Аннотация к эпизоду
К Бланш приехал сын, комиссар Верньер хочет взять Бланш и Этьена на полицейскую службу, а у доктора Боне появляется подруга.Всеобщему счастью мешает разве что одно... или не одно!
ГЛАВА 1. Этьен
Этьен Ленуар очень хотел познакомиться с Пьером-Антуаном Паради. Ему было интересно узнать, наконец, какой он человек. Семнадцатилетний сын Бланш Клер-Мари Паради, по слухам, был подающим большие надежды магом. Бланш про сына рассказывала нечасто, но только дай волю – и рассказ растянется на пару часов. Из таких рассказов Этьен вычленил главное: сын у неё был действительно способным.
– Пьеру-Антуану года четыре, кажется, было, когда он нам с Бастианом голову начал морочить, – со смехом говорила Бланш. – Захотел он как-то раз котёнка. Мы с Бастианом ни в какую: ну не до котят! И вот как-то раз гляжу, а на ковре в его комнате сидит котёнок. Рыжий такой, с белой грудкой. Лапу вылизывает. Ну я замахнулась на него веником! Он в окошко прыгнул и удрал. Сын, однако, спокойно так посмотрел, даже плакать не стал. Через час гляжу – котёнок! Точно такой же! Только на столе обеденном, между тарелками. Пока бегала за тряпкой – его нет. Спрашиваю Пьера-Антуана: куда делся? У него сразу глазёнки честные такие, не было, говорит, котёнка, мамочка. В общем, раз на десятый мы только и заметили, что котёнок-то всегда одинаково себя ведёт. Лапку лижет. Потом стали подмечать и другое. В какой-то раз у него грудки белой не было, в какой-то глаза жёлтые, а не зелёные стали. Ну и как-то раз я всё-таки исхитрилась, подобралась поближе и хвать его! А в руке, ты подумай, оказалась только салфетка. Этот маленький негодник на любую небольшую вещь накладывал иллюзию котёнка. Проверял нас, стало быть, на прочность.
– Завели котёнка-то? – полюбопытствовал Этьен.
– Кошечку, – вздохнула Бланш, – трёхцветную такую. Рыжего котёнка мои нервы бы уже не выдержали.
Итак, Пьер-Антуан учился в Монпансьеле в заведении для одарённых магически. Это стоило Бланш нервов и денег. Хотя не далее, как этой весной кое-что изменилось после дела с похищением Бланш. Кажется, её бывший муж Бастиан внезапно осознал, что у них на двоих одно сокровище, и зовут его Пьер-Антуан. Благодаря этому озарению он не только начал снова общаться с Бланш при помощи почты, но и облегчил её ношу: поселил сына у себя. Теперь мальчик был под присмотром, а Бланш освободилась от необходимости платить за дорогое столичное жильё.
Пьер-Антуан подавал надежды как мастер иллюзий и визуализаций, а отсюда всего шаг до полноценного преобразователя или даже творителя. Впрочем, на этой, верхней ступени магического мастерства как-то давно уже никто не стоял, все только надежды подавали, но Этьену было интересно. Тем более, что мальчик был сыном двух отнюдь не одарённых магически людей. И, разумеется, этот интерес не остывал!
Вот почему Этьен хотел познакомиться с Пьером-Антуаном. Только он понятия не имел, что встреча произойдёт настолько спонтанно, что первым желанием при встрече будет найти, наконец, какое-нибудь одеяло и прикрыться.
Потому что дом Бланш стоял такой пустой, и они решили – будь что будет… И занялись любовью.
Как бы оно там сложилось дальше при безмерной хрупкости Ленуара и бешеной страсти, овладевшей Бланш, теперь стало уже совершенно неясно.
– Выйди хотя бы на пару минут, – яростно и негромко сказала Бланш. – Дай нам одеться.
Молодой человек выскочил из гостиной, словно слова матери сняли с него оцепенение. Но не ушёл совсем, а крикнул из-за двери:
– Я думал, ты меня встретишь!
– Я думала, ты приедешь двадцать второго июля, а оно только завтра, – судорожно хватая одну вещичку за другой, крикнула Бланш в ответ.
– Двадцать второе как раз сегодня, – негромко сказал Этьен.
– О мой бог! Я опять что-то перепутала! – огорчилась женщина, и Ленуару, вопреки обстоятельствам, захотелось поцеловать её губы, от обиды на себя сложившиеся бантиком.
Возбуждение отхлынуло, но не отпустило их полностью. И все чувства Бланш снова были для Этьена как на ладони – свежие, блестящие, щекотные. Они походили на колючих рыбок, шныряющих в воде и хватающих пловцов за ноги.
– Одевайся быстрее, что ты застыл, – сердито сказала Бланш, и Этьен стал застёгивать рубашку: как обычно, медленно и осторожно, потому что сломать кончик пальца – это очень неприятно и больно.
– Нам надо было в больницу, – напомнил он.
– Я отвезу тебя, – пообещала Бланш. – Дай только сына обнять.
– Ты сказала это таким голосом, словно обнять – это что-то страшное, – засмеялся Этьен.
– Уж я его так стисну, – сказала она. – Ты бы весь переломался от такого!
И тут же от неё плеснуло острым сожалением. Не оттого, что он хрупок, а скорее оттого, что его нельзя сжать так же страстно и сильно. Ей бы этого хотелось!
– Пьер-Антуан! – уже одетая, воскликнула Бланш, – не думай, что я не рада тебя видеть!
И с этими словами она убежала в кухню – где, очевидно, и был её сын, судя по какой-то возне возле холодильника. Этьен продолжил застёгиваться. Почему-то в данный момент это действие давалось ему особенно сложно.
– Как у тебя дела? Я тебе писала и отправляла телеграммы, ты всё получил? Ах да, ты же отвечал. И твой отец… Нет, его тут нет, – тарахтела из кухни Бланш, а ответов Пьера-Антуана Ленуар не слышал. – Да уж точно! Ха-ха! О мой бог, я боялась, ты расстроишься, что я его выставила! Но послушай, мой друг – он будет здесь жить… А, вот как! Неужели целыми днями? Не вредно для кожи? Я тут обгорела вся как есть – Этьен сказал, что я была похожа на клубичное же… ой, нет, тебе лучше не знать. Этьен? Да, это тот самый человек, ну и что?
– Мам! – пробился юношеский голос через этот поток слов. – Но не в твоём же возрасте?
– Я тебе сейчас так задам! Твой отец меня старше, а девушку себе нашёл вдвое моложе себя! И ты его не осуждаешь! – разъярилась Бланш. – Так почему я не могу найти себе мужчину? Заметь – не мальчика двадцати пяти лет, а мужчину!
Этьен замер, подслушивая.
Это было увлекательно. Разговаривая с разными людьми, Бланш всегда менялась – иногда неуловимо, иногда до неузнаваемости. Чего только стоили шоколадно-ванильно-карамельные повизгивания по телефону, когда она общалась с той журналисткой, Манукой Афри! Легкий оттенок флирта всегда присутствовал в её интонациях, когда она говорила с Жаном-Луи, а с Верньером её тон становился суше. С молодыми полицейскими Бланш говорила как со своими младшими братьями: чуточку насмешливо, едва ли не снисходительно, но в то же время очень дружески.
С ним самим Бланш обожала язвить, если только не старалась показать себя с какой-то определённой стороны. Но Ленуар никогда не слышал, как Бланш разговаривает с наиболее близким человеком – таким, как родной сын. Тут уж из неё всё вылетало настолько искреннее и честное, что могло и пришибить невзначай. Но у Пьера-Антуана за его семнадцать лет жизни с матерью выработался иммунитет. Им он, очевидно, и прикрывался.
– Мой бог, мама, – выставил парень защиту. – Я совсем не это имел в виду!
– Да? А что же?
– В твоём возрасте уже вполне можно придумать, как так глупо не попадаться, – сказал Пьер-Антуан. – Тем более – собственному сыну. Что, если бы я приехал с друзьями или с девушкой?
– Но ты же приехал один? – голос Бланш подобрел.
– Конечно, один, мама! Я в Монпансьеле успевал только учиться и спать, причём второе – только иногда. Какие ещё девушки? – возмущённо сказал Пьер-Антуан.
Ну-ну. На девушек всегда можно найти время. Оторвать от учёбы, а сон вообще для слабаков. К тому же, спать так хорошо вдвоём – часа два, если повезёт…
– О мой бог, а почему ты так похудел? Твой отец что, отлучил тебя от холодильника? Или эта его Мими всё съедала? Ах, плохая девочка!
– Мам, ну и шутки у тебя, – проворчал Пьер-Антуан. – Слушай, а почему в холодильнике только напитки и кусок торта? Твой постоялец что, ничего не ест?
– Ну, вон там ещё есть йогурт…
– Мими таким питается по утрам, говорит, что полезно для пищеварения и красивой кожи.
– В самом деле? Надо попробовать…
Этьен понял, что можно выбираться из убежища. Хотя всё ещё был смущён, словно подросток. Его лет, наверное, как раз в семнадцать впервые застукали с девчонкой – в общежитии. Она была с соседнего факультета, так что ещё и нарушила правила проживания. Ох им и досталось от комендантши!
Воспоминания кружили вокруг мотыльками, когда он вышел в кухню и посмотрел на слегка растрёпанного высокого юношу со светло-каштановыми волосами и голубыми, как у мамы, глазами.
– Добрый день, – сказал Пьер-Антуан. – Это, значит, вы Этьен?
– А это, значит, вы Пьер-Антуан?
– Ну вроде как, – хмыкнул парень.
Прода от 30.10.2024
ГЛАВА 2. Бланш
Этьена она всё-таки честно до больницы довезла. Пьер-Антуан увязался с ними. Всю дорогу сын сидел на заднем сиденье и комментировал её манеру вождения до тех пор, пока она не наорала так, что стёкла в машине чуть не лопнули.
– Родная мать называется, – радостно сказал потомок и гнусно захихикал.
– Я и забыла, как он может бесить, – сказала она Этьену.
– Я думал, ты любящая мать, – посмеиваясь, ответил тот.
– Я очень любящая мать, – подтвердила Бланш, – но мне порой кажется, что он не слишком любящий сын.
– Скажу как менталист – он очень любящий, – понизив голос и склонившись к её плечу, сказал Этьен, – но вы и так это оба понимаете. Ты со мной тоже обожаешь всякие пикировки, не правда ли.
Она резко вывернула руль в сторону, Ленуар завалился на неё и зашипел сквозь стиснутые зубы.
– Прости, – сказала Бланш, – какой-то дурак просто забыл, где право, а где лево. Ну ты только посмотри!
К больнице, обогнав их, подскочил маленький пузатый «Новус». Он занял единственное свободное место возле ворот.
– Эй, – возмутилась Бланш, высунувшись в окно. – У меня тут инвалид, между прочим!
– А у меня тут раненый, – рявкнул толстяк за рулём.
Он с трудом выкарабкался из своей машинки, оббежал её кругом и распахнул вторую дверцу. Оттуда вывалился истекающий кровью человек.
– Так, Пьер-Антуан, помоги-ка, – сразу принялась распоряжаться Бланш. – Этьен, иди в приёмную, пусть тащат носилки и звонят в полицию. Тут человека подстрелили.
– Да я сам полиция, – проворчал толстяк, вместе с Пьером-Антуаном поддерживая раненого на пути к воротам. – Правда, мы из Монпансьеля.
– Отдыхать приехали? – пропыхтел любопытный Пьер-Антуан. – Или ловите кого?
– Закрытая информация, – буркнул толстяк.
Этьен справился на ура – ещё не добравшись до крыльца, он замахал руками и принялся звать на подмогу. Правда, завидев нескладную худющую фигуру, которая, припадая то на одну ногу, то на другую, неуклюже взмахивала конечностями, санитары сначала помчались спасать именно Ленуара. Но он им объяснил – а тут и Бланш подоспела.
– Огнестрельное ранение, – выпалила она. – Позвоните комиссару Верньеру.
– Скажите, что инспектор Ленуар уже здесь, – невозмутимо добавил Этьен.
***
Жан-Луи отыскался в своём кабинете. Он выглянул оттуда подозрительно встрёпанный. Тёмные волосы прилипли к влажному лбу, рубашка была полурасстёгнута, глаза сверкали.
– А! – по своему обыкновению, воскликнул он вместо приветствия. – Бланш! Этьен уже тут?
– Да, – сказала она. – И не только Этьен. Хотела познакомить тебя с моим сыном, Пьером-Антуаном.
– Секунду, – Жан-Луи нырнул обратно в кабинет, чем-то там пошуршал, с кем-то пошушукался и похихикал, после чего вынырнул обратно – не открывая при этом дверь нараспашку. – Итак, Пьер-Антуан. Значит, мы с тобой временные соседи?
– Добрый день, – кисловато сказал сын, – я в основном планирую пропадать на пляжах и вечеринках. И на пляжных вечеринках тоже.
– Ну, а я прихожу в основном ночевать, и то не всегда, – засмеялся Жан-Луи. – То есть мы даже не то что мешать друг другу не будем – мы скорее и не увидимся толком.
– Да если даже увидитесь, что такого? Дом большой, места всем хватит, – с преувеличенной бодростью сказала Бланш. – В прошлом году там целая семья снимала: семь человек и две собаки. И все прекрасно поместились!
Это было не совсем правдой, потому что двоим пришлось спать в гараже, а собаки в основном проводили время во дворе. Но недовольных вроде бы не оказалось.
– Думаю, поместимся. Правда, есть одно обстоятельство, – начал Жан-Луи.
– Дай угадаю, – усмехнулась Бланш. – Обстоятельство пользуется духами «Кровь моей любви» и выпрыгнула в окошко минуту назад?
Пьер-Антуан засмеялся.
Тут мимо по коридору прогарцевали почти неразлучные сержанты Робер и Серж, и доктор Боне проводил их задумчивым взглядом.
– У нас опять происшествие? – спросил он.
– Огнестрельное ранение, – сказала Бланш. – Пациент вполне живой, но его друг чем-то страшно недоволен.
– Это какие-то полицейские из Монпансьеля, – добавил Пьер-Антуан.
– Скорее, детективы, – сказала Бланш.
– Коллеги ваши, значит, – засмеялся Жан-Луи. – Пойду, узнаю, в чём там дело.
И удрал.
– Хороший сосед, – сказал Пьер-Антуан. – Всё время на работе… А когда рядом – полезно, что он доктор. Всегда поможет и вылечит.
– Вот и хорошо, что он тебе понравился, – сказала Бланш. – А теперь можешь идти. Старые друзья наверняка по тебе соскучились. И, послушай…
– М? Что-то новое? Или как всегда?
– Как всегда.
– Хорошо, мам. Не буду, не злоупотреблю, даже не попробую, воспользуюсь! – отрапортовал Пьер-Антуан и тут же чуть ли не бегом покинул больницу.
Бланш его понимала.
Юность, лето, каникулы… Встреча с друзьями и подружками. Старые и новые знакомства. Море, пляж, бары – впрочем, в семнадцать лет там рассчитывать особо не на что, у барменов намётан глаз на таких юнцов, и они точно знают, что до двадцати одного года наливать кое-кому не следует. Но в любом случае каждый час этого восхитительного лета у юности на счету! Только успевай жить!
А она отправилась следом за Бонэ. Было очень интересно узнать, что там с раненым. И ещё интереснее – что столичные детективы забыли здесь, в маленьком приморском городке, если приехали не отдыхать, а по делу.
Прода от 01.11.2024
Возле больничной палаты Серж и Робер как раз активно задерживали толстяка-детектива из Монпансьеля. Тот возмущался, но как будто вполсилы.
– Да поймите же, мы оба с ним жертвы, – с горечью говорил он.
– Что происходит, мальчики? – поинтересовалась Бланш сладким голоском блондинки.
Сержанты уставились на неё с обожанием. Бланш подумала, что очень даже заслужила его! Всё-таки она не просто помогла с прошлым делом, она его считай самостоятельно распутала, ещё и преступника расколола! И комиссар заговорил с нею с уважением, даже пригласил в полиции служить – не далее, чем позавчера. Конечно, ребята смотрели так… Но вот постороннему это было, конечно, непонятно. Вон как взглянул недоуменно!
– Собираемся забрать этого в участок, мадам Паради, – доложил Серж.
– Где инспектор Ленуар? – оглядевшись по сторонам, спросила Бланш.
– Так он у пострадавших девушек, – ответил Робер.
Молодые женщины после похищения нуждались в мягком внимании и добром сочувствии Этьена. Но Бланш точно знала, что сам он потом будет нуждаться в ей, и уходить нельзя. Но очень уж хотелось поехать следом за сержантами и толстяком, чтобы побольше разузнать о произошедшем.
– А за что вы арестовываете человека, который раненого привёз? – спросила Бланш.
– Мы пока просто задерживаем, – сдержанно сказал Робер, но Серж ему испортил всю интригу:
– Спросили раненого, кто его подстрелил. Он говорит: мсье полицейский детектив Галопин.
– Это вы мсье Галопин, да? – с сочувствием спросила Бланш у толстяка.
