- Я ведь бездушное чудовище – такой ты меня считаешь? – язвительно улыбнулась высокая металлогласная женщина. – Разве я могу отказать себе в удовольствии причинить кому-то боль? А что касается твоих кошмаров… ты и сам знаешь, что тебе это только на пользу. Многие алькоры, малодушно присягнувшие мне, не могут обмануть подсознания, оно пробивается наружу, оно вопиет им: «Вы – ничтожества! Вы – предатели!», и оттого они еще больше мечутся и буйствуют, не находя покоя и удовлетворения. И, надо сказать, в этом, калу, ваше везение. Иначе вы шатались бы сейчас вокруг Падшей обители – слепые, безгласные, кривые и бесформенные, как кичупы. А для кичупов уже нет дороги назад – сгубили они свои души. Они глухи к зову Соула-Мировой души, ибо напрочь лишены собственной, так же, как и осмысленной воли. Так что, оно и к лучшему, что душа твоя, мой милый мальчик, болит и кровоточит, по крайней мере, она у тебя еще есть. Без Соула электианская раса медленно, но верно вырождается…
Полностью овладев собой, Фалькон поднял голову и горько усмехнулся.
– Я не понимаю, как в твоем гнилом сердце может жить любовь, хотя я сам никогда не испытывал ничего подобного.
– Вот именно, тебе не дано это понять. Запомни, раз и навсегда: ты всего лишь исполняешь мою волю, ты – мой слуга, – Элерана выделила последнее слово. – У тебя вообще не должно быть собственного мнения. – Хартс взглянула в зеркальную гладь круглого бассейна, располагавшегося в центре комнаты Веденья. – А теперь подойди сюда и посмотри на это.
Голубые воды бассейна зарябили, меняя цвет, и на нем отобразились три девушки, спускающиеся по пологому склону горы вниз, прямо к перекрестку дорог.
– Сейчас они подходят к дорожной развилке. Как быстро они продвигаются… не ко времени. Скорее всего, они пойдут по направлению к Храму. Но без Грейна им здесь делать нечего. Грейн пока на пути к Долине Отчаяния. Твоя задача их задержать. Отвлеки их чем-нибудь, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Кроме того, они вряд ли сумеют перебраться через каньон, окружающий храм. Возможно, нам придется им помочь преодолеть его. Но я не хочу, чтобы этот путь был для них слишком прост. Мне важно проверить их, испытать на прочность. Я должна быть уверена, что они справятся. Да и дополнительная закалка им не помешает.
А еще… мне нужна любовь. Настоящее сильное чувство, настолько сильное, что сломит любые преграды, стоящие на пути. А иначе им не победить. Тебе придется потрудиться для этого, Фалькон. Как тебе эта наивная ведьмочка? – В зеркале воды отразилась черноволосая девушка с нежным белокожим лицом и точеным носиком. – Ты посмотри, какие у девочки глаза – столько в них доверчивости… – сказала Хартс с такой интонацией, что было непонятно: восхищается она или глумится. – Такие, как она, очертя голову кидаются на помощь! Нет ни злобы, ни алчности в этой наивной душе… А лицо… а лицо так и светится теплом и лаской… – хриплым басом проговорила она, и в голосе ее прозвучала тоска. – А девчонка-то с характером! – тут же засмеялась Магисторша Тьмы. – Смотри, она чем-то недовольна, выговаривает что-то алькорше… При всей своей доброте она не больно-то поддается волчице!
Как ты думаешь, что ты должен сделать для того, чтобы она в тебя влюбилась?...
Фалькон угрюмо молчал. Сейчас, когда его перестало штормить от душераздирающих воплей и боли, он хотел только одного: быть бесчувственным, как камень, быть свободным, как воздух, а главное, никогда не впускать в себя чужие страдания.
– Правильно, ты должен вызвать в ней сострадание. А она пожертвует ради тебя, чем угодно, даже собственной жизнью, – с усмешкой проговорила Хартс и плавным движением руки задвинула лицо девушки в глубину картинки. Фигура Майи быстро уменьшилась и заняла свое место среди подруг, шагающих по песчаной дороге среди редких кустарников и одиноких зонтообразных пальм. – Путь до замка не должен казаться им слишком простым, – еще раз повторила она. – Пусть эти глупые девчонки как можно дольше думают, что они сильнее нас. Все должно выглядеть так, будто происходит само собой, помни это.
3
Большие черные двери с красными потеками распахнулись. Фалькон вошел в залу, легко неся на плече тело эльфини. Черный крылан, залетев следом, метнулся в темный угол.
– Фарох, забери, – приказал он. – Я усыпил ее.
Откуда-то из темноты, вдоль горящих свечей двинулась длинная тень. Горбатый и кривоногий коротышка, походивший на тролля, приблизился к хозяину. Фалькон слегка наклонился, его ноша плавно перебазировалась на выпуклую спину Фароха, и тот шустро унес ее куда-то.
Когда эльфиня проснулась, первое, что она увидела – это легчайший прозрачный занавес из красного шелка. Флер никогда такого роскошного ложа не видала. По углам его поднимались резные деревянные колонны, к которым крепились присборенные полотнища черного бархатного навеса. Я, как графиня, тут лежу, – удивилась девушка. – И как же я сюда попала?
Восстановив в памяти цепочку последних событий, Флер, как ошпаренная, соскочила с кровати и стала поспешно осмотривать себя: свои руки, ноги, тело… Слава духам! Повезло! Отделалась парой синяков и царапин… Эльфиня, облегченно вздохнула, радуясь, что не стала пищей напавшего на нее ягуара. И лежит она сейчас не в логове хищного зверя, а в доме какого-то богатого электа. Флер снова вздохнула, с грустью расправляя на себе розовую кофточку, вернее, бывшую когда-то розовой, а теперь серую от приключений в пустыне… И клетчатая зеленая юбка, которую она раньше любила, показалась ей сейчас такой потрепанной и совсем уж простенькой на вид…
Эльфиня огляделась: зловещие черные стены с пылающими вензелями, красные светильники… Мрачновато, пожалуй, но вполне изысканно. Девушка выглянула в окно: сквозь глубокий сумрак даже улица не проглядывалась. Флер открыла дверь, чтобы выйти, и от неожиданности замерла в дверях… Глаза ее испуганно округлились. Молодой мужчина загадочно улыбнулся и шагнул вперед – прямо на нее – так, что девушке пришлось невольно отступить.
– Меня зовут Фалькон. Для тебя – просто Фэл. Знаешь, почему ты здесь? – он смотрел на эльфиню, не мигая и не отводя взгляда, как будто мог читать ее мысли. – Только здесь твои тайные мечты станут реальностью, – сказал он так, как будто Флер всю жизнь только этого и ждала. – Здесь ты получишь все, что ты заслуживаешь! Силу. Власть. Роскошь. Уважение. Тебе ведь всегда этого не хватало, правда?
Пройдя в комнату, Фалькон вальяжно расположился в кресле. Эльфиня же робко присела на краешек красного кожаного дивана, повинуясь приглашающему жесту хозяина дома.
Хотя от электа не исходило никакой прямой опасности, и ничего пугающего не было в его облике, Флер как-то сразу заробела перед ним. К тому же этот тип смотрел на нее… как-то непонятно – с насмешкой, что ли? То, что она для него – ничего особенного, это она тоже поняла – не дура же. И еще Флер подумала вот о чем: хоть он и красавчик, а это сразу бросается в глаза, – она ни за что не увлеклась бы им! Непонятный он какой-то… Нет, никогда бы она не влюбилась в такого, кого тянет посмеяться над ней. Ей нужен такой… чтоб был ее верным рыцарем, чтобы преклонялся перед ней, как перед королевой, спасал ее от врагов, совершал ради нее разные подвиги... И чтоб прихоти ее исполнял, капризы… Сама Флер терпеть не может, когда кто-то пытается быть выше ее. Как же эта Моран достала ее своими приказами, тоже мне воевода с мечом! А Майя – она, конечно, добрая, но и ей временами хочется сказать: «Заткнись, а? Надоело!». Только они одни – умные, только они все знают! Но, несмотря на постоянное желание дать отпор всем умникам, Флер по опыту прежней жизни ясно понимала, что проклятая неуверенность мешает ей и здесь: противостоять Фалькону ей далеко не по силам. И она с готовностью, без всякого сопротивления признала его власть и авторитет.
– Тебе всегда хотелось быть лучшей, правда? Лучше тех, кто обогнал тебя в школе лекарей. Лучше Моран, которая стала знаменитой оттого, что спасала вашу деревню от разбойных набегов из Дрэймора, когда угоняли скот, грабили амбары. А ты в это время, не надеясь на свои силы, сидела в собственном погребе и дрожала от страха. Никто тебя не ценил. О тебе не знали. Тебя не уважали. Хочешь, все изменится? Ты мечтала о славе, верно?
Флер смущенно улыбнулась, вспоминая о своих детских и юношеских мечтах. Ей представлялось, как она в богатом платье с высоким стоячим воротником проезжает в шикарной карете сквозь толпу, которая забрасывает ее охапками цветов с восторженными криками: Да здравствует, эльфийская графиня ФЛЕР! ФЛЕР! ФЛЕР!
– Ах, эта проклятая неуверенность в себе! Она мешает тебе! - почти слово в слово Фалькон повторил ее недавние мысли.
Он помолчал, вглядываясь в ее испуганные глаза, потом вдруг ободряюще улыбнулся:
– Ты мало себя ценишь, Флер! А ведь тебе дана большая сила. Скажи, а ты часто пользуешься своим даром выбрасывать побеги?
Флер немного воспряла, оттого, что он знает о ее талантах.
– Да нет… Пугалась я этого дара… Но когда Моран меня высмеяла, я разозлилась и в первый раз попыталась псоящера задушить. И получилось!
– А что ты еще умеешь? – заинтересовался Фалькон.
– В магической школе я как-то практиковалась козла опутывать зелеными стеблями, чтобы обездвижить. Преподавательница говорила, что, если сильно разозлиться, я могу шипы выпускать и яд впрыскивать! Только я не думала, что это может в жизни пригодиться. Я даже не пробовала ни разу… Я ведь больных лечила…
– Что ж. Попробуем, – серьезно произнес калу. – Надо мне с тобой поработать. Может, в тебе есть еще какие скрытые таланты.
4
Фалькон со своей помощницей Флер и с их новой добычей – похищенной женой Фатэна – приземлился на том самом перекрестке, где несколько часов назад три путницы-чужеземки пытались выяснить, какая из трех дорог ведет к храму. Их уже поджидал его слуга Фарох. Он сидел на облучке черной кареты, украшенной золотыми завитками и запряженной вороными конями, которые, фыркая, нетерпеливо переступали копытами.
Карлик учтиво распахнул двери кареты перед хозяином, и тот бережно положил на сиденье тело Мариэль. Она была связана, а рот был заткнут кляпом.
– Скачите сейчас во Врану. – приказал Фалькон эльфине. – Фарох отвезет тебя в Падшую обитель и поможет приготовиться к обряду Посвящения. До чертовой дюжины нам не хватает еще одной, юной и невинной. Я тебе ее доставлю. Надеюсь, ты будешь довольна, – добавил он, снова поднимаясь в воздух.
Летучая мышь, его неизменная спутница, полетела следом.
5
Не сумев догнать черную карету, запыхавшиеся путницы, присели отдохнуть на скамейку.
– Ничего себе, – тихо сказала Майя. – И как прикажете это понимать?
– Значит, она теперь с ними, – так же тихо проговорила Моран, с трудом приходя в себя от потрясения. – Они ее похитили. Теперь она будет служить им, – уже бесстрастно сообщила она Майе. – Имей это ввиду, и чтоб больше никаких соплей, ясно?
Ведьма промолчала, повздыхала, молча оглаживая на коленях старенькую замшевую юбку, которую ей дала Флер, и, наконец, подняв голову, огляделась.
– Вот она какая, Врана, – проговорила она, разглядывая широкий мощеный тротуар. – Довольно прилично смотрится для адской обители. Скамьи на обочинах, подстриженные кустарники, зажженные фонари – ничего устрашающего – все вполне по-городски.
Девушки шли по пустынной улице в том же направлении, куда укатила карета, в которой величественно восседала эльфиня с волосами, зачесанными кверху, как у сановитой дамы. Фонари уже не освещали им путь, один за другим они погасли, как только путницы отошли подальше от ворот и углубились в город. Но, как выяснила для себя Майя, глаз быстро привыкает к полумраку, и вскоре в искусственном освещении уже не было необходимости. Город казался вымершим. Темные окна полуразрушенных и сохранивших внешнюю целостность особняков смотрели на них холодно и отчужденно.
– Как ты думаешь, здесь еще кто-то живет?
– Все, кто не покорился тьме, покинули этот город, – ответила Моран. – Но, наверно, где-то есть жилые районы, Врана-то большая. – Полуволчица потянула носом воздух. – Не чувствую никаких других запахов, кроме твоего. Я потеряла след, – огорченно призналась она и вдруг без обычной для себя жесткости добавила. – А я тебя видела в Мэллоре пару раз, но ты не из местных.
– Да, – согласилась Майя, – я училась в мэллорской школе ведьм. А живу я рядом, в небольшой деревушке. Но у нас только одна маленькая и беспрофильная школа. Мама хотела, чтобы я получила хорошее образование и отправила меня в Мэллор. А ты как там оказалась? Ты чужеземка, это видно сразу.
– За братом поехала, – нехотя соврала Моран. – Он учился в Гномеле, а я с гномами жить не могу, они такие зануды: непрерывно что-нибудь мастерят, строят, куют и других занятий за дело не признают. По ним – все бездельники, кто на них не похож… Мэллор находится недалеко от Гномеля. Вот я и решила поселиться там: и к брату близко, но и от гномов подальше...
Майя засмеялась.
– Твой брат такой же дюжий, как и ты… Я его видела издалека. Представляю: стоит верзила возле наковальни, а вокруг него бегают мелкие гномы и писклявыми голосами учат его оружие ковать. Я и не думала, что мне доведется в Гномеле побывать. Но пришлось там диадему разыскивать… – объяснила Майя.
– С тобой все ясно. В твоей жизни все зависит от случая. Даже то, что ты училась в школе ведьм… Какая ж из тебя ведьма? А то, что ты здесь? Ты никогда не ставила себе целью проникнуть в Дрэймор, а вот надо же, в какой ад тебя случайно занесло, такую мягонькую и такую нежную, – высокомерно усмехнулась Моран.
Майя огляделась вокруг.
– Как тут безлюдно... И мы с тобой так разговорились, как будто нет никакой опасности…– с тревогой проронила она.
Моран вдруг насторожилась. Она заметила, как что-то скользнуло за угол.
– Оу! – послышался размытый, как эхо, зов.
Моран стремглав кинулась в ту сторону, где только что скрылось непонятное существо, Майя – за ней. Улица была пуста. Девушки внимательно вглядывались в длинный ряд домов.
– Оу! – отчетливо повторился тот же звук.
Моран мгновенно определила, куда метнулся призрак, и стрелой влетела в один из заброшенных двухэтажных особняков. Майя заметила, что мансарда была украшена деревянным рельефом солнышка, простирающего во все стороны длинные лучики, похожие на ручки с раскрытыми ладошками. Разглядывая резьбу, ведьма замешкалась, затем, спохватившись, бросилась следом за волчицей.
Войдя в холл, она огляделась. Было темно и тихо. Ведьма позвала охотницу, но никто не отозвался. Майя пролезла в одну из комнат через дыру в запертой двери.
Полностью овладев собой, Фалькон поднял голову и горько усмехнулся.
– Я не понимаю, как в твоем гнилом сердце может жить любовь, хотя я сам никогда не испытывал ничего подобного.
– Вот именно, тебе не дано это понять. Запомни, раз и навсегда: ты всего лишь исполняешь мою волю, ты – мой слуга, – Элерана выделила последнее слово. – У тебя вообще не должно быть собственного мнения. – Хартс взглянула в зеркальную гладь круглого бассейна, располагавшегося в центре комнаты Веденья. – А теперь подойди сюда и посмотри на это.
Голубые воды бассейна зарябили, меняя цвет, и на нем отобразились три девушки, спускающиеся по пологому склону горы вниз, прямо к перекрестку дорог.
– Сейчас они подходят к дорожной развилке. Как быстро они продвигаются… не ко времени. Скорее всего, они пойдут по направлению к Храму. Но без Грейна им здесь делать нечего. Грейн пока на пути к Долине Отчаяния. Твоя задача их задержать. Отвлеки их чем-нибудь, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Кроме того, они вряд ли сумеют перебраться через каньон, окружающий храм. Возможно, нам придется им помочь преодолеть его. Но я не хочу, чтобы этот путь был для них слишком прост. Мне важно проверить их, испытать на прочность. Я должна быть уверена, что они справятся. Да и дополнительная закалка им не помешает.
А еще… мне нужна любовь. Настоящее сильное чувство, настолько сильное, что сломит любые преграды, стоящие на пути. А иначе им не победить. Тебе придется потрудиться для этого, Фалькон. Как тебе эта наивная ведьмочка? – В зеркале воды отразилась черноволосая девушка с нежным белокожим лицом и точеным носиком. – Ты посмотри, какие у девочки глаза – столько в них доверчивости… – сказала Хартс с такой интонацией, что было непонятно: восхищается она или глумится. – Такие, как она, очертя голову кидаются на помощь! Нет ни злобы, ни алчности в этой наивной душе… А лицо… а лицо так и светится теплом и лаской… – хриплым басом проговорила она, и в голосе ее прозвучала тоска. – А девчонка-то с характером! – тут же засмеялась Магисторша Тьмы. – Смотри, она чем-то недовольна, выговаривает что-то алькорше… При всей своей доброте она не больно-то поддается волчице!
Как ты думаешь, что ты должен сделать для того, чтобы она в тебя влюбилась?...
Фалькон угрюмо молчал. Сейчас, когда его перестало штормить от душераздирающих воплей и боли, он хотел только одного: быть бесчувственным, как камень, быть свободным, как воздух, а главное, никогда не впускать в себя чужие страдания.
– Правильно, ты должен вызвать в ней сострадание. А она пожертвует ради тебя, чем угодно, даже собственной жизнью, – с усмешкой проговорила Хартс и плавным движением руки задвинула лицо девушки в глубину картинки. Фигура Майи быстро уменьшилась и заняла свое место среди подруг, шагающих по песчаной дороге среди редких кустарников и одиноких зонтообразных пальм. – Путь до замка не должен казаться им слишком простым, – еще раз повторила она. – Пусть эти глупые девчонки как можно дольше думают, что они сильнее нас. Все должно выглядеть так, будто происходит само собой, помни это.
3
Большие черные двери с красными потеками распахнулись. Фалькон вошел в залу, легко неся на плече тело эльфини. Черный крылан, залетев следом, метнулся в темный угол.
– Фарох, забери, – приказал он. – Я усыпил ее.
Откуда-то из темноты, вдоль горящих свечей двинулась длинная тень. Горбатый и кривоногий коротышка, походивший на тролля, приблизился к хозяину. Фалькон слегка наклонился, его ноша плавно перебазировалась на выпуклую спину Фароха, и тот шустро унес ее куда-то.
Когда эльфиня проснулась, первое, что она увидела – это легчайший прозрачный занавес из красного шелка. Флер никогда такого роскошного ложа не видала. По углам его поднимались резные деревянные колонны, к которым крепились присборенные полотнища черного бархатного навеса. Я, как графиня, тут лежу, – удивилась девушка. – И как же я сюда попала?
Восстановив в памяти цепочку последних событий, Флер, как ошпаренная, соскочила с кровати и стала поспешно осмотривать себя: свои руки, ноги, тело… Слава духам! Повезло! Отделалась парой синяков и царапин… Эльфиня, облегченно вздохнула, радуясь, что не стала пищей напавшего на нее ягуара. И лежит она сейчас не в логове хищного зверя, а в доме какого-то богатого электа. Флер снова вздохнула, с грустью расправляя на себе розовую кофточку, вернее, бывшую когда-то розовой, а теперь серую от приключений в пустыне… И клетчатая зеленая юбка, которую она раньше любила, показалась ей сейчас такой потрепанной и совсем уж простенькой на вид…
Эльфиня огляделась: зловещие черные стены с пылающими вензелями, красные светильники… Мрачновато, пожалуй, но вполне изысканно. Девушка выглянула в окно: сквозь глубокий сумрак даже улица не проглядывалась. Флер открыла дверь, чтобы выйти, и от неожиданности замерла в дверях… Глаза ее испуганно округлились. Молодой мужчина загадочно улыбнулся и шагнул вперед – прямо на нее – так, что девушке пришлось невольно отступить.
– Меня зовут Фалькон. Для тебя – просто Фэл. Знаешь, почему ты здесь? – он смотрел на эльфиню, не мигая и не отводя взгляда, как будто мог читать ее мысли. – Только здесь твои тайные мечты станут реальностью, – сказал он так, как будто Флер всю жизнь только этого и ждала. – Здесь ты получишь все, что ты заслуживаешь! Силу. Власть. Роскошь. Уважение. Тебе ведь всегда этого не хватало, правда?
Пройдя в комнату, Фалькон вальяжно расположился в кресле. Эльфиня же робко присела на краешек красного кожаного дивана, повинуясь приглашающему жесту хозяина дома.
Хотя от электа не исходило никакой прямой опасности, и ничего пугающего не было в его облике, Флер как-то сразу заробела перед ним. К тому же этот тип смотрел на нее… как-то непонятно – с насмешкой, что ли? То, что она для него – ничего особенного, это она тоже поняла – не дура же. И еще Флер подумала вот о чем: хоть он и красавчик, а это сразу бросается в глаза, – она ни за что не увлеклась бы им! Непонятный он какой-то… Нет, никогда бы она не влюбилась в такого, кого тянет посмеяться над ней. Ей нужен такой… чтоб был ее верным рыцарем, чтобы преклонялся перед ней, как перед королевой, спасал ее от врагов, совершал ради нее разные подвиги... И чтоб прихоти ее исполнял, капризы… Сама Флер терпеть не может, когда кто-то пытается быть выше ее. Как же эта Моран достала ее своими приказами, тоже мне воевода с мечом! А Майя – она, конечно, добрая, но и ей временами хочется сказать: «Заткнись, а? Надоело!». Только они одни – умные, только они все знают! Но, несмотря на постоянное желание дать отпор всем умникам, Флер по опыту прежней жизни ясно понимала, что проклятая неуверенность мешает ей и здесь: противостоять Фалькону ей далеко не по силам. И она с готовностью, без всякого сопротивления признала его власть и авторитет.
– Тебе всегда хотелось быть лучшей, правда? Лучше тех, кто обогнал тебя в школе лекарей. Лучше Моран, которая стала знаменитой оттого, что спасала вашу деревню от разбойных набегов из Дрэймора, когда угоняли скот, грабили амбары. А ты в это время, не надеясь на свои силы, сидела в собственном погребе и дрожала от страха. Никто тебя не ценил. О тебе не знали. Тебя не уважали. Хочешь, все изменится? Ты мечтала о славе, верно?
Флер смущенно улыбнулась, вспоминая о своих детских и юношеских мечтах. Ей представлялось, как она в богатом платье с высоким стоячим воротником проезжает в шикарной карете сквозь толпу, которая забрасывает ее охапками цветов с восторженными криками: Да здравствует, эльфийская графиня ФЛЕР! ФЛЕР! ФЛЕР!
– Ах, эта проклятая неуверенность в себе! Она мешает тебе! - почти слово в слово Фалькон повторил ее недавние мысли.
Он помолчал, вглядываясь в ее испуганные глаза, потом вдруг ободряюще улыбнулся:
– Ты мало себя ценишь, Флер! А ведь тебе дана большая сила. Скажи, а ты часто пользуешься своим даром выбрасывать побеги?
Флер немного воспряла, оттого, что он знает о ее талантах.
– Да нет… Пугалась я этого дара… Но когда Моран меня высмеяла, я разозлилась и в первый раз попыталась псоящера задушить. И получилось!
– А что ты еще умеешь? – заинтересовался Фалькон.
– В магической школе я как-то практиковалась козла опутывать зелеными стеблями, чтобы обездвижить. Преподавательница говорила, что, если сильно разозлиться, я могу шипы выпускать и яд впрыскивать! Только я не думала, что это может в жизни пригодиться. Я даже не пробовала ни разу… Я ведь больных лечила…
– Что ж. Попробуем, – серьезно произнес калу. – Надо мне с тобой поработать. Может, в тебе есть еще какие скрытые таланты.
4
Фалькон со своей помощницей Флер и с их новой добычей – похищенной женой Фатэна – приземлился на том самом перекрестке, где несколько часов назад три путницы-чужеземки пытались выяснить, какая из трех дорог ведет к храму. Их уже поджидал его слуга Фарох. Он сидел на облучке черной кареты, украшенной золотыми завитками и запряженной вороными конями, которые, фыркая, нетерпеливо переступали копытами.
Карлик учтиво распахнул двери кареты перед хозяином, и тот бережно положил на сиденье тело Мариэль. Она была связана, а рот был заткнут кляпом.
– Скачите сейчас во Врану. – приказал Фалькон эльфине. – Фарох отвезет тебя в Падшую обитель и поможет приготовиться к обряду Посвящения. До чертовой дюжины нам не хватает еще одной, юной и невинной. Я тебе ее доставлю. Надеюсь, ты будешь довольна, – добавил он, снова поднимаясь в воздух.
Летучая мышь, его неизменная спутница, полетела следом.
5
Не сумев догнать черную карету, запыхавшиеся путницы, присели отдохнуть на скамейку.
– Ничего себе, – тихо сказала Майя. – И как прикажете это понимать?
– Значит, она теперь с ними, – так же тихо проговорила Моран, с трудом приходя в себя от потрясения. – Они ее похитили. Теперь она будет служить им, – уже бесстрастно сообщила она Майе. – Имей это ввиду, и чтоб больше никаких соплей, ясно?
Ведьма промолчала, повздыхала, молча оглаживая на коленях старенькую замшевую юбку, которую ей дала Флер, и, наконец, подняв голову, огляделась.
– Вот она какая, Врана, – проговорила она, разглядывая широкий мощеный тротуар. – Довольно прилично смотрится для адской обители. Скамьи на обочинах, подстриженные кустарники, зажженные фонари – ничего устрашающего – все вполне по-городски.
Девушки шли по пустынной улице в том же направлении, куда укатила карета, в которой величественно восседала эльфиня с волосами, зачесанными кверху, как у сановитой дамы. Фонари уже не освещали им путь, один за другим они погасли, как только путницы отошли подальше от ворот и углубились в город. Но, как выяснила для себя Майя, глаз быстро привыкает к полумраку, и вскоре в искусственном освещении уже не было необходимости. Город казался вымершим. Темные окна полуразрушенных и сохранивших внешнюю целостность особняков смотрели на них холодно и отчужденно.
– Как ты думаешь, здесь еще кто-то живет?
– Все, кто не покорился тьме, покинули этот город, – ответила Моран. – Но, наверно, где-то есть жилые районы, Врана-то большая. – Полуволчица потянула носом воздух. – Не чувствую никаких других запахов, кроме твоего. Я потеряла след, – огорченно призналась она и вдруг без обычной для себя жесткости добавила. – А я тебя видела в Мэллоре пару раз, но ты не из местных.
– Да, – согласилась Майя, – я училась в мэллорской школе ведьм. А живу я рядом, в небольшой деревушке. Но у нас только одна маленькая и беспрофильная школа. Мама хотела, чтобы я получила хорошее образование и отправила меня в Мэллор. А ты как там оказалась? Ты чужеземка, это видно сразу.
– За братом поехала, – нехотя соврала Моран. – Он учился в Гномеле, а я с гномами жить не могу, они такие зануды: непрерывно что-нибудь мастерят, строят, куют и других занятий за дело не признают. По ним – все бездельники, кто на них не похож… Мэллор находится недалеко от Гномеля. Вот я и решила поселиться там: и к брату близко, но и от гномов подальше...
Майя засмеялась.
– Твой брат такой же дюжий, как и ты… Я его видела издалека. Представляю: стоит верзила возле наковальни, а вокруг него бегают мелкие гномы и писклявыми голосами учат его оружие ковать. Я и не думала, что мне доведется в Гномеле побывать. Но пришлось там диадему разыскивать… – объяснила Майя.
– С тобой все ясно. В твоей жизни все зависит от случая. Даже то, что ты училась в школе ведьм… Какая ж из тебя ведьма? А то, что ты здесь? Ты никогда не ставила себе целью проникнуть в Дрэймор, а вот надо же, в какой ад тебя случайно занесло, такую мягонькую и такую нежную, – высокомерно усмехнулась Моран.
Майя огляделась вокруг.
– Как тут безлюдно... И мы с тобой так разговорились, как будто нет никакой опасности…– с тревогой проронила она.
Моран вдруг насторожилась. Она заметила, как что-то скользнуло за угол.
– Оу! – послышался размытый, как эхо, зов.
Моран стремглав кинулась в ту сторону, где только что скрылось непонятное существо, Майя – за ней. Улица была пуста. Девушки внимательно вглядывались в длинный ряд домов.
– Оу! – отчетливо повторился тот же звук.
Моран мгновенно определила, куда метнулся призрак, и стрелой влетела в один из заброшенных двухэтажных особняков. Майя заметила, что мансарда была украшена деревянным рельефом солнышка, простирающего во все стороны длинные лучики, похожие на ручки с раскрытыми ладошками. Разглядывая резьбу, ведьма замешкалась, затем, спохватившись, бросилась следом за волчицей.
Войдя в холл, она огляделась. Было темно и тихо. Ведьма позвала охотницу, но никто не отозвался. Майя пролезла в одну из комнат через дыру в запертой двери.
