Аннотация к эпизоду
Когда доктор Бонэ решает поздравить Бланш с тем, что её стажировка у Этьена завершилась, он застаёт в доме властную и строгую мадам Анри. Та хочет уволить Бланш...ГЛАВА 1. Жан-Луи
Утренняя прохлада в Сен-Фило радовала и бодрила. Жан-Луи Бонэ с удовольствием проделал путь от дома до клиники пешком и с удовольствием прошёлся мимо цветущего палисадника.
– Доброе утро, Эдмон, – окликнул он садовника, который срезал увядающие розы с кустов. – Вы не могли бы дать мне несколько роз?
– Эти уже слишком распустились и роняют лепестки, доктор Бонэ, – нерешительно сказал мужчина.
– Нет, не этих, посвежее, – улыбнулся Жан-Луи. – У меня встреча с дамой, хочу её порадовать.
– Розовые подойдут? Или, быть может, белые?
– Думаю, красные были бы в самый раз, тёмно-красные, словно кровь моего сердца, – сказал доктор, принимая вид комического злодея – страстного и загадочного. – Но так как вы не любите сажать такие, то розовые меня вполне устроят.
Бодрой походкой выспавшегося и счастливого человека Жан-Луи прошёл по коридору в свой кабинет, и там застал каких-то незнакомых людей в рабочей одежде.
– В Сен-Фило прокладывают новые телефонные кабели, устанавливают новые аппараты, – пояснила заместительница доктора, Ирен. – Я на прошлой неделе вас предупреждала, что они придут в начале июня.
– Что вы говорите! Неужели уже начало июня? – воскликнул доктор Бонэ.
Переодевшись в халат и помыв руки, он обошёл пациентов, и каждому, кто ему встречался, будь то медсестра, санитарка или же больная старушка, дарил улыбку и доброе слово.
– Наш доктор влюбился, – сказала за его спиной одна дама другой.
– Интересно, кто счастливица, – был ответ.
После обхода доктор Бонэ нашёл в кабинете пышный букет из розовых и кремовых роз. За неимением вазы цветы стояли в ведре с водой, оставленном на подоконнике. Аромат стоял такой, что настроение Жана-Луи поднялось ещё выше – до небес. Но ему суждено было спуститься на землю уже через пару секунд, когда в дверь постучали.
Пришла Дениз Манро – женщина лет тридцати пяти, что называется, «в самом соку», и сердито заговорила:
– Мсье Бонэ, я увольняюсь! У меня сил больше нет ходить на вызовы к этому… к этому хрустальному тирану!
Жану-Луи не требовались пояснения. Ни почему Дениз так злится, ни кто такой «хрустальный тиран». Он прекрасно знал, о чём толкует массажная медсестра. Но уволить ценную сотрудницу никак не мог.
– Опять, – вздохнул он. – Ну ничего, я как раз иду к этому человеку, вот и поговорю заодно!
– Это вы для него осиротили наш палисадник? – удивилась Дениз. – Эдмон там половину цветов срезал! Так было красиво…
– Ничего, он настоящий волшебник, у него всё цветёт круглый год, чуть ли не под снегом, – махнул рукой доктор. – Уже завтра вы увидите, что расцвело ещё немало роз. А цветы не для него, а…
– Для этой простушки, которая у него служит, да? Для его сиделки! Она ему потакает, – обвинила Дениз. – Постоянно говорит мне гадости. Мол, он чует все эмоции, ему нужно то, ему нужно сё… Пусть сама всё делает, вот что! Я не нанималась…
– Дениз, Дениз, – остановил довольно бессвязный поток жалоб и обвинений Жан-Луи. – Во-первых, вы именно нанимались. Во-вторых, я уже говорил – наш друг маг, менталист, конечно, ему важен ваш эмоциональный настрой. Вы же не манекен массируете, а человека. Причём чуткого и очень больного.
– Да он массажисток меняет, как доктор Гошан – партнёрш, – возмутилась Дениз. – Я слышала, его прежняя сиделка сама делала массаж, причём включая интимный… ну вы поняли, – она слегка понизила голос, – и всё тогда было в порядке. А эта, видимо, так не делает, вот он всем и не доволен. Но знаете, мы, массажистки, на такое никогда не подписывались.
– Он что, настаивал, чтобы вы оказывали такие… услуги? – уточнил доктор.
– Нет! Но сегодня с утра он сказал, что у него накануне была другая массажистка, и вот она якобы запускала руки куда не следует. И если – он так сказал! – если я пришла, чтобы заменить её и извиниться за эту шалунью от имени клиники, то не надо. И велел мне уходить.
– Другой у него быть не могло, тем более вчера… да и лезть куда не следует никто из вас бы не стал, – задумчиво сказал Бонэ. – Если Этьен почему-то вам наврал, я это выясню. Идите, Дениз. Никто вас не увольняет, работайте. Я подыщу вам других клиентов, а к мсье Ленуару вы больше не пойдёте. Но с ним я серьёзно поговорю.
Когда мадемуазель Манро вышла, доктор задумчиво уставился в окно. Он думал о том, что его план оказался не вполне идеальным. Он избавился от проблемы в лице мадам Анри, медленно уничтожавшей личность Этьена, нашёл идеальную сиделку – Бланш. Но это, по-видимому, не сделало друга менее капризным и взыскательным. Да и не решило всех проблем. Во-первых, мадам Паради продолжала старательно оберегать свои личные границы. Во-вторых, узнав её, Этьен сделался невыносимым для других представительниц женского пола. Всё-то ему было не так! Жан-Луи устал допрашивать друга, он твердил одно: массажистки не устраивали его в эмоциональном плане. Вот, сегодня даже наврал невесть чего, лишь бы избавиться от Дениз!
Интересно, что с мадам Анри он вообще не капризничал. Но их отношения по сей день оставались для Жана-Луи тайной. Были ли они на самом деле любовниками? Как у них наладилась такая прочная ментальная связь и на чём она была основана? Каким образом своевольный Этьен ходил у Мадлен Анри по струнке и чем она его, собственно, брала? Манипулировать мсье Ленуаром при его-то способностях – непростое искусство!
Но при всей своей опытности старая сиделка за те двенадцать лет, что находилась при Этьене, изменила его не в лучшую сторону. Он год от года уходил в себя, делался молчаливей и мрачнее, переставал интересоваться новостями, книгами, происшествиями, гулял редко и только с мадам Анри. Отдалялся от всех и от жизни в целом. И при этом ни слова плохого о своей сиделке ни разу не говорил! В чём была причина, доктор так и не мог допытаться. У Этьена о Мадлен были только хорошие отзывы, более того, он так привык за все эти годы к её опеке и её режиму, что когда она ушла – весь дом погрузился в траур.
И ни одна, даже самая строгая и порядочная дама средних лет и старше не могла угодить Этьену Ленуару. Он хотел только мадам Анри, с нею ему было стабильно – и никакие слова Жана-Луи о том, что сиделка постепенно сводила его в мрачные подземелья депрессии, не принимались всерьёз.
И тогда появилась Бланш. В агентстве просто закончились подходящие под запросы Этьена кандидатуры – не было столько женщин старше пятидесяти пяти. Жизнерадостная пышная красотка Бланш Паради отличалась от них всех и по сути вообще не была никакой нянькой или сиделкой. Доктор Бонэ даже сомневался в том, что она достаточно заботливая мать для своего сына – хотя, разумеется, любящая. Но весьма хаотичная, не думающая более, чем на шаг вперёд. И вся она была такая – женщина-ураган и женщина-фестиваль, и… Этьен с нею ожил.
И они оба продержались вдвоём целый месяц. Пусть не все ожидания доктора Бонэ сбылись в полной мере – но Этьен и Бланш вполне поладили. У них даже появилось увлечение, хобби: просматривать ежедневные газеты утром и вечером и гадать, что же произошло на самом деле, что скрывается за скромной заметкой или маленьким объявлением. Иногда даже звонили по указанным телефонам… и убеждались, что их догадки верны.
Другим совместным делом было постепенное восстановление Этьена по службе. Пока об этом только шли разговоры, но и они вселяли надежду. Особенно в связи с тем, что ему как магу-полицейскому были положены новые минералы – по одному в год. Чистые, нетронутые, не оправленные в артефакт – знай только отчитывайся по использованию их первичного потенциала, а потом подзаряжай сколько хочешь.
Так вот, в связи с последним обстоятельствам Ленуару было необходимо хотя бы немного вернуть физическую форму. Насколько это возможно с костями, хрупкими настолько, что ходить Этьен мог лишь в специальной обуви, да и то крайне осторожно, а уж бегать – ни в коем случае. После происшествия с инструктором Мари Беласкес он стал заниматься плаванием – но в закрытом частном бассейне, где мог тренироваться один, без лишних свидетелей. И массаж ему тоже был необходим для поддержания мышечного тонуса!
Но вот с массажем-то как раз и была закавыка. Впрочем, Бонэ думал, что сможет решить этот вопрос. Но тогда, помимо букета, понадобится кое-что ещё.
По пути из клиники к Морской улице он заехал в бутик Жана-Клода Бюстье, известного модельера из Монпансьеля. Здесь у него был особый филиал – ведь в Сен-Фило отбоя не было от разного рода отдыхающих. Свой знаменитый открытый купальник «минима» Бланш Паради приобрела именно здесь, в отделе белья. А сегодня Бонэ решил, что стоит купить к нему лёгкую накидку – как раз чтобы посещать пляж! – и широкополую пляжную шляпу с розовыми цветами. Вот так, с большим пакетом, украшенным фирменным знаком Бюстье – розово-золотым петухом в халате с меховым воротом, с шляпной картонкой и пышным букетом, доктор Бонэ и позвонил в дверь квартиры Ленуара.
Открыли ему почти сразу – словно Бланш стояла с той стороны в ожидании гостя. Он с удивлением окинул женщину взглядом – она была в прелестном бежевом костюме с голубой блузкой, на каблуках и с сумкой в руке. Рядом стояли чемоданы, саквояжи и коробки.
– А, – сказал Жан-Луи как можно радостнее, – я зашёл тебя поздравить с месяцем на этой нелёгкой службе, но, вижу, ты куда-то собираешься? Где Этьен?
Бланш явно хотела что-то сказать, умоляюще глядя полными слёз глазами, но из кухни послышались шаги. И тогда она каким-то отчаянным движением бросилась доктору на шею.
– Что случилось, Бланш? – только и спросил он, невольно обнимая эту притягательную и соблазнительную женщину, пахнущую цветочными духами и ещё чем-то уютным, добрым.
А при звуках чужого голоса задрожала и лихорадочно принялась что-то объяснять – шёпотом, в самое ухо.
Но этот голос! Услышать его Жан-Луи точно не ожидал.
– А вот и вы, доктор Бонэ! Жаль, что я не могу уволить и вас.
Прода от 12. 06.24
ГЛАВА 2. Бланш
Всего двадцатью минутами раньше она открыла дверь, когда кто-то позвонил, и увидела немолодую худощавую даму с выкрашенными в жгучий чёрный цвет волосами. Дама была одета в не по моде узкую чёрную юбку и серую блузку без рукавов, а обута в туфли на невысоком массивном каблуке, какие носили лет сорок назад. При этом на воротник она нацепила совершенно неподходящую по стилю брошь из серебра и белого янтаря. Украшение было тяжеловатым и оттягивало ворот, показывая морщинистую шею. На голове женщины красовалась новенькая шляпка-таблетка. Вуаль «с мушками» походила на паутину, в которой запутались мухи, а дама – на паучиху.
– Здравствуйте, – сказала Бланш. – А вы новая массажистка для мсье Ленуара? Только ведь сегодня у него уже был массаж… Да ещё вчера внеплановый…
Она не стала упоминать, что во время сегодняшнего сеанса массажа медсестра вдруг собрала свои крема и салфетки и стремительно покинула дом. А мсье Ленуар, одевшись и выпив кофе, сорвался к Верньеру с вечерней газетой в руке. Накануне вышла заметка про смерть невесты, вызвавшая подозрение у «газетных детективов», как Бланш называла себя и Этьена. И он даже звонить не стал, а вызвал такси и уехал!
Быть может, массажистка отправилась прямиком к доктору Бонэ и нажаловалась на Этьена? Жан-Луи присылал одну за другой в этот дом, но придирчивый Ленуар отсылал их всех через два-три сеанса. Помня, что сама появилась тут именно так, после череды сиделок, Бланш решила, что будет приветливой и постарается, чтобы новенькая медсестра осталась…
Однако тонкие, накрашенные сливовой помадой губы немолодой паучихи растянулись в неприятной улыбке – и стало ясно, что пожаловала отнюдь не массажная сестра.
– А вы, надо полагать, очередная сиделка для мсье Ленуара, милая? – спросила она. – Сколько вы тут уже продержались? Два дня или три?
– Прошу вас покинуть квартиру мсье Ленуара, – сказала Бланш решительно. – Не всё ли равно, сколько я тут? Главное, что хозяина нет дома, а я не желаю слушать ничего в таком… таком тоне.
Побывав администратором салона, научишься подбирать слова. В том числе и для того, чтобы избавиться от непрошенных гостей. Главное, чтобы потом никто не предъявил артефакта с записью твоих грубостей – поэтому надо говорить корректно, вежливо и не допускать никаких бранных слов. Ну или таких, которые можно хотя бы издалека принять за бранные!
– Квартиру покинете вы, – сказала дама жёстко. – А я останусь.
И она вдруг повела носом – большим горбатым носом с тонкими хищными ноздрями.
– Что это вы готовите?
– Курицу, – сказала Бланш. – В сливочном соусе.
– Пахнет как плохо приготовленная рыба. К тому же сегодня среда, а по средам мсье Ленуару положено обедать варёной телятиной, овощным супом и огуречным салатом. Зимой допускается заменить свежие огурцы пикулями… Неужели вы не потрудились изучить правильное меню, милая?
– Вы – мадам Анри, – догадалась Бланш.
Она была поражена. Какая неприятная дама! Какой отвратительный тон! А это обращение: милая… «Я-то, может, и милая, – подумала Бланш, – только почему в её устах это звучит как «дура»? Это вот совсем не мило!» И без этой «музы» Этьен и дня когда-то не мог прожить? Первую неделю только и убивался, что Бланш всё делает, не как мадам Анри, да и теперь нередко вспоминает!
– А вы новая без году неделя? Да, и хорошо, если неделя, а не два дня. Не могу сказать, что мне очень приятно вас видеть, – сказала мадам Анри. – Так вот, если вы поняли, кто я, вам будет легче оставить эту квартиру сейчас же. Собирайте вещи, вы уволены.
– Вы тут никто, – Бланш нахмурилась. – Вы сами уволились, и уже давненько. Бросили вашего подопечного в депрессии, и вдруг явились! И знаете, что? Я вижу, что вы вовсе не такая идеальная, как мне расписывали. Поэтому я не уйду, а вот вы – да.
Она была готова вытолкать женщину взашей. Ишь, какая! Сидела, сидела с Этьеном, привязала к себе до полной его несамостоятельности, а потом ушла!
– Вы им манипулировали, – догадалась Бланш. – Я так и вижу, что вы сделали. Каждый день капали ему на мозги, что он бедненький, слабенький и ничего без вас не может. Оберегали каждый его шаг, пока он не принял ваше мнение: он безнадёжный инвалид и неспособен даже из дома выйти без сторонней помощи. Без вашей помощи! Вы сделали каждый час его жизни предсказуемым и подчинили своему порядку… Который его убивал! Но ваше время кончилось, мадам Анри. Уходите. Теперь мсье Ленуар совсем другой человек, и этот человек вполне самостоятельный.
Она даже хотела добавить немного о том, что Этьену, возможно, предстоит восстановить свой многострадальный скелет, хотя бы частично. Но это было слишком далеко и казалось не очень реальным. Столько условий должно было сойтись, что Бланш прикусила язычок. Хотя слова и рвались из неё. В гневе трудно молчать! Хочется кричать и браниться.
– Знаете, милая, почему я на самом деле ушла? – Мадлен прошла в кухню и принялась везде совать свой нос, а Бланш осталась стоять в дверях, подперев косяк. – Потому что мсье Ленуар повёл себя глупо. Пошёл на поводу своего якобы товарища. Но всем известно, что этот его так называемый друг обожает риск. А риск противопоказан такому хрупкому организму. Я наладила его быт и двенадцать лет не отходила от распорядка ни на шаг, чтобы ему было комфортно переносить такой тяжёлый недуг. И тут вдруг мсье Ленуар заявляет, что дамам моего возраста положена пенсия от государства и к ней он может присоединить ещё и собственные подачки.
