Пугальщик покрутил свёрток в руках и только плечами пожал, однако Маттиола сообразила вперёд него:
– Детским почерком написано. Надо среди детей искать.
– Это в школу, что ли, идти? – пожал плечами Пугальщик.
– Можно и в школу, – ответила девушка.
В Реонартоне три школы, и тролль с помощницей почтальона пошли в первую же поблизости. И застали самый конец уроков, когда ребятишки уже бежали со всех ног на улицу. На ходу надевая пальтишки да шапочки, с непередаваемо громким визгом неслись они мимо Пугальщика и Маттиолы. Тролль подцепил одного наугад, поднял на уровень глаз и спросил:
– Пугало знаешь?
– Нету у нас таких, – шмыгнуло носом дитё. – А это ты тролля Пугальщика играешь?
– Ну, я, – ответил тролль, слегка растерявшись.
– Ты здорово рычишь, – одобрило дитё. – В этот раз тоже порычи! На спектакле!
Тролль подхватил второго ребятёнка, третьего, но все как один говорили: не знают никого с таким прозвищем. Но огорчился Пугальщик вовсе не этому. А тому, что ни один детёныш его не боялся.
– Вот ещё три года назад был я полон сил и все меня боялись, – пожаловался он Маттиоле.
– А правда, что твоё сердце заморозила Хлода? – спросила девушка. – И что ты был проклят? И что твоё сердце оттаяло, когда ты влюбился в Мирддид, божество зимних праздников, ту, что исполняет желания и дарит подарки?
– Снежные тролли никогда не влюбляются, – соврал Пугальщик.
Потому что всё это было правдой. Он был мужем Хлоды – самой страшной и самой злой из духов зимы. Она боялась, что муж охладеет к ней, и закляла его, и привязала к себе, и жил он в ледяной пещере, и натворил немало зла.
И сердце его оттаяло, отогретое лучами летних духов и любовью к Мирддид, и зря оттаяло. Оказалось, что оно может и страдать, и болеть, и по сей день при виде счастья этой женщины Пугальщик думал, что лучше б он помер.
