Автор: Leoni Alexandrova
"Снежная медсестра".
- Бабушка Надя, я не могу заснуть… расскажи мне сказку, а… нет, лучше что-нибудь из твоей жизни, – тихо прохрипел мальчик, лежа в постели.
- Хорошо, Максимка, расскажу, только вот укутаю тебя посильнее, чтобы ты, внучок, как следует пропотел. Это ж надо так! Только первый снег выпал, а ты уж простыл. Говорила твоей мамке, одевай внука потеплее… Вот теперь, когда в садик пойдешь?!. – с легким ворчанием проговорила пожилая женщина с приятным чертами лица, подчеркнутым легким макияжем. Она была в теплом домашнем сиреневом халате. Ее руки ловко скользили над одеялом, прикрывая все «сквозняки».
- Ба, не ругайся на маму, это я сам виноват – решил попробовать снег на вкус.
- Ну и как? – с легкой усмешкой спросила она.
- Вот…, – и, высунув горячую руку из-под одеяла, с сожалением пальчиком показал сам на себя. – Ба-а, ты права, я больше так не буду.
- Смотри, а то в больницу отправлю на скорой, – пригрозила она ему указательным пальчиком, на что щупленький Максим с торчащими во все стороны русыми волосами замер, в изумлении раскрыв свои и без того большие карие глаза. Заметив его испуганный вид, бабушка улыбнулась и быстро стала успокаивать его. – Да не бойся ты так, я просто пошутила. Вот что, расскажу-ка я тебе небольшую сказку о «Снежной медсестре».
- Это как про «Снежную королеву», да? – с нетерпением воскликнул внучок.
- Нет, милый, это совсем другая история… Случилась она много лет назад. Я тогда, как и ты, сильно простыла, и меня на скорой увезли и положили в больницу.
- Ба, а ты тоже снег ела, что ли? – с улыбкой перебил ее Максим, резко соскочив с постели.
- Нет, глупенький, ноги где-то, видимо, промочила, я ведь замужней уже была, – и вновь плотно подоткнув одеяло, присела на стул у кровати и продолжила рассказ-воспоминание. – Ну так вот, попала я в больницу, а как очутилась в палате с еще тремя женщинами – не помню, я тогда вообще ничего не помнила. Это я уже на следующее утро в шесть часов познакомилась со всеми, когда медсестра нас на уколы созывала. Накинув халатик в мелкий горошек голубого цвета, присоединилась к ним четвертой. И так «гуськом» пошли мы по длинному коридору. Из других палат также выходили пациенты и присоединялись к нашей процессии, и вот уже длинной цепочкой, словно заключенные, двигались мы в одном направлении, а, получив свою порцию «болючего адреналина», каждый морщился на ходу и возвращался в свою палату и постели.
На удивление женщины, с которыми меня свела судьба, оказались разными, даже противоположными по характеру, но почти одного возраста около семидесяти лет. Например, тетя Света – полная женщина в пепельном халатике среднего роста с коротко стриженной модной прической на своих русых волосах и всегда с улыбкой на лице, а иной раз и частушку как запоёт своим тонким, но звонким голоском, что всем в палате становится веселее, и душа радуется.
Другая тетя Катя одевалась в темные бриджи и розовую футболку, а ее аккуратно зачесанные назад темные локоны мягкой волной спадали вниз. В ней явно преобладала ораторская способность и борьба за справедливость и правду.
А тетя Валя была вообще «не от мира сего»… Она также была в халатике красном с короткой стрижкой, ее жидкие русые с проседью волосы лежали в легком беспорядке. Тетя Валя необычайно мягкий и кроткий человек. Она всех с приятной улыбкой выслушает, даст нужный совет и с удовольствием послушает очередную частушку из уст тети Светы.
Мои новые знакомые, словно милые и добрые феи, всегда улыбались и настроены были оптимистически, даже находясь в далекой больнице и в такой ужасной антисанитарии. А ведь у всех троих женщин помимо своих болячек, с которыми они находились на лечении, были еще и проблемы в семьях – это я уже поневоле услышала в их разговоре по телефону с родными – но никто… НИКТО из них не жаловался на свою жизнь!
Своей необыкновенной волей к жизни, нескончаемым оптимизмом они подбадривали меня, и незаметно для себя, мы все сдружились и обменялись номерами.
Пациенты проходили процедуры в соответствии с назначенным им лечением. Ни у одного из них не возникало проблем с врачами, медсестрами и остальными работниками, за исключением «дневной» медсестры Татьяны Алексеевны. Высокая блондинка лет сорока, всегда опрятна и ходит в брюках и на высоких каблуках. Очень симпатичная на лицо, и красива своей именно «женской» красотой, и, казалось бы, всё было при ней… кроме одного…
Эта «медсестра со стажем», словно злая королева, ненавидела всех больных, встречая пациентов на уколы угрюмым со смесью ненависти и неприязни взглядом, в особенности тех, от кого слышался «неприятный аромат» либо человек два дня ходил в одной и той же одежде. Если какой-нибудь дедушка, как добродушный король, с боязнью попросит таблетку от головных болей, так совсем крик поднимала и «замораживала» своим негативом, «идите, мол, у своего лечащего врача просите!». И больной уходил, еще сильнее сгорбившись и утирая дребезжащей рукой горькую слезу с щеки, забыв о температуре и головных болях, ведь теперь у него болела его душа и старческое сердце.
От зловещего взгляда Татьяны Алексеевны никто не мог ускользнуть и доставалось всем, в том числе и тем, кто случайно под действием лекарств уснул и пропустил свое назначенное время на капельницу. Пациенты и медицинский персонал между собой прозвали ее «Снежной медсестрой».
Татьяна Алексеевна, словно «Снежная королева», будучи «Снежной медсестрой» царствовала в больнице и ежедневно неспеша обходила свои владения с высокомерной походкой и в поисках новой «жертвы» заморозки. Бедные пациенты, находясь в безвыходной ситуации, просто терпели ее выходки и молчали в надежде скорейшего выздоровления и возвращения домой. Они молились, чтобы не возвращаться в этот ад, в это ненавистное царство «Снежной медсестры».
Эту не обусловленную ничем ненависть и яростный взгляд я ощущала и на себе, но так как дело подходило к выписке, я присоединилась ко всеобщему молчанию.
За два дня до выписки вечером вместо нашей медсестры ставил уколы молодой юноша азиатской внешности и приятный в общении. К больным он относился с вежливостью, даже уколы ставил словно комарик укусил, чувствовалась рука юного мастера. Жаль, что имени я его так и не спросила, как оказалось, он еще проходил обучение и подрабатывал в ночное дежурство. После аккуратно завершенной процедуры поспешила у него узнать, будет ли еще и утром укол, на что он с милой улыбкой ответил, «если медсестра утром позовет».
А на утро из нашего маленького уютного уголка выписывали наших добрых фей тетя Катю и тетя Свету. Тепло проводив их, чувствуя при этом небольшую грусть от расставания и радость их выздоровления, мы с последней феей тетей Валей остались вдвоем.
Мы мило беседовали о всяких мелочах жизни, как вдруг зашел наш лечащий врач, «знахарь этого царства» – мужчина на казаха похож, маленького роста, смуглый с узкими глазами и широким овалом лица. Конечно, запомнить его имя и отчество у нас так и не получилось… Он с легким недоумением посмотрел на меня и спросил, почему утром не явилась на процедуру. Мы с тетей Валей с удивлением переглянулись и сообщили ему, что утром никто не вызывал. Тогда он со вздохом сожаления помотал головой из стороны в сторону и велел отправится к медсестре за последним уколом, а также обрадовал нас, что подругу выписывают сейчас, а меня утром после подписания необходимых документов.
После ухода знахаря мы с моей феей вновь задумчиво переглянулись, как же теперь подойти к «Снежной медсестре» за последним уколом?!
Выглянув в коридор, я увидела угрюмую очередь на капельницы и решила для начала проводить тетю Валю и помочь ей с тяжелой сумкой, ведь она здесь давно уже находилась. Однако зоркий взгляд «Снежной медсестры» заметил меня с багажом, и она сделала вывод о моем самовольном уходе из ее царства. Через секунду на ее лице возникло злорадная усмешка, отчего у стоявшего следующим в очереди пациента пробежал холодок по спине, и ему стало еще более неуютно, и появилась бледность на лице.
Спустя время я наконец зашла в процедурный кабинет, там под капельницей находилась смуглая девочка лет пятнадцати. «Снежная медсестра» дико кричала на и без того напуганную и сжавшуюся в страхе девочку, мол, «если и завтра придешь ко мне в этой же одежде, то я тебе ставить ничего не буду. Ходишь тут за вами за копейки! Хорошо хоть скоро в отпуск на море поеду, отдохну от ваших рож и вони».
Я же, став невольным свидетелем их разговора, подумала про себя: «За копейки – да на море… что-то завралась наша «Снежная медсестра», либо не ту профессию выбрала…».
Не успела я и слово вымолвить о цели своего прихода, как ее затрясло и словно плотину прорвало до по полной… Заставила меня эта «Снежная» час сидеть в холодном коридоре с открытыми настежь окнами напротив кухни да на железной лавочке в одном тоненьком халатике, а на улице ведь не июль месяц был.
Однако я тоже была той еще упрямицей и сидела молча, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то поддерживать тепло в организме, тем временем «высокие комплименты» в мой адрес продолжали поступать без перерыва. Один из знакомых пациентов принес мне теплую вязаную кофту, но я вежливо отказалась, продолжая с гордой осанкой сидеть на месте. Сердце одной медсестры, которая находилась на дневном посту и видела происходящее, сжалось от вопиющей жестокости и несправедливости по отношению к больному, и она решила за меня заступиться, так и ей досталось «лестных» слов.
Наконец-то «Снежная медсестра» не выдержала безмолвного противостояния и, нервно ставя укол, продолжала осыпать меня «комплиментами». Обернувшись к ней лицом и встретившись взглядом, заметила, как она в испуге быстро и часто заморгала. И я ей тогда добавила, что «она слишком далеко зашла, да и завралась совсем. И, Бог его знает, вдруг и она когда-нибудь попадет ко мне на прием…». Я развернулась, и, пожелав ей хорошего отдыха на море, отправилась к себе в палату.
«Снежная медсестра» так и продолжала стоять с подрагивающим открытым ртом, лишь в шоковом состоянии провожая меня взглядом.
После долгой, показавшейся мне вечностью, бессонной ночи, едва дождавшись утреннего рассвета и получив долгожданную выписку, я поспешила переодеться в джинсы и блузу. Достала косметичку, которая всегда со мной, нанесла себе легкий дневной макияж и аккуратно уложила свои каштановые по плечи локоны, слегка потрепав их руками для «легкого беспорядка» – такой вид придавал моему образу элегантность в сочетании с игривостью. Взяла в руку небольшую сиреневую сумку с вещами, а дамскую перекинула через плечо, и смело расправила плечи.
Нужно отдать должное – врачи постарались и поставили меня на ноги, даже несмотря на хамское отношение «Снежной медсестры» к пациентам. С кем бы ни встречалась в коридоре – искренне желали мне удачи и больше в это царство не попадать. В следующую секунду в коридоре никого не оказалась, лишь Татьяна Алексеевна вышла из своих покой навстречу. Я только еще уверенней выпрямилась и с высоко поднятой головой направилась прямо. Мы словно в замедленной съемке шагали, неотрывно следя за противником, как вдруг взгляд «Снежной медсестры» дернулся и в ужасе раскрылся, и она резко свернула в сторону пустой и закрытой столовой. Это как в кино, когда две машины на огромной скорости несутся на таран, и в самый последний момент один из героев в страхе уходит в сторону, проигрывая сражение. В этот момент на какую-то долю секунды мне ее даже стало жаль, но приняв вид, будто я ее и не видела, смело шагнула к лифту, краешком глаза заметив, как «Снежная медсестра», оглядываясь по сторонам, быстро зашагала в сторону моей оставленной палаты.
- Ой, внучек, кто же мог подумать, что спустя год судьба вновь сведет нас со «Снежной медсестрой»?!. А случилось это так…
Была глубокая осень, местами шел первый снег, и задували сильные ветра. Как я уже сказала – прошел год, и мне необходимо было пройти флюорографию. С утра направилась к терапевту за направлением, у кабинета в ожидании своего времени уже выстроилась очередь, среди них мое внимание привлекли несколько лиц. Это был смуглый мужчина лет около сорока, небритый, лицо его вытянутое и уставшее, одет в темную тоненькую ветровку и, видимо, давно не отутюженные брюки. Однако он крепко держал инвалидную коляску, в которой сидела осунувшаяся женщина, без следов макияжа и раздраженная, так как мужчина постоянно поправлял тонкое покрывальце на ее ногах. И я с удивлением признала в этой женщине ту самую «Снежную медсестру». Это были словно два разных человека так не похожих друг на друга.
Приблизившись, я вежливо с ними поздоровалась, и наши взгляды пересеклись, как и год назад. Целая буря эмоций пронеслась в ее глазах, от шока, испуга, высокомерия до ненависти. Сморщив нос и прикусив нижнюю губу, так и не промолвив ни слово, Татьяна Алексеевна отвернулась, но по ее частому дыханию было заметно, что ей сейчас очень плохо и она не желает со мной разговаривать. Ее спасла подошедшая очередь, и они скрылись у терапевта, но мужчина успел на ходу извиниться за ее поведение, вымученно улыбнувшись.
Я осталась стоять у стены, а воспоминания тех печальных дней нахлынули волной. Я понимала, что Бог наказал Татьяну Алексеевну, нашу «Снежную медсестру», за ее злодеяния. Однако, не зная почему, но у меня возникло огромное желание ей помочь и дать последний шанс на исправление ошибок.
Дверь открылась. Мужчина успокаивал плачущую в коляске женщину, и по его трепетному к ней отношению становится ясно – это был ее супруг.
- Милая, я не верю им! Ты будешь ходить, вот увидишь, у нас еще и дети будут! Поверь, я найду нужных специалистов, и они поставят тебя на ноги…
- Поехали домой, мне здесь противно…, – и посмотрела на меня с такой болью до глубины души и сожалением в том, как она была не справедлива в прошлом к больным, ощущая сейчас все «прелести» на себе.
Эти чувства и эмоции ясно читались в ее уставших глазах. Чуть помедлив, она тихо произнесла: «Простите и прощайте!», но я не смогла это просто так оставить и догнала их у выхода.
- Постойте! Извините, я невольно слышала ваш разговор с супругом и хочу вам помочь, не сочтите за грубость. Вот, возьмите мою визиточку и как надумаете, приходите. Я правда рада буду вам помочь, ведь чудеса встречаются, поверьте.
На этом мы и расстались. Только спустя месяц в мой кабинет постучались, и это были они. Супруга ее звали Игорем, и, вежливо попросив оставить нас одних, дала ему книгу о магии в реальной жизни, которую он с удивлением взял и вышел в гостевую.
- Вы занимаетесь магией? – изумленно спросила Татьяна Алексеевна.
- Да, и тоже со стажем, как говорится. И я, и вы – мы похожи, мы помогаем людям, но каждый работает в своей области и у нас разное отношение к «пациентам»… Вы понимаете, о чем я?..
- Да… сейчас я это поняла, и расплачиваюсь до сих пор… а тогда… я… но я готова у каждого попросить прощения, чтобы умереть в спокойствии…
- Забудьте о смерти, это вам еще надолго не грозит. Лучше расскажите-ка, что произошло и привело вас к такому вот финалу? Ведь в первую очередь, я психолог, а уж потом все остальное…
"Снежная медсестра".
- Бабушка Надя, я не могу заснуть… расскажи мне сказку, а… нет, лучше что-нибудь из твоей жизни, – тихо прохрипел мальчик, лежа в постели.
- Хорошо, Максимка, расскажу, только вот укутаю тебя посильнее, чтобы ты, внучок, как следует пропотел. Это ж надо так! Только первый снег выпал, а ты уж простыл. Говорила твоей мамке, одевай внука потеплее… Вот теперь, когда в садик пойдешь?!. – с легким ворчанием проговорила пожилая женщина с приятным чертами лица, подчеркнутым легким макияжем. Она была в теплом домашнем сиреневом халате. Ее руки ловко скользили над одеялом, прикрывая все «сквозняки».
- Ба, не ругайся на маму, это я сам виноват – решил попробовать снег на вкус.
- Ну и как? – с легкой усмешкой спросила она.
- Вот…, – и, высунув горячую руку из-под одеяла, с сожалением пальчиком показал сам на себя. – Ба-а, ты права, я больше так не буду.
- Смотри, а то в больницу отправлю на скорой, – пригрозила она ему указательным пальчиком, на что щупленький Максим с торчащими во все стороны русыми волосами замер, в изумлении раскрыв свои и без того большие карие глаза. Заметив его испуганный вид, бабушка улыбнулась и быстро стала успокаивать его. – Да не бойся ты так, я просто пошутила. Вот что, расскажу-ка я тебе небольшую сказку о «Снежной медсестре».
- Это как про «Снежную королеву», да? – с нетерпением воскликнул внучок.
- Нет, милый, это совсем другая история… Случилась она много лет назад. Я тогда, как и ты, сильно простыла, и меня на скорой увезли и положили в больницу.
- Ба, а ты тоже снег ела, что ли? – с улыбкой перебил ее Максим, резко соскочив с постели.
- Нет, глупенький, ноги где-то, видимо, промочила, я ведь замужней уже была, – и вновь плотно подоткнув одеяло, присела на стул у кровати и продолжила рассказ-воспоминание. – Ну так вот, попала я в больницу, а как очутилась в палате с еще тремя женщинами – не помню, я тогда вообще ничего не помнила. Это я уже на следующее утро в шесть часов познакомилась со всеми, когда медсестра нас на уколы созывала. Накинув халатик в мелкий горошек голубого цвета, присоединилась к ним четвертой. И так «гуськом» пошли мы по длинному коридору. Из других палат также выходили пациенты и присоединялись к нашей процессии, и вот уже длинной цепочкой, словно заключенные, двигались мы в одном направлении, а, получив свою порцию «болючего адреналина», каждый морщился на ходу и возвращался в свою палату и постели.
На удивление женщины, с которыми меня свела судьба, оказались разными, даже противоположными по характеру, но почти одного возраста около семидесяти лет. Например, тетя Света – полная женщина в пепельном халатике среднего роста с коротко стриженной модной прической на своих русых волосах и всегда с улыбкой на лице, а иной раз и частушку как запоёт своим тонким, но звонким голоском, что всем в палате становится веселее, и душа радуется.
Другая тетя Катя одевалась в темные бриджи и розовую футболку, а ее аккуратно зачесанные назад темные локоны мягкой волной спадали вниз. В ней явно преобладала ораторская способность и борьба за справедливость и правду.
А тетя Валя была вообще «не от мира сего»… Она также была в халатике красном с короткой стрижкой, ее жидкие русые с проседью волосы лежали в легком беспорядке. Тетя Валя необычайно мягкий и кроткий человек. Она всех с приятной улыбкой выслушает, даст нужный совет и с удовольствием послушает очередную частушку из уст тети Светы.
Мои новые знакомые, словно милые и добрые феи, всегда улыбались и настроены были оптимистически, даже находясь в далекой больнице и в такой ужасной антисанитарии. А ведь у всех троих женщин помимо своих болячек, с которыми они находились на лечении, были еще и проблемы в семьях – это я уже поневоле услышала в их разговоре по телефону с родными – но никто… НИКТО из них не жаловался на свою жизнь!
Своей необыкновенной волей к жизни, нескончаемым оптимизмом они подбадривали меня, и незаметно для себя, мы все сдружились и обменялись номерами.
Пациенты проходили процедуры в соответствии с назначенным им лечением. Ни у одного из них не возникало проблем с врачами, медсестрами и остальными работниками, за исключением «дневной» медсестры Татьяны Алексеевны. Высокая блондинка лет сорока, всегда опрятна и ходит в брюках и на высоких каблуках. Очень симпатичная на лицо, и красива своей именно «женской» красотой, и, казалось бы, всё было при ней… кроме одного…
Эта «медсестра со стажем», словно злая королева, ненавидела всех больных, встречая пациентов на уколы угрюмым со смесью ненависти и неприязни взглядом, в особенности тех, от кого слышался «неприятный аромат» либо человек два дня ходил в одной и той же одежде. Если какой-нибудь дедушка, как добродушный король, с боязнью попросит таблетку от головных болей, так совсем крик поднимала и «замораживала» своим негативом, «идите, мол, у своего лечащего врача просите!». И больной уходил, еще сильнее сгорбившись и утирая дребезжащей рукой горькую слезу с щеки, забыв о температуре и головных болях, ведь теперь у него болела его душа и старческое сердце.
От зловещего взгляда Татьяны Алексеевны никто не мог ускользнуть и доставалось всем, в том числе и тем, кто случайно под действием лекарств уснул и пропустил свое назначенное время на капельницу. Пациенты и медицинский персонал между собой прозвали ее «Снежной медсестрой».
Татьяна Алексеевна, словно «Снежная королева», будучи «Снежной медсестрой» царствовала в больнице и ежедневно неспеша обходила свои владения с высокомерной походкой и в поисках новой «жертвы» заморозки. Бедные пациенты, находясь в безвыходной ситуации, просто терпели ее выходки и молчали в надежде скорейшего выздоровления и возвращения домой. Они молились, чтобы не возвращаться в этот ад, в это ненавистное царство «Снежной медсестры».
Эту не обусловленную ничем ненависть и яростный взгляд я ощущала и на себе, но так как дело подходило к выписке, я присоединилась ко всеобщему молчанию.
За два дня до выписки вечером вместо нашей медсестры ставил уколы молодой юноша азиатской внешности и приятный в общении. К больным он относился с вежливостью, даже уколы ставил словно комарик укусил, чувствовалась рука юного мастера. Жаль, что имени я его так и не спросила, как оказалось, он еще проходил обучение и подрабатывал в ночное дежурство. После аккуратно завершенной процедуры поспешила у него узнать, будет ли еще и утром укол, на что он с милой улыбкой ответил, «если медсестра утром позовет».
А на утро из нашего маленького уютного уголка выписывали наших добрых фей тетя Катю и тетя Свету. Тепло проводив их, чувствуя при этом небольшую грусть от расставания и радость их выздоровления, мы с последней феей тетей Валей остались вдвоем.
Мы мило беседовали о всяких мелочах жизни, как вдруг зашел наш лечащий врач, «знахарь этого царства» – мужчина на казаха похож, маленького роста, смуглый с узкими глазами и широким овалом лица. Конечно, запомнить его имя и отчество у нас так и не получилось… Он с легким недоумением посмотрел на меня и спросил, почему утром не явилась на процедуру. Мы с тетей Валей с удивлением переглянулись и сообщили ему, что утром никто не вызывал. Тогда он со вздохом сожаления помотал головой из стороны в сторону и велел отправится к медсестре за последним уколом, а также обрадовал нас, что подругу выписывают сейчас, а меня утром после подписания необходимых документов.
После ухода знахаря мы с моей феей вновь задумчиво переглянулись, как же теперь подойти к «Снежной медсестре» за последним уколом?!
Выглянув в коридор, я увидела угрюмую очередь на капельницы и решила для начала проводить тетю Валю и помочь ей с тяжелой сумкой, ведь она здесь давно уже находилась. Однако зоркий взгляд «Снежной медсестры» заметил меня с багажом, и она сделала вывод о моем самовольном уходе из ее царства. Через секунду на ее лице возникло злорадная усмешка, отчего у стоявшего следующим в очереди пациента пробежал холодок по спине, и ему стало еще более неуютно, и появилась бледность на лице.
Спустя время я наконец зашла в процедурный кабинет, там под капельницей находилась смуглая девочка лет пятнадцати. «Снежная медсестра» дико кричала на и без того напуганную и сжавшуюся в страхе девочку, мол, «если и завтра придешь ко мне в этой же одежде, то я тебе ставить ничего не буду. Ходишь тут за вами за копейки! Хорошо хоть скоро в отпуск на море поеду, отдохну от ваших рож и вони».
Я же, став невольным свидетелем их разговора, подумала про себя: «За копейки – да на море… что-то завралась наша «Снежная медсестра», либо не ту профессию выбрала…».
Не успела я и слово вымолвить о цели своего прихода, как ее затрясло и словно плотину прорвало до по полной… Заставила меня эта «Снежная» час сидеть в холодном коридоре с открытыми настежь окнами напротив кухни да на железной лавочке в одном тоненьком халатике, а на улице ведь не июль месяц был.
Однако я тоже была той еще упрямицей и сидела молча, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то поддерживать тепло в организме, тем временем «высокие комплименты» в мой адрес продолжали поступать без перерыва. Один из знакомых пациентов принес мне теплую вязаную кофту, но я вежливо отказалась, продолжая с гордой осанкой сидеть на месте. Сердце одной медсестры, которая находилась на дневном посту и видела происходящее, сжалось от вопиющей жестокости и несправедливости по отношению к больному, и она решила за меня заступиться, так и ей досталось «лестных» слов.
Наконец-то «Снежная медсестра» не выдержала безмолвного противостояния и, нервно ставя укол, продолжала осыпать меня «комплиментами». Обернувшись к ней лицом и встретившись взглядом, заметила, как она в испуге быстро и часто заморгала. И я ей тогда добавила, что «она слишком далеко зашла, да и завралась совсем. И, Бог его знает, вдруг и она когда-нибудь попадет ко мне на прием…». Я развернулась, и, пожелав ей хорошего отдыха на море, отправилась к себе в палату.
«Снежная медсестра» так и продолжала стоять с подрагивающим открытым ртом, лишь в шоковом состоянии провожая меня взглядом.
После долгой, показавшейся мне вечностью, бессонной ночи, едва дождавшись утреннего рассвета и получив долгожданную выписку, я поспешила переодеться в джинсы и блузу. Достала косметичку, которая всегда со мной, нанесла себе легкий дневной макияж и аккуратно уложила свои каштановые по плечи локоны, слегка потрепав их руками для «легкого беспорядка» – такой вид придавал моему образу элегантность в сочетании с игривостью. Взяла в руку небольшую сиреневую сумку с вещами, а дамскую перекинула через плечо, и смело расправила плечи.
Нужно отдать должное – врачи постарались и поставили меня на ноги, даже несмотря на хамское отношение «Снежной медсестры» к пациентам. С кем бы ни встречалась в коридоре – искренне желали мне удачи и больше в это царство не попадать. В следующую секунду в коридоре никого не оказалась, лишь Татьяна Алексеевна вышла из своих покой навстречу. Я только еще уверенней выпрямилась и с высоко поднятой головой направилась прямо. Мы словно в замедленной съемке шагали, неотрывно следя за противником, как вдруг взгляд «Снежной медсестры» дернулся и в ужасе раскрылся, и она резко свернула в сторону пустой и закрытой столовой. Это как в кино, когда две машины на огромной скорости несутся на таран, и в самый последний момент один из героев в страхе уходит в сторону, проигрывая сражение. В этот момент на какую-то долю секунды мне ее даже стало жаль, но приняв вид, будто я ее и не видела, смело шагнула к лифту, краешком глаза заметив, как «Снежная медсестра», оглядываясь по сторонам, быстро зашагала в сторону моей оставленной палаты.
- Ой, внучек, кто же мог подумать, что спустя год судьба вновь сведет нас со «Снежной медсестрой»?!. А случилось это так…
Была глубокая осень, местами шел первый снег, и задували сильные ветра. Как я уже сказала – прошел год, и мне необходимо было пройти флюорографию. С утра направилась к терапевту за направлением, у кабинета в ожидании своего времени уже выстроилась очередь, среди них мое внимание привлекли несколько лиц. Это был смуглый мужчина лет около сорока, небритый, лицо его вытянутое и уставшее, одет в темную тоненькую ветровку и, видимо, давно не отутюженные брюки. Однако он крепко держал инвалидную коляску, в которой сидела осунувшаяся женщина, без следов макияжа и раздраженная, так как мужчина постоянно поправлял тонкое покрывальце на ее ногах. И я с удивлением признала в этой женщине ту самую «Снежную медсестру». Это были словно два разных человека так не похожих друг на друга.
Приблизившись, я вежливо с ними поздоровалась, и наши взгляды пересеклись, как и год назад. Целая буря эмоций пронеслась в ее глазах, от шока, испуга, высокомерия до ненависти. Сморщив нос и прикусив нижнюю губу, так и не промолвив ни слово, Татьяна Алексеевна отвернулась, но по ее частому дыханию было заметно, что ей сейчас очень плохо и она не желает со мной разговаривать. Ее спасла подошедшая очередь, и они скрылись у терапевта, но мужчина успел на ходу извиниться за ее поведение, вымученно улыбнувшись.
Я осталась стоять у стены, а воспоминания тех печальных дней нахлынули волной. Я понимала, что Бог наказал Татьяну Алексеевну, нашу «Снежную медсестру», за ее злодеяния. Однако, не зная почему, но у меня возникло огромное желание ей помочь и дать последний шанс на исправление ошибок.
Дверь открылась. Мужчина успокаивал плачущую в коляске женщину, и по его трепетному к ней отношению становится ясно – это был ее супруг.
- Милая, я не верю им! Ты будешь ходить, вот увидишь, у нас еще и дети будут! Поверь, я найду нужных специалистов, и они поставят тебя на ноги…
- Поехали домой, мне здесь противно…, – и посмотрела на меня с такой болью до глубины души и сожалением в том, как она была не справедлива в прошлом к больным, ощущая сейчас все «прелести» на себе.
Эти чувства и эмоции ясно читались в ее уставших глазах. Чуть помедлив, она тихо произнесла: «Простите и прощайте!», но я не смогла это просто так оставить и догнала их у выхода.
- Постойте! Извините, я невольно слышала ваш разговор с супругом и хочу вам помочь, не сочтите за грубость. Вот, возьмите мою визиточку и как надумаете, приходите. Я правда рада буду вам помочь, ведь чудеса встречаются, поверьте.
На этом мы и расстались. Только спустя месяц в мой кабинет постучались, и это были они. Супруга ее звали Игорем, и, вежливо попросив оставить нас одних, дала ему книгу о магии в реальной жизни, которую он с удивлением взял и вышел в гостевую.
- Вы занимаетесь магией? – изумленно спросила Татьяна Алексеевна.
- Да, и тоже со стажем, как говорится. И я, и вы – мы похожи, мы помогаем людям, но каждый работает в своей области и у нас разное отношение к «пациентам»… Вы понимаете, о чем я?..
- Да… сейчас я это поняла, и расплачиваюсь до сих пор… а тогда… я… но я готова у каждого попросить прощения, чтобы умереть в спокойствии…
- Забудьте о смерти, это вам еще надолго не грозит. Лучше расскажите-ка, что произошло и привело вас к такому вот финалу? Ведь в первую очередь, я психолог, а уж потом все остальное…
