ГЛАВА 1. Бланш

       Если постоянно думаешь о чём-то, что тебя действительно беспокоит, то начинает казаться: ты предвидишь беду. На самом деле ты просто можешь не знать, что беда уже тут. Или что никакой беды на самом деле нет. Тут уж как повезёт! Чего в действительности не существует, так это предвидения, одни только догадки. Когда они подтверждаются, особенно наихудшие, люди склонны называть это предвидением. Но любое предчувствие – это пятьдесят на пятьдесят, или сбудется или нет.
       Только кому легче, если беспокойство уже захватило тебя и отвоевывает всё новые и новые территории твоей души?
       Наутро Бланш поняла, что тревога никуда не делась. Сердце кололо ежеминутно, хоть хватайся за грудь. Она не могла вспомнить снов, которые её донимали, но в памяти отпечаталось неприятное чувство, что она куда-то опоздала. То ли на поезд, то ли на чью-то свадьбу, то ли и вовсе на похороны!
       Бланш приняла душ и принялась придирчиво изучать своё лицо в зеркале. Хоть и выспалась, но тревога не давала покоя. Из-за неё нервозность заставляла замечать мельчайшие детали: увядающую кожу, темные пятнышки, мешки под глазами, волосы, которые торчали во все стороны, словно неряшливое птичье гнездо.
       Да, таким видом никого не соблазнишь! Тогда Бланш позвонила на ресепсьон и заказала звонок на городской номер.
       Фея Жюстин откликнулась не сразу. Видимо, дел у неё было полным-полно и без мадам Паради! Но всё-таки сговорились, что Жюстин придёт после обеда, а пока надо было себя чем-то занять.
       Тут Бланш вспомнила о том, что Этьен позаботился о ней и выдал приятную сумму на расходы. Чтобы заманить кого бы то ни было соблазнительной блондинкой, разумеется, эту блондинку необходимо как следует упаковать! И дело даже не в платье и туфлях! Чтобы чувствовать себя роковой женщиной, следовало вооружиться по полной. Бланш взяла карту Монпансьеля и без труда отыскала один из лучших магазинов нижнего белья. Жан-Клод Бюстье, этот слегка безумный гений, сумел создать так много милых дамскому сердцу вещичек! Бюстгальтеры и трусики, сорочки и пеньюары, чулочки и подвязки, корсеты и грации – всё, чтобы вселить в каждую женскую душу уверенность в собственной неотразимости.
       Не удержавшись, Бланш помимо необходимых ей чулок и нижнего белья прихватила тончайшее неглиже, отделанное лебяжьим пухом. Задумала: вот когда Этьен будет в порядке, она наденет это чудо, и он просто с ума сойдёт от желания. Мысль о том, что не за горами время, когда Этьен поправится и можно будет обнять его так крепко, как только получится, невероятно взбодрила Бланш.
       Если надо сражаться за счастье, она будет сражаться. Решено!
       

***

       – Мадам Паради, – ахнул Галопин, замерев на пороге номера в полупоклоне. – Я навеки останусь вашим поклонником. Вы божественны.
       От волнения Бланш едва сумела проговорить:
       – Считаете, это слишком? – и начала стягивать платье на груди. – Это слишком глубокий вырез, да?
       – Присядьте и выдохните, Бланш, – засмеялся детектив, колыхая объёмным животом. – Нам надо, чтоб на вас клюнул шпион, и клянусь всеми святыми и мучениками, мимо такого не пройдёт даже бессирский евнух. А насколько мне известно, Бен-Аскер Аббар, он же Клод Адаме, отнюдь не евнух.
       – Шпион из Бессира, – тут Бланш села, едва не промахнувшись мимо кресла. – Во что вы меня втянули, Тьерри? Я всего лишь хотела получить ещё пару минералов для Этьена.
       – И вы их получите, – снова хохотнув, сказал Галопин. – Для вас будет не сложно, вы просто должны притянуть всё внимание мсье Адаме к своей персоне. Остальное сделаем мы с Мильфеем. Мне нужен этот человек, а Жерару необходимо предъявить доказательство, что он созрел для более серьёзной работы.
       – Вы тоже… шпионы? – с затаённым восторгом спросила Бланш, чувствуя, что её глаза никогда не были настолько круглыми, как сейчас. – Я думала, что вы частные детективы!
       – Бланш, – сказал Галопин, – в ваших интересах считать нас простыми частными детективами и никогда не говорить, даже не думать про шпионов, агентов, разведку и так далее. Вы умница, я знаю. Но некоторые вещи лучше не озвучивать, даже если безмерно доверяешь кому-то.
       – Вы доверяете мне… безмерно?
       – А как иначе? Вы спасли меня и Аллегри, – напомнил Галопин. – Итак, слушайте. У нас не очень много времени. Без одной минуты шесть вы должны быть в ресторане гостиницы «Одетта». Вот фото мсье Клода Адаме. Вы должны удерживать его внимание не менее четырёх минут, лучше дольше. Учтите, он считает, что женщины не должны вести себя вызывающе, и бывает с ними по-хамски вежлив, а бывает и смертельно жесток. Поэтому вам ещё надо оставаться с ним на людях и ни в коем случае не позволять ему вас увести для уединения.
       Бен-Аскер Аббар – это имя подходило мужчине на снимке куда больше, чем какой-то «Клод». Чёрные глаза с очень густыми и длинными ресницами притягивали и манили. Но жестокая улыбка на выбритом смуглом лице сулила одни лишь неприятности.
       – И я получу два минерала всего за четыре минуты разговора с ним? – спросила Бланш.
       – Два минерала и нашу признательность, мадам, – улыбнулся Галопин.
       Эта улыбка лишь усилила тревогу и волнение.
       – Почему именно четыре минуты?
       – Лучше даже чуть больше, четыре – это прямо-таки минимум для того, чтобы успеть организовать ему ловушку. Нам надо будет за это время отрезать бессирцу все пути к отступлению, включая даже самые невероятные. В том числе и тот, который может включать ваше участие, если вы понимаете, о чём я.
       – Не очень, – от напряжения в горле Бланш появился комок, и он всё никак не сглатывался.
       – Мы должны принять все меры, чтобы Аббар не взял вас в заложницы. Вы же не хотите такого исхода?
       – Конечно, нет! Но что, если… Если я почувствую опасность, то что мне делать? Я не хочу, чтобы меня убили, – сказала Бланш. – Вы дадите мне какой-нибудь магический прибор? Для связи или для ещё для чего-нибудь?
       – Он чувствует любую магию, поэтому нет. Но мы с Жераром будем поблизости. Вам надо будет лишь дать нам знак, Бланш. Как насчёт поправить волосы вот так?
       И Галопин, растопырив пальцы, поерошил остатки волос на лысеющей голове, на висках. Для Бланш это значило испортить всю причёску, с таким тщанием уложенную Жюстин. Но что значила причёска по сравнению с жизнью? Мадам Паради выдавила ответную улыбку и кивнула.
       – Мне позвать Юбера? Он может вас немного успокоить, – сказал Галопин.
       – Не стоит. Я справлюсь, – Бланш встала и одёрнула платье, хотя на нём не было ни складочки.
       Она никогда не была так встревожена, и сердце было не на месте. Странно, но волновало её вовсе не предстоящее дело. Подумаешь, какой-то шпион! Все мысли Бланш сейчас вертелись вокруг Этьена. Ей казалось, что он там лежит в одиночестве, не в силах поднять руку от слабости. И все его бросили. И надо бежать на поезд, спешить в Сен-Фило и срочно спасать любимого человека…
       Вся-то проблема была в том, что с пустыми руками бежать туда незачем. Между возвращением и Бланш стояло соблазнение бессирского шпиона.
       – Ну, во имя Франкии, – с улыбкой сказал Галопин.
       Она покосилась на него с подозрением.
       – Всего несколько дней назад я охмуряла одного гостиничного менеджера именно во имя Франкии, – сказала она.
       – Вы отлично различаете ложь и правду, Бланш, – сказал толстяк-детектив. – Вы чуете лукавство не хуже мага-менталиста. Посмотрите на меня – я-то ведь не менталист! И скажите, вру я или нет. Не хотите делать что-то во имя Франкии, делайте во имя любви. Это ведь в общем-то один и тот же настрой, просто кто что любит.
       Бланш встала напротив детектива и уставилась ему в глаза. Вот так, наверно, и Этьен определял, лжец перед ним или нет?
       Галопин стоял спокойно, глаза у него не бегали, лицо не напрягалось ни единым мускулом. Только на лбу с двумя крупными залысинами слегка выступил пот.
       – Но вы всё-таки волнуетесь, – сказала Бланш.
       – Конечно! Где мы ещё найдём такую подходящую приманку для Аббара? Но если вы чувствуете себя не готовой, никто не вправе настаивать. Мы можем всё отменить, Бланш, и подождать другого случая и другого человека, чтобы прижучить шпиона.
       Тут ей стало немного обидно. Разве она не настолько незаменима и исключительна, что можно подыскать замену?
       – Я иду, – сказала Бланш.
       – Отлично! Машина вас ждёт.
       

       Прода от 21.03.2025

       

***

       Мадам Паради повела полуобнажёнными плечами, выйдя из авто. Августовское вечернее солнце ещё только подбиралось к крышам Монпансьеля, но в воздухе уже стояла прохлада. Бланш на несколько секунд замерла у дверей гостиницы, но тут швейцар их распахнул, и дальше стоять было бы глупо. Она вошла, нет, проплыла ко входу в ресторан, откуда слышался умеренный гул голосов и нежная музыка. Кто-то играл на фортепиано и скрипке, и этот дуэт казался очень возвышенным и немного грустным.
       Ресторан «Одетта» был пафоснее гостиницы, в которой находился, а надо сказать, что гостиница-то походила на дворец. И стоила, судя по виду, дороже всего Сен-Фило со всеми его отелями, маленькими и не очень. Ну а где ещё селиться гостю из Бессира? Хотя Бланш и подумала мельком, что будь она шпионом, ни за что бы не стала пользоваться гостиницами, а сняла бы по-тихому какую-нибудь квартирку на окраине. К чему этот шик и блеск? Разве что этот Аббар изображал миллионера. Вспомнив богача в исполнении Жана-Луи Бонэ, Бланш тихонько фыркнула.
       На этот негромкий звук тут же откликнулся метрдотель в бордовом смокинге. Мадам Паради слегка наморщила носик и пошевелила пальчиками на его вопрос:
       – Мадам кто-то ждёт? Мадам заказывала столик? Мадам…
       – Мадам ищет своего знакомого, который любезно пригласил её на встречу, – проворковала Бланш, полная противоречивых чувств.
       С одной стороны, её сковала некоторая робость. Чувство собственной неотразимости куда-то делась, и она казалась себе неуклюжей провинциалкой. С другой же стороны хотелось привлекать внимание, веселиться и кутить. Может быть, даже немного флиртовать!
       – Кто же ваш знакомый? Меня никто не предупреждал о прекрасной даме, – метрдотель склонился в вежливом поклоне. – Но даже если вы не заказывали, свободный столик есть, и он вон там, вам понравится, у окна по соседству с…
       – Ах, это же он, – приглушённо воскликнула Бланш. – Я хотела сделать ему сюрприз и вижу, что он удастся. О, мсье, вы должны мне немножко посодействовать!
       – Прошу прощения, мадам, я…
       Бланш вытащила две банкноты по двадцать пять лювре. Собственно, это было всё, что у неё осталось, если не считать кое-какой мелочи. И даже денег на обратный билет бы не осталось. Но она решительно сунула одну бумажку в нагрудный карман, из которого торчал уголок белоснежного платка.
       – Получите ещё столько же, если официант замешкается минут на пять.
       – На пять! – ужаснулся метрдотель. – Это немыслимо!
       – А на сколько мыслимо?
       – Две минуты уже преступление.
       – Тогда три, и мы договорились, да?
       Тут её беседа с метрдотелем привлекла внимание того самого господина, который сидел в одиночестве за столиком у окна, и он повернул к ним голову.
       – Мсье, – взмолилась Бланш.
       – Три минуты, – с трудом проскрипел мужчина. – Не более!
       – Мои вам благодарности, – вторая купюра вернулась в крошечную бархатную сумочку, что болталась на запястье Бланш.
       А её хозяйка устремилась к соседнему с Адаме столику – но запнулась и упала бы, если б не схватилась за стул шпиона. Мужчина качнулся, задел рукой бокал – вино выплеснулось на скатерть. В тщетной попытке сохранить равновесие и лицо Клод Адаме уронил и бутылку, стоявшую рядом. Просто поразительно, как при этом он сохранил свои брюки. Однако никто не бросился ему на выручку, чтобы устранить непорядок. Все официанты были заняты своими делами, и только метрдотель делал вид, что ничего не увидел. Отлично! Бланш изо всех сил боролась с собой, чтобы ежесекундно не глядеть на кулон с часами. У неё даже заболела шея.
       – О, простите, мсье! Я такая неловкая! Это всё новые туфли, – сказала Бланш.
       – Мадемуазель, – повернулся к ней мужчина.
       Красивое лицо, очень характерное. Смуглая кожа казалась такой плотной и гладкой, будто лицо вылепили из глины. И эти чёрные глаза… Но увы, они скользнули по Бланш без особого интереса.
       – О, прошу извинить, – снова сказала Бланш.
       – Ничего страшного, – равнодушно ответил Клод Адаме.
       – Позвольте, я заплачу за разлитое вино, – сказала Бланш.
       – Не стоит. Идите, куда шли, мадемуазель, – на этот раз в голосе Адаме ей послышалось еле сдерживаемое раздражение.
       – Но я…
       – Если вы сейчас же не уйдёте, я буду вынужден позвать охрану и сказать, что вы зарабатываете проституцией, – вежливые интонации плохо вязались с огоньками бешенства в тигриных глазах и оскорбительными словами. – Извольте уйти прочь. Слышите, мадемуазель?
       Бланш резко выдохнула. Ей нельзя было никуда уходить, ей необходимо было удерживать внимание этого человека во что бы то ни стало.
       – Слушайте внимательно, – промолвила она, нагнувшись так, чтобы её грудь замаячила прямо перед лицом шпиона. – Здесь полно правительственных агентов. Я помогу вам уйти, если угодно, но это стоит недёшево. Вы меня поняли? Предложите мне сесть и прикажите подать закуски.
       – Вы ошиблись, – ещё холоднее произнёс Адаме. – Или начитались романов про шпионов. Я турист, и на данный момент заинтересован, чтобы меня оставили в покое.
       – Вас зовут Бен-Аскер Аббар, – быстро и отчаянно сказала Бланш. – И за вами охотится вся разведка Франкии. Если не хотите попасть к ним в лапы…
       – Сядьте, – неохотно сказал Адаме. – Не мельтешите. С чего вы взяли, что я не Клод Адаме? Если хотите, я могу показать вам документы.
       – Вы не Клод Адаме, мсье Аб…
       – Тише, мадемуазель. Итак, я не тот, кем вы меня считаете…
       – Я знаю, кто вы, – упрямо сказала Бланш, – я всего лишь позавчера была в постели с человеком, который ведёт ваше дело. Я видела бумаги – знаете ли, многие считают, что если я блондинка, то не умею читать.
       – Стало быть, читать вы умеете, – криво улыбнулся Аббар. – А что ещё входит в спектр ваших умений?
       – Разве недостаточно того, что я сумела соблазнить агента и узнать у него, кто вы? – Бланш вздохнула так, чтобы грудь колыхнулась, но его чёрные глаза по-прежнему удерживали её взгляд.
       – Что вы хотите взамен? – спросил Бен-Аскер.
       – Убежище в Бессире, для меня и моего будущего мужа, – Бланш имела о Бессире лишь слабое представление, как и о том, для чего кому-то бежать туда. Но что ещё она могла сейчас придумать?
       – Мадемуазель, вы не продержитесь в Бессире дольше пяти дней, – тихо засмеялся Бен-Аскер Аббар. – Это не место для красивых зрелых женщин, таких, как вы. Тем более с любовником, который вряд ли станет вашим мужем. К тому же зачем вам этот мальчишка? Уверен, что он использует ваши таланты ради того, чтобы улизнуть из Франкии. Он и сейчас подослал меня к вам, а сам прячется за барной стойкой.
       Что за мальчишка? Стоп, не паниковать и не озираться, это, наверное, испытание. Либо он заметил кого-то прячущегося… Вдруг там агент?
       – О нет, – Бланш подалась навстречу Аббару всем телом, и тот всё же невольно дал слабину, опустил взгляд… и попался.
       Бюстгальтер знаменитого Бюстье отлично держал грудь. Её словно на двух ладонях подавали, предлагая мужчине изысканное блюдо. И судя по взору мужчины, подёрнувшемуся маслом, он сам был бы не прочь подержаться за этот бюст.
       – О нет, – вибрирующим, тихим голосом пропела Бланш, – неужели он пробрался сюда? Вы тоже его увидели, да?