Старик - северный ветер пронёсся над лесом, пошевелив ветви старых деревьев и подняв искристые снежинки в колючий морозный воздух. Молчаливая красавица раскинула алмазное крошево по антрацитовым небесам, а сама завернулась в белую шаль, с интересом поглядывая на замершие в тишине ночи леса, затянувшиеся хрустальным покровом реки и озёра, уснувшие человеческие города. Густая ночь укрыла землю покоем. И только трём старухам елям не спалось, ибо вспоминали они события давно минувшие и лёгким дуновением веков превратившиеся в чудные, полузабытые людьми легенды.
В сыром и затхлом погребе в клетке лежала обессиленная принцесса. Жизнь медленно покидали её. А она видела сны. И знала, что было, что происходит сейчас, и что будет. И ждала освобождения.
Говорят, что в те стародавние времена, на крайнем севере в Зимнем царстве жили духи волшебные, и спускались они к людям с наступлением зимы, и несли с собой чудеса. Укрывали мастерицы землю тёплыми коврами, обсыпали мерцающим хрусталём. Постукивали, пощёлкивали морозники, развешивали сосульки, льдом реки и озёра укрывали. Украшали пряделицы окна домов и деревья затейливыми инистыми узорами. И была у духов этих принцесса, что ждала их в ледяном чертоге и выходила лишь в первую ночь Йоля и дарила людям чудеса. Была она весела и молода.
Но вот тихо навеяла грусть в её душу, мешая дышать. Расцвели людские сады, свежим ароматом наполняя воздух. Тонкие запахи приползали к замку крошечными змейками и застывали на его стенах кварцевыми прожилками, испуская облака пыльцы, тающей и доносящейся до самой высокой башни замка, где жила Метелица.
Зажигались праздничные костры, игрались свадьбы, и яркими алыми цветами загоралась любовь в сердцах людей. Но одиноко было ледяной принцессе, снежные духи вокруг. Больше не радовали её зимние балы с ними.
Тихо и мирно текла людская жизнь дальше, но дева всё грустила и чахла день за днём. Однако не могло это длиться вечно. Однажды, заметила молодая красавица юношу. Был он прекрасен. Русые волосы, напитавшиеся солнцем, струились по широким плечам, в синеве очей яркой, лучистой, волны плескались. Силён он был, умён, да только одинок.
Начала таять грусть принцессы, всё чаще посещал незнакомец её мысли. Захотелось ей посмотреть на него вживую, только запрет нельзя нарушать, оставлять там дары. Всего лишь глянет, а показываться не будет. Хоть и красавица писанная. Волосы инеем покрыты, в глазах буря колючая, кожа – снег под солнцем, и сама – лёд. Одеяния пышные старинные. Шёлк тончайший, парча серебристая, россыпи каменьев драгоценных.
Шли года, выросла снежная дева, похорошела лицом и фигурой. Вот снова пришла зима. И начали Метелица с пряделицами и мастерицами покрывала ткать и сети искристые плести. Лилась песнь звонкая и гибкая, сплетаясь с лучами красавицы луны, морозными узорами расцветали снега. Сама дева одевала платья шелковые белые, хрусталями переливающиеся, епанчу с песцовым мехом. Обувала сапожки сафьяновые мягкие.
Опускалась ночь густая, снова молчаливая красавица луна раскинула алмазное крошево по антроцитовым небесам, снова завернулась в белую шаль, с интересом поглядывая на замершие в тишине ночи леса. И заполыхали праздничные костры, и запели люди песни. Лунными тропами, одной ей ведомыми, выходила Метелица, и шла по густому воздуху, проходя сквозь границу миров, в эту ночь исчезнувшую. И пела песни свои, и рассыпала снега чудесные, дарую волшебство людям. А те замерли в ожидании, прислушиваясь. И услышали тихую-тихую, и всё разраставшуюся мелодий звонкую, закружились хлопья, стали оседать мерцающие бриллианты наземь. Свет ясный пролился с небес. Вдруг кто-то запел восхваление тихонько, другие подхватили, и вот уже гулом проносится над холмами, над лесами песнь, а Метелица идёт и улыбается, и сыплет, уже не снег, хлопья пушистые, всё сильнее и сильнее. И идёт, страны, города проходит, а песнь людская звучит и льётся, и вот сама она поёт. Колышутся деревья ей вслед, кланяясь до земли. И сверкают приветственно снега, и подмигивают звёзды. И идёт принцесса всё ниже, забирая подношения из-под йольских деревьев.
Аккуратно опускалась Метелица на землю. Позади всё ещё звучали песни. Через несколько часов над горизонтом займётся рассвет, и ей нужно будет возвращаться. Озарит ночное небо золотиствм заревом солнце. Выпустит свои стрелы-лучи в разные стороны, обнимет мир своим холодным теплом. Но опасен этот свет дочери зимней ночи. Если пронзит её янтарный осколок света, то растопит холод метели, не сможет добраться до своего царства снежная дева.
Под ногами немного поскрипывал снег, как телега с несмазанными колёсами. Луна скинула шаль свою и засияла во всю мощь. Звёзды кружили свои хороводы, и лилась песнь их из-под сводов небесного царства.
Вокруг стояли аккуратные домики. Никто не видел Метелицу. Народ гулял у огня, веря, что пламя в эту ночь особое, светлое, что защитит от тварей Иного мира. И тонкое ароматное покрывало дыма расстилалось над деревенькой. Костры в эту ночь пахли особо.
Она подошла к крепкой избе. Над дверью искусно прикреплена была ветвь падуба. Вгляделась Метелица с замиранием сердца в окно, покрытое тонким слоем инея. Осторожно, будто не веря, что она сейчас увидит его, увидит по настоящему, пусть через стекло. Которое ещё больше застилалось узорами от её морозного дыхания.
Несколько огненных мотыльков золотых свечей пытались разогнать пыльный полумрак. Невысокий потолок, бревенчатые стены, обвитые плющом. В очаге горит йольское полено, украшенное зеленью, политое сидром и обсыпанное мукой. На лавке стоят корзины с фруктами. У окна на твёрдой дубовой скамейке за узким столом сгорбившись перед раскрытой книгой, сидел Он, а пламя свечей плясало свой танец, отбрасывая на страницы яркие блики. Юноша лишь поднял голову и снова замер. Долго стояла принцесса и любовалась им, роняя слёзы на синий снег, а те застывали серебряными крохотными снежинками в бриллиантовых каплях. Затем стараясь рассмотреть книгу, вгляделась в окно. И поражённо ахнула, узнав ледяную книгу. Духи иногда создавали волшебные предметы и дарили их людям. Но некогда ей было засматриваться, небо уже начинало светлеть, скоро рассвет придёт, пора торопиться. Захотелось деве вдруг оставить прощальное чудо. И в этот миг на окошках всех домов появились картины дивные. Было там Зимнее царство. Это - её прощальное чудо. Пускай не сходят узоры до прихода звонкой Весны и переливаются на солнце.
Снежным вихрем отлетела Метелица от домика, поднялась к голубеющему небосклону и понеслась вперёд на крыльях вьюги. Ветер дул в спину, подгоняя. Снежинки рядом кружили, нужно скорее лететь, если заденет осколком света, то не сможет она в Зимнее царство воротиться. Бубенцов звон рядом нежный послышался, вот и сани её подоспели, только заберись, и умчат скорее кони снежные её за грань. Прыгнула Метелица скорее в них, стряхнув снежинки с шелкового подола. И понеслась быстрее, коней подгоняя. Леса ей вслед шумели, прощаясь. Вот и грань. Поклонилась великанам и проскочила на ту сторону.
Приветственно махнули ей пряделицы, гуляющие с морозниками в садах её ледяных. Ярко сверкнул замок, приветствуя хозяй. Вылезла принцесса из саней, поблагодарила коней и отпустила на волю, а духи сани укатили.
Вошла Метелица, стуча каблучками сапожек сафьяновых по ледяным ступеням, в холл на полы хрустальные. Под высокими сводами крошки Снежинки в белых платьицах играли, с серебристыми лучами луны, проникающими сквозь окна стрельчатые. Мастерицы стены украшали узором новым, подвешивали гирлянды к потолкам.
Встретили её хозяюшки и повели по лестницам широким в Дивные покои, где она и жила. Звонко, как капель весенняя, слышались их шаги по замку. Открывался коридор просторный. По полу, мягко стелилась белоснежная дорожка. На стенах фонари дарили свой яркий белый свет. Висели картины интересные, показывающие разные места Зимнего царства. А вот и комнаты её недалеко. Матовые створки дверей покрытые узорами растительными распахнулись пред ней, пропуская.
Всё те же хрустальные стены, полы укрытые морозным кружевом из сотен крупных снежинок. А на потолке сегодня небеса чистые, янтарные капли кружат дивные танцы свои под ясными сводами, и льётся яркий свет из их сердец. Падает на стены, бежит к полу, щекочет снежинки.
На кровати перина мягкая, наполненная пухом, встряхнёшь её из окна, и сыплет за границей снег.
У окошка же кресло стоит, сидит в нём обычно принцесса наблюдает за людьми, за жизнью их быстрой, за гуляньями весёлыми, за событиями печальными. Смотрит и, что в её Зимнем царстве случается. На деревьях её ледяных вот уже распускаются цветы беломоритовые. Перламутровой эмалью переливались лепестки их, красуясь в ярком свете.
Границу меж Зимним царством и людским миром великаны стерегут, там их владения жуткие. Наполовину люди они, наполовину духи. И правит ими седобородый Король. Чтобы на другую сторону перейти им плату нужно воздать огромную, дары богатые принести. Или несколько загадок отгадать. А если не откупишься или не все загадки отгадаешь, жизнь отдашь. Но только редко, кто доберётся до из владений.
А в Ледяных горах подле границы с другой стороны живут волки снежные. Шерсть их бела, а взгляд пронзительно ярок. Воют они ночи напролёт под луной, усыпляя снега.
По снежным степям скачут кони среброгривые, вьюги играют там. С небес спускаются прекрасные звёзды в своих сияющих одеяниях и танцуют с духами под песню дивной зимней ночи. Перевела Метелица взгляд на людской мир.
Стихли песни, тонкие струйки дыма всё ещё поднимались над кострами.
Утреннее солнце золотило снег и играло лучиками на окнах домов. Дети ходили из дома в дом с корзинами, полными яблок. Некоторые природные духи заглядывали в домики. Ночь наступит, и её Зимние вылетят в людской мир.
Вдруг скрип тяжёлый тревожный послышался, взвыли вьюги, взметнулись сугробы, разлетелись по разные стороны, склонились до земли ледяные деревья, ветры тучи напустили, солнце закрыли, небеса ясные.
Распахнула двери покоев Метелица, слетела птахою испуганной по лестницам широким, отворились хрустальные створки дверей. И входила в замок, неся с собой холод жуткий, ветры разгульные, тучи темные, Матушка Зима.
Поклонилась ей Метелица и замерла робко.
- Здравствуй, дочь моя. Поднимись и дай мне посмотреть на тебя, - проговорила Зима, и вьюги выли в её голосе, и снег скрипел, и лаяли волки зимние её стражники.
Выпрямилась Метелица и посмотрела на мать. Та была олицетворением своей стихии. Тонкая фигура в платьях расписных. Посох тяжёлый в руке, идёт, потрескивает, пощёлкивает им. Глаза колючие, неласковые. Кожа – снег в лунную ночь, власы длинные с синеватым отливом.
- Здравствуй, матушка.
- Догадываешься ли ты, почто я пожаловала? Догадываешься. Ну, так пройдём, поговорим. Знаешь ведь дочь моя, что нельзя тебе смертным слёзы свои оставлять. Ибо было такое пророчество давно, что та, которая дары подарит возлюбленному, растопит зимнее царство. Но сохранить льды сможет лишь кровью своей. И за ночь до прихода его, окропишь ты эту залу своей кровью. А здесь вырастут чудесные цветы, если вину свою искупишь. Должен он будет спасти тебя. Но после уйдёт, а ты после сама решишь, где тебе дальше оставаться.
Горькие слёзы потекли по щекам Метелицы. Бросилась она к матери, обняв её крепко.
- Прости меня!
- Прощаю.
Погладила Зима дочь по голове, поцеловала в лоб и растворилась снежным вихрем, оставив после себя на полу лишь кинжал.
***
На улице слышались песни, музыка, громкие голоса. Народ гулял в эту ночь, неся хвалу духам. Ибо считалось, что чем богаче будут подношения, чем громче будут песни, тем мягче будет зима, а после по посевам потом не ударят морозы. А в этом году к празднику хорошие дары приготовили. И ночь эта особая, наполнена она трескучим волшебством зимы, серебро лунного света окутывает мир, снег сыпет такой, будто драгоценное крошево. И искры звёзд будто слетели с небес и упали на мягкие белые покрывала. А ввыси постелилась звёздная дорога, ярко видная. Значит по нраву пришлись Снежной деве гулянья, раз она такие чудеса устроила.
Легенды говорят, что живёт она за границей миров и наблюдает за людьми. А когда приходит время, идёт млечными тропами, одной ей ведомыми, над миром людей и дарит чудеса. И вот однажды, оставит она дары смертному, которому уже подарила сердце.
Помнил Пер те сказки, что рассказывала ему бабушка зимними вечерами. Помнил он лучистые добрые глаза, морщины на лице, всегда тёплые руки и ту нежность, и заботу, которой она окружала его.
Родителей у мальчика не было. Мать умерла при родах. У неё было слабое здоровье. Как говорила бабушка, Астрид была, как хрупкий снежный цветок, который раскрошится от одного дуновения ветерка. Серебряные власы, бледная кожа, тонкая и высокая фигурой, лишь взгляд её пронзительных льдистых глаз был мечтательно выразителен. А отец пропал, когда ушёл на охоту. Тогда бабушка забрала маленького Пера к себе. Она воспитала его и вырастила достойно. Единственный родной человек. Но несколько лет назад в эту ночь она умерла, старость завладела ею. Потом, кузнец взял юношу на обучение. Но это дела же давно минувших дней.
А сегодня Пер захотел остаться один на один с мёртвыми. Открыл бабушкин сундук с книгами и достал одну. Холодная обложка, покрытая непонятными витками инея, напоминающими неведомые письмена. Тонкие прозрачные страницы, как из мягкого стекла. А при малейшем движении воздуха с них слетают яркие искры. Бабушка говорила, что когда-то его отец спас зимнего духа в лесу, в сердце которого попал осколок солнца. А в благодарность тот подарил его отцу эту книгу.
…Год голодный выдался. Асмунд надеялся застрелить лося, или, что кто-нибудь попадётся в расставленные силки.
Ледяная крошка, несущаяся на холодном ветре, била в лицо. Северный ветер выл над зимним лесом и поднимал колючий снег с земли. А деревья лениво перешёптывались на своём древнем языке, шевеля ветвями, покрытыми снегом. Распахнула древняя чаща свои объятья охотнику, и будто подталкивало его что-то, затуманивало разум, звало. Так горько и отчаянно, как последняя надежда.
И вот он стоит меж древних елей. Вдруг, заметил охотник бледный силуэт. Подошёл Асмунд ближе, склонился. На снегу лежала прекрасная девушка. Веки её были опущены, дыхание тяжело, руки раскинуты в разные стороны. А из груди торчал янтарный осколок, платье было запачкано чёрной кровью. Разметались волнистые власы серебряным покрывалом. Вгляделся он в спокойное лицо. Не бывает таких у людей. Кожа – снег бархатный, ресницы и брови инеем покрыты, губы – жемчуг речной. Поднял мужчина её и понёс к лесной ведьме, знал, что не поможет здесь деревенская знахарка. Легкая, как пушинка была эта снежная девушка. Снег хрустел, проваливаясь под ногами. Деревья будто раздвигали свои ветви, чтобы указать дорогу к ведьме. Среди однообразного пейзажа зимнего леса заблудиться может любой.
В старой хижине жила старуха-ведьма. Тощая, как скелет, кожа с отливом мертвецкой синевы, волосы – серая пакля. Чёрные сети покрыли безобразное тело.
***
В сыром и затхлом погребе в клетке лежала обессиленная принцесса. Жизнь медленно покидали её. А она видела сны. И знала, что было, что происходит сейчас, и что будет. И ждала освобождения.
***
Говорят, что в те стародавние времена, на крайнем севере в Зимнем царстве жили духи волшебные, и спускались они к людям с наступлением зимы, и несли с собой чудеса. Укрывали мастерицы землю тёплыми коврами, обсыпали мерцающим хрусталём. Постукивали, пощёлкивали морозники, развешивали сосульки, льдом реки и озёра укрывали. Украшали пряделицы окна домов и деревья затейливыми инистыми узорами. И была у духов этих принцесса, что ждала их в ледяном чертоге и выходила лишь в первую ночь Йоля и дарила людям чудеса. Была она весела и молода.
Но вот тихо навеяла грусть в её душу, мешая дышать. Расцвели людские сады, свежим ароматом наполняя воздух. Тонкие запахи приползали к замку крошечными змейками и застывали на его стенах кварцевыми прожилками, испуская облака пыльцы, тающей и доносящейся до самой высокой башни замка, где жила Метелица.
Зажигались праздничные костры, игрались свадьбы, и яркими алыми цветами загоралась любовь в сердцах людей. Но одиноко было ледяной принцессе, снежные духи вокруг. Больше не радовали её зимние балы с ними.
Тихо и мирно текла людская жизнь дальше, но дева всё грустила и чахла день за днём. Однако не могло это длиться вечно. Однажды, заметила молодая красавица юношу. Был он прекрасен. Русые волосы, напитавшиеся солнцем, струились по широким плечам, в синеве очей яркой, лучистой, волны плескались. Силён он был, умён, да только одинок.
Начала таять грусть принцессы, всё чаще посещал незнакомец её мысли. Захотелось ей посмотреть на него вживую, только запрет нельзя нарушать, оставлять там дары. Всего лишь глянет, а показываться не будет. Хоть и красавица писанная. Волосы инеем покрыты, в глазах буря колючая, кожа – снег под солнцем, и сама – лёд. Одеяния пышные старинные. Шёлк тончайший, парча серебристая, россыпи каменьев драгоценных.
Шли года, выросла снежная дева, похорошела лицом и фигурой. Вот снова пришла зима. И начали Метелица с пряделицами и мастерицами покрывала ткать и сети искристые плести. Лилась песнь звонкая и гибкая, сплетаясь с лучами красавицы луны, морозными узорами расцветали снега. Сама дева одевала платья шелковые белые, хрусталями переливающиеся, епанчу с песцовым мехом. Обувала сапожки сафьяновые мягкие.
Опускалась ночь густая, снова молчаливая красавица луна раскинула алмазное крошево по антроцитовым небесам, снова завернулась в белую шаль, с интересом поглядывая на замершие в тишине ночи леса. И заполыхали праздничные костры, и запели люди песни. Лунными тропами, одной ей ведомыми, выходила Метелица, и шла по густому воздуху, проходя сквозь границу миров, в эту ночь исчезнувшую. И пела песни свои, и рассыпала снега чудесные, дарую волшебство людям. А те замерли в ожидании, прислушиваясь. И услышали тихую-тихую, и всё разраставшуюся мелодий звонкую, закружились хлопья, стали оседать мерцающие бриллианты наземь. Свет ясный пролился с небес. Вдруг кто-то запел восхваление тихонько, другие подхватили, и вот уже гулом проносится над холмами, над лесами песнь, а Метелица идёт и улыбается, и сыплет, уже не снег, хлопья пушистые, всё сильнее и сильнее. И идёт, страны, города проходит, а песнь людская звучит и льётся, и вот сама она поёт. Колышутся деревья ей вслед, кланяясь до земли. И сверкают приветственно снега, и подмигивают звёзды. И идёт принцесса всё ниже, забирая подношения из-под йольских деревьев.
Аккуратно опускалась Метелица на землю. Позади всё ещё звучали песни. Через несколько часов над горизонтом займётся рассвет, и ей нужно будет возвращаться. Озарит ночное небо золотиствм заревом солнце. Выпустит свои стрелы-лучи в разные стороны, обнимет мир своим холодным теплом. Но опасен этот свет дочери зимней ночи. Если пронзит её янтарный осколок света, то растопит холод метели, не сможет добраться до своего царства снежная дева.
Под ногами немного поскрипывал снег, как телега с несмазанными колёсами. Луна скинула шаль свою и засияла во всю мощь. Звёзды кружили свои хороводы, и лилась песнь их из-под сводов небесного царства.
Вокруг стояли аккуратные домики. Никто не видел Метелицу. Народ гулял у огня, веря, что пламя в эту ночь особое, светлое, что защитит от тварей Иного мира. И тонкое ароматное покрывало дыма расстилалось над деревенькой. Костры в эту ночь пахли особо.
Она подошла к крепкой избе. Над дверью искусно прикреплена была ветвь падуба. Вгляделась Метелица с замиранием сердца в окно, покрытое тонким слоем инея. Осторожно, будто не веря, что она сейчас увидит его, увидит по настоящему, пусть через стекло. Которое ещё больше застилалось узорами от её морозного дыхания.
Несколько огненных мотыльков золотых свечей пытались разогнать пыльный полумрак. Невысокий потолок, бревенчатые стены, обвитые плющом. В очаге горит йольское полено, украшенное зеленью, политое сидром и обсыпанное мукой. На лавке стоят корзины с фруктами. У окна на твёрдой дубовой скамейке за узким столом сгорбившись перед раскрытой книгой, сидел Он, а пламя свечей плясало свой танец, отбрасывая на страницы яркие блики. Юноша лишь поднял голову и снова замер. Долго стояла принцесса и любовалась им, роняя слёзы на синий снег, а те застывали серебряными крохотными снежинками в бриллиантовых каплях. Затем стараясь рассмотреть книгу, вгляделась в окно. И поражённо ахнула, узнав ледяную книгу. Духи иногда создавали волшебные предметы и дарили их людям. Но некогда ей было засматриваться, небо уже начинало светлеть, скоро рассвет придёт, пора торопиться. Захотелось деве вдруг оставить прощальное чудо. И в этот миг на окошках всех домов появились картины дивные. Было там Зимнее царство. Это - её прощальное чудо. Пускай не сходят узоры до прихода звонкой Весны и переливаются на солнце.
Снежным вихрем отлетела Метелица от домика, поднялась к голубеющему небосклону и понеслась вперёд на крыльях вьюги. Ветер дул в спину, подгоняя. Снежинки рядом кружили, нужно скорее лететь, если заденет осколком света, то не сможет она в Зимнее царство воротиться. Бубенцов звон рядом нежный послышался, вот и сани её подоспели, только заберись, и умчат скорее кони снежные её за грань. Прыгнула Метелица скорее в них, стряхнув снежинки с шелкового подола. И понеслась быстрее, коней подгоняя. Леса ей вслед шумели, прощаясь. Вот и грань. Поклонилась великанам и проскочила на ту сторону.
Приветственно махнули ей пряделицы, гуляющие с морозниками в садах её ледяных. Ярко сверкнул замок, приветствуя хозяй. Вылезла принцесса из саней, поблагодарила коней и отпустила на волю, а духи сани укатили.
Вошла Метелица, стуча каблучками сапожек сафьяновых по ледяным ступеням, в холл на полы хрустальные. Под высокими сводами крошки Снежинки в белых платьицах играли, с серебристыми лучами луны, проникающими сквозь окна стрельчатые. Мастерицы стены украшали узором новым, подвешивали гирлянды к потолкам.
Встретили её хозяюшки и повели по лестницам широким в Дивные покои, где она и жила. Звонко, как капель весенняя, слышались их шаги по замку. Открывался коридор просторный. По полу, мягко стелилась белоснежная дорожка. На стенах фонари дарили свой яркий белый свет. Висели картины интересные, показывающие разные места Зимнего царства. А вот и комнаты её недалеко. Матовые створки дверей покрытые узорами растительными распахнулись пред ней, пропуская.
Всё те же хрустальные стены, полы укрытые морозным кружевом из сотен крупных снежинок. А на потолке сегодня небеса чистые, янтарные капли кружат дивные танцы свои под ясными сводами, и льётся яркий свет из их сердец. Падает на стены, бежит к полу, щекочет снежинки.
На кровати перина мягкая, наполненная пухом, встряхнёшь её из окна, и сыплет за границей снег.
У окошка же кресло стоит, сидит в нём обычно принцесса наблюдает за людьми, за жизнью их быстрой, за гуляньями весёлыми, за событиями печальными. Смотрит и, что в её Зимнем царстве случается. На деревьях её ледяных вот уже распускаются цветы беломоритовые. Перламутровой эмалью переливались лепестки их, красуясь в ярком свете.
Границу меж Зимним царством и людским миром великаны стерегут, там их владения жуткие. Наполовину люди они, наполовину духи. И правит ими седобородый Король. Чтобы на другую сторону перейти им плату нужно воздать огромную, дары богатые принести. Или несколько загадок отгадать. А если не откупишься или не все загадки отгадаешь, жизнь отдашь. Но только редко, кто доберётся до из владений.
А в Ледяных горах подле границы с другой стороны живут волки снежные. Шерсть их бела, а взгляд пронзительно ярок. Воют они ночи напролёт под луной, усыпляя снега.
По снежным степям скачут кони среброгривые, вьюги играют там. С небес спускаются прекрасные звёзды в своих сияющих одеяниях и танцуют с духами под песню дивной зимней ночи. Перевела Метелица взгляд на людской мир.
Стихли песни, тонкие струйки дыма всё ещё поднимались над кострами.
Утреннее солнце золотило снег и играло лучиками на окнах домов. Дети ходили из дома в дом с корзинами, полными яблок. Некоторые природные духи заглядывали в домики. Ночь наступит, и её Зимние вылетят в людской мир.
Вдруг скрип тяжёлый тревожный послышался, взвыли вьюги, взметнулись сугробы, разлетелись по разные стороны, склонились до земли ледяные деревья, ветры тучи напустили, солнце закрыли, небеса ясные.
Распахнула двери покоев Метелица, слетела птахою испуганной по лестницам широким, отворились хрустальные створки дверей. И входила в замок, неся с собой холод жуткий, ветры разгульные, тучи темные, Матушка Зима.
Поклонилась ей Метелица и замерла робко.
- Здравствуй, дочь моя. Поднимись и дай мне посмотреть на тебя, - проговорила Зима, и вьюги выли в её голосе, и снег скрипел, и лаяли волки зимние её стражники.
Выпрямилась Метелица и посмотрела на мать. Та была олицетворением своей стихии. Тонкая фигура в платьях расписных. Посох тяжёлый в руке, идёт, потрескивает, пощёлкивает им. Глаза колючие, неласковые. Кожа – снег в лунную ночь, власы длинные с синеватым отливом.
- Здравствуй, матушка.
- Догадываешься ли ты, почто я пожаловала? Догадываешься. Ну, так пройдём, поговорим. Знаешь ведь дочь моя, что нельзя тебе смертным слёзы свои оставлять. Ибо было такое пророчество давно, что та, которая дары подарит возлюбленному, растопит зимнее царство. Но сохранить льды сможет лишь кровью своей. И за ночь до прихода его, окропишь ты эту залу своей кровью. А здесь вырастут чудесные цветы, если вину свою искупишь. Должен он будет спасти тебя. Но после уйдёт, а ты после сама решишь, где тебе дальше оставаться.
Горькие слёзы потекли по щекам Метелицы. Бросилась она к матери, обняв её крепко.
- Прости меня!
- Прощаю.
Погладила Зима дочь по голове, поцеловала в лоб и растворилась снежным вихрем, оставив после себя на полу лишь кинжал.
***
На улице слышались песни, музыка, громкие голоса. Народ гулял в эту ночь, неся хвалу духам. Ибо считалось, что чем богаче будут подношения, чем громче будут песни, тем мягче будет зима, а после по посевам потом не ударят морозы. А в этом году к празднику хорошие дары приготовили. И ночь эта особая, наполнена она трескучим волшебством зимы, серебро лунного света окутывает мир, снег сыпет такой, будто драгоценное крошево. И искры звёзд будто слетели с небес и упали на мягкие белые покрывала. А ввыси постелилась звёздная дорога, ярко видная. Значит по нраву пришлись Снежной деве гулянья, раз она такие чудеса устроила.
Легенды говорят, что живёт она за границей миров и наблюдает за людьми. А когда приходит время, идёт млечными тропами, одной ей ведомыми, над миром людей и дарит чудеса. И вот однажды, оставит она дары смертному, которому уже подарила сердце.
Помнил Пер те сказки, что рассказывала ему бабушка зимними вечерами. Помнил он лучистые добрые глаза, морщины на лице, всегда тёплые руки и ту нежность, и заботу, которой она окружала его.
Родителей у мальчика не было. Мать умерла при родах. У неё было слабое здоровье. Как говорила бабушка, Астрид была, как хрупкий снежный цветок, который раскрошится от одного дуновения ветерка. Серебряные власы, бледная кожа, тонкая и высокая фигурой, лишь взгляд её пронзительных льдистых глаз был мечтательно выразителен. А отец пропал, когда ушёл на охоту. Тогда бабушка забрала маленького Пера к себе. Она воспитала его и вырастила достойно. Единственный родной человек. Но несколько лет назад в эту ночь она умерла, старость завладела ею. Потом, кузнец взял юношу на обучение. Но это дела же давно минувших дней.
А сегодня Пер захотел остаться один на один с мёртвыми. Открыл бабушкин сундук с книгами и достал одну. Холодная обложка, покрытая непонятными витками инея, напоминающими неведомые письмена. Тонкие прозрачные страницы, как из мягкого стекла. А при малейшем движении воздуха с них слетают яркие искры. Бабушка говорила, что когда-то его отец спас зимнего духа в лесу, в сердце которого попал осколок солнца. А в благодарность тот подарил его отцу эту книгу.
…Год голодный выдался. Асмунд надеялся застрелить лося, или, что кто-нибудь попадётся в расставленные силки.
Ледяная крошка, несущаяся на холодном ветре, била в лицо. Северный ветер выл над зимним лесом и поднимал колючий снег с земли. А деревья лениво перешёптывались на своём древнем языке, шевеля ветвями, покрытыми снегом. Распахнула древняя чаща свои объятья охотнику, и будто подталкивало его что-то, затуманивало разум, звало. Так горько и отчаянно, как последняя надежда.
И вот он стоит меж древних елей. Вдруг, заметил охотник бледный силуэт. Подошёл Асмунд ближе, склонился. На снегу лежала прекрасная девушка. Веки её были опущены, дыхание тяжело, руки раскинуты в разные стороны. А из груди торчал янтарный осколок, платье было запачкано чёрной кровью. Разметались волнистые власы серебряным покрывалом. Вгляделся он в спокойное лицо. Не бывает таких у людей. Кожа – снег бархатный, ресницы и брови инеем покрыты, губы – жемчуг речной. Поднял мужчина её и понёс к лесной ведьме, знал, что не поможет здесь деревенская знахарка. Легкая, как пушинка была эта снежная девушка. Снег хрустел, проваливаясь под ногами. Деревья будто раздвигали свои ветви, чтобы указать дорогу к ведьме. Среди однообразного пейзажа зимнего леса заблудиться может любой.
В старой хижине жила старуха-ведьма. Тощая, как скелет, кожа с отливом мертвецкой синевы, волосы – серая пакля. Чёрные сети покрыли безобразное тело.
