АННОТАЦИЯ
Я простая дипломированная ведьма, слишком скромная, чтобы собираться замуж за ненаследного принца. И слишком ленивая, чтобы участвовать в отборе невест. Но вот моя подруга Руся желает поучаствовать, а я не могу её бросить.
Поэтому мы едем в Боровишку! И не завидую всем, кто вздумает стоять на пути Руськи к счастью, будь то другие претендентки, придворный маг или даже коварные злодеи с их проклятиями. Мы ведь всех так или иначе уделаем!
ГЛАВА 1. Пучок на пятачок
Я всегда была скромной девушкой. Прекрасно понимала себе цену и не кривилась, когда при мне говорили «таких в базарный день пучок на пятачок». Воспитывалась в многодетной семье и не имела особых амбиций. Смотрела на себя в зеркало и спокойно кивала: ну да, не брильянт. Зато куда крупнее любого самоцвета!
Складная, но не особо изящная. Симпатичное лицо, хоть и бледное, с тёмными кругами под глазами. Это оттого, что много занимаюсь по ночам – у ведьм ночная практика в порядке вещей. Волосы хороши, спорить не буду. Чёрные, блестящие, длиной ниже пояса.
В шестнадцать лет в доме заговорили о том, что мне пора бы замуж. Претендентов зазывали на вечерки и деревенские танцы, и сватались ко мне не последние в селе парни: сын лавочника да сын мельника, да студент Королевской магической академии, что приехал на каникулы к своей бабушке Стасе. Студент был душка! У него я узнала о том, что помимо военной магической академии в столице существует ещё школа для ведьм, и удрала туда. И на четыре года избавилась от необходимости перебирать женихов.
Но, как я уже говорила, у меня особенных амбиций не было. К двадцати одному году я теоретически была готова выйти за любого, у кого на голове скромная корона наследного принца. На королей я никогда не покушалась, не моё это. Тем более, наследный принц – это то же самое, только помоложе и поинтересней. А если это ещё и красавец, то совсем хорошо. А остальное не так уж важно, я не слишком привередлива.
Вернулась в родные Западлюки и обнаружила, что тут мало что изменилось. Разве что поток женихов поредел: были же и другие девки, во-первых, помоложе, во-вторых, не ведьмы с дипломом. Я не особо огорчалась: у меня и так была интересная жизнь. И она пока вся впереди! А вот бабушка грустила. «Малгожата, – говаривала она, не признавая сокращений моего королевского имени. – Малгожата, ой гляди, пробросаешься! Гордая ты, скромнее надо быть!»
Да куда ж скромнее-то?!
– Гоша, – однажды утром услышала я звонкий голос подруги Русилины. – Госька, гляди, чего на столбе висит! «Любая девушка королевства может выйти замуж за принца! Для этого следует приехать в стольный город Боровников, в Боровишку, не позднее дня летнего солнцестояния сего года. И там получить грамоту на участие в отборе невест. Он состоится в месяц жарень, в день Ольхи…»
– Руся, – прервала я подругу, выглядывая из окна по пояс, – не всё годится, что на столбе висит, и не всему верить надо, что на заборе пишут.
– Ты что же, не поедешь? – спросила Руська, удивлённо тараща светло-голубые глазищи.
– Клеман Верхлёвский – не мой уровень, – сказала я спокойно. – Вот если б это был, скажем, Руджер, наследник всей Пикляндии, другое же дело. А это ж, Руся, воронам на смех: младший сын брата короля. Ему из всех земель только одно панство дадут, да и то – какие-то Боровники с городом Боровишкой в центре. Разгуляться негде!
– Ты же сейчас шутишь? – страшным шёпотом спросила Руська. – Панство Боровники тебе мало? А что тебе тогда надо-то? Полцарства, что ли?
– Да шучу, конечно, – сказала я. – Идём сырники есть? Со сметаною, с голубичным вареньем.
Отец с матерью сегодня с утра взяли моих братьев и сестёр, посадили в телегу и поехали в соседнее седло гостить к материной родне. Сославшись на женские недомогания и поклявшись приглядывать за скотиной и больной бабушкой (именно в таком порядке с меня и взяли клятву), я осталась в доме почти за старшую. На самом деле моей заветной мечтой было наконец-то отдохнуть после окончания учёбы. Не хотелось ни за скотиной ходить, ни за бабушкой ухаживать, ни тем более искать работу. Я бы лучше полежала под вишней, любуясь, как солнце играет в рубиновых ягодах…
Но, будто подслушав мои мысли, бабушка прокряхтела с печки:
– Малгожата! Какие сырники? Езжай скорее за принцем! Такой шанс, такой шанс, ццц!
– Или хотя бы просто поехали со мной, – предложила Руся. – Одной-то боязно. А с тобою сам чёрт не страшен!
– Это потому, что я ростом вышла и плечи широкие? – хмыкнула я.
Из скромности умолчала про силушку богатырскую, ноги быстрые и ум недюжинный.
– Это потому, что ты ж ведьма, – сказала Руся. – И постарше меня, поопытней. Ну что? Поехали? Мне татка таратайку запряжёт, мамка целый сундук снеди напечёт, поедем, как боярыни какие!
– Ну, боярыни ещё сундук приданого потащили бы да убранство всякое, – хмыкнула я. – У тебя приданое есть?
– А надо? – обрадовалась Руся.
– Ну Руська, это же только в претендентки на руку принца записаться, а не постоянное место жительства выезжать, – захохотала я так, что бабка чуть не упала с печки. – Съездим не спеша, запишешься, домой вернёмся. До начала жареня две недели, куда торопиться, зачем сундуки собирать?
Руська так резво побежала собираться, что я мысленно попрощалась с мечтой. Хотя боги уж с нею. Тем более, вишня ещё только-только завязалась. Выдам Русилину замуж за ненаследного, вернусь – небось как раз вся поспеет… Вишни много, хоть и родится через год, а подруга одна. Пропадёт без меня одна, или обидит кто.
Как потом оказалось, торопиться очень даже было куда. И сундуки собрать было бы нехудо. Я с неохотой признаю, что Руська была права. Хорошо, что она хотя бы взяла мамкиной снеди и здоровенный кошель меди и серебра. Однако пришлось потратить часть моих и Руськиных сбережений на то, чтобы послать в родное село гонца с письмом. Пусть-де родные приедут сюда с нашими лучшими нарядами, потому что застряли мы в стольном городе не на один день. Уехать страшно: потеряем место не только на постоялом дворе но и, чего доброго, в списках невест.
Весь город так или иначе был заполонён невестами, очереди к писарским конторам были немеряные, и что бы творилось тут, в Боровишке, две недели спустя – мне лично страшно было даже представить.
Хотя я никогда не жаловалась, что у меня плохая фантазия.
Очень хорошая. В школе ведьм от неё разве что не вешались.
Боровишко был большой город, писарских контор не одна и не две, а очереди перегораживали улицы и мешали что проехать, что пройти. Мы с Русилиной заняли место в контору на Павлиньей площади и попеременно бегали то за пончиками, то за водой, то в нужник.
– Кто бы мог подумать, что девок в Пикляндии так много, – пожаловалась Руська ближе к вечеру.
– Это ещё не все замуж за принца хотят, – глубокомысленно изрекла я, – некоторые ведь не приехали.
– Думаешь? – усомнилась подруга.
– Думаю, – ответила я. – Кто-то же выходит в этом месяце замуж, кто-то собирается чуть позже, а кто-то просто читать не умеет.
– И ничего не слышит? – улыбнулась Руська. – И не видит?
– Ну так да. Кривые, больные, убогие наверняка тоже не приехали…
– Ага, конечно, – Русилина понизила голос, – половина очереди чихает и кашляет, а то и чешется от золотухи. Да и насчёт кривых с убогими ты погорячилась. Послушай, Гошенька, а сделай мне косу погуще да брови потемнее? Ты ж ведьма, ты можешь, я знаю!
– Приедет подвода с моими узелками да котелками – тогда смогу, – сказала я. – Хотя как по мне, тебе ничего не поможет. То есть, я хотела сказать, ты и так хороша.
Конечно, Руська была хорошенькая! Но очень так, по-деревенски хорошенькая. Не слишком высокая, но чего у неё не было, так это тонкости и звонкости. Талия самая обычная, руки и ноги крепкие, крупные. Конечно, выпуклости, где надо, были у Русилины весьма видные, да и коса русая длинная да густая. Глаза – яркие и живые, ресницы опять же… Но глядя на городских красавиц, можно было как-то сопоставить их тщательно наведённую, возвышенную красоту с красою Руськи, очень плотненькой и слишком уж приземлённой. И как-то не в её пользу, отчего я почему-то злилась на всех красоток мира.
Не знают они моей Руськи! Не ведают, что она – отличная подруга, которая всегда выручит и поможет. Сердечный она человек, душевный. А что тонкой талии нет, это не беда. Главное в человеке точно не талия.
***
Когда-нибудь всё кончается: и плохое, и хорошее, и сахар в сахарнице, и деньги в кошельке. Закончилась и очередь. А с нею и рабочий день писаря в конторе. Дубовая окованная дверь начала закрываться прямо перед нашими носами, и я прошептала заклинание, от которого петли заклинило. Пока помощник писаря пытался совладать с тяжёлой створкой, мы с Русей нахально просочились в половину проёма и встали перед седобородым мужичком, который ещё не захлопнул свой гроссбух.
– А здравствуйте вам, – пропела Русилина. – Мы на сегодня последние.
– Очень хорошо, приходите завтра, – торопливо сказал мужичок, но и журнал у него не закрывался под давлением моих чар.
Я же, как-никак, ведьма.
– Пожалуйста, – сказала Руся, делая умильное личико. – Ну что вам стоит?
И положила на стол перед писарем три серебряные монетки.
– Это стоит одну, – нерешительно отодвинул треть мзды старичок.
– Сдачи не надо, – я взглядом вернула монетку на место. – Главное, запишите Русилину Снаткову и дайте ей грамотку.
– Сперва надо проверить, годится ли она в невесты, – звеня амулетами, подскочила к нам какая-то ушлая бабёнка.
Я опознала в ней коллегу по цеху. Напряглась: в городе шагу не ступишь, не заплатив.
– Кыш, я сама проверю, – сказала отчаянно.
– А что проверять-то, что? – встревожилась Руся.
– Да не боись, это для анкеты, – деловито сказала ведьма. – Вас проверяют бесплатно, вы ж невесты. Надо только, чтоб не порченый товар. Не заразные, не с иллюзией во всю наличность, ну и, сами понимаете…
– Нет, не понимаем, – я во весь рост вытянулась, плечи расправила – а то порой сутулюсь, вот мамка всегда мне говорит: не сутулься, детка, пусть твою красу все видят.
Вот и распрямилась.
– Зачем принцу уже откупоренные? – вполголоса вопросил старичок писарь за конторкой. – Проверяй уже, Глаша, проверяй, время идёт. Я с утра не емши.
Чуткая и сердобольная Руська тут же вытащила из торбы на боку помятые пирожки с яйцами и луком.
– Угощайтесь, – сказала щедро. – Утром были свежие.
– Это подкуп или вы отравить нас хотите? – с сомнением спросил старичок.
– Свежие, – повела ноздрёй, брякнула ещё раз амулетами ведьма.
– Пирожки или девки? – спросил писарь.
– А и те, и те, – чавкнула пирожком ведьма. – Пиши имена.
– Только её, – я попыталась обратно ссутулиться, чтобы спрятаться за Руськой.
– И её пишите, – сказала эта предательница. – Она всё равно со мной пойдёт.
– Не-не, мне ваш принц без надобности, – запротестовала я.
– Вы можете записаться как служанка, камеристка, – предложил старичок, – хотя, конечно, выглядите вы обе как изрядные деревенщины, и не разберёшь, кто к принцу в жёнки собирается.
Говорил он вроде как добродушно, не стараясь обидеть. Но мы с Руськой на всякий случай почувствовали себя задетыми.
– Это не ваше дело, как мы выглядим, – сказала подруга. – Мы, между прочим, семь классов, как городские, закончили, а Гоша ещё и ведьмину школу закончила.
– Вот и записывайтесь обе. Грамоты обеим выдадим, дворец поглядите, – сказала ведьма, – когда ещё случай выдастся? К тому же многие-то надеются как раз не на принца, а на то, что получится хорошую работёнку при дворе получить!
– Да? – удивилась Руська. – Это какая такая там при дворе работёнка?
– Для тебя, милая, разве что поломойкой или на кухне, таких как ты, пучок на пятачок. А вот у ведьм перспектив куда как больше. Кто в охрану женских покоев идёт, кто даже в свиту к королевскому магу попадает.
– Всё так, – сказала я, – только в одном вы ошиблись. Русилина у нас вовсе не пучок на пятачок, она умная, красивая и очень способная девушка. Ну, давайте вашу грамотку. Впишите там где-нибудь, что я лицо сугубо сопровождающее.
– И Малгожата красивая, – вставила пунцовая Руся, сердитая и довольная одновременно. – А что мы деревенщины, так это поправим быстро. Да, Гоша?
– А? – спросила я рассеянно, так как следила, чтобы писарь не насажал в важном документе ошибок.
«Малгожата Миркова из Западлюк, ведьма, сопровождает невесту» – это ведь не так-то просто написать правильно.
– Ты же ведьма!
Я сегодня в сотый раз, кажется, это слышу.
– Я же ведьма, – согласилась со вздохом, – но хватит мне об этом напоминать.
ГЛАВА 2. Других поглядеть и себя показать
Чтобы не выглядеть деревенщинами, мы решили пересмотреть наши гардеробы. Сундуки прислали на другой день, и мы долго рылись в просторных рубахах, широких юбках, вышитых безрукавках и корсажных поясах. Полосатые чулочки, яркие фартуки, кожаные башмаки, даже нарядные бархатные шапочки с утиными перьями – всё было новое, крепкое, но увы, носило отпечаток провинциальности.
– Всё это никуда не годится, – сердито сказала Руся, сдувая со вспотевшего лба прилипшие волнистые прядки. – По крайней мере, юбки такие точно в городу не носят.
– В городе, – поправила я, вытирая лицо льняным рушником.
– И что это за башмаки? За версту веет деревенщиной. Правильно та ведьма сказала! Слушай, Гоша, ты же в городской школе всё-таки училась. У тебя вон и юбка из клиньев, с хвостом, хоть и клетчатая…
– И что?
– Ну скажи, как нам быть? Денег ведь не хватит, чтобы такую кучу нарядов заменить.
– Так давай продадим, время пока есть, – лениво сказала я. – По крайней мере, на красное твоё платье с бархатным корсажем, да на вон ту безрукавку шерстяную, белую желающие найдутся.
– Нет, только красное, только не с корсажем, – Руська схватилась за любимые вещи так, словно я их уже отнимала. – Ты лучше иллюзию на старые юбки наложи, будто они новые.
– И как только дворцовые маги будут проверять нас на магию, мы опозоримся, – сказала я. – Давай поступим иначе.
– А как?
– Пойдём в лавку, купим тебе один, но стоящий наряд. В нём ты появишься перед своим принцем в первый приём, а там уж, дальше, как пойдёт.
– Одииин, – оттопырила замечательно пухлую губу Руська. – Это всё равно, что признаться, что бедная.
– Ты не то чтобы совсем бедная, но и не богатая. И врать тебе незачем. Тягаться с самыми богатыми всё равно не получится.
– Ну допустим, – признала она мою правоту. – А что значит «дальше как пойдет»?
– Это значит, что мы должны быть реалистками, Руська, – я обняла подругу. – Судя по всему, половина девушек на выданье со всей Пикляндии, соберутся на площади перед дворцом. Устроить адекватный отбор в такой толпе невозможно, а потому уже в первый день из всех этих тысяч голов отберут в лучшем случае сотню. Так что не исключено, что тебе понадобится только один наряд, как и мне – я, кстати, тоже не хочу быть деревенщиной.
– А если не быть реалистками? – хлопнула густыми длинными ресницами красотка Руся. – Ты такая учёная, но мне это слово не подходит. Я буду нереалисткой.
– Так не говорят. Ну хорошо, ты можешь быть фантазёркой или даже идеалисткой, но не идиоткой же?
– Я лучше буду, лучше буду романтичной мечтательницей, – вздохнула девушка. – Давай предположим, что я пройду первый тур! В чём я явлюсь на второй? В том же самом платье?
