- Русская культура – великая. Но не надо противопоставлений. Свободный культурный, языковой обмен обогащает всех.
Чем мы отличаемся от коммунистов.
Под красивыми лозунгами коммунисты предлагают установить власть бюрократии, когда все вопросы решали в парткоме – когда сеять, что производить, на ком жениться. Пора положить этому конец. Дайте наконец-то людям жить своим умом!
Чем мы отличаемся от либералов.
Под знамёнами свободы либералы строят общество потребления, где закон заменяет справедливость, а деньги – совесть. Духовность выше прибыли, и не всё на свете меряется деньгами!»
- Ну как? – Маринка протянула ему чашку с горячим чаем.
- В целом набор банальностей, – зевнул Сашка. – Но как предвыборная агитация сойдёт. Хотя лично я лозунг «Кто не работает – тот не ест» убрал бы. Народ за это не проголосует. Как-то это жестоко.
- Зато справедливо! – рассердилась Маринка. – У нас движение называется «Провинциальная Россия», а не «За МКАДом жизни нет». Это здесь, в Москве, всем при рождении положена золотая соска, и даже пенсионерам доплачивают.
- Да ладно, ладно, – испуганно согласился Сашка. – Чего ты кипятишься? Я просто тебе говорю, как сделать лучше. Чтобы народ за вас проголосовал.
- То есть врать?
- Не врать, а агитировать, – поморщился Сашка. – Ты ничего не понимаешь в политике!
- Зато ты много понимаешь, как я погляжу! Ну всё, пойду Рудневу показывать.
- Иди, иди. А я тебе пока один фильмец скачаю, вечером посмотришь.
- Какой ещё фильмец? – насторожилась Маринка.
- Про политику. Тебе понравится. Ты хоть спала сегодня?
- В метро посплю. Ты мою флешку не видел? А, вот же она! Ну всё, пока!
Маринка сунула флешку в карман, вытащила из угла кроссовки, натянула куртку, закинула за спину рюкзачок и хлопнула дверью.
6.8.
К удивлению и даже разочарованию Маринки Руднев отреагировал на её творение довольно равнодушно. Он небрежно положил брошюрку, над изготовлением которой она корпела почти час, к себе на стол, и сказал:
- Я посмотрю. А сейчас поедешь в наш новый офис. Наконец-то подписали договор аренды. Надо посмотреть, какая там обстановка. Сейчас я тебе адрес запишу, это недалеко от Садового кольца. Ключи там на вахте возьмёшь, я позвоню.
Нужный дом Маринка нашла довольно быстро. На подъезде было несколько табличек – какие-то фонды и акционерные общества. На всякий случай она спросила у охранника, сидевшего в застеклённой комнате сразу при входе:
- «Провинциальная Россия»?
- Второй этаж, – отозвался охранник.
- Мне сказали – ключ у вас взять.
- А уже взяли. Там открыто.
Недоумевая, Маринка поднялась по лестнице. Дверь одной из комнат была распахнута, рядом на стене скотчем был приклеен листок с надписью от руки: «Провинциальная Россия». Маринка осторожно заглянула в открытую дверь. В просторном помещении рядами стояли стулья, а ближе к окну – несколько столов. Рядом с окном, поставив стулья в кружок, сидели четверо мужчин весьма представительного вида и что-то весело обсуждали. Маринка растерянно остановилась в дверях. Один мужчина заметил её, и, продолжая улыбаться, спросил:
- Девушка, вам кого?
На вид ему было слегка за пятьдесят, он был одет в дорогой костюм и строгий галстук, крупное холёное лицо обрамлено коротко стрижеными чуть седыми волосами.
- Меня прислали ключ от офиса забрать, – нерешительно ответила Маринка.
- А вы кто? – представительный мужчина перестал улыбаться, и его хорошо поставленный голос стал строгим и требовательным.
- Марина Ветрова, – как на экзамене ответила Маринка и, спохватившись, добавила. - Мне Евгений Александрович сказал, чтобы я привезла ему ключ от офиса.
- Руднев, что ли? – чуть свысока спросил мужчина. Его товарищи замолчали и с интересом рассматривали Маринку. Он продолжил. - Так вот, Марина Ветрова, передайте Рудневу, что ключ от офиса взял профессор Гришин. Это я, если вы не в курсе, – ехидно добавил он и слегка поклонился. Его товарищи засмеялись, продолжая глазеть на Маринку. Она почувствовала себя голой и покраснела.
- У вас всё? – спросил её профессор Гришин.
- Я должна забрать ключ для Евгения Александровича, – с трудом поборов смущение, выдавила Маринка.
- Девушка, но ведь ключ всего один, – театрально развёл руками Гришин.
- Ничего страшного, я могу сделать дубликат, – наконец оправилась от смущения Маринка. Она решительно шагнула к профессору Гришину. Тот неуверенно достал из кармана ключ на колечке.
- Я сейчас схожу к метро и сделаю дубликат для Руднева, – Маринка выхватила ключ из его пальцев, и, не останавливаясь, повернулась и зашагала к дверям.
- Да, это тебе не твои студентки, – услышала она у себя за спиной голос одного из мужчин.
- У меня бы такая первую же сессию не пережила! – сердито ответил ему профессор Гришин.
Вернувшись в Думу, Маринка швырнула на стол Рудневу дубликат ключа и квитанцию из металлоремонта:
- С вас двести рублей!
Руднев поднял голову от своих бумаг и флегматично спросил:
- Что там в офисе делается?
- Там был профессор Гришин! – сердито ответила Маринка.
- Очень кстати. Тебе стоило бы с ним познакомиться.
- Уже познакомилась! – тут Маринка заметила на краю его стола свою идеологическую брошюрку. – А вы уже читали то, что я вам оставляла?
- Да, – коротко ответил Руднев.
- Ну и как? – нетерпеливо спросила Маринка.
- Читаемо.
«Интересно, что это значит?» - озадачилась Маринка и протянула руку, чтобы забрать брошюрку. Но Руднев её остановил:
- Пусть у меня будет.
- Можно я пораньше сегодня уйду, а то я не выспалась, – попросила Маринка.
- Хорошо, – кивнул Руднев.
На обратном пути она решила купить себе зимнюю обувь – ходить в кроссовках было уже не по сезону. Но сапоги в солёной московской слякоти тоже долго не протянут – это Маринка уже знала по студенческим годам. Она задумчиво разглядывала обувь на полках магазина, и тут её внимание привлёк мужик в камуфляже, точнее – его ботинки. Когда к ней подошла продавщица, Маринка кивнула на мужика:
- У вас есть что-то похожее, только на меня?
Берцы оказались довольно высокими, и Маринка заправила в них джинсы. Она глянула на себя в зеркало – ничего женственного, просто какой-то пацан-новобранец! Ну и ладно, ноги дороже! За спиной послышался игривый мужской голос:
- Девушка, вам идёт!
Она обернулась – сзади стоял этот самый мужик в камуфляже:
- Девушка, а как вас зовут?
- Извините, я тороплюсь, – смутилась Маринка, засунула свои мокрые кроссовки в пакет и выскочила на улицу. Но, уже идя по тротуару, она самодовольно улыбнулась – если мужики клеятся, значит, выглядит она как надо!
На этот раз Сашка выскочил из комнаты ей навстречу, как только она приоткрыла дверь в квартиру.
- Маринка, тебя сегодня по телевизору показывали! – его просто распирало от восторга.
- И в какой программе? «В мире животных» или «Очевидное-невероятное»? – устало отозвалась Маринка. Новые ботинки хорошие, но ещё непривычные – ноги под вечер просто гудят. – Ты бы лучше мне чаю сделал!
- Чайник уже поставил! – Сашка умильно заглядывал ей в глаза. – Нет, реально показывали. Не веришь? Сколько сейчас времени?
- Почти шесть, – Маринка отпихнула его и прошла в комнату. – Как там мой чай поживает?
- Да подожди ты со своим чаем, не закипел ещё, - Сашка торопливо переключал каналы. Наконец он остановился на первом – начинались вечерние новости. – Смотри внимательно!
Маринка лениво глядела в телевизор. «Международные новости…», «Завершился визит президента Путина…», «Сегодня прошло очередное заседание нижней палаты парламента…»
- Во, во! Смотри! – Сашка стал тыкать пальцем в экран, на котором корреспондент, стоя на тротуаре перед Государственной Думой, читал очередной банальный текст: «Вице-спикер Владимир Вольфович Жириновский…»
- Да я на Охотном Ряду почти каждый день бываю… - Маринка не закончила фразу – голубая курточка у проходящей за спиной корреспондента девушки показалась ей знакомой. И белая шапочка. И рюкзачок за спиной…
- Видела? Видела? – возбуждённо кричал Сашка.
- Так это я, что ли, была? – удивилась Маринка. – Это я так со стороны выгляжу? Ужас какой!
- Маринка, я тебя поздравляю! – Сашка полез обниматься. - Всего три месяца в Москве – а тебя уже по центральному каналу показывают!
- Ты чаю мне сделал? – в ответ строго спросила она.
- Сделал, сделал, – Сашка продолжал увиваться вокруг неё. – И кино тебе скачал, как и обещал. Включать?
- Ну включай, – снизошла Маринка, осторожно держа горячую кружку. – Чего за кино-то?
- «Хвост виляет собакой», в нашем переводе – «Плутовство». Не смотрела? А зря – как раз про политику.
Сначала Маринка лениво глядела на экран, отхлёбывая горячий чай. Но потом фильм заинтересовал её, и она уже смотрела не отрываясь. Когда по экрану пошли титры, Сашка спросил:
- Ну как, не зря скачивал?
- Какой кошмар! Неужели и я буду заниматься подобным?!
- Да ладно тебе! Уже занимаешься, – успокоил её Сашка.
- Чем занимаюсь? – Маринка вскочила с кровати и в возбуждении стала расхаживать по комнате. – Обманываю избирателей? Придумываю сенсации? Вожу всех за нос?
- Да чего ты раскипятилась? Люди хотят сказку, и ты им её даешь. Ты же не станешь обвинять сказочников или фантастов в том, что они водят людей за нос? Людям нужно шоу под названием «политика», и твоё дело – чтобы шоу получалось весёлым. Вот для того, чтобы было смешно и весело, тебя сюда и позвали. Как говорится – The Show Must Go On.
- Должно продолжаться, говоришь? – Маринка уселась назад на кровать и задумалась. – Ну ладно, я им покажу шоу! У нас пиво осталось?
6.9.
В один из дней накануне Нового Года Руднев, наклонившись к Маринке, в своей традиционной манере негромко сказал:
- Завтра в офисе планируется торжественное мероприятие по случаю Нового Года. Ты тоже приглашена. Ожидаются сюрпризы.
На удивлённый взгляд Маринки он ничего не ответил, а только заговорщицки подмигнул. Весь остаток рабочего дня она ломала голову – какие могут быть сюрпризы и что означает это таинственное подмигивание? Впрочем, Руднев многие вещи делал с таинственным видом, даже самые обыденные.
Приехав домой, Маринка стала перебирать свои вещи – надо же завтра одеться как-то понаряднее. С блузкой она определилась сразу, а вот замену джинсам придумать никак не могла. В самый разгар её раздумий, где-то в одиннадцатом часу ночи, заявился Сашка.
- Чего так долго? – окликнула его Маринка.
- Хорошо хоть вообще доехал, – проворчал он из коридора.
Маринка выглянула из комнаты – Сашка стряхивал снег с шапки, на полу вокруг него расплывалась лужа.
- Там чего – идёт снег?
- Не то слово! – он попытался вытряхнуть снег из-за шиворота. – Метель – жуть, еле от метро дошёл.
Маринка прикинула: по такой погоде джинсы и её высокие ботинки – самое лучшее.
- А где был-то? – спросила она.
- У клиентов, – ей показалось, что Сашка как-то хитро улыбнулся. Сегодня у всех какие-то загадки!
- Что у нас на ужин? – он направился на кухню.
- Не знаю, – Маринка двинулась следом. – Ты чего-нибудь покупал?
- Понятно! – мрачно сказал Сашка. – В магазин не пойду!
Весь следующий день Маринка напряжённо ждала начала мероприятия. Но её худшие ожидания не оправдались – всё оказалось очень демократично. На столах, расставленных вдоль стен, стояли бутылки шампанского и фужеры, лежали фрукты и конфеты. Причём, как подметила Маринка, шампанское и конфеты были не из дешёвых. Народ тусовался в центре зала. Руднев стал активно со всеми здороваться, а Маринка скромно отошла в уголок. Впрочем, одного из присутствующих она моментально узнала. И профессор Гришин, увидев её, тоже скорчил недовольную гримасу.
В комнату вошёл Черенков – он задержался в Думе. Поздоровавшись с несколькими людьми, он вышел на середину и громко объявил:
- Ну что, все в сборе? Тогда давайте открывать шампанское!
К нему подошёл профессор Гришин и что-то зашептал на ухо. Черенков поднял руку:
- Внимание! Из Швейцарии нас хочет поздравить Лев Абрамович Осинский!
Гришин включил стоявший в углу большой телевизор. На экране появилось лицо Осинского – узнаваемый прищур глаз, ёжик чуть седых волос, очки с небольшими стёклами в золотой оправе. Осинский повертел головой, потом подался к камере.
- Меня слышно? – раздался из динамиков его характерный голос. Гришин что-то ответил в микрофон, который лежал перед экраном.
- Хорошо, – продолжил Осинский. – Господа! Я рад поздравить вас с наступающим Новым Годом. Я прошу прощения, что делаю это с помощью техники, а не лично. Как вы все знаете, это связано с некими не зависящими от меня обстоятельствами. Но я очень надеюсь, что в наступающем году это недоразумение будет исправлено.
Все собравшиеся стояли полукругом перед экраном и молча слушали. Видимо, перед экраном была и камера, и Лев Абрамович мог видеть присутствующих, потому что его глаза не были неподвижными, а как бы осматривали весь зал. Когда Маринка почувствовала на себе взгляд его тёмных внимательных глаз, ей почему-то стало не по себе. В них было что-то гипнотическое, казалось, он смотрит на людей как на кусочки мозаики и тут же прикидывает, в какой части общей картины, представление о которой имеет только он, эти кусочки смотрелись бы лучше всего.
- Господа! – продолжал вещать Осинский. – Предстоящий год – это год думских выборов. Перед нами стоят серьёзные задачи. Но мы не должны забывать и о главной цели – выборах президента. Мы должны, мы просто обязаны достичь успеха. Поэтому давайте наполним бокалы и выпьем за нашу победу!
Откуда-то из-за границы экрана он достал заранее наполненный бокал. В зале захлопали пробки, зазвенел хрусталь. Дождавшись, когда шум стихнет, Осинский чокнулся своим бокалом с камерой и скороговоркой сказал:
- С Новым Годом!
Затем он пригубил шампанское, наклонился к камере и спросил:
- Всё?
Гришин что-то ответил в микрофон и выключил телевизор. Все разом зашумели, обсуждая услышанное. К Маринке подошёл Руднев.
- Ты слышала, куда Осина клонит? – зашептал он ей на ухо. – На президентство замахивается. Он думает, что с его деньгами…
- Друзья! – на середину комнаты вышел незнакомый Маринке темноволосый мужчина. Он был в джинсах, пиджаке и тёмной водолазке под горло. – Я хочу присоединиться к поздравлениям предыдущего оратора. Но в моих словах будет меньше пафоса. Я хочу сказать о другом. Мне очень приятно видеть здесь вас всех. Всех вместе, несмотря на былые споры и разногласия. Конечно, президентские выборы – это достойная цель. Но мы не должны забывать о тех людях, которые в своё время проголосовали за нас. И мы с вами, мы – движение «Провинциальная Россия», должны сделать всё от нас зависящее, чтобы люди отдали за нас голоса и на предстоящих выборах. Предстоит нелёгкая предвыборная борьба, но мы должны помнить, что на этом жизнь не оканчивается, и мы обязаны отстаивать интересы наших избирателей независимо от итогов голосования. И я верю, что мы справимся с этим. Мы, наше движение – «Провинциальная Россия»!
Он поднял бокал, и все зааплодировали. Маринка шёпотом спросила Руднева:
- Кто это?
- Иван Владимирович Долотов, – прошептал в ответ Руднев. – Умеет говорить. Раньше в университете преподавал, где-то в Сибири.
У Маринки Долотов вызвал безоговорочную симпатию – и своим демократическим внешним видом, и яркой речью. Он напомнил ей годы учёбы в институте.
Чем мы отличаемся от коммунистов.
Под красивыми лозунгами коммунисты предлагают установить власть бюрократии, когда все вопросы решали в парткоме – когда сеять, что производить, на ком жениться. Пора положить этому конец. Дайте наконец-то людям жить своим умом!
Чем мы отличаемся от либералов.
Под знамёнами свободы либералы строят общество потребления, где закон заменяет справедливость, а деньги – совесть. Духовность выше прибыли, и не всё на свете меряется деньгами!»
- Ну как? – Маринка протянула ему чашку с горячим чаем.
- В целом набор банальностей, – зевнул Сашка. – Но как предвыборная агитация сойдёт. Хотя лично я лозунг «Кто не работает – тот не ест» убрал бы. Народ за это не проголосует. Как-то это жестоко.
- Зато справедливо! – рассердилась Маринка. – У нас движение называется «Провинциальная Россия», а не «За МКАДом жизни нет». Это здесь, в Москве, всем при рождении положена золотая соска, и даже пенсионерам доплачивают.
- Да ладно, ладно, – испуганно согласился Сашка. – Чего ты кипятишься? Я просто тебе говорю, как сделать лучше. Чтобы народ за вас проголосовал.
- То есть врать?
- Не врать, а агитировать, – поморщился Сашка. – Ты ничего не понимаешь в политике!
- Зато ты много понимаешь, как я погляжу! Ну всё, пойду Рудневу показывать.
- Иди, иди. А я тебе пока один фильмец скачаю, вечером посмотришь.
- Какой ещё фильмец? – насторожилась Маринка.
- Про политику. Тебе понравится. Ты хоть спала сегодня?
- В метро посплю. Ты мою флешку не видел? А, вот же она! Ну всё, пока!
Маринка сунула флешку в карман, вытащила из угла кроссовки, натянула куртку, закинула за спину рюкзачок и хлопнула дверью.
6.8.
К удивлению и даже разочарованию Маринки Руднев отреагировал на её творение довольно равнодушно. Он небрежно положил брошюрку, над изготовлением которой она корпела почти час, к себе на стол, и сказал:
- Я посмотрю. А сейчас поедешь в наш новый офис. Наконец-то подписали договор аренды. Надо посмотреть, какая там обстановка. Сейчас я тебе адрес запишу, это недалеко от Садового кольца. Ключи там на вахте возьмёшь, я позвоню.
Нужный дом Маринка нашла довольно быстро. На подъезде было несколько табличек – какие-то фонды и акционерные общества. На всякий случай она спросила у охранника, сидевшего в застеклённой комнате сразу при входе:
- «Провинциальная Россия»?
- Второй этаж, – отозвался охранник.
- Мне сказали – ключ у вас взять.
- А уже взяли. Там открыто.
Недоумевая, Маринка поднялась по лестнице. Дверь одной из комнат была распахнута, рядом на стене скотчем был приклеен листок с надписью от руки: «Провинциальная Россия». Маринка осторожно заглянула в открытую дверь. В просторном помещении рядами стояли стулья, а ближе к окну – несколько столов. Рядом с окном, поставив стулья в кружок, сидели четверо мужчин весьма представительного вида и что-то весело обсуждали. Маринка растерянно остановилась в дверях. Один мужчина заметил её, и, продолжая улыбаться, спросил:
- Девушка, вам кого?
На вид ему было слегка за пятьдесят, он был одет в дорогой костюм и строгий галстук, крупное холёное лицо обрамлено коротко стрижеными чуть седыми волосами.
- Меня прислали ключ от офиса забрать, – нерешительно ответила Маринка.
- А вы кто? – представительный мужчина перестал улыбаться, и его хорошо поставленный голос стал строгим и требовательным.
- Марина Ветрова, – как на экзамене ответила Маринка и, спохватившись, добавила. - Мне Евгений Александрович сказал, чтобы я привезла ему ключ от офиса.
- Руднев, что ли? – чуть свысока спросил мужчина. Его товарищи замолчали и с интересом рассматривали Маринку. Он продолжил. - Так вот, Марина Ветрова, передайте Рудневу, что ключ от офиса взял профессор Гришин. Это я, если вы не в курсе, – ехидно добавил он и слегка поклонился. Его товарищи засмеялись, продолжая глазеть на Маринку. Она почувствовала себя голой и покраснела.
- У вас всё? – спросил её профессор Гришин.
- Я должна забрать ключ для Евгения Александровича, – с трудом поборов смущение, выдавила Маринка.
- Девушка, но ведь ключ всего один, – театрально развёл руками Гришин.
- Ничего страшного, я могу сделать дубликат, – наконец оправилась от смущения Маринка. Она решительно шагнула к профессору Гришину. Тот неуверенно достал из кармана ключ на колечке.
- Я сейчас схожу к метро и сделаю дубликат для Руднева, – Маринка выхватила ключ из его пальцев, и, не останавливаясь, повернулась и зашагала к дверям.
- Да, это тебе не твои студентки, – услышала она у себя за спиной голос одного из мужчин.
- У меня бы такая первую же сессию не пережила! – сердито ответил ему профессор Гришин.
Вернувшись в Думу, Маринка швырнула на стол Рудневу дубликат ключа и квитанцию из металлоремонта:
- С вас двести рублей!
Руднев поднял голову от своих бумаг и флегматично спросил:
- Что там в офисе делается?
- Там был профессор Гришин! – сердито ответила Маринка.
- Очень кстати. Тебе стоило бы с ним познакомиться.
- Уже познакомилась! – тут Маринка заметила на краю его стола свою идеологическую брошюрку. – А вы уже читали то, что я вам оставляла?
- Да, – коротко ответил Руднев.
- Ну и как? – нетерпеливо спросила Маринка.
- Читаемо.
«Интересно, что это значит?» - озадачилась Маринка и протянула руку, чтобы забрать брошюрку. Но Руднев её остановил:
- Пусть у меня будет.
- Можно я пораньше сегодня уйду, а то я не выспалась, – попросила Маринка.
- Хорошо, – кивнул Руднев.
На обратном пути она решила купить себе зимнюю обувь – ходить в кроссовках было уже не по сезону. Но сапоги в солёной московской слякоти тоже долго не протянут – это Маринка уже знала по студенческим годам. Она задумчиво разглядывала обувь на полках магазина, и тут её внимание привлёк мужик в камуфляже, точнее – его ботинки. Когда к ней подошла продавщица, Маринка кивнула на мужика:
- У вас есть что-то похожее, только на меня?
Берцы оказались довольно высокими, и Маринка заправила в них джинсы. Она глянула на себя в зеркало – ничего женственного, просто какой-то пацан-новобранец! Ну и ладно, ноги дороже! За спиной послышался игривый мужской голос:
- Девушка, вам идёт!
Она обернулась – сзади стоял этот самый мужик в камуфляже:
- Девушка, а как вас зовут?
- Извините, я тороплюсь, – смутилась Маринка, засунула свои мокрые кроссовки в пакет и выскочила на улицу. Но, уже идя по тротуару, она самодовольно улыбнулась – если мужики клеятся, значит, выглядит она как надо!
На этот раз Сашка выскочил из комнаты ей навстречу, как только она приоткрыла дверь в квартиру.
- Маринка, тебя сегодня по телевизору показывали! – его просто распирало от восторга.
- И в какой программе? «В мире животных» или «Очевидное-невероятное»? – устало отозвалась Маринка. Новые ботинки хорошие, но ещё непривычные – ноги под вечер просто гудят. – Ты бы лучше мне чаю сделал!
- Чайник уже поставил! – Сашка умильно заглядывал ей в глаза. – Нет, реально показывали. Не веришь? Сколько сейчас времени?
- Почти шесть, – Маринка отпихнула его и прошла в комнату. – Как там мой чай поживает?
- Да подожди ты со своим чаем, не закипел ещё, - Сашка торопливо переключал каналы. Наконец он остановился на первом – начинались вечерние новости. – Смотри внимательно!
Маринка лениво глядела в телевизор. «Международные новости…», «Завершился визит президента Путина…», «Сегодня прошло очередное заседание нижней палаты парламента…»
- Во, во! Смотри! – Сашка стал тыкать пальцем в экран, на котором корреспондент, стоя на тротуаре перед Государственной Думой, читал очередной банальный текст: «Вице-спикер Владимир Вольфович Жириновский…»
- Да я на Охотном Ряду почти каждый день бываю… - Маринка не закончила фразу – голубая курточка у проходящей за спиной корреспондента девушки показалась ей знакомой. И белая шапочка. И рюкзачок за спиной…
- Видела? Видела? – возбуждённо кричал Сашка.
- Так это я, что ли, была? – удивилась Маринка. – Это я так со стороны выгляжу? Ужас какой!
- Маринка, я тебя поздравляю! – Сашка полез обниматься. - Всего три месяца в Москве – а тебя уже по центральному каналу показывают!
- Ты чаю мне сделал? – в ответ строго спросила она.
- Сделал, сделал, – Сашка продолжал увиваться вокруг неё. – И кино тебе скачал, как и обещал. Включать?
- Ну включай, – снизошла Маринка, осторожно держа горячую кружку. – Чего за кино-то?
- «Хвост виляет собакой», в нашем переводе – «Плутовство». Не смотрела? А зря – как раз про политику.
Сначала Маринка лениво глядела на экран, отхлёбывая горячий чай. Но потом фильм заинтересовал её, и она уже смотрела не отрываясь. Когда по экрану пошли титры, Сашка спросил:
- Ну как, не зря скачивал?
- Какой кошмар! Неужели и я буду заниматься подобным?!
- Да ладно тебе! Уже занимаешься, – успокоил её Сашка.
- Чем занимаюсь? – Маринка вскочила с кровати и в возбуждении стала расхаживать по комнате. – Обманываю избирателей? Придумываю сенсации? Вожу всех за нос?
- Да чего ты раскипятилась? Люди хотят сказку, и ты им её даешь. Ты же не станешь обвинять сказочников или фантастов в том, что они водят людей за нос? Людям нужно шоу под названием «политика», и твоё дело – чтобы шоу получалось весёлым. Вот для того, чтобы было смешно и весело, тебя сюда и позвали. Как говорится – The Show Must Go On.
- Должно продолжаться, говоришь? – Маринка уселась назад на кровать и задумалась. – Ну ладно, я им покажу шоу! У нас пиво осталось?
6.9.
В один из дней накануне Нового Года Руднев, наклонившись к Маринке, в своей традиционной манере негромко сказал:
- Завтра в офисе планируется торжественное мероприятие по случаю Нового Года. Ты тоже приглашена. Ожидаются сюрпризы.
На удивлённый взгляд Маринки он ничего не ответил, а только заговорщицки подмигнул. Весь остаток рабочего дня она ломала голову – какие могут быть сюрпризы и что означает это таинственное подмигивание? Впрочем, Руднев многие вещи делал с таинственным видом, даже самые обыденные.
Приехав домой, Маринка стала перебирать свои вещи – надо же завтра одеться как-то понаряднее. С блузкой она определилась сразу, а вот замену джинсам придумать никак не могла. В самый разгар её раздумий, где-то в одиннадцатом часу ночи, заявился Сашка.
- Чего так долго? – окликнула его Маринка.
- Хорошо хоть вообще доехал, – проворчал он из коридора.
Маринка выглянула из комнаты – Сашка стряхивал снег с шапки, на полу вокруг него расплывалась лужа.
- Там чего – идёт снег?
- Не то слово! – он попытался вытряхнуть снег из-за шиворота. – Метель – жуть, еле от метро дошёл.
Маринка прикинула: по такой погоде джинсы и её высокие ботинки – самое лучшее.
- А где был-то? – спросила она.
- У клиентов, – ей показалось, что Сашка как-то хитро улыбнулся. Сегодня у всех какие-то загадки!
- Что у нас на ужин? – он направился на кухню.
- Не знаю, – Маринка двинулась следом. – Ты чего-нибудь покупал?
- Понятно! – мрачно сказал Сашка. – В магазин не пойду!
Весь следующий день Маринка напряжённо ждала начала мероприятия. Но её худшие ожидания не оправдались – всё оказалось очень демократично. На столах, расставленных вдоль стен, стояли бутылки шампанского и фужеры, лежали фрукты и конфеты. Причём, как подметила Маринка, шампанское и конфеты были не из дешёвых. Народ тусовался в центре зала. Руднев стал активно со всеми здороваться, а Маринка скромно отошла в уголок. Впрочем, одного из присутствующих она моментально узнала. И профессор Гришин, увидев её, тоже скорчил недовольную гримасу.
В комнату вошёл Черенков – он задержался в Думе. Поздоровавшись с несколькими людьми, он вышел на середину и громко объявил:
- Ну что, все в сборе? Тогда давайте открывать шампанское!
К нему подошёл профессор Гришин и что-то зашептал на ухо. Черенков поднял руку:
- Внимание! Из Швейцарии нас хочет поздравить Лев Абрамович Осинский!
Гришин включил стоявший в углу большой телевизор. На экране появилось лицо Осинского – узнаваемый прищур глаз, ёжик чуть седых волос, очки с небольшими стёклами в золотой оправе. Осинский повертел головой, потом подался к камере.
- Меня слышно? – раздался из динамиков его характерный голос. Гришин что-то ответил в микрофон, который лежал перед экраном.
- Хорошо, – продолжил Осинский. – Господа! Я рад поздравить вас с наступающим Новым Годом. Я прошу прощения, что делаю это с помощью техники, а не лично. Как вы все знаете, это связано с некими не зависящими от меня обстоятельствами. Но я очень надеюсь, что в наступающем году это недоразумение будет исправлено.
Все собравшиеся стояли полукругом перед экраном и молча слушали. Видимо, перед экраном была и камера, и Лев Абрамович мог видеть присутствующих, потому что его глаза не были неподвижными, а как бы осматривали весь зал. Когда Маринка почувствовала на себе взгляд его тёмных внимательных глаз, ей почему-то стало не по себе. В них было что-то гипнотическое, казалось, он смотрит на людей как на кусочки мозаики и тут же прикидывает, в какой части общей картины, представление о которой имеет только он, эти кусочки смотрелись бы лучше всего.
- Господа! – продолжал вещать Осинский. – Предстоящий год – это год думских выборов. Перед нами стоят серьёзные задачи. Но мы не должны забывать и о главной цели – выборах президента. Мы должны, мы просто обязаны достичь успеха. Поэтому давайте наполним бокалы и выпьем за нашу победу!
Откуда-то из-за границы экрана он достал заранее наполненный бокал. В зале захлопали пробки, зазвенел хрусталь. Дождавшись, когда шум стихнет, Осинский чокнулся своим бокалом с камерой и скороговоркой сказал:
- С Новым Годом!
Затем он пригубил шампанское, наклонился к камере и спросил:
- Всё?
Гришин что-то ответил в микрофон и выключил телевизор. Все разом зашумели, обсуждая услышанное. К Маринке подошёл Руднев.
- Ты слышала, куда Осина клонит? – зашептал он ей на ухо. – На президентство замахивается. Он думает, что с его деньгами…
- Друзья! – на середину комнаты вышел незнакомый Маринке темноволосый мужчина. Он был в джинсах, пиджаке и тёмной водолазке под горло. – Я хочу присоединиться к поздравлениям предыдущего оратора. Но в моих словах будет меньше пафоса. Я хочу сказать о другом. Мне очень приятно видеть здесь вас всех. Всех вместе, несмотря на былые споры и разногласия. Конечно, президентские выборы – это достойная цель. Но мы не должны забывать о тех людях, которые в своё время проголосовали за нас. И мы с вами, мы – движение «Провинциальная Россия», должны сделать всё от нас зависящее, чтобы люди отдали за нас голоса и на предстоящих выборах. Предстоит нелёгкая предвыборная борьба, но мы должны помнить, что на этом жизнь не оканчивается, и мы обязаны отстаивать интересы наших избирателей независимо от итогов голосования. И я верю, что мы справимся с этим. Мы, наше движение – «Провинциальная Россия»!
Он поднял бокал, и все зааплодировали. Маринка шёпотом спросила Руднева:
- Кто это?
- Иван Владимирович Долотов, – прошептал в ответ Руднев. – Умеет говорить. Раньше в университете преподавал, где-то в Сибири.
У Маринки Долотов вызвал безоговорочную симпатию – и своим демократическим внешним видом, и яркой речью. Он напомнил ей годы учёбы в институте.
