От автора
Дорогие читатели! Каждому из нас на протяжении своей жизни приходилось преодолевать трудности. Возможно, сюжет этого романа поможет кому-то исправить свои ошибки или вовсе избежать их.
Наша главная героиня в школьные годы, не простив своему другу предательства в дружбе, в гневе бросается словами, которые спустя много лет воплощаются в реальность. На протяжении длинного тернистого пути она вынуждена бороться с испытаниями, данными ей судьбой.
Жизнь прекрасна
и чудна.
Жизнь опасна
и так зла.
В ней так много
лжи,
обмана.
Много в ней –
страстей коварных
И страдальных
дней любви.
В жизни нужно
смысл найти
И не пойти
по ложному
пути.
1970 год. Кавказ
Весна. Раннее утро. Холодный ветерок легко обдувал цветущие яблони, отгоняя остатки сна. А первые восходящие лучи солнца проглядывали из-за гор и растапливали густой утренний туман. Где-то из горных долин доносился шум талой воды, которая веселым и звонким журчанием мелких ручейков спускалась по склонам вниз, где сквозь туман то тут, то там проглядывали крыши домов. Эти дома составляли большую деревню, которая уютно располагалась вдоль высоких гор. С высоты птичьего полета их расположение было похоже на букву «С», но никто, даже старейшие из аксакалов деревни, не знали точной причины, почему так разместились эти дома.
Деревню обволакивал легкий весенний аромат с чуть сладковатым привкусом цветущих яблонь. Местами к этому аромату добавлялся запах свежеиспеченного хрустящего хлеба, который уже успели подготовить к завтраку ранние хозяйки.
Женщины и мужчины здесь всегда встают очень рано на рассвете. Каждая семья содержит большое хозяйство, о котором нужно заботится, как о маленьких детях. Женщины сначала доят коров, затем идут топить печи в доме и готовить завтрак на всю семью. А мужчины тем временем выгоняют весь скот к общей поилке, похожей на длинное железное корыто. Поилка находится чуть ниже колодца или bulaq – в виде большого круглого камня с трубой внутри, где постоянно течет холодная родниковая вода. Этой воды хватает и людям, и всем домашним животным – коровам, телятам, овцам и гусям. Позже мужчины отгоняют животных в конец деревни, где их уже забирает пастух с собакой и только к восьми вечера возвращается обратно.
Пока завтрак готовился, мужчины в то утро собрались на углу улицы возле дома многодетной семьи Рифата и Арифы, чтобы побеседовать на разные темы и узнать свежие новости.
Семья Рифата была большой, как и у большинства в деревне. У Рифата было десять детей, двое из них умерло, а остальные – пять мальчиков и три девочки, рожденные с интервалом в три года каждый, были живы. Только с одним мальчиком, с самым младшим четырехлетним Рамизом происходило что-то странное и необъяснимое. Именно в эту пору, весной каждого года им овладевало какое-то странное недомогание, он не мог ходить, у него отнималась спина, поднималась высокая температура, и он ни с кем не мог разговаривать. Продолжалось это состояние в течение недели, после чего болезнь внезапно уходила. Рамиз сразу вскакивал с кровати, и как ни в чем не бывало убегал играть в футбол с другими мальчишками. Из-за этого странного недуга к нему относились всегда по-особому: его любили и не обижали, разрешали делать все, что он захочет, тем самым очень его разбаловав. Все врачи, к которым водили ребенка, не могли дать объяснение причины этой болезни и предложить хоть какое-то лечение. Они только разводили руками и говорили, мол, мистика какая-то.
Возле дома Рифата в этот момент как раз и шло обсуждение этой истории. Кто-то из мужчин жалел семью и ребенка, кто-то просто молчал, а некоторые считали, что семья отвечает за какие-то свои грехи. Начал разговор аксакал Селим – седовласый мужчина лет восьмидесяти, худого телосложения в очень простой одежде. На её незамысловатом фоне заметно выделялась его длинная, ухоженная седая борода и красивая трость из орехового дерева, на которую он опирался во время разговора. Селим со вздохом произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
– О, Аллах! Опять у Рифата беда с младшеньким сынишкой, что же за проклятье на него упало!?
– Да, здесь точно что-то не так, – откликнулся старческий голос его соседа. Соседа звали Рамазан, лицо его украшали тонкие, легкие очки, а манера речи выдавала в нем человека со спокойным, но твердым характером. Он стоял справа от Селима в своей обычной домашней одежде.
– Молиться ему нужно, да и к Мулле нашему сходить, попросить у него совета. Говорят, он по Книге сказать правду может, – продолжил Селим.
В разговор вступили и другие мужчины, высказывая свои предположения, в том числе не совсем лестные, негативные. Никто поначалу не заметил, как к ним подошел сам Рифат, мужчина среднего роста лет около сорока пяти, крепкий в плечах. Также, как и все мужчины, одет он был по-домашнему – пиджачок помятый, старенькие заношенные брюки, шапка на голове черного цвета. Вид у него был уставший, глаза печальны.
Но вот в воздухе повисло неловкое молчание, ведь никто не знал, давно ли он тут стоит и много ли услышал из разговора. Рифат сжал руки в кулаки, глубоко вдохнул, затем разжал их и сделал вид, будто бы ничего не услышал, и уже спокойно поздоровался со всеми:
– Здравствуйте! Доброе утро всем!
– Доброе, да не у всех… У вас опять беда? – спросил у него сразу Селим, он был откровенным и прямолинейным человеком. Остальные мужчины с интересом и ожиданием уставились на Рифата.
– Да, снова, – с болью в голосе произнес Рифат – супругу жалко, не спит целыми ночами, молится возле него и так всю неделю… каждый год. Я не знаю, что нам уже делать.
– Послушай, сходите с Арифой к Мулле, пусть он вам по Книге посмотрит. И вам будет легче, хотя бы причину будете знать, раз врачи здесь бессильны.
– Да, Вы правы Селим, мы так и сделаем… сегодня же, – уже с небольшой надеждой произнес Рифат.
Он постоял еще немного, но не слышал ровным счетом ничего из дальнейшего разговора, мыслями он был уже у Муллы. Пробормотав слова прощания, он поспешил вернуться в дом. Рифат только открыл дверь, как услышал очень тихий слабый голос супруги, который доносится со второго этажа, где находится спальня ребенка. Он поспешил наверх и, уже приоткрыв дверь, услышал:
– О, Аллах! Не дай умереть нашему сыну, не вынесу я еще одной смерти, если хочешь, забери меня, только спаси Рамиза, – бормотала подле кровати Арифа, супруга Рифата и мать Рамиза. Женщина невысокого роста, полная, но с красивыми чертами лица, особенно глаза – они были большими и с длинными темными ресницами. Одета она была в длинную юбку и вязаный свитер. Голова покрыта легкой домашней косынкой.
Говорила Арифа не переставая, где-то проглатывая слова вместе со слезами, которые текли без остановки из ее уже опухших карих глаз. В рот ей также попадали выбившиеся из-под платка пряди потускневших волос, но она этого не замечала.
– Нет, что ты такое говоришь?! – воскликнул Рифат, опускаясь на колени рядом с супругой и беря ее руки в свои, целуя и успокаивая ее. – Милая, что ты?.. Я без тебя не смогу жить. Я люблю тебя. Все будет хорошо, одевайся, пойдем.
– Куда? – произнесла Арифа, – не понимая, зачем супруг поднимает ее и куда-то тянет. Происходящее доходило до нее как сквозь густой туман.
– К Мулле, он нам поможет. Селим посоветовал к нему сходить, он посмотрит по Священной Книге… Он – наша единственная возможность и надежда узнать о нашем сыне и его будущем.
Едва только услышав слова «надежда» и «будущее сына», Арифа сама быстрее отправилась в свою комнату, чуть не перепрыгивая через ступени. Рамиз успевал несколько раз поддержать ее ослабевшее и осунувшееся тело.
Уже спустя двадцать минут они подходили к дому Муллы Мухаммеда, названного так в честь Пророка Мухаммеда. Дом у него небольшой одноэтажный, но уютный, сразу заметно хорошую хозяйку. За домом виднелся сарай и пять соток огорода.
Одну из комнат Мулла освободил для проведения служб. Это была маленькая мечеть в комнате, куда люди могли прийти помолиться, попросить о помощи или раскаяться в содеянных грехах.
Встретил Рифата с Арифой сам Мулла, мужчина седой, около шестидесяти лет, в папахе на голове, в домашнем пиджаке темного цвета, в брюках и ботинках, а в руках были tesbeh (четки). Он был всегда улыбчив и гостеприимен, а сейчас будто бы знал, что они должны подойти.
– Проходите, может быть чаю? – спросил Мулла, пропуская их внутрь дома.
– Нет, нет, спасибо, ничего не нужно, – быстро проговорил Рифат и замолчал, не зная, как правильно обратиться к нему за помощью.
– Тогда слушаю вас, с чем пришли ко мне? – заметив мысленные метания Рифата, задал наводящий вопрос Мулла. И тут же сам продолжил после небольшого молчания: – Хотя я догадываюсь, о ком пойдет речь, о вашем младшем сыне.
– Да, это так. Сможете ли вы помочь, узнать причину его болезни? – сразу же выдохнул Рифат и с немыми молящими глазами ожидал ответ.
Мулла Мухаммед посмотрел сначала в глаза Рифата, а затем в глаза Арифы, словно пытаясь там что-то узреть. От такого проницательного взгляда им стало как-то не по себе, и Арифа сжалась, взяв за руку супруга. Но Мулла, словно не замечая судорожных движений женщины, помолчал еще какое-то время, о чем-то размышляя, и после коротко промолвил:
– Я постараюсь.
Он достал из шкафа большую и толстую книгу. На вид она была очень и очень старой, местами изрядно потертой. Обложка коричнево-красноватого оттенка с золотистым отливом. Было завораживающее ощущение, будто книга светится изнутри.
На лицевой стороне обложке, когда Мулла открывал книгу, супруги заметили красивую с извилинами золотую надпись, но прочесть ее не смогли. Язык книги им был не знаком. Сразу стало ясно, что книга была очень древней и ценной. Возможно она передавалась из поколения в поколение много веков или даже тысячелетие. Мулла между тем сосредоточенно читал и молился, видно было, как он весь напрягся. Супруги тоже напряглись и с обостренным ожиданием уставились на него, а Арифа молилась про себя и просила помощи у Аллаха. И вдруг в такой густой тишине Мулла произнес:
– Вы действительно хотите знать причину его болезни и его будущее?
– Да, – не совсем уверенно проговорил Рифат, – нам это необходимо.
Тогда Мулла Мухаммед кивнул головой, закрывая книгу, и через некоторое время сказал:
– Ваш сын рожден под счастливой звездой, и жить он будет долго, но пусть опасается воды и огня. А болеет он от того… – на секунду он замолчал, подбирая слова, – от того, что он рожден без Ангела-хранителя.
Рифат смотрел на него и не совсем улавливал суть сказанного. Его обрадовало, что сын будет жить долго, но, причем здесь Ангел-хранитель, он не понимал. Рифат, как и большинство мужчин, верил в Аллаха, но ангелы, демоны, хранители и прочее были для него лишь персонажами детских сказок.
– И… и что нам нужно делать? Как мы можем помочь нашему сыну?
– Не бойтесь, просто его ангел еще сам не родился.
– Как это? – изумленно спросил Рифат.
На это Мулла ответил:
– Когда вашему сыну Рамизу исполнится семь лет, от него отступят все недуги, и это будет означать, что с этого момента ему больше ничего не угрожает. Только… только одно «но» …
Он замолчал и снова посмотрел странным взглядом в глаза сначала Рифату, а потом Арифе.
– Да, мы все сделаем, как вы скажете.
Мулла вздохнул:
– Нет Рифат, не сейчас, спустя много лет вам придется принять для себя трудное решение, но оно станет счастливым для вашего сына. Или… – он не стал продолжать мысль.
– И какое? – решился задать вопрос Рифат.
– Его ангелом будет девочка, а позднее – его девушкой и будущей супругой.
– А что же плохого в том, что она будет его женой? – озадаченно спросил Рифат.
– Она будет издалека, из глубины чужой страны, из Сибири. Она будет… русской.
– Что?!. – одновременно негодующе воскликнули родители Рамиза, когда до них дошел смысл сказанного. Они продолжали открывать и закрывать рот в беззвучных словах и смотрели с оттенком гнева на Муллу.
Мулла Мухаммед заранее предвидел такую реакцию и потому не удивился. Он знал, что в их деревне принято проводить свадебные обряды будущих супругов только одной национальности и одного вероисповедания. Это заложено еще с детства, с самого рождения. Им сложно пойти против родовых обычаев и против самих себя. Мулла Мухаммед прекрасно это понимал, но понимал он также, что шансы на выживание ребенка зависят от решения его родителей, поэтому чуть повышенным тоном строго произнес:
– От вашего решения будет зависеть жизнь вашего сына, но запомните! Никто, слышите, НИКТО другой не должен занять ее место, иначе он сразу же умрет. А теперь ступайте, я все сказал! Что-то плохо мне, сердце покалывает.
И действительно Мулла Мухаммед сильно побледнел и держался рукой за сердце. Супруги сильно испугались:
– Может врача?
– Нет, не нужно, все пройдет, месяц уже покалывает, но на все воля Аллаха!
Арифа отошла от супруга, снимая на ходу с пальца золотое родовое кольцо, и протянула его Мулле со словами:
– Вот, возьмите, пожалуйста, я прошу вас, от чистого сердца.
– О, Аллах! – вздернув голову вверх, произнес Мулла. – Это грех брать что-то с людей, у которых беда в доме. Чем смог, я вам помог, живите с миром, все у вас будет хорошо, НО не забывайте, жизнь сына зависит от вашего решения. И лучше вам пока молчать о нашем разговоре. Пусть это останется тайной для всех, пока не придет время, – произнес он последние слова, провожая гостей до дверей.
Вечером того же дня, уложив всех детей спать, родители наконец остались наедине. Видно было, что каждый из них хочет что-то сказать, но не решается.
– Рифат, я не хочу, чтобы наш сын женился на чужестранке! – на одном выдохе произнесла Арифа и посмотрела на супруга с неким вызовом.
Он только глянул на свою супругу и отвернулся. В нем сейчас шла внутренняя борьба, он сильнее других любил младшего сынишку, но также не мог поступиться своими принципами. Это наполняло его тревогой, и потому он лишь произнес:
– На все воля Аллаха! Так сказал Мулла, и нам остается только ждать.
– Да, но…
– Все, хватит! – не давая ей договорить, прикрикнул Рифат. – Раз в будущем она будет и ангелом, и нашей невесткой, и у сына пройдут эти весенние приступы, то нам нужно смириться и жить дальше. Уже поздно, пойдем отдыхать.
Хоть Рифат и проговорил это вслух, но сам в душе решение еще не принял, для него это больная тема. В этот момент они услышали скрип и замерли. Рифат открыл дверь спальни, но, никого не увидев, ответил на немой вопрос супруги, прикрывая обратно двери:
– Сквозняк, наверное.
Дверь закрылась, а прямо за ней стояла старшая дочь Салмаз. Ей было уже двадцать лет, но она еще не была замужем, хоть обычно выдавали у них уже в четырнадцать-шестнадцать лет.
Салмаз была честной трудолюбивой и очень доброй девушкой. Но юноши, даже те, которым она нравилась, ее опасались, а все из-за характера, твердого, мужского: могла и в лоб дать и вилами по спине огреть, если что не так, особенно когда защищала своего младшего брата Рамиза. Сама она была девушкой стройной, красивой с длинными черными волосами по пояс.
Дорогие читатели! Каждому из нас на протяжении своей жизни приходилось преодолевать трудности. Возможно, сюжет этого романа поможет кому-то исправить свои ошибки или вовсе избежать их.
Наша главная героиня в школьные годы, не простив своему другу предательства в дружбе, в гневе бросается словами, которые спустя много лет воплощаются в реальность. На протяжении длинного тернистого пути она вынуждена бороться с испытаниями, данными ей судьбой.
Жизнь прекрасна
и чудна.
Жизнь опасна
и так зла.
В ней так много
лжи,
обмана.
Много в ней –
страстей коварных
И страдальных
дней любви.
В жизни нужно
смысл найти
И не пойти
по ложному
пути.
***
Глава 1
1970 год. Кавказ
Весна. Раннее утро. Холодный ветерок легко обдувал цветущие яблони, отгоняя остатки сна. А первые восходящие лучи солнца проглядывали из-за гор и растапливали густой утренний туман. Где-то из горных долин доносился шум талой воды, которая веселым и звонким журчанием мелких ручейков спускалась по склонам вниз, где сквозь туман то тут, то там проглядывали крыши домов. Эти дома составляли большую деревню, которая уютно располагалась вдоль высоких гор. С высоты птичьего полета их расположение было похоже на букву «С», но никто, даже старейшие из аксакалов деревни, не знали точной причины, почему так разместились эти дома.
Деревню обволакивал легкий весенний аромат с чуть сладковатым привкусом цветущих яблонь. Местами к этому аромату добавлялся запах свежеиспеченного хрустящего хлеба, который уже успели подготовить к завтраку ранние хозяйки.
Женщины и мужчины здесь всегда встают очень рано на рассвете. Каждая семья содержит большое хозяйство, о котором нужно заботится, как о маленьких детях. Женщины сначала доят коров, затем идут топить печи в доме и готовить завтрак на всю семью. А мужчины тем временем выгоняют весь скот к общей поилке, похожей на длинное железное корыто. Поилка находится чуть ниже колодца или bulaq – в виде большого круглого камня с трубой внутри, где постоянно течет холодная родниковая вода. Этой воды хватает и людям, и всем домашним животным – коровам, телятам, овцам и гусям. Позже мужчины отгоняют животных в конец деревни, где их уже забирает пастух с собакой и только к восьми вечера возвращается обратно.
Пока завтрак готовился, мужчины в то утро собрались на углу улицы возле дома многодетной семьи Рифата и Арифы, чтобы побеседовать на разные темы и узнать свежие новости.
Семья Рифата была большой, как и у большинства в деревне. У Рифата было десять детей, двое из них умерло, а остальные – пять мальчиков и три девочки, рожденные с интервалом в три года каждый, были живы. Только с одним мальчиком, с самым младшим четырехлетним Рамизом происходило что-то странное и необъяснимое. Именно в эту пору, весной каждого года им овладевало какое-то странное недомогание, он не мог ходить, у него отнималась спина, поднималась высокая температура, и он ни с кем не мог разговаривать. Продолжалось это состояние в течение недели, после чего болезнь внезапно уходила. Рамиз сразу вскакивал с кровати, и как ни в чем не бывало убегал играть в футбол с другими мальчишками. Из-за этого странного недуга к нему относились всегда по-особому: его любили и не обижали, разрешали делать все, что он захочет, тем самым очень его разбаловав. Все врачи, к которым водили ребенка, не могли дать объяснение причины этой болезни и предложить хоть какое-то лечение. Они только разводили руками и говорили, мол, мистика какая-то.
Возле дома Рифата в этот момент как раз и шло обсуждение этой истории. Кто-то из мужчин жалел семью и ребенка, кто-то просто молчал, а некоторые считали, что семья отвечает за какие-то свои грехи. Начал разговор аксакал Селим – седовласый мужчина лет восьмидесяти, худого телосложения в очень простой одежде. На её незамысловатом фоне заметно выделялась его длинная, ухоженная седая борода и красивая трость из орехового дерева, на которую он опирался во время разговора. Селим со вздохом произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
– О, Аллах! Опять у Рифата беда с младшеньким сынишкой, что же за проклятье на него упало!?
– Да, здесь точно что-то не так, – откликнулся старческий голос его соседа. Соседа звали Рамазан, лицо его украшали тонкие, легкие очки, а манера речи выдавала в нем человека со спокойным, но твердым характером. Он стоял справа от Селима в своей обычной домашней одежде.
– Молиться ему нужно, да и к Мулле нашему сходить, попросить у него совета. Говорят, он по Книге сказать правду может, – продолжил Селим.
В разговор вступили и другие мужчины, высказывая свои предположения, в том числе не совсем лестные, негативные. Никто поначалу не заметил, как к ним подошел сам Рифат, мужчина среднего роста лет около сорока пяти, крепкий в плечах. Также, как и все мужчины, одет он был по-домашнему – пиджачок помятый, старенькие заношенные брюки, шапка на голове черного цвета. Вид у него был уставший, глаза печальны.
Но вот в воздухе повисло неловкое молчание, ведь никто не знал, давно ли он тут стоит и много ли услышал из разговора. Рифат сжал руки в кулаки, глубоко вдохнул, затем разжал их и сделал вид, будто бы ничего не услышал, и уже спокойно поздоровался со всеми:
– Здравствуйте! Доброе утро всем!
– Доброе, да не у всех… У вас опять беда? – спросил у него сразу Селим, он был откровенным и прямолинейным человеком. Остальные мужчины с интересом и ожиданием уставились на Рифата.
– Да, снова, – с болью в голосе произнес Рифат – супругу жалко, не спит целыми ночами, молится возле него и так всю неделю… каждый год. Я не знаю, что нам уже делать.
– Послушай, сходите с Арифой к Мулле, пусть он вам по Книге посмотрит. И вам будет легче, хотя бы причину будете знать, раз врачи здесь бессильны.
– Да, Вы правы Селим, мы так и сделаем… сегодня же, – уже с небольшой надеждой произнес Рифат.
Он постоял еще немного, но не слышал ровным счетом ничего из дальнейшего разговора, мыслями он был уже у Муллы. Пробормотав слова прощания, он поспешил вернуться в дом. Рифат только открыл дверь, как услышал очень тихий слабый голос супруги, который доносится со второго этажа, где находится спальня ребенка. Он поспешил наверх и, уже приоткрыв дверь, услышал:
– О, Аллах! Не дай умереть нашему сыну, не вынесу я еще одной смерти, если хочешь, забери меня, только спаси Рамиза, – бормотала подле кровати Арифа, супруга Рифата и мать Рамиза. Женщина невысокого роста, полная, но с красивыми чертами лица, особенно глаза – они были большими и с длинными темными ресницами. Одета она была в длинную юбку и вязаный свитер. Голова покрыта легкой домашней косынкой.
Говорила Арифа не переставая, где-то проглатывая слова вместе со слезами, которые текли без остановки из ее уже опухших карих глаз. В рот ей также попадали выбившиеся из-под платка пряди потускневших волос, но она этого не замечала.
– Нет, что ты такое говоришь?! – воскликнул Рифат, опускаясь на колени рядом с супругой и беря ее руки в свои, целуя и успокаивая ее. – Милая, что ты?.. Я без тебя не смогу жить. Я люблю тебя. Все будет хорошо, одевайся, пойдем.
– Куда? – произнесла Арифа, – не понимая, зачем супруг поднимает ее и куда-то тянет. Происходящее доходило до нее как сквозь густой туман.
– К Мулле, он нам поможет. Селим посоветовал к нему сходить, он посмотрит по Священной Книге… Он – наша единственная возможность и надежда узнать о нашем сыне и его будущем.
Едва только услышав слова «надежда» и «будущее сына», Арифа сама быстрее отправилась в свою комнату, чуть не перепрыгивая через ступени. Рамиз успевал несколько раз поддержать ее ослабевшее и осунувшееся тело.
Уже спустя двадцать минут они подходили к дому Муллы Мухаммеда, названного так в честь Пророка Мухаммеда. Дом у него небольшой одноэтажный, но уютный, сразу заметно хорошую хозяйку. За домом виднелся сарай и пять соток огорода.
Одну из комнат Мулла освободил для проведения служб. Это была маленькая мечеть в комнате, куда люди могли прийти помолиться, попросить о помощи или раскаяться в содеянных грехах.
Встретил Рифата с Арифой сам Мулла, мужчина седой, около шестидесяти лет, в папахе на голове, в домашнем пиджаке темного цвета, в брюках и ботинках, а в руках были tesbeh (четки). Он был всегда улыбчив и гостеприимен, а сейчас будто бы знал, что они должны подойти.
– Проходите, может быть чаю? – спросил Мулла, пропуская их внутрь дома.
– Нет, нет, спасибо, ничего не нужно, – быстро проговорил Рифат и замолчал, не зная, как правильно обратиться к нему за помощью.
– Тогда слушаю вас, с чем пришли ко мне? – заметив мысленные метания Рифата, задал наводящий вопрос Мулла. И тут же сам продолжил после небольшого молчания: – Хотя я догадываюсь, о ком пойдет речь, о вашем младшем сыне.
– Да, это так. Сможете ли вы помочь, узнать причину его болезни? – сразу же выдохнул Рифат и с немыми молящими глазами ожидал ответ.
Мулла Мухаммед посмотрел сначала в глаза Рифата, а затем в глаза Арифы, словно пытаясь там что-то узреть. От такого проницательного взгляда им стало как-то не по себе, и Арифа сжалась, взяв за руку супруга. Но Мулла, словно не замечая судорожных движений женщины, помолчал еще какое-то время, о чем-то размышляя, и после коротко промолвил:
– Я постараюсь.
Он достал из шкафа большую и толстую книгу. На вид она была очень и очень старой, местами изрядно потертой. Обложка коричнево-красноватого оттенка с золотистым отливом. Было завораживающее ощущение, будто книга светится изнутри.
На лицевой стороне обложке, когда Мулла открывал книгу, супруги заметили красивую с извилинами золотую надпись, но прочесть ее не смогли. Язык книги им был не знаком. Сразу стало ясно, что книга была очень древней и ценной. Возможно она передавалась из поколения в поколение много веков или даже тысячелетие. Мулла между тем сосредоточенно читал и молился, видно было, как он весь напрягся. Супруги тоже напряглись и с обостренным ожиданием уставились на него, а Арифа молилась про себя и просила помощи у Аллаха. И вдруг в такой густой тишине Мулла произнес:
– Вы действительно хотите знать причину его болезни и его будущее?
– Да, – не совсем уверенно проговорил Рифат, – нам это необходимо.
Тогда Мулла Мухаммед кивнул головой, закрывая книгу, и через некоторое время сказал:
– Ваш сын рожден под счастливой звездой, и жить он будет долго, но пусть опасается воды и огня. А болеет он от того… – на секунду он замолчал, подбирая слова, – от того, что он рожден без Ангела-хранителя.
Рифат смотрел на него и не совсем улавливал суть сказанного. Его обрадовало, что сын будет жить долго, но, причем здесь Ангел-хранитель, он не понимал. Рифат, как и большинство мужчин, верил в Аллаха, но ангелы, демоны, хранители и прочее были для него лишь персонажами детских сказок.
– И… и что нам нужно делать? Как мы можем помочь нашему сыну?
– Не бойтесь, просто его ангел еще сам не родился.
– Как это? – изумленно спросил Рифат.
На это Мулла ответил:
– Когда вашему сыну Рамизу исполнится семь лет, от него отступят все недуги, и это будет означать, что с этого момента ему больше ничего не угрожает. Только… только одно «но» …
Он замолчал и снова посмотрел странным взглядом в глаза сначала Рифату, а потом Арифе.
– Да, мы все сделаем, как вы скажете.
Мулла вздохнул:
– Нет Рифат, не сейчас, спустя много лет вам придется принять для себя трудное решение, но оно станет счастливым для вашего сына. Или… – он не стал продолжать мысль.
– И какое? – решился задать вопрос Рифат.
– Его ангелом будет девочка, а позднее – его девушкой и будущей супругой.
– А что же плохого в том, что она будет его женой? – озадаченно спросил Рифат.
– Она будет издалека, из глубины чужой страны, из Сибири. Она будет… русской.
– Что?!. – одновременно негодующе воскликнули родители Рамиза, когда до них дошел смысл сказанного. Они продолжали открывать и закрывать рот в беззвучных словах и смотрели с оттенком гнева на Муллу.
Мулла Мухаммед заранее предвидел такую реакцию и потому не удивился. Он знал, что в их деревне принято проводить свадебные обряды будущих супругов только одной национальности и одного вероисповедания. Это заложено еще с детства, с самого рождения. Им сложно пойти против родовых обычаев и против самих себя. Мулла Мухаммед прекрасно это понимал, но понимал он также, что шансы на выживание ребенка зависят от решения его родителей, поэтому чуть повышенным тоном строго произнес:
– От вашего решения будет зависеть жизнь вашего сына, но запомните! Никто, слышите, НИКТО другой не должен занять ее место, иначе он сразу же умрет. А теперь ступайте, я все сказал! Что-то плохо мне, сердце покалывает.
И действительно Мулла Мухаммед сильно побледнел и держался рукой за сердце. Супруги сильно испугались:
– Может врача?
– Нет, не нужно, все пройдет, месяц уже покалывает, но на все воля Аллаха!
Арифа отошла от супруга, снимая на ходу с пальца золотое родовое кольцо, и протянула его Мулле со словами:
– Вот, возьмите, пожалуйста, я прошу вас, от чистого сердца.
– О, Аллах! – вздернув голову вверх, произнес Мулла. – Это грех брать что-то с людей, у которых беда в доме. Чем смог, я вам помог, живите с миром, все у вас будет хорошо, НО не забывайте, жизнь сына зависит от вашего решения. И лучше вам пока молчать о нашем разговоре. Пусть это останется тайной для всех, пока не придет время, – произнес он последние слова, провожая гостей до дверей.
Вечером того же дня, уложив всех детей спать, родители наконец остались наедине. Видно было, что каждый из них хочет что-то сказать, но не решается.
– Рифат, я не хочу, чтобы наш сын женился на чужестранке! – на одном выдохе произнесла Арифа и посмотрела на супруга с неким вызовом.
Он только глянул на свою супругу и отвернулся. В нем сейчас шла внутренняя борьба, он сильнее других любил младшего сынишку, но также не мог поступиться своими принципами. Это наполняло его тревогой, и потому он лишь произнес:
– На все воля Аллаха! Так сказал Мулла, и нам остается только ждать.
– Да, но…
– Все, хватит! – не давая ей договорить, прикрикнул Рифат. – Раз в будущем она будет и ангелом, и нашей невесткой, и у сына пройдут эти весенние приступы, то нам нужно смириться и жить дальше. Уже поздно, пойдем отдыхать.
Хоть Рифат и проговорил это вслух, но сам в душе решение еще не принял, для него это больная тема. В этот момент они услышали скрип и замерли. Рифат открыл дверь спальни, но, никого не увидев, ответил на немой вопрос супруги, прикрывая обратно двери:
– Сквозняк, наверное.
Дверь закрылась, а прямо за ней стояла старшая дочь Салмаз. Ей было уже двадцать лет, но она еще не была замужем, хоть обычно выдавали у них уже в четырнадцать-шестнадцать лет.
Салмаз была честной трудолюбивой и очень доброй девушкой. Но юноши, даже те, которым она нравилась, ее опасались, а все из-за характера, твердого, мужского: могла и в лоб дать и вилами по спине огреть, если что не так, особенно когда защищала своего младшего брата Рамиза. Сама она была девушкой стройной, красивой с длинными черными волосами по пояс.
