Он здесь, в подземелье Храма Душ, закован в цепи, – тихо рассказывал Лангор полуволку так, как делятся о наболевшем с человеком, с которым давным-давно знакомы и которому доверяют. – Ослепший Соул стал слаб и беспомощен. Более того, он еще и опасен. Его пустые глазницы, как черные дыры в космосе, высасывают жизни из наиболее слабых электианских тел. Они отнимают надежду и веру в себя, оставляя взамен лишь страх, отчаянье и опустошенность. Немногие смогли побороть внезапно накатившее на них уныние. Сила электов стала меркнуть, все сильнее поддаваясь влиянию плоти. Чахнуть стали электы. Их одолели телесные болезни. Черная волна смерти прокатилась по земле. Вот, что ты видел в Долине отчаяния.
– Неужели темная жрица настолько сильна, что сумела ослепить божество? – спросил пораженный Грейн.
– Очевидцы утверждают, что за день до завоевания Гринтайла она вела под уздцы крылатого коня с окровавленными глазницами. Кто бы ни был виновником этой трагедии, но Хартс выбрала подходящую ситуацию для своих захватнических целей. Гринтайл был повержен. А на его месте вырос мощный оплот темной силы – Дрэймор.
Грейн снова оглянулся на немночисленных постояльцев трактира.
– Неужели никто до сих пор не организовал армию тайного сопротивления?
Хозяин заведения горько усмехнулся.
– Противостоять темной властительнице никому не под силу. Она из полудухов. Она свергла одну из наших сильнейших чародеек-полудухов – правительницу Гринтайла, миэриту Ниэлисс. Все, кто не захотел ей присягнуть, укрепились в Аруне. Но их немного. Я бы тоже мог уйти к Мариэль и Фатэну-Вестнику в Арун, но предпочитаю ждать добрых вестей здесь. И они тоже, – он указал на окружающих. – Знаешь почему? Трус ведь сюда не придет, поверь мне. Каждое новое лицо вселяет в мое сердце надежду и ожидание перемен. И однажды сюда войдут герои, которые спасут этот заблудший мир… А я узнаю об этом первым! И может быть, даже смогу стать полезным. Особенно, если один из них прячет в котомке могущественный артефакт, – мужчина хитро блеснул глазом из-под шляпы. – А вот и они, Фатэн и Мариэль, легки на помине!
С улицы послышался звук тяжелых хлопающих крыльев. Вскоре звук стих, послышались голоса и шаги. Дверь распахнулась.
– Да воссияет солнце над твоей головою, Лангор! – вошедшие поприветствовали электа в широкополой шляпе.
Огненно-рыжие волосы пышущего здоровьем мужчины, лет тридцати пяти, были собраны в хвост на затылке.
Девушка, лет двадцати семи, с длинными косами пшеничного цвета, приветствуя, обратила взор на незнакомого юношу и со светлой вопросительной улыбкой кивнула ему.
– Да воссияет солнце, как прежде, над вами, – тут же откликнулся Грейн.
– Зови людей, пора выгружать провиант, – бодрым голосом повелел Фатэн, опуская первый ящик на барную стойку.
– Эй, народ! – повеселевший Лангор позвал завсегдатаев. – Хватит лясы точить, пора уж и делом заняться!
Двое за ближним столиком с готовностью выскочили на улицу вслед за Фатэном.
Грейн тоже решил помочь. На пустыре у трактира он увидел большую коляску, в которую был запряжен зеленый дракон. Он подошел ближе, и ему подали ящик.
– Что в них? – поинтересовался Грейн, передавая груз Лангору, который принимал ящики у стойки и уносил их в подсобку.
– Овощи, фрукты, вино и мука, – весело ответил тот. – Ты же видишь, здесь ничего не растет. Фат помогает нам, а мы помогаем отважным путникам, таким, как ты. Случайных здесь не бывает, здесь слишком опасно, – он подмигнул Грейну. – Фатэна мы зовем нашим добрым Вестником, потому что он делает все, чтобы в душах электов не угасала вера в перемены. Когда он приезжает, здесь все оживает. Вместе с ним к нам на время приходит изобилие.
Когда Фатэн внес в трактир последний ящик с продуктами, у полуволка инстинктивно затрепетали ноздри – его нюха коснулся опасный незнакомый запах.
– Вы ничего не чувствуете? – с тревогой спросил он.
Дверь распахнулась. В дверном проеме стояла девушка-эльф в длинном черно-зеленом платье с высоким стоячим воротником. Она пристально оглядела присутствующих, словно выискивая кого-то.
– Ничего себе! Я никогда не видел в Дрэйморе эльфов-калу, – удивился один из постояльцев трактира.
– Она не из Дрэймора, – процедил Фатэн, с опаской проследив за ее взглядом. Но он не успел ничего предпринять, как девушка выпустила два змеящихся темно-зеленых стебля.
– Нет! – выдохнул Фат.
Щупальца с огромной скоростью устремилось в сторону Мариэль, которая, присев на высокий стул возле стойки, болтала с барменшей. Грейн стоял ближе. С молниеносной реакцией, он преградил стеблям дорогу, приняв удар на себя. Он сразу узнал ее, ту, что метнула зеленые стебли, но не успев произнести ее имени, потерял сознание,.
В тот же миг едва уловимая тень пронеслась мимо присутствующих. Никто не понял, что случилось в последующие несколько секунд, потому что внимание всех было приковано к поверженному Грейну. Тень накрыла собой Мариэль и мутным облаком, проплыв над столиками, устремилась в распахнутую дверь, по пути увлекая за собой и эльфиню, на глазах превращающуюся в размытое пятно. Пораженные электы замерли с открытыми ртами.
– У-а-а-р-рр!!! – прогремел Фатэн в ярости, ударив по столу кулаком. – Фалькон, проклятый калу! Я убью его!
Фат рванулся к коляске, чтобы без промедления отправиться в погоню, но Лангор схватил его за руку.
– Он слишком быстр. Тебе не догнать его. А парень погибнет без твоей помощи. Похоже на отравление, – он указал на Грейна, лежащего без сознания. Лицо юноши приобрело синюшний оттенок. – Ты мог бы отвести его в Арун, – заметил он. – У вас есть необходимые травы для лечения.
– Он – полуволк. У него есть природная способность к регенерации, – процедил Фатэн, пытаясь вырвать руку.
– Я не доктор, но вижу, что тут необходима сторонняя помощь. Фат, призови свою рассудительность. Советую тебе не торопиться с погоней. Сначала разведай обстановку. Фалькон не убьет твою жену. Она нужна ему для каких-то своих целей. Отвезти мальчика в Арун – это недолго. Я могу поехать с тобой и помочь.
– Не надо. Вечно ты командуешь, – огрызнулся Фатэн, поднимая Грейна.
– Да, – твердо ответил Лангор. – Обычно я не ошибаюсь. И ты это знаешь.
9
Путешественницы шли по песчаной дорожке, пересекавшей пальмовый лес. Чем дальше они уходили от оазиса с источником жизненной силы, тем становилось прохладнее, воздух заметно остывал. Стало как будто темнее, и небо подернулось хмарью. Тени от деревьев стали глубже, и сумрак уже начал размывать их очертания, когда перед путницами открылась широкая дорога, вымощенная квадратными серыми плитами.
– Сколько же времени прошло с тех пор, как мы здесь? – спросила Майя. – Что-то быстро стемнело.
– Как знать… – без иронии сказала Моран. – По-моему, здесь всегда ночь. Солнца-то не бывает, потому и холодно, – сказала она, зябко передернув плечами.
Моран уже давно потеряла след, хотя и не признавалась в этом, и упорно продолжала шагать по мощеной дороге, ведь та в любом случае должна была куда-то их привести. И, наконец, на пути девушек встали громадные черные ворота с витиеватой надписью: «Врана».
– Искали дорогу к Храму, а пришли во Врану… - со вздохом проговорила Майя. – Это столица Дрэймора?
– Сейчас да, но когда-то Врана была столицей Гринтайла.
Приблизившись вплотную, Моран ухватилась за кованые завитки и с силой рванула их на себя, пытаясь открыть чугунную створу, затем навалившись спиной, потолкала ее внутрь, но мощные ворота даже не скрипнули.
Вдруг девушка встрепенулась, напрягла свой слух, и ноздри ее слабо шевельнулись.
– Кто-то скачет сюда… С очень большой скоростью… Слышишь, как колеса гремят по мостовой? Прячемся! – она показала рукой на чернеющие вдоль ограды кустарники и легкими прыжками поскакала в указанную ею сторону.
Несколько крупных песчинок колюче ударили Майю по лодыжке, и одна из них залетела в туфель. «От подошвы Моран отлетели», – подумалось ведьме. Девушка нагнулась, сняла с ноги мокасину и, посветив себе пульсарчиком, постучала перевернутой обувкой по мостовой, и вдруг глаза ее удивленно округлились, она явственно увидела, как прыгали на земле мелкие камушки. Вот теперь и она услышала отдаленный звук скачущих коней, от которого вибрировала земля. Майя, схоронившись за кустом, как ни вглядывалась в ночь, ничего не смогла рассмотреть. Рядом желтыми огоньками светились глаза Моран.
– Тр-р-рок, тр-р-рок, тр-р-рок! – по каменным плитам отчетливо покатился усиливающийся гул от мощных ударов копыт. Блещущие, как уголь, исполинские кони вынырнули из темноты и с грохотом пронесли мимо них черную карету. Ее бок, расписанный золотом, промелькнул перед глазами девушек и влетел в настежь распахнувшиеся ворота. Но Моран и Майя все же успели разглядеть лицо в окошке, полуприкрытое высоким стоячим воротником, – лицо в обрамлении голубых волос, поднятых кверху и красиво уложенных в локоны на макушке...
– Ты видела?! Ты видела?! Это же Флер… – воскликнула Майя и осеклась от неожиданности, когда Моран схватила ее за плечи и толкнула к воротам, чтобы успеть проскочить в них, пока они не захлопнулись сами собой.
Девушки бросились вслед за удаляющейся колесницей, но довольно скоро отстали.
1
За три часа до похищения Флер
Фалькон притаился на крыше одного из зданий. По безлюдной неосвещенной дороге опасливо бредет молодая пара, эти двое явно кого-то ищут, судя по тому, как тревожно они обследуют каждый закоулок. Заглянув в полуразвалившуюся будку сапожника, молодой элект нервно пнул ногой груду полусгнивших досок, бывших когда-то дверью.
– Мурри! Мурри, где ты?! – крикнула девушка, засунув голову в пустой оконный проем разоренной «Булочной».
– Ум-ри, ум-ри и ты! – гулко ответило им эхо.
Оба электа испуганно вздрогнули.
«Ну вот, опять чей-то ребенок нарушил запрет родителей и заигрался там, откуда можно и не вернуться», – ворохнулась вялая мысль в усталой голове Фалькона.
Своим острым кошачьим слухом он уловил коварный шепот калу, притаившихся за битыми окнами внутри заброшенных домов.
Молодая женщина распахивает дверь еще одного опустевшего жилища. Вылетев из темноты, прямо над ее головой с писком проносится большая летучая мышь. Электианка вскрикивает и отскакивает, но затем снова переступает порог и кричит во тьму имя своего сына. Никто не отзывается.
Мужчина тоже кричит, стоя в проходе следующего дома.
Фалькон ждет. Он знает, что будет дальше. Калу, подданным Дрэймора, дан наказ поддерживать его кровавую славу, и потому каждый новый день Дрейморская земля впитывает в себя свежие потоки крови.
Еще несколько минут напряженного ожидания, и тишину переулка взрывает дребезг разлетающегося стекла. Из окон выпрыгивают семеро страшных существ, окружая несчастных. Они кричат, рычат и воют, с диким смехом беснуются и скачут вокруг остолбенелых горожан, потрясая шестами, на которые насажены черепа алькоров, отказавшихся присягнуть новой правительнице. Элект ужаснулся, увидев на одном из калу лебединое оперенье – это были белые, волочащиеся по земле крылья, выломанные у кримелла , и бурые пятна засохшей крови на них видны были даже в полумраке ночи... Еще один ряженый мчится галопом по кругу, а на его голове неуклюже бьются обрезки кожистых крыльев ксалема…
– Убийцы… – потрясенно шепчет мужу молодая женщина. – Они убили алькоров и вырядились, как они…
Перед пленниками в бесовском вихре промелькнул блеклый чешуйчатый плащ на плечах следующего калу, очевидно, из шкуры некогда роскошного, блещущего серебром русалочьего хвоста. На шеях у мучителей болтаются ожерелья из клыков, когтей двуприродных алькоров. А лица – электианские ли лица у этих существ? – разглядеть невозможно, у некоторых ряженых – кожаные маски с прорезями для глаз, у остальных на головах – скальпы полуволков с длинными прядями волос, ниспадающими на лоб и щеки.
Фалькон был одним из них, и более того, он наблюдал за тем, как исполняются повеления его госпожи, ведь все эти падшие алькоры, которых теперь называют калу, что означает – «потерянные», подчинялись ему, как фавориту Великой Хартс. Он давно забыл, что такое жалость и сострадание, но сегодня он не в силах был участвовать во всеобщей кровавой оргии – не в силах побороть отвращение и ненависть к себе, не в силах подавить охватившую его печаль. Впрочем, он знал, что временами это странное чувство появляется в каждом из его соплеменников. Страшная депрессия накатывала на всех, кто принял подданство Повелительницы Тьмы.
Не дожидаясь, когда в его уши проникнут стоны и крики истерзанных электов, от которых хочется оглохнуть, надзирающий калу поспешно отвернулся и улетел прочь.
2
Фалькон приземлился на мраморный балкон. Почти не касаясь пола, он перелетел зал и коридор, и попытался незаметно прокрасться к себе мимо комнаты Веденья, в которой, как всегда, наблюдала за миром Элерана Хартс. Но у него не получилось.
– Здравствуй, Фэл. Не надо бегать от меня, милый, я соскучилась по тебе, – раздался за его спиной ненавистный голос.
– Зачем ты меня позвала? – холодно спросил Фалькон, отворачивая искаженное гримасой неприязни лицо.
– Из тебя получился прекрасный калу. Сильный, стойкий, коварный, обворожительный. Разве я не могу насладиться плодами своего могущества? – Элерана приблизилась к Фалькону вплотную и протянула худую кисть с голубоватой кожей и длинными пальцами к его щеке.
– Не прикасайся ко мне! – Фалькон резко отстранился, с омерзением отбрасывая ее руку.
- Ты смеешь отвергать меня?! - оскорбленная Хартс скривила фиолетовые губы и тут же вытащила из-под мантии голубой шар, размером с ладонь. Пронзив юношу взглядом разгневанного учителя, решившего наказать неблагодарного ученика, она провела своим острым коготком по шару. Послышался режущий ухо скрежет. А Фэл, прижав ладони к ушам, согнулся от боли и упал на колени.
В полнейшей тишине на каменном полу комнаты Веденья корчилось и билось в судорогах его тело. Вихрь стонов, вырываясь из глубин его подсознания, вселял в него ужас, смятение и отчаянье. Голоса всех страждущих Дрэймора он слышал внутри себя. Боль всех живых раздирала его кровоточащее сердце и вспышками молний пульсировала в висках. Это была ожившая объединенная память народа о первом пришествии тьмы, превратившей Гринтайл в Дрэймор. И именно эта всеобщая память не давала ему покоя… Чувство вины терзало его… Хотя он не помнил, в чем его преступление… О, как это невыносимо больно!..
– Встань, – приказал ему властный голос Хартс, и в то же мгновение все стихло.
– Неужели темная жрица настолько сильна, что сумела ослепить божество? – спросил пораженный Грейн.
– Очевидцы утверждают, что за день до завоевания Гринтайла она вела под уздцы крылатого коня с окровавленными глазницами. Кто бы ни был виновником этой трагедии, но Хартс выбрала подходящую ситуацию для своих захватнических целей. Гринтайл был повержен. А на его месте вырос мощный оплот темной силы – Дрэймор.
Грейн снова оглянулся на немночисленных постояльцев трактира.
– Неужели никто до сих пор не организовал армию тайного сопротивления?
Хозяин заведения горько усмехнулся.
– Противостоять темной властительнице никому не под силу. Она из полудухов. Она свергла одну из наших сильнейших чародеек-полудухов – правительницу Гринтайла, миэриту Ниэлисс. Все, кто не захотел ей присягнуть, укрепились в Аруне. Но их немного. Я бы тоже мог уйти к Мариэль и Фатэну-Вестнику в Арун, но предпочитаю ждать добрых вестей здесь. И они тоже, – он указал на окружающих. – Знаешь почему? Трус ведь сюда не придет, поверь мне. Каждое новое лицо вселяет в мое сердце надежду и ожидание перемен. И однажды сюда войдут герои, которые спасут этот заблудший мир… А я узнаю об этом первым! И может быть, даже смогу стать полезным. Особенно, если один из них прячет в котомке могущественный артефакт, – мужчина хитро блеснул глазом из-под шляпы. – А вот и они, Фатэн и Мариэль, легки на помине!
С улицы послышался звук тяжелых хлопающих крыльев. Вскоре звук стих, послышались голоса и шаги. Дверь распахнулась.
– Да воссияет солнце над твоей головою, Лангор! – вошедшие поприветствовали электа в широкополой шляпе.
Огненно-рыжие волосы пышущего здоровьем мужчины, лет тридцати пяти, были собраны в хвост на затылке.
Девушка, лет двадцати семи, с длинными косами пшеничного цвета, приветствуя, обратила взор на незнакомого юношу и со светлой вопросительной улыбкой кивнула ему.
– Да воссияет солнце, как прежде, над вами, – тут же откликнулся Грейн.
– Зови людей, пора выгружать провиант, – бодрым голосом повелел Фатэн, опуская первый ящик на барную стойку.
– Эй, народ! – повеселевший Лангор позвал завсегдатаев. – Хватит лясы точить, пора уж и делом заняться!
Двое за ближним столиком с готовностью выскочили на улицу вслед за Фатэном.
Грейн тоже решил помочь. На пустыре у трактира он увидел большую коляску, в которую был запряжен зеленый дракон. Он подошел ближе, и ему подали ящик.
– Что в них? – поинтересовался Грейн, передавая груз Лангору, который принимал ящики у стойки и уносил их в подсобку.
– Овощи, фрукты, вино и мука, – весело ответил тот. – Ты же видишь, здесь ничего не растет. Фат помогает нам, а мы помогаем отважным путникам, таким, как ты. Случайных здесь не бывает, здесь слишком опасно, – он подмигнул Грейну. – Фатэна мы зовем нашим добрым Вестником, потому что он делает все, чтобы в душах электов не угасала вера в перемены. Когда он приезжает, здесь все оживает. Вместе с ним к нам на время приходит изобилие.
Когда Фатэн внес в трактир последний ящик с продуктами, у полуволка инстинктивно затрепетали ноздри – его нюха коснулся опасный незнакомый запах.
– Вы ничего не чувствуете? – с тревогой спросил он.
Дверь распахнулась. В дверном проеме стояла девушка-эльф в длинном черно-зеленом платье с высоким стоячим воротником. Она пристально оглядела присутствующих, словно выискивая кого-то.
– Ничего себе! Я никогда не видел в Дрэйморе эльфов-калу, – удивился один из постояльцев трактира.
– Она не из Дрэймора, – процедил Фатэн, с опаской проследив за ее взглядом. Но он не успел ничего предпринять, как девушка выпустила два змеящихся темно-зеленых стебля.
– Нет! – выдохнул Фат.
Щупальца с огромной скоростью устремилось в сторону Мариэль, которая, присев на высокий стул возле стойки, болтала с барменшей. Грейн стоял ближе. С молниеносной реакцией, он преградил стеблям дорогу, приняв удар на себя. Он сразу узнал ее, ту, что метнула зеленые стебли, но не успев произнести ее имени, потерял сознание,.
В тот же миг едва уловимая тень пронеслась мимо присутствующих. Никто не понял, что случилось в последующие несколько секунд, потому что внимание всех было приковано к поверженному Грейну. Тень накрыла собой Мариэль и мутным облаком, проплыв над столиками, устремилась в распахнутую дверь, по пути увлекая за собой и эльфиню, на глазах превращающуюся в размытое пятно. Пораженные электы замерли с открытыми ртами.
– У-а-а-р-рр!!! – прогремел Фатэн в ярости, ударив по столу кулаком. – Фалькон, проклятый калу! Я убью его!
Фат рванулся к коляске, чтобы без промедления отправиться в погоню, но Лангор схватил его за руку.
– Он слишком быстр. Тебе не догнать его. А парень погибнет без твоей помощи. Похоже на отравление, – он указал на Грейна, лежащего без сознания. Лицо юноши приобрело синюшний оттенок. – Ты мог бы отвести его в Арун, – заметил он. – У вас есть необходимые травы для лечения.
– Он – полуволк. У него есть природная способность к регенерации, – процедил Фатэн, пытаясь вырвать руку.
– Я не доктор, но вижу, что тут необходима сторонняя помощь. Фат, призови свою рассудительность. Советую тебе не торопиться с погоней. Сначала разведай обстановку. Фалькон не убьет твою жену. Она нужна ему для каких-то своих целей. Отвезти мальчика в Арун – это недолго. Я могу поехать с тобой и помочь.
– Не надо. Вечно ты командуешь, – огрызнулся Фатэн, поднимая Грейна.
– Да, – твердо ответил Лангор. – Обычно я не ошибаюсь. И ты это знаешь.
9
Путешественницы шли по песчаной дорожке, пересекавшей пальмовый лес. Чем дальше они уходили от оазиса с источником жизненной силы, тем становилось прохладнее, воздух заметно остывал. Стало как будто темнее, и небо подернулось хмарью. Тени от деревьев стали глубже, и сумрак уже начал размывать их очертания, когда перед путницами открылась широкая дорога, вымощенная квадратными серыми плитами.
– Сколько же времени прошло с тех пор, как мы здесь? – спросила Майя. – Что-то быстро стемнело.
– Как знать… – без иронии сказала Моран. – По-моему, здесь всегда ночь. Солнца-то не бывает, потому и холодно, – сказала она, зябко передернув плечами.
Моран уже давно потеряла след, хотя и не признавалась в этом, и упорно продолжала шагать по мощеной дороге, ведь та в любом случае должна была куда-то их привести. И, наконец, на пути девушек встали громадные черные ворота с витиеватой надписью: «Врана».
– Искали дорогу к Храму, а пришли во Врану… - со вздохом проговорила Майя. – Это столица Дрэймора?
– Сейчас да, но когда-то Врана была столицей Гринтайла.
Приблизившись вплотную, Моран ухватилась за кованые завитки и с силой рванула их на себя, пытаясь открыть чугунную створу, затем навалившись спиной, потолкала ее внутрь, но мощные ворота даже не скрипнули.
Вдруг девушка встрепенулась, напрягла свой слух, и ноздри ее слабо шевельнулись.
– Кто-то скачет сюда… С очень большой скоростью… Слышишь, как колеса гремят по мостовой? Прячемся! – она показала рукой на чернеющие вдоль ограды кустарники и легкими прыжками поскакала в указанную ею сторону.
Несколько крупных песчинок колюче ударили Майю по лодыжке, и одна из них залетела в туфель. «От подошвы Моран отлетели», – подумалось ведьме. Девушка нагнулась, сняла с ноги мокасину и, посветив себе пульсарчиком, постучала перевернутой обувкой по мостовой, и вдруг глаза ее удивленно округлились, она явственно увидела, как прыгали на земле мелкие камушки. Вот теперь и она услышала отдаленный звук скачущих коней, от которого вибрировала земля. Майя, схоронившись за кустом, как ни вглядывалась в ночь, ничего не смогла рассмотреть. Рядом желтыми огоньками светились глаза Моран.
– Тр-р-рок, тр-р-рок, тр-р-рок! – по каменным плитам отчетливо покатился усиливающийся гул от мощных ударов копыт. Блещущие, как уголь, исполинские кони вынырнули из темноты и с грохотом пронесли мимо них черную карету. Ее бок, расписанный золотом, промелькнул перед глазами девушек и влетел в настежь распахнувшиеся ворота. Но Моран и Майя все же успели разглядеть лицо в окошке, полуприкрытое высоким стоячим воротником, – лицо в обрамлении голубых волос, поднятых кверху и красиво уложенных в локоны на макушке...
– Ты видела?! Ты видела?! Это же Флер… – воскликнула Майя и осеклась от неожиданности, когда Моран схватила ее за плечи и толкнула к воротам, чтобы успеть проскочить в них, пока они не захлопнулись сами собой.
Девушки бросились вслед за удаляющейся колесницей, но довольно скоро отстали.
ГЛАВА III: ВРАНА
1
За три часа до похищения Флер
Фалькон притаился на крыше одного из зданий. По безлюдной неосвещенной дороге опасливо бредет молодая пара, эти двое явно кого-то ищут, судя по тому, как тревожно они обследуют каждый закоулок. Заглянув в полуразвалившуюся будку сапожника, молодой элект нервно пнул ногой груду полусгнивших досок, бывших когда-то дверью.
– Мурри! Мурри, где ты?! – крикнула девушка, засунув голову в пустой оконный проем разоренной «Булочной».
– Ум-ри, ум-ри и ты! – гулко ответило им эхо.
Оба электа испуганно вздрогнули.
«Ну вот, опять чей-то ребенок нарушил запрет родителей и заигрался там, откуда можно и не вернуться», – ворохнулась вялая мысль в усталой голове Фалькона.
Своим острым кошачьим слухом он уловил коварный шепот калу, притаившихся за битыми окнами внутри заброшенных домов.
Молодая женщина распахивает дверь еще одного опустевшего жилища. Вылетев из темноты, прямо над ее головой с писком проносится большая летучая мышь. Электианка вскрикивает и отскакивает, но затем снова переступает порог и кричит во тьму имя своего сына. Никто не отзывается.
Мужчина тоже кричит, стоя в проходе следующего дома.
Фалькон ждет. Он знает, что будет дальше. Калу, подданным Дрэймора, дан наказ поддерживать его кровавую славу, и потому каждый новый день Дрейморская земля впитывает в себя свежие потоки крови.
Еще несколько минут напряженного ожидания, и тишину переулка взрывает дребезг разлетающегося стекла. Из окон выпрыгивают семеро страшных существ, окружая несчастных. Они кричат, рычат и воют, с диким смехом беснуются и скачут вокруг остолбенелых горожан, потрясая шестами, на которые насажены черепа алькоров, отказавшихся присягнуть новой правительнице. Элект ужаснулся, увидев на одном из калу лебединое оперенье – это были белые, волочащиеся по земле крылья, выломанные у кримелла , и бурые пятна засохшей крови на них видны были даже в полумраке ночи... Еще один ряженый мчится галопом по кругу, а на его голове неуклюже бьются обрезки кожистых крыльев ксалема…
– Убийцы… – потрясенно шепчет мужу молодая женщина. – Они убили алькоров и вырядились, как они…
Перед пленниками в бесовском вихре промелькнул блеклый чешуйчатый плащ на плечах следующего калу, очевидно, из шкуры некогда роскошного, блещущего серебром русалочьего хвоста. На шеях у мучителей болтаются ожерелья из клыков, когтей двуприродных алькоров. А лица – электианские ли лица у этих существ? – разглядеть невозможно, у некоторых ряженых – кожаные маски с прорезями для глаз, у остальных на головах – скальпы полуволков с длинными прядями волос, ниспадающими на лоб и щеки.
Фалькон был одним из них, и более того, он наблюдал за тем, как исполняются повеления его госпожи, ведь все эти падшие алькоры, которых теперь называют калу, что означает – «потерянные», подчинялись ему, как фавориту Великой Хартс. Он давно забыл, что такое жалость и сострадание, но сегодня он не в силах был участвовать во всеобщей кровавой оргии – не в силах побороть отвращение и ненависть к себе, не в силах подавить охватившую его печаль. Впрочем, он знал, что временами это странное чувство появляется в каждом из его соплеменников. Страшная депрессия накатывала на всех, кто принял подданство Повелительницы Тьмы.
Не дожидаясь, когда в его уши проникнут стоны и крики истерзанных электов, от которых хочется оглохнуть, надзирающий калу поспешно отвернулся и улетел прочь.
2
Фалькон приземлился на мраморный балкон. Почти не касаясь пола, он перелетел зал и коридор, и попытался незаметно прокрасться к себе мимо комнаты Веденья, в которой, как всегда, наблюдала за миром Элерана Хартс. Но у него не получилось.
– Здравствуй, Фэл. Не надо бегать от меня, милый, я соскучилась по тебе, – раздался за его спиной ненавистный голос.
– Зачем ты меня позвала? – холодно спросил Фалькон, отворачивая искаженное гримасой неприязни лицо.
– Из тебя получился прекрасный калу. Сильный, стойкий, коварный, обворожительный. Разве я не могу насладиться плодами своего могущества? – Элерана приблизилась к Фалькону вплотную и протянула худую кисть с голубоватой кожей и длинными пальцами к его щеке.
– Не прикасайся ко мне! – Фалькон резко отстранился, с омерзением отбрасывая ее руку.
- Ты смеешь отвергать меня?! - оскорбленная Хартс скривила фиолетовые губы и тут же вытащила из-под мантии голубой шар, размером с ладонь. Пронзив юношу взглядом разгневанного учителя, решившего наказать неблагодарного ученика, она провела своим острым коготком по шару. Послышался режущий ухо скрежет. А Фэл, прижав ладони к ушам, согнулся от боли и упал на колени.
В полнейшей тишине на каменном полу комнаты Веденья корчилось и билось в судорогах его тело. Вихрь стонов, вырываясь из глубин его подсознания, вселял в него ужас, смятение и отчаянье. Голоса всех страждущих Дрэймора он слышал внутри себя. Боль всех живых раздирала его кровоточащее сердце и вспышками молний пульсировала в висках. Это была ожившая объединенная память народа о первом пришествии тьмы, превратившей Гринтайл в Дрэймор. И именно эта всеобщая память не давала ему покоя… Чувство вины терзало его… Хотя он не помнил, в чем его преступление… О, как это невыносимо больно!..
– Встань, – приказал ему властный голос Хартс, и в то же мгновение все стихло.
