Вещи, которые я решила оставить для себя, тут же постирала и вывесила на плетень, на такой жаре, которая даже к вечеру не проходила, они быстро высохнут. Для дочки подобрала рубаху, придется утягивать да присборить поясом, будет как платье. С обувью проблема, но это не к спеху.
Мусор весь собрала в бочку. Отдельно собрала дрова и на уличной печке сварила кашу. Зажигалка у меня всегда в кармане лежит, привычка. Курить я бросила, когда забеременела Иззи, а вот небольшая зажигалка всегда висела, как брелок с ключами. Сейчас я была очень рада, что она у меня есть. Подручными средствами развести огонь я бы не смогла.
Из продуктов не все было рассыпано, некоторые крупы хранились в глиняных кувшинах, которые стояли в погребе. Так что я чуть не пищала от радости, когда нашла дробленое зерно, похожую на гречу крупу и еще муку, похожую на кукурузную.
Каша оказалась очень вкусной, даже без соли. Завтра пойду по другим домам прошвырнусь. Нужно понять, что тут произошло и что делать дальше. Я постелила на скамью толстый матрац, он был самым целым, остальные словно порезанные. Сверху постелила выстиранную серую материю. Вместо подушек – наши вещи. Слушала сопение спящей дочери и размышляла, что пока все не так плохо, как казалось поначалу. Двери я, конечно, заперла на внутреннюю щеколду. Перед этим посы?пала перед входом вырванную полынь, читала где-то, что она запах перебивает. Прикрыла глаза, собираясь, заснуть и тут же их открыла, с удивлением смотря в окно, за которым было уже утро. Это что ж, так быстро поспала, даже не поняла, дивлюсь я.
– Мама! – вдруг под боком воскликнула Иззи. – Откуда у нас малыш?
Я замерла, осторожно повернулась к дочери и встретилась взглядом с голубыми глазами ребенка. Ему было годика два, не больше, он сидел между мной и Пуговкой и попеременно смотрел то на меня, то на дочь.
– Я нашла его! – взвизгнула вдруг Иззи и стала обнимать ребенка, – Мама, я нашла братика!
А я застывшей мумией смотрела на это чудо и не могла понять, где так согрешила.
Ребенок был мальчик, это было точно видно, так как он оказался голеньким. Я сидела и смотрела на обнимашки детей. Пуговка целовала пухлые щеки, а малыш довольно улыбался, показывая мелкие острые зубки.
– Мама, – вдруг сказал мальчик и подал мне ручки, просясь, чтобы я его взяла.
– Правда он хороший? – перестала тискать малыша Иззи и с мольбой посмотрела на него. – Мы же за ним пришли, я знаю.
– Иззи, – мое сердце дрогнуло, и я взяла ребенка на руки. Он сразу прильнул ко мне и, довольный, вздохнул. – Нужно найти его родителей и вернуть, ты же понимаешь, что малыши просто так по миру одни не ходят.
Потом у меня в голове что-то перемкнуло, и я оглядела комнату.
– А где котик, где Беляшик?
Иззи посмотрела на меня и тоже стала осматривать комнату:
– Мама, он убежал? – на глазах дочери появились слезы.
– Мы найдём его, не переживай, – погладила по голове дочку и посмотрела на малыша.
Придется и ему вещи искать. Посадила ребенка на скамью и вздохнула. Что делать? Как быть? У меня голова кругом от всего, а тут еще один ребенок. И, главное, откуда, как? Мне казалось, я уже ничему не удивлюсь, но теперь была в глубоком шоке.
– Так, первым делом нужно позавтракать, – сказала я, скорей всего, себе, чем Пуговке.
– Конечно, и надо покормить Беляшика, – вдруг сказала она.
– Где он? – я стала оглядываться.
Иззи дождалась, когда я опять посмотрю на нее и перевела взгляд на довольного малыша, который рассматривал сумочку Иззи с интересом.
– Иззи, это не котенок, – сказала я.
– Это Беляшик, – Пуговка посмотрела на малыша. – Он сам мне сказал.
– Как он тебе сказал? – осторожно спросила я дочь.
– В голове, – Пуговка постучала по своему лбу.
Я встала на колени перед лежаком и внимательно присмотрелась к малышу. Он перестал теребить интересную игрушку и перевел взгляд на меня, улыбнулся и сказал опять:
– Мама.
– Он сказал, что ты его мама, – довольно обратилась ко мне Иззи, – теперь он наш, да? – дочь настойчиво смотрела на меня, требуя ответа.
– Пока не найдем его родителей он наш, да, но потом, сама понимаешь, ребенку лучше быть со своей мамой.
Иззи вздохнула.
– Ты уверена, что это котик, Пуговка? – спросила я.
Дочь кивнула и стала доставать из сумочки свои игрушки, чтобы дать их ребенку.
Я покачала головой – или я сошла с ума, или у нас оборотень. Но если он оборотень, то, получается,он как-то попал в наш мир. Тут в голове у меня забрезжила мысль, что мы перенеслись, когда нашли котенка. Я тут же впилась взглядом в мальчика. Тот довольно тискал игрушки Иззи и пробовал все на зуб. Если он нас перенес сюда, то и назад может перенести.
Я совсем не пугалась, что рядом ребенок чужой расы. Мне просто очень хотелось домой. Потом я надавала себе затрещин и отправилась готовить еду. Детей надо чем-то кормить. Пока растопила печь, пока накипятила воду и замесила тесто на лепешки, солнце уже было высоко, но второе пока не вышло, и было не так жарко.
Внутренний дворик этого домика был очень удобный. Небольшое пространство занимали колодец, печка, недалеко от нее стол на врытых в землю столбиках и пара скамеек. Дворик дарил призрачную защищенность. Дети играли тут же на расстеленном одеяле. Пусть оно было порванным, зато чистым, нашла в чулане. Даже мыши не сгрызли, хотя непонятно, есть ли тут мыши. После завтрака я решила идти по домам и собирать нужные вещи. Первое – это еду и защиту. Хотя б нож на крайний случай. Он вообще везде пригодится.
Я посмотрела на детей и с удивлением поняла, что Иззи с Беляшиком разговаривает и даже спорит.
– Нет, Беляшик, нам не нужен твой папа, нам с мамой будет лучше, – категорично заявила моя кроха, и сердце у меня в груди болезненно кольнуло. Так хотелось прижать ее к себе и сказать, что все у нас будет хорошо, и никакие папы нам не нужны.
Беляшик повернулся ко мне, и мы встретились взглядом. Я словно стала тонуть в этом гипнотическом голубом омуте, потом встряхнулась и пошла переворачивать лепешки, не хватало еще наш скудный запас еды спалить.
Потом мы ели кашу и пили теплую воду, в которой растворили пару конфет, их нашла своем рюкзаке Иззи. Какая радость может быть от двух конфет!
А потом я удостоверилась, что Беляшик это Беляшик. Он наелся довольно, икнул, блеснула вспышка, которая на мгновение ослепила, и на одеяле стоит котик, который довольно мурчит и сворачивается клубочком, мгновенно засыпая.
– Вот черт, – шепчу сама себе, – и как растить оборотней?
– Мама, – тоже шепчет мне Иззи, – я же говорила, что он Беляшик, только не слушай его, он хочет, чтобы мы к его отцу пошли. Нам не нужны папы, правда?
Я присела на одеяло возле дочери и стала заплетать ей тоненькие косички.
– Иззи, твой папа тебя любит, просто он не может это показывать.
– Хорошо, – послушно сказала Иззи и вздохнула совсем по-взрослому.
Потом мы решали, как нам обследовать поселок. Иззи сказала, что нужно идти вдвоем, я думала, что ребёнку будет тяжело, столько ходить, но боялась оставлять ее одну. Разрывалась и не знала, что делать. Все же решили идти вместе. По крайней мере, не будем торопиться, вроде бы вокруг тишина, и незваные гости к нам не спешат. А еще ночью я не слышала криков хищников. Хотя я вообще ничего не слышала, так крепко спала.
До самого вечера мы собирали по подворьям нужные нам вещи. Отдохнули в обед, когда вышло второе солнце и стало очень жарко. В одном из домов я нашла еще крупы и сварила жиденькую кашку, которую мы все трое с радостью ели, даже Иззи. Обычно она очень привередлива в еде, а тут за уши не оттащишь. Беляшик опять превращался в мальчика и радостно играл игрушками Пуговки, а когда пришла нам пора опять идти на промысел, перевернулся в котика.
Иззи на удивление спокойно пережила переход в другой мир и новую реальность, в отличие от меня. Если бы не дети, я бы сейчас выла белугой. Одна, в огромном мире, с детьми, это был огромный стресс после спокойной и сытой жизни.
В голове роились мысли, я уже сто раз пожалела, что ушла от Игоря и сто раз тут же опровергла свои доводы, правильно я все сделала. Мне нужно было вытравить из своего сердца бывшего, а из души страх.
Каждой находке я радовалась как ребенок. К вечеру мы были хозяевами целого набора глиняной посуды, множества вещей, которые ожидали своей стирки и, моя радость, кривой нож с деревянной ручкой.
Вечером, перед тем как лечь спать, я долго смотрела на чужие звезды и мечтала, что проснусь дома, в своей девичьей комнатке, а из кухни будет доноситься запах вкусной еды.
Запах мне не приснился. Я открыла глаза и посмотрела в сторону, где спали дети, ни Пуговки, ни Беляшика видно не было. За окном слышался звонкий голосок дочери и чей-то бубнеж. Меня всю словно током пробило. Я схватила длинную палку, которой подпирала дверь, и фурией понеслась на голос.
Иззи чинно сидела на скамье и пила из кружки странный напиток, от которого поднимался пар. Беляшик тут же на одеяле курочил игрушки дочери, а спиной ко мне, около печки, стоял громадный мужик. В своем забеге я успела разглядеть упругую задницу в обтягивающих штанах, белоснежную гриву волос, которая прикрывала широкую спину. Я подхватила дочку на руки и быстро отнесла ее к играющему Беляшику. Встала с палкой наперевес перед детьми встречать опасность. Руки и ноги дрожали, а по виску катился градинами пот.
Гигант медленно стал поворачиваться, я замерла.
«Да как таких земля носит», – вздохнула про себя и попятилась, прикрывая детей.Это же Аполлон. Вот прихлопнет он сейчас тебя, Анна, и будет тебе Аполлон! Мужчина был красив, не той гламурной зализанной красотой, которая уже приелась в рекламных роликах, а брутальной, дикой, хищной, от которой ноги подгибаются и в горле сушит. Темные брови при белых волосах хорошо оттеняли желтые в мелкую крапинку глаза с узким зрачком. Тонкой нос с аккуратными ноздрями, поджатые тонкой ниткой губы, по ним сразу видно, что мужик упрям, а квадратный подбородок подтверждал мои догадки. На правой щеке у него был шрам, который смотрелся странно, словно кожу пытались плести косичкой, но он его не уродовал, а придавал еще больше шарма и мужского обаяния.
– Мама, – требовательно сказал Беляшик, после этих слов я обязательно должна взять его на руки.
– Сейчас, – успокаивала малыша Иззи, – мама прогонит его, вот увидишь, говорю тебе, нам не нужны папы.
– Вы кто такой? – с запинкой спросила я и подняла повыше свою палку-копалку, которая смотрелась смешно. Разве можно напугать какой-то палкой эту гору мышц?
– Я его отец, – сказал незваный гость и кивнул на требующего своего Беляшика.
– Мама, мама, мама, – верещал ребенок, протягивая ручки.
Я выкинула палку, понимая, что мне она не поможет, и подняла с одеяла мальчика. Посмотрела на Беляшика более внимательно, пытаясь отыскать в нем черты лица мужчины.
– Он похож на свою мать, – глухо сказал мужик, понимая, что я ищу на лице его сына, и сделал к нам шаг. Я тут же отступила и вытянула руку.
– Тогда следовала прийти матери,– сказала я, – Беляшик все время о ней вспоминает. Откуда я знаю, что вы его отец, ребенок вас узнал, — быстро говорила я этой громаде.
Я отступала и вспоминала, так ли крепка дверь в нашем домике и выдержит ли она напор мужчины.
– Мама, – возмутилась Иззи, – он хочет Беляшика забрать. – Голосок дочери словно дал мне пинок к действию, я ухватила ее за руку и влетела в домик, закрывая дверь.
– Надеюсь, не пройдет, – шепнула я, перед глазами мелькнула бабочка, которую я в запарке смахнула рукой и кинулась ко второй двери – слышала, что оборотень уже бежит туда.
Я вовремя закрыла щеколду, когда по двери пришелся удар, который сотряс дверь и домик заодно от неслабого удара.
– Отдай мне ребенка, берегиня, – услышала я непонятное, – зачем он тебе?
– Ни за что, – сказала я. – Откуда я знаю, что вы его отец? Предъявите документы, или свидетелей, которых мальчик узнает.
Что я несу, думала про себя, какие документы в этом средневековье?
– Мама, он уходит, – дернула меня за подол юбки Иззи.
– Хорошо, – вздохнула я, – потом упрекнула дочь: – ты зачем ему дверь открыла?
– Я больше не буду, – тут же повесила голову Иззи. – Я хотела тебя порадовать и сварить завтрак. Ты все не просыпалась, я тебя трясла, трясла, а Беляшик сказал “кушать”. Этот нас там нашел во дворе и стал мясо жарить.
Я вздохнула, надеюсь, мясо он не заберет, была наглая мысль.
– Иззи, – я присела на скамью, – обещай больше не выходи?ть из дома без меня, пожалуйста.
– Хорошо, – Пуговка кивнула и тут же сменила тему, – мама, а как ты бабочек делаешь?
– Каких бабочек? – удивилась я.
– Вот этих, – Иззи показала пальцем в воздух у меня над головой. Я подняла лицо вверх и застыла. Они были небольшие, разноцветные, мельтешили и рассыпали блестящую пыльцу.
– Это что такое? – Голос меня не слушался, – Это как?
–Бабоськи, – захлопал в ладошки Беляшик и стал подпрыгивать у меня на руках, протягивая ручки к кружащим в танце бабочкам.
– Я не понимаю, – прошептала я, – нам же это не видится? – повернулась к Иззи. Дочь покачала головой. И тоже смотрела на мелких бабочек.
– Мы живём в магическом мире, – успокаивала я сама себя, – здесь есть оборотни,– я погладила на голове растрепанные волосенки Беляшика, – здесь есть бабочки над головой.
Я замерла.
– Иззи, ты что чужие мысли читаешь? Как ты узнала, что он хочет забрать Беляшика?
– Он так думал, – нахмурила брови дочка, – мама, Беляшик думает, я его слышу, а вот тебя не слышу,– Иззи сосредоточилась и словно пыталась куда-то пробиться.
– Ты вся светишься и не даешь слышать.
–Дурдом, – я посадила Беляшика на скамью и встала. – Почему именно я, почему именно сейчас?
В дверь аккуратно постучали, мы с дочерью переглянулись.
– Кто там? – с напряжением спросила я, пытаясь разогнать летающих надо мной бабочек, эти заразы даже не обратили внимание на мои махи. Руки спокойно проходили сквозь них.
– Бабоськи, – требовательно тянул руки к бабочкам Беляшик, – бабоськи.
Стук в дверь повторился. Иззи прижалась ко мне и тихо сказала:
– Там другой человек.
– Еще лучше, – уже не стала ничему удивляться, – не заброшенная деревня, а проходной двор какой-то.
– Кто там? – все-таки ответила на стук.
– Меня Аниза зовут, я приглашаю берегиню в наш поселок.
– Зачем? – не поняла я.
За дверью было копошение, а потом голос, женский голос, но уже другой, сказал:
– В нашем посёлке давно не было берегинь, вам предоставят все условия для проживания.
А вот это уже было интересно. Я задумчиво посмотрела на Иззи. Сколько еще хватит найденных продуктов? А что делать зимой? Вздохнула.
– Нужно открывать, – сказала я Иззи, – хотя бы узнать, что такое берегиня или кто.
– Они хорошие, – кивнула Пуговка и стала собирать свои игрушки в сумочку, словно наш переезд в неизвестную деревню уже факт.
Я тихо открыла дверь, готовая в любую минуту ее закрыть, и выглянула.
На крыльце стояли две женщины. Вернее, одна была уже в возрасте, с тонкими морщинками возле глаз, что говорит о ее привычке часто улыбаться, а вторая была одних со мной лет, чернявая и синеглазая, в ее глазах сверкало любопытство.
– Приветствую, – старшая гостья поклонилась, – давно в наши края берегини не приходят, – сказала она, рассматривая моих бабочек.
Мусор весь собрала в бочку. Отдельно собрала дрова и на уличной печке сварила кашу. Зажигалка у меня всегда в кармане лежит, привычка. Курить я бросила, когда забеременела Иззи, а вот небольшая зажигалка всегда висела, как брелок с ключами. Сейчас я была очень рада, что она у меня есть. Подручными средствами развести огонь я бы не смогла.
Из продуктов не все было рассыпано, некоторые крупы хранились в глиняных кувшинах, которые стояли в погребе. Так что я чуть не пищала от радости, когда нашла дробленое зерно, похожую на гречу крупу и еще муку, похожую на кукурузную.
Каша оказалась очень вкусной, даже без соли. Завтра пойду по другим домам прошвырнусь. Нужно понять, что тут произошло и что делать дальше. Я постелила на скамью толстый матрац, он был самым целым, остальные словно порезанные. Сверху постелила выстиранную серую материю. Вместо подушек – наши вещи. Слушала сопение спящей дочери и размышляла, что пока все не так плохо, как казалось поначалу. Двери я, конечно, заперла на внутреннюю щеколду. Перед этим посы?пала перед входом вырванную полынь, читала где-то, что она запах перебивает. Прикрыла глаза, собираясь, заснуть и тут же их открыла, с удивлением смотря в окно, за которым было уже утро. Это что ж, так быстро поспала, даже не поняла, дивлюсь я.
– Мама! – вдруг под боком воскликнула Иззи. – Откуда у нас малыш?
Я замерла, осторожно повернулась к дочери и встретилась взглядом с голубыми глазами ребенка. Ему было годика два, не больше, он сидел между мной и Пуговкой и попеременно смотрел то на меня, то на дочь.
– Я нашла его! – взвизгнула вдруг Иззи и стала обнимать ребенка, – Мама, я нашла братика!
А я застывшей мумией смотрела на это чудо и не могла понять, где так согрешила.
Глава 3
Ребенок был мальчик, это было точно видно, так как он оказался голеньким. Я сидела и смотрела на обнимашки детей. Пуговка целовала пухлые щеки, а малыш довольно улыбался, показывая мелкие острые зубки.
– Мама, – вдруг сказал мальчик и подал мне ручки, просясь, чтобы я его взяла.
– Правда он хороший? – перестала тискать малыша Иззи и с мольбой посмотрела на него. – Мы же за ним пришли, я знаю.
– Иззи, – мое сердце дрогнуло, и я взяла ребенка на руки. Он сразу прильнул ко мне и, довольный, вздохнул. – Нужно найти его родителей и вернуть, ты же понимаешь, что малыши просто так по миру одни не ходят.
Потом у меня в голове что-то перемкнуло, и я оглядела комнату.
– А где котик, где Беляшик?
Иззи посмотрела на меня и тоже стала осматривать комнату:
– Мама, он убежал? – на глазах дочери появились слезы.
– Мы найдём его, не переживай, – погладила по голове дочку и посмотрела на малыша.
Придется и ему вещи искать. Посадила ребенка на скамью и вздохнула. Что делать? Как быть? У меня голова кругом от всего, а тут еще один ребенок. И, главное, откуда, как? Мне казалось, я уже ничему не удивлюсь, но теперь была в глубоком шоке.
– Так, первым делом нужно позавтракать, – сказала я, скорей всего, себе, чем Пуговке.
– Конечно, и надо покормить Беляшика, – вдруг сказала она.
– Где он? – я стала оглядываться.
Иззи дождалась, когда я опять посмотрю на нее и перевела взгляд на довольного малыша, который рассматривал сумочку Иззи с интересом.
– Иззи, это не котенок, – сказала я.
– Это Беляшик, – Пуговка посмотрела на малыша. – Он сам мне сказал.
– Как он тебе сказал? – осторожно спросила я дочь.
– В голове, – Пуговка постучала по своему лбу.
Я встала на колени перед лежаком и внимательно присмотрелась к малышу. Он перестал теребить интересную игрушку и перевел взгляд на меня, улыбнулся и сказал опять:
– Мама.
– Он сказал, что ты его мама, – довольно обратилась ко мне Иззи, – теперь он наш, да? – дочь настойчиво смотрела на меня, требуя ответа.
– Пока не найдем его родителей он наш, да, но потом, сама понимаешь, ребенку лучше быть со своей мамой.
Иззи вздохнула.
– Ты уверена, что это котик, Пуговка? – спросила я.
Дочь кивнула и стала доставать из сумочки свои игрушки, чтобы дать их ребенку.
Я покачала головой – или я сошла с ума, или у нас оборотень. Но если он оборотень, то, получается,он как-то попал в наш мир. Тут в голове у меня забрезжила мысль, что мы перенеслись, когда нашли котенка. Я тут же впилась взглядом в мальчика. Тот довольно тискал игрушки Иззи и пробовал все на зуб. Если он нас перенес сюда, то и назад может перенести.
Я совсем не пугалась, что рядом ребенок чужой расы. Мне просто очень хотелось домой. Потом я надавала себе затрещин и отправилась готовить еду. Детей надо чем-то кормить. Пока растопила печь, пока накипятила воду и замесила тесто на лепешки, солнце уже было высоко, но второе пока не вышло, и было не так жарко.
Внутренний дворик этого домика был очень удобный. Небольшое пространство занимали колодец, печка, недалеко от нее стол на врытых в землю столбиках и пара скамеек. Дворик дарил призрачную защищенность. Дети играли тут же на расстеленном одеяле. Пусть оно было порванным, зато чистым, нашла в чулане. Даже мыши не сгрызли, хотя непонятно, есть ли тут мыши. После завтрака я решила идти по домам и собирать нужные вещи. Первое – это еду и защиту. Хотя б нож на крайний случай. Он вообще везде пригодится.
Я посмотрела на детей и с удивлением поняла, что Иззи с Беляшиком разговаривает и даже спорит.
– Нет, Беляшик, нам не нужен твой папа, нам с мамой будет лучше, – категорично заявила моя кроха, и сердце у меня в груди болезненно кольнуло. Так хотелось прижать ее к себе и сказать, что все у нас будет хорошо, и никакие папы нам не нужны.
Беляшик повернулся ко мне, и мы встретились взглядом. Я словно стала тонуть в этом гипнотическом голубом омуте, потом встряхнулась и пошла переворачивать лепешки, не хватало еще наш скудный запас еды спалить.
Потом мы ели кашу и пили теплую воду, в которой растворили пару конфет, их нашла своем рюкзаке Иззи. Какая радость может быть от двух конфет!
А потом я удостоверилась, что Беляшик это Беляшик. Он наелся довольно, икнул, блеснула вспышка, которая на мгновение ослепила, и на одеяле стоит котик, который довольно мурчит и сворачивается клубочком, мгновенно засыпая.
– Вот черт, – шепчу сама себе, – и как растить оборотней?
– Мама, – тоже шепчет мне Иззи, – я же говорила, что он Беляшик, только не слушай его, он хочет, чтобы мы к его отцу пошли. Нам не нужны папы, правда?
Я присела на одеяло возле дочери и стала заплетать ей тоненькие косички.
– Иззи, твой папа тебя любит, просто он не может это показывать.
– Хорошо, – послушно сказала Иззи и вздохнула совсем по-взрослому.
Потом мы решали, как нам обследовать поселок. Иззи сказала, что нужно идти вдвоем, я думала, что ребёнку будет тяжело, столько ходить, но боялась оставлять ее одну. Разрывалась и не знала, что делать. Все же решили идти вместе. По крайней мере, не будем торопиться, вроде бы вокруг тишина, и незваные гости к нам не спешат. А еще ночью я не слышала криков хищников. Хотя я вообще ничего не слышала, так крепко спала.
До самого вечера мы собирали по подворьям нужные нам вещи. Отдохнули в обед, когда вышло второе солнце и стало очень жарко. В одном из домов я нашла еще крупы и сварила жиденькую кашку, которую мы все трое с радостью ели, даже Иззи. Обычно она очень привередлива в еде, а тут за уши не оттащишь. Беляшик опять превращался в мальчика и радостно играл игрушками Пуговки, а когда пришла нам пора опять идти на промысел, перевернулся в котика.
Иззи на удивление спокойно пережила переход в другой мир и новую реальность, в отличие от меня. Если бы не дети, я бы сейчас выла белугой. Одна, в огромном мире, с детьми, это был огромный стресс после спокойной и сытой жизни.
В голове роились мысли, я уже сто раз пожалела, что ушла от Игоря и сто раз тут же опровергла свои доводы, правильно я все сделала. Мне нужно было вытравить из своего сердца бывшего, а из души страх.
Каждой находке я радовалась как ребенок. К вечеру мы были хозяевами целого набора глиняной посуды, множества вещей, которые ожидали своей стирки и, моя радость, кривой нож с деревянной ручкой.
Вечером, перед тем как лечь спать, я долго смотрела на чужие звезды и мечтала, что проснусь дома, в своей девичьей комнатке, а из кухни будет доноситься запах вкусной еды.
Запах мне не приснился. Я открыла глаза и посмотрела в сторону, где спали дети, ни Пуговки, ни Беляшика видно не было. За окном слышался звонкий голосок дочери и чей-то бубнеж. Меня всю словно током пробило. Я схватила длинную палку, которой подпирала дверь, и фурией понеслась на голос.
Глава 4
Иззи чинно сидела на скамье и пила из кружки странный напиток, от которого поднимался пар. Беляшик тут же на одеяле курочил игрушки дочери, а спиной ко мне, около печки, стоял громадный мужик. В своем забеге я успела разглядеть упругую задницу в обтягивающих штанах, белоснежную гриву волос, которая прикрывала широкую спину. Я подхватила дочку на руки и быстро отнесла ее к играющему Беляшику. Встала с палкой наперевес перед детьми встречать опасность. Руки и ноги дрожали, а по виску катился градинами пот.
Гигант медленно стал поворачиваться, я замерла.
«Да как таких земля носит», – вздохнула про себя и попятилась, прикрывая детей.Это же Аполлон. Вот прихлопнет он сейчас тебя, Анна, и будет тебе Аполлон! Мужчина был красив, не той гламурной зализанной красотой, которая уже приелась в рекламных роликах, а брутальной, дикой, хищной, от которой ноги подгибаются и в горле сушит. Темные брови при белых волосах хорошо оттеняли желтые в мелкую крапинку глаза с узким зрачком. Тонкой нос с аккуратными ноздрями, поджатые тонкой ниткой губы, по ним сразу видно, что мужик упрям, а квадратный подбородок подтверждал мои догадки. На правой щеке у него был шрам, который смотрелся странно, словно кожу пытались плести косичкой, но он его не уродовал, а придавал еще больше шарма и мужского обаяния.
– Мама, – требовательно сказал Беляшик, после этих слов я обязательно должна взять его на руки.
– Сейчас, – успокаивала малыша Иззи, – мама прогонит его, вот увидишь, говорю тебе, нам не нужны папы.
– Вы кто такой? – с запинкой спросила я и подняла повыше свою палку-копалку, которая смотрелась смешно. Разве можно напугать какой-то палкой эту гору мышц?
– Я его отец, – сказал незваный гость и кивнул на требующего своего Беляшика.
– Мама, мама, мама, – верещал ребенок, протягивая ручки.
Я выкинула палку, понимая, что мне она не поможет, и подняла с одеяла мальчика. Посмотрела на Беляшика более внимательно, пытаясь отыскать в нем черты лица мужчины.
– Он похож на свою мать, – глухо сказал мужик, понимая, что я ищу на лице его сына, и сделал к нам шаг. Я тут же отступила и вытянула руку.
– Тогда следовала прийти матери,– сказала я, – Беляшик все время о ней вспоминает. Откуда я знаю, что вы его отец, ребенок вас узнал, — быстро говорила я этой громаде.
Я отступала и вспоминала, так ли крепка дверь в нашем домике и выдержит ли она напор мужчины.
– Мама, – возмутилась Иззи, – он хочет Беляшика забрать. – Голосок дочери словно дал мне пинок к действию, я ухватила ее за руку и влетела в домик, закрывая дверь.
– Надеюсь, не пройдет, – шепнула я, перед глазами мелькнула бабочка, которую я в запарке смахнула рукой и кинулась ко второй двери – слышала, что оборотень уже бежит туда.
Я вовремя закрыла щеколду, когда по двери пришелся удар, который сотряс дверь и домик заодно от неслабого удара.
– Отдай мне ребенка, берегиня, – услышала я непонятное, – зачем он тебе?
– Ни за что, – сказала я. – Откуда я знаю, что вы его отец? Предъявите документы, или свидетелей, которых мальчик узнает.
Что я несу, думала про себя, какие документы в этом средневековье?
– Мама, он уходит, – дернула меня за подол юбки Иззи.
– Хорошо, – вздохнула я, – потом упрекнула дочь: – ты зачем ему дверь открыла?
– Я больше не буду, – тут же повесила голову Иззи. – Я хотела тебя порадовать и сварить завтрак. Ты все не просыпалась, я тебя трясла, трясла, а Беляшик сказал “кушать”. Этот нас там нашел во дворе и стал мясо жарить.
Я вздохнула, надеюсь, мясо он не заберет, была наглая мысль.
– Иззи, – я присела на скамью, – обещай больше не выходи?ть из дома без меня, пожалуйста.
– Хорошо, – Пуговка кивнула и тут же сменила тему, – мама, а как ты бабочек делаешь?
– Каких бабочек? – удивилась я.
– Вот этих, – Иззи показала пальцем в воздух у меня над головой. Я подняла лицо вверх и застыла. Они были небольшие, разноцветные, мельтешили и рассыпали блестящую пыльцу.
– Это что такое? – Голос меня не слушался, – Это как?
–Бабоськи, – захлопал в ладошки Беляшик и стал подпрыгивать у меня на руках, протягивая ручки к кружащим в танце бабочкам.
– Я не понимаю, – прошептала я, – нам же это не видится? – повернулась к Иззи. Дочь покачала головой. И тоже смотрела на мелких бабочек.
– Мы живём в магическом мире, – успокаивала я сама себя, – здесь есть оборотни,– я погладила на голове растрепанные волосенки Беляшика, – здесь есть бабочки над головой.
Я замерла.
– Иззи, ты что чужие мысли читаешь? Как ты узнала, что он хочет забрать Беляшика?
– Он так думал, – нахмурила брови дочка, – мама, Беляшик думает, я его слышу, а вот тебя не слышу,– Иззи сосредоточилась и словно пыталась куда-то пробиться.
– Ты вся светишься и не даешь слышать.
–Дурдом, – я посадила Беляшика на скамью и встала. – Почему именно я, почему именно сейчас?
В дверь аккуратно постучали, мы с дочерью переглянулись.
– Кто там? – с напряжением спросила я, пытаясь разогнать летающих надо мной бабочек, эти заразы даже не обратили внимание на мои махи. Руки спокойно проходили сквозь них.
– Бабоськи, – требовательно тянул руки к бабочкам Беляшик, – бабоськи.
Стук в дверь повторился. Иззи прижалась ко мне и тихо сказала:
– Там другой человек.
– Еще лучше, – уже не стала ничему удивляться, – не заброшенная деревня, а проходной двор какой-то.
– Кто там? – все-таки ответила на стук.
– Меня Аниза зовут, я приглашаю берегиню в наш поселок.
– Зачем? – не поняла я.
За дверью было копошение, а потом голос, женский голос, но уже другой, сказал:
– В нашем посёлке давно не было берегинь, вам предоставят все условия для проживания.
А вот это уже было интересно. Я задумчиво посмотрела на Иззи. Сколько еще хватит найденных продуктов? А что делать зимой? Вздохнула.
– Нужно открывать, – сказала я Иззи, – хотя бы узнать, что такое берегиня или кто.
– Они хорошие, – кивнула Пуговка и стала собирать свои игрушки в сумочку, словно наш переезд в неизвестную деревню уже факт.
Я тихо открыла дверь, готовая в любую минуту ее закрыть, и выглянула.
На крыльце стояли две женщины. Вернее, одна была уже в возрасте, с тонкими морщинками возле глаз, что говорит о ее привычке часто улыбаться, а вторая была одних со мной лет, чернявая и синеглазая, в ее глазах сверкало любопытство.
– Приветствую, – старшая гостья поклонилась, – давно в наши края берегини не приходят, – сказала она, рассматривая моих бабочек.
