ГЛАВА 1. Пучок на пятачок
Я всегда была скромной девушкой. Прекрасно понимала себе цену и не кривилась, когда при мне говорили «таких в базарный день пучок на пятачок». Воспитывалась в многодетной семье и не имела особых амбиций. Смотрела на себя в зеркало и спокойно кивала: ну да, не брильянт. Зато куда крупнее любого самоцвета!
Складная, но не особо изящная. Симпатичное лицо, хоть и бледное, с тёмными кругами под глазами. Это оттого, что много занимаюсь по ночам – у ведьм ночная практика в порядке вещей. Волосы хороши, спорить не буду. Чёрные, блестящие, длиной ниже пояса.
В шестнадцать лет в доме заговорили о том, что мне пора бы замуж. Претендентов зазывали на вечерки и деревенские танцы, и сватались ко мне не последние в селе парни: сын лавочника да сын мельника, да студент Королевской магической академии, что приехал на каникулы к своей бабушке Стасе. Студент был душка! У него я узнала о том, что помимо военной магической академии в столице существует ещё школа для ведьм, и удрала туда. И на четыре года избавилась от необходимости перебирать женихов.
Но, как я уже говорила, у меня особенных амбиций не было. К двадцати годам я теоретически была готова выйти за любого, у кого на голове скромная корона наследного принца. На королей я никогда не покушалась, не моё это. Тем более, наследный принц – это то же самое, только помоложе и поинтересней. А если это ещё и красавец, то совсем хорошо. А остальное не так уж важно, я не слишком привередлива.
Вернулась в родные Западлюки и обнаружила, что тут мало что изменилось. Разве что поток женихов поредел: были же и другие девки, во-первых, помоложе, во-вторых, не ведьмы с дипломом. Я не особо огорчалась: у меня и так была интересная жизнь. И она пока вся впереди! А вот бабушка грустила. «Малгожата, – говаривала она, не признавая сокращений моего королевского имени. – Малгожата, ой гляди, пробросаешься! Гордая ты, скромнее надо быть!»
Да куда ж скромнее-то?!
– Гоша, – однажды утром услышала я звонкий голос подруги Русилины. – Госька, гляди, чего на столбе висит! «Любая девушка королевства может выйти замуж за принца! Для этого следует приехать в стольный город, в Боровишку, не позднее дня летнего солнцестояния сего года. И там получить грамоту на участие в отборе невест. Он состоится в месяц жарень, в день Ольхи…»
– Руся, – прервала я подругу, выглядывая из окна по пояс, – не всё годится, что на столбе висит, и не всему верить надо, что на заборе пишут.
– Ты что же, не поедешь? – спросила Руська, удивлённо тараща светло-голубые глазищи.
– Клеман Верхлёвский – не мой уровень, – сказала я спокойно. – Вот если б это был, скажем, Руджер, наследник всей Пикляндии, другое же дело. А это ж, Руся, воронам на смех: младший сын брата короля. Ему из всех земель только одно панство дадут, да и то – какие-то Боровники с городом Боровишкой в центре. Разгуляться негде!
– Ты же сейчас шутишь? – страшным шёпотом спросила Руська. – Панство Боровники тебе мало? А что тебе тогда надо-то? Полцарства, что ли?
– Да шучу, конечно, – сказала я. – Идём сырники есть? Со сметаною, с голубичным вареньем.
Отец с матерью сегодня с утра взяли моих братьев и сестёр, посадили в телегу и поехали в соседнее седло гостить к материной родне. Сославшись на женские недомогания и поклявшись приглядывать за скотиной и больной бабушкой (именно в таком порядке с меня и взяли клятву), я осталась в доме почти за старшую. На самом деле моей заветной мечтой было наконец-то отдохнуть после окончания учёбы. Не хотелось ни за скотиной ходить, ни за бабушкой ухаживать, ни тем более искать работу. Я бы лучше полежала под вишней, любуясь, как солнце играет в рубиновых ягодах…
Но, будто подслушав мои мысли, бабушка прокряхтела с печки:
– Малгожата! Какие сырники? Езжай скорее за принцем! Такой шанс, такой шанс, ццц!
– Или хотя бы просто поехали со мной, – предложила Руся. – Одной-то боязно. А с тобою сам чёрт не страшен!
– Это потому, что я ростом вышла и плечи широкие? – хмыкнула я.
Из скромности умолчала про силушку богатырскую, ноги быстрые и ум недюжинный.
– Это потому, что ты ж ведьма, – сказала Руся. – И постарше меня, поопытней. Ну что? Поехали? Мне татка таратайку запряжёт, мамка целый сундук снеди напечёт, поедем, как боярыни какие!
– Ну, боярыни ещё сундук приданого потащили бы да убранство всякое, – хмыкнула я. – У тебя приданое есть?
– А надо? – обрадовалась Руся.
– Ну Руська, это же только в претендентки на руку принца записаться, а не постоянное место жительства выезжать, – захохотала я так, что бабка чуть не упала с печки. – Съездим не спеша, запишешься, домой вернёмся. До начала жареня две недели, куда торопиться, зачем сундуки собирать?
Руська так резво побежала собираться, что я мысленно попрощалась с мечтой. Хотя боги уж с нею. Тем более, вишня ещё только-только завязалась. Выдам Русилину замуж за ненаследного, вернусь – небось как раз вся поспеет… Вишни много, хоть и родится через год, а подруга одна. Пропадёт без меня одна, или обидит кто.
Как потом оказалось, торопиться очень даже было куда. И сундуки собрать было бы нехудо. Я с неохотой признаю, что Руська была права. Хорошо, что она хотя бы взяла мамкиной снеди и здоровенный кошель меди и серебра. Однако пришлось потратить часть моих и Руськиных сбережений на то, чтобы послать в родное село гонца с письмом. Пусть-де родные приедут сюда с нашими лучшими нарядами, потому что застряли мы в стольном городе не на один день. Уехать страшно: потеряем место не только на постоялом дворе но и, чего доброго, в списках невест.
Весь город так или иначе был заполонён невестами, очереди к писарским конторам были немеряные, и что бы творилось тут, в Боровишке, две недели спустя – мне лично страшно было даже представить.
Хотя я никогда не жаловалась, что у меня плохая фантазия.
Очень хорошая. В школе ведьм от неё разве что не вешались.
Боровишко был большой город, писарских контор не одна и не две, а очереди перегораживали улицы и мешали что проехать, что пройти. Мы с Русилиной заняли место в контору на Павлиньей площади и попеременно бегали то за пончиками, то за водой, то в нужник.
– Кто бы мог подумать, что девок в Пикляндии так много, – пожаловалась Руська ближе к вечеру.
– Это ещё не все замуж за принца хотят, – глубокомысленно изрекла я, – некоторые ведь не приехали.
– Думаешь? – усомнилась подруга.
– Думаю, – ответила я. – Кто-то же выходит в этом месяце замуж, кто-то собирается чуть позже, а кто-то просто читать не умеет.
– И ничего не слышит? – улыбнулась Руська. – И не видит?
– Ну так да. Кривые, больные, убогие наверняка тоже не приехали…
– Ага, конечно, – Русилина понизила голос, – половина очереди чихает и кашляет, а то и чешется от золотухи. Да и насчёт кривых с убогими ты погорячилась. Послушай, Гошенька, а сделай мне косу погуще да брови потемнее? Ты ж ведьма, ты можешь, я знаю!
– Приедет подвода с моими узелками да котелками – тогда смогу, – сказала я. – Хотя как по мне, тебе ничего не поможет. То есть, я хотела сказать, ты и так хороша.
Конечно, Руська была хорошенькая! Но очень так, по-деревенски хорошенькая. Не слишком высокая, но чего у неё не было, так это тонкости и звонкости. Талия самая обычная, руки и ноги крепкие, крупные. Конечно, выпуклости, где надо, были у Русилины весьма видные, да и коса русая длинная да густая. Глаза – яркие и живые, как две блестящие тёмные виноградины, ресницы опять же… Но глядя на городских красавиц, можно было как-то сопоставить их тщательно наведённую, возвышенную красоту с красою Руськи, очень плотненькой и слишком уж приземлённой. И как-то не в её пользу, отчего я почему-то злилась на всех красоток мира.
Не знают они моей Руськи! Не ведают, что она – отличная подруга, которая всегда выручит и поможет. Сердечный она человек, душевный. А что тонкой талии нет, это не беда. Главное в человеке точно не талия.
