ГЛАВА 1. Джосс
В церкви было тихо. Четыре пополудни, будний день. В это время здесь всегда царила тишина. Именно такие часы и выбирал для посещения Джосс Клейборн. Он не возносил молитв к Высокому Лорду, не преклонял колен перед его Сыном, не потел в крошечной исповедальне, не слушал нудные мессы проповедников.
Он спал.
«Только в храме и можно выспаться спокойно, – говаривал пятидесятилетний Джосс, когда его спрашивали об этой странной причуде. – Даже старый Безбожник не убивает в церквях!»
Джосс точно знал, о чем говорит. Наёмный убийца, старейший в Бентии, выследив жертву, прекращал её преследование, если та вдруг оказывалась у порога храма. И лишь когда жертва, очистившись от мирской суеты, умиротворённо выходила с праздничной службы, мог выстрелить. Но только не раньше, чем жертва отойдёт от церкви хотя бы на пару десятков ярдов.
Итак, Джосс Клейборн спал. Помощница пастора, монахиня из святого ордена Девы, выглянув на секунду в молитвенный зал, тихонько вздохнула и вышла в кладовку. Оттуда она принесла вытертый клетчатый плед, насквозь пропахший церковными благовониями и закапанный воском. Накрыла Клейборна, поправила съехавшую со скамьи ногу в тяжёлом ботинке. Села рядом и сложила руки, читая про себя Песнь об отпущении грешникам. Примерно на середине длинной и замысловатой молитвы дверь скрипнула.
– П-прости меня Милорд, – сказала святая сестра словно про себя, а затем произнесла уже громче. – Детектив! П-п-просыпайтесь!
Джосс открыл глаза и спросил ясным голосом:
– Женщина… Какого черта ты назвала меня детективом, греть тебя в душу?
– Кем ещё мне в-вас называть? – откликнулась монахиня без особого почтения в голосе. – Бандиты не носят портупею с оружием, б-бродяги одеты немножко похуже, а на прочих вы походите и того меньше. Бляхи при вас не видно, но б-ботинки и кобура казённые, значит, вы не простой полицейский. Вывод п-прост: полицейский детектив. Дома не отдыхаете – то есть опасаетесь, что там вас ждёт засада. Возможно, спите в церкви не вп-первые, раз не смущаетесь и уснули крепко, но здесь ещё не обосновались, т-то есть даже церкви меняете время от времени. Не каждый день и не каждую неделю, иначе бы вы тут уже п-побывали. Одного не знаю: кто-то хочет убить вас из-за вашей честности или же наоборот, за отсутствие чести и с-совести.
По мере того, как помощница священника говорила, глаза Клейборна открывались всё шире.
– Женщина, а вот скажи мне, – произнёс он, – почему чиф Горден не даёт мне хотя бы вполовину таких смекалистых напарников, как ты? Всё какие-то мальчишки с соплями до колен. А самомнение и того длиннее.
– Б-быть может, ваш чиф хочет, чтобы они поумнели в п-процессе вашего наставничества? – улыбнулась монахиня, поглядывая на приоткрытую дверь. – Сколько обычно лет в-вашим ученикам?
– Напарникам. Призвание которых – прикрывать мою з… спину, подсказывать блестящие решения, когда я сам затрудняюсь придумать даже скучные, и, разумеется, следить, чтобы я не натворил дел. Обычно чиф нарочно находит таких, которые не могут ни того, ни другого, ни даже третьего. Зато ябедничают. Сегодня вот мне выделили одного… Красавец, холостяк, сопляк.
Он уже проследил, куда посматривает миловидная, хоть и немолодая монашка. И говорил нарочно так, чтобы ни одно слово не пролетело мимо напарничьих ушей. Юнец как раз перестал топтаться у порога и подошёл ближе. Застенчиво перекрестился на изваяния Девы-Матери и ее Сына и сказал:
– Я искал вас, наставник.
Джосс то ли зарычал, то ли вздохнул, но напарнику не ответил. Поднялся со скамейки и крепко, по-мужски, пожал крепкую сухую руку помощницы священника. Та ответила таким же энергичным пожатием.
– Надоест подметать подолом святой паркет – милости прошу ко мне. Я государственный детектив из убойного, найдёшь без проблем, если есть мозги. А они у тебя есть. Баб у нас, конечно, на службе немного. Но так даже лучше: тебе точно обрадуются. Скрасишь нам существование.
– Нет, б-благодарю за доверие, – улыбнулась святая сестра. – Мне когда-то так много п-приходилось менять место работы, что я решила остановиться.
– Ну как знаешь. А только ты всё ж умнее, чем Бернс, взгреть его в душу трижды.
– П-приятно слышать, – на этот раз служительница не улыбнулась.
Просто сложила плед и собралась уходить.
– Святая сестра, а звать-то тебя как? – окликнул Джосс, напяливая на неопрятные и редеющие лохмы засаленную шляпу. – Вдруг я захочу с тобой поговорить?
– Если очень захотите, то вам не с-составит труда выяснить моё имя, детектив, – ответила монахиня.
***
– Хорошая женщина, – с чувством сказал Джосс Клейборн, выходя из церкви и натягивая на руки перчатки.
Было по-осеннему промозгло, хоть и ясно. Скоро уже вполне могли ударить первые заморозки. В такие дни у детектива особенно сильно ныли пальцы. Перчатки спасали от боли, по крайней мере, во время соприкосновения рук с холодными предметам: перилами, решётками, мостовой… мертвецами. Последних, правда, поблизости пока не было, да и хвала Милорду.
– Да. Хорошая женщина, – со вкусом повторил Джосс.
– Но она же монашка, – удивлённо ответил напарник. – Да и немолодая…
– И что? От этого она мужчиной не станет. Не лань, конечно, но и не ржавый кофейник вроде нашего с тобой чифа.
– Я не про то, – смутился Бернс.
– Женщина есть женщина, а всё остальное только условия, в которые её поставили, – махнул рукой Джосс. – Зачем ты приперся, рассказывай?
– Чиф Горден сказал, что вы ему нужны, – с безысходностью в голосе произнёс Бернс.
– А зачем, не сказал?
– Затем, что вы не сдали дело, детектив Клейборн.
– Ну так оно не закрыто, – ответил Джосс терпеливо.
– Ну как, – сказал напарник. – Установлено, что смерть Мэгги Дроссли наступила от несчастного случая, Гая Дроссли отпустили на свободу. А дело всё ещё в вашем кабинете. Не закрытое. Не сданное. Чиф просил – сдать.
– Понятно, – сказал Клейборн. – А ты что же? Меня искать побежал?
Бернс кивнул.
– Молодец, – выругался Джосс.
В его привычки не входили грязные словечки, ему всегда хватало интонаций. Прошлый напарник краснел, бледнел и заикался от «хорошо» и «прекрасно», как школьница – от самых солёных словечек.
Вот и сейчас Бернс весь съёжился и пробормотал, что ему необходимо закончить практику и получить значок полицейского, так что пусть детектив не сердится.
Детектив сердился – но, понятное дело, не на мальчишку, а на чифа Сэма Гордена. Мало того, что тот снова подсунул негодящего напарника, так ещё и отпустил на свободу завзятого негодяя и мерзавца. Ради чего? Ради того, чтобы тот пошёл и избил, а может, и убил другую женщину? Пускай Мэгги Дроссли не была ланью. Сучкой она была ещё той, если уж честно. Но детектив Джосс Клейборн больше всего на свете не любил, когда обижают женщин.
Бернс наверняка уже был в курсе этой истории, вон как разнервничался. Клейборн не стал его успокаивать.
– Я должен быть с вами неотлучно, – сказал Бернс – Это для вашего же блага. Так чиф сказал!
– Угу, – невнятно пробормотал Джосс. – Доносишь на меня?
– Что вы, как можно, – соврал Бернс.
Это было видно по увиливающему взгляду и честному-пречестному выражению лица.
– Иди домой.
– До конца службы ещё…
– Иди домой. Я зайду к чифу и скажу, что ты пока на службе: следишь за мной в поте лица. Потом пойду в бар и напьюсь. А потом отправлюсь к себе, спать!
– А правда, что вы всегда спите лишь в церквях? – с любопытством пятилетнего ребенка спросил напарник.
– Только если хочу как следует выспаться. Иди, Бернс, иди. Дальше уж не твоя забота, что мне делать и где да с кем мне спать. Разве что чиф Горден велел тебе быть со мной неотлучно! Но учти: я снимаю квартирку у одной старухи, и там только одна кровать. Узкая, как спина гимназистки. Понял?
Бернс, видать, обладал пылким воображением. Да и кто в двадцать лет не умеет фантазировать? Разве что совсем уж глупые и отсталые, только такие на розыскной службе не задерживаются. В общем, юный напарник, наверняка едва закончивший только полицейскую двухлетнюю школу, а никакую не академию, как утверждал, отчаянно замотал головой. Потом, опомнившись, закивал. И только в конце этих движений головой сообразил сказать:
– Я буду обязан доложить о вашем поведении завтра утром!
– Вот! – Джосс тут же сделал движение, будто вот-вот расцелует сообразительного напарника, и тот шарахнулся в сторону, едва не сбив с ног прохожего. – Умник! Завтра! Непременно завтра с утра и доложи! Посетил церковь, пообщался с помощницей священника, немолодой, но умной, в отличие от некоторых, монашкой. Потом пошёл с докладом к любимому чифу, после чего отправился в бар, напился и домой – спать! Запомнил?
– З-запомнил, – заикнулся Бернс.
Но не как та женщина в церкви, а скорее просто от робости.
– Смотри не перепутай, – Клейборн похлопал парня по плечу и заторопился в участок.
Неровен час, чиф Горден уйдёт, кофейный начальничек!
***
Чиф Горден, который, кстати, был моложе Клейборна на пару лет, сидел за столом, вдохновенно решая кроссворд. На мужественном кофейно-коричневом лице горели желтоватые, словно у кота, глаза. Да и весь начальник внушал если уж не трепет, то по крайней мере уважение. Всем и каждому, кроме Джосса Клейборна. Тот к чифу привык, словно к артриту собственных коленей, и, признаться, терпел потому, что вместо него могли прислать какого-нибудь другого, менее сговорчивого начальника.
– Желаю здравствовать, ваша коричневая беспорочность, – гаркнул Клейборн.
– Я тебя ждал, – сухо ответил чиф Горден.
– Сэм, – расплылся в улыбке Джосс, и вряд ли улыбка эта его красила. – Счастлив тебя видеть в здравии и в своём уме.
– В чем, собственно, дело, что ты паясничаешь, детектив Клейборн?
– В том, чиф, что Гая Дроссли с какого-то перепугу вытащили из уютной чистенькой камеры и отправили в этот грязный, грешный мир, где ему не место, – заявил Джосс.
Чиф посмотрел на Клейборна с интересом.
– И что ты будешь делать? – спросил он.
– Почему я должен что-то делать? – ответил Джосс вопросом на вопрос. – Гай восвояси пошёл к себе домой, а я пойду к себе.
Горден хмыкнул.
– Дело уже передали в архив, – предупредил он. – А за тобой присматривают. И берегись, Клейборн. Мне очень не хочется узнать, что ты – тот самый Ангел Мести, о котором толкует каждая шлюха!
Джосс ухмыльнулся и сдёрнул с головы видавшую виды шляпу.
– Посмотри на меня, Сэм. Я старый неудачник с одышкой и артритом. Ни золотых кудрей, ни прекрасного тела, ни белоснежной кожи – что там ещё малюют ангелописцы? Белые крылышки? Посмотри и скажи, видел ли ты хоть кого, кто меньше похож на ангела, чем я!
– Как брею эту коричневую рожу, так и вижу, – буркнул Сэм Горден. – Проваливай! И помни: я слежу. Ты у меня на прицеле.
Клейборн выставил указательный палец и изобразил выстрел. Сэм, даже не поведя бровью, картинно уклонился от воображаемой пули и присвистнул.
– Мимо, мазила, – сказал он беззлобно. – Я сказал, проваливай.
– И найди мне настоящего напарника, чиф. Мне не нужен очередной сопляк. Я не нанимался в наставники.
– Сопляк смышлёный, да к тому же не такой уж юный. Ему двадцать четыре года и…
– И он был отличником, каждое воскресенье ходил в церковь, никогда не курил табак и даже не пробовал спиртное? – усмехнулся Джосс. – Ну так и не думай, что я смогу его научить пить и курить.
– Нового напарника не жди, – предупредил Горден. – И будь добр, являйся на службу вовремя. И уходи с неё как положено. Если, конечно, не на вызове. Завтра чтобы в восемь был на месте.
– А не то что? – ухмыльнулся Джосс, демонстрируя желтоватые, но крепкие зубы.
– А не то урежу жалованье. Вполовину. Будешь получать меньше, чем стажёры.
– Считал тебя другом, Сэм, вот до этой самой минуты, ей-богу, считал, – жалобно проговорил Клейборн и, посмеиваясь, вышел.
ГЛАВА 2. Дела
Утро било в глаза невыносимым светом. «Завтра в восемь» наступило так быстро и радостно, что Джосс и опомниться не успел. Очнулся только когда Сэм окликнул его и, видимо, не впервые. Хорошо, что задремал Джосс только к концу его речи, иначе б и не понял ничего.
– Дело, как видишь, несложное, – сказал кофейный чиф, закрывая папку.
Джосс изобразил кислую гримасу:
– Тогда почему именно я?
– Так ты покажи напарнику, как дела делаются. Чтоб всё по правилам: принял, выехал, расследовал, сдал рапорт. Чтобы все улики вместе, чтоб все обыски при понятых, а допросы – с протоколами. Я ж знаю, что у тебя в бумажном плане всегда всё хорошо.
– Ага, обожаю протоколы, рапорты, отчёты и в особенности знаешь что, Сэм? В особенности люблю получать чек на премию. А премиальные за такое простенькое дельце ведь не дадут. Подумаешь, певичку придушили.
Чиф посмотрел на подчинённого внимательным и долгим взглядом. Джосс ответил взором, полным безразличия.
– Дай мне настоящее дело, а эту мелочь оставь для неудачников.
– Разжалую и отправлю тебя в дорожно-патрульную службу помощником какого-нибудь ушлого юнца, – пригрозил Горден. – Будешь знать, как препираться с начальством. Смотри сюда, Джосс. Я тебе говорю: поедешь и выяснишь, кто убил девушку. Другому я это дело всё равно не отдам. И смотри, ведомство внутренних расследований по Лудигану бегает, ищет Ангела Мести ещё по прошлым делам. Так что на убийства женщин они пристально глядят, будь осторожен. Особенно если за убийствами стоят мужчины…
– А я тут при чем? – сделал честные глаза Джосс.
Для этого ему пришлось высоко поднять брови, чтобы набрякшие веки смогли открыться пошире, являя миру ясные голубые очи. Ледяные озёра Тиоласки не были столь бездонны и кристально чисты, как эти глаза.
– Ты идёшь расследовать смерть женщины, и я предупреждаю, что к нему могут оказаться придирчиво внимательны другие ведомства, только и всего, – ответил Сэм. – Так что обстряпай дело быстро и чисто. Ну ты понял.
– Сэм, – обратился к нему детектив Джосс Клейборн, – ты меня лет двадцать знаешь, а я тебя.
– Девятнадцать, – поправил Горден, – да и до того слышал о тебе, какой ты наглый засранец и дамский угодник.
– Вот второе – это да, поэтому ты меня небось и послал на убийство бабы, – кивнул Клейборн.
Уж он-то понял. Как и чиф предупредил его не напрасно.
А на крыльце стояли и курили два парня из тех, кого только что назвали «ушлыми юнцами» – в тёмно-серой форме, при широких поясах, увешанных бирюльками. Тут и кобура с пистолетом, и рация, и дубинка, и жетон – всё в кучу. Знай успевай хвататься и не путай! Детектив относился к этим парням снисходительно, но то, что Бернс тёрся возле них, было ему не по нраву. Если мальчишка хотел приключений и слушал байки этих парней…
Разговоры они прервали так быстро, что и детективом не надо быть: Клейборн враз понял, что говорили о нём. Кисло кивнув молодому напарнику, он пошёл к служебной машине. Высокий и слегка забрызганный грязью мордатый «Твайлайт» тридцатого года выпуска ждал, как ещё лет двадцать пять назад ждали своих седоков терпеливые кони.
– Уже в курсе, куда едем? – осведомился Клейборн, садясь за руль.
– Прошу вас пересесть, детектив, – сказал Бернс, не давая ему захлопнуть дверцу. – Чиф Горден этим утром напомнил, что вы лишены водительских прав с сорок седьмого по сорок девятый год.
– Ну? А сейчас у нас какой?! – воскликнул Джосс, изображая удивление.
