Светло-голубым – ледяным – нервно поигрывал Лопоухий. Огненно-желтый – молниевый – сверкал и переливался в корявой лапе Коренастого. А борец с багровыми кругами вокруг глаз («Это тот, которого я саданула пятками по шарам», – догадалась Моран) сжимал в руках поблескивающую зеленую сферу .
Они игриво подкидывали их в руках. Вверх, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз – и вшшш!!! – кислотный пульсар с шипением полетел в Моран. Но та со своей молниеносной реакцией успела отскочить. Шар врезался в стену амфитеатра, и в месте удара тут же образовалась дымящаяся пробоина. Ее края на глазах разъедались и оплывали.
Зрители на трибунах дружно охнули.
А ледяной пульсар волчица каким-то непостижимым образом отбила мечом. И тот полетел обратно – в хозяина. Моран ощутила, как колючей змейкой пробежал по ее коже обжигающий холод и переложила рукоять меча из внезапно онемевшей правой ладони в левую. Вся рука, вплоть до самого плеча, покрылась инеем. «Грейся! Жарко!» – на автоматизме, едва, шевельнув губами, приказала себе алькорша, и тут же ее способность к регенерации сработала: тонкая корка льда, которой была покрыта ее рука, стала таять и отваливаться. Стряхнув с локтя последние капли воды, девушка подняла глаза на своих противников. Меловая бледность покрыла лица Коренастого и того, что с багровыми фингалами до самых скул. Они оба с ужасом смотрели на самого молодого из них, уже бездыханного Лопоухого, который в считанные секунды превратился в ледяную статую.
Но владелец молниевого пульсара быстро взял себя в руки: несмотря на гибель товарища, Коренастый не потерял самоуверенности. Прищур, толчок – и последний шар, ослепительно полыхая огнем, полетел в цель. Девушка пригнулась и тут же обернулась посмотреть, как молния ударит в стену. Но светящаяся сфера, описав дугу, со стремительным верчением понеслась обратно – к назначенному объекту поражения – к ней, полуволчице Моран.
Воительница побежала. Она сделала круг вдоль арены, усиленно соображая, как избавиться от шаровой молнии, неотступно летящей следом. Поднапрягшись, Моран сделала мощный рывок, чтобы увеличить отрыв и выиграть пару секунд - ровно столько, чтобы остановиться и выхватить из ножен меч. Двумя руками она подняла его и замерла в ожидании. Как только шар коснулся стального острия, Моран быстрым движением воткнула его в песок. Сгусток электричества ушел в землю.
– Все, заземлила, – удовлетворенно сообщила девушка и устало улыбнулась.
Она потрясла обожженными ладонями и слегка подула на них.
– Надеюсь, это ваш последний фокус, – произнесла Моран, подходя к борцам из Мэллора.
Парни молчали, растерянно глядя на нее. Но Коренастый не захотел мириться с поражением. Внезапно, толкнув своего товарища на Моран с намереньем сбить ее с ног, он ринулся к ее мечу, ухватился за эфес, но вытащить его из земли и обезоружить ее не успел.. Полуволчица зарычала…
Кисти ее рук со вздутыми волдырями от ожогов стали вытягиваться, на пальцах появились ножеподобные острые когти. Золотисто-желтые глаза стали ярче, будто засветились. Она прыгнула на склоненную спину Коренастого и стала в кровь раздирать его тело. Когда вопящему от боли электу удалось, наконец, скинуть с себя разъяренную волчицу и выпрямиться, тихий возглас удивления прокатился по рядам зрителей: из глубоких рваных борозд клочьями свисало мясо и струйками стекала кровь.
– Какой ослепительный триумф! Три раунда подряд! Три блистательные победы! – гремел над стадионом голос комментатора, перекрывая рев толпы. – Приветствуем чемпионку гладиаторских боев – Моран!
– Мо-ран!!! Мо-ран!!! Мо-ран!!! – неистовствуя, скандировали зрители.
3
Моран вошла в кабинет мэра Мэллора, и хотя ее бесстрастное лицо не выражало никакой угрозы, он вжался в спинку своего рабочего кресла.
– Я хочу получить гонорар за свои последние бои. И все, баста! Больше я в такие игры не играю. Надоел мне ваш кровавый цирк.
– Да-да, конечно, конечно. Я все оплачу. Вот, – он вынул из кованого сундучка два мешочка из кожи, перевязанных красной ленточкой, и подвинул ей. – Это было грандиозное представление! Очень-очень впечатляюще! Весь город только и говорит о твоей победе, – заискивающе добавил он.
Моран вытряхнула золотые монеты на стол и деловито все пересчитала. Часть денег она всыпала обратно в кошелек и отодвинула от себя.
– Это много. Лишнего не возьму.
Мэр угодливо захихикал и мягким движением снова подтолкнул к ней кожаный кошель.
– Это задаток. У меня к вам маленькая просьба…
Но Моран даже не взглянула на деньги и с твердой решимостью покачала головой.
– Мне и этих денег надолго хватит. Не уговаривай меня. Ты же знаешь, я хочу завязать с боями и начать новую жизнь. Нас, полуволков, и без того все ненавидят, – Моран повернулась, чтобы уйти.
– Погоди-погоди! Я думаю, мое предложение тебя заинтересует, – торопливо проговорил мэр. - На соседнюю деревню частенько нападает стая полуволков. Они требуют дань в обмен на спокойствие жителей. Но сами творят, что хотят. Хулиганят, избивают и грабят честный народ. Деревня Ургун – довольно богатая, и глава поселения обещает хорошее вознаграждение за поимку разбойников. Ты ведь сама говорила, что эти волкчкоры позорят ваш род. К тому же, спасение мирных электов должно благотворно повлиять на вашу с братом репутацию.
– Да, уж, – проворчала Моран. – Слабаки. Сами виноваты, что растеряли с годами свою духовную силу. Только и знаете, что жрать и развлекаться… Вы разленились и выродились. А тех, кто лучше вас, боитесь и ненавидите. Если бы вы приняли нас должным образом, а не выгнали в леса, никто бы не грабил ваши деревни! Ладно, я согласна, – девушка быстрым движением сгребла кошелек со стола. – Я еще за битву с морраками со стаей не рассчиталась. Сегодня же отправлюсь туда.
4
Как это обычно бывает в здешних краях, ночь упала, как занавес, и стало непроглядно темно. Но взошла луна, посеребрив траву на пустыре, и на тропу, ведущую к лесу, упал ее холодный свет. Россыпь звезд высветила мохнатые, угрюмо шелестящие на ветру верхушки деревьев.
Но внутри дремучей чащобы было по-прежнему темно. Лунное сияние не проникало сквозь густые кроны листвы. И когда девушка шагнула в сень ночного леса, мрак полностью поглотил ее очертания.
Сквозь щелканье и переливчатую трель птиц прорвался низкий басовитый рев зверя. Над головой зловеще прозвучал хохот ночной обитательницы дебрей. Но девушка привычно ступала по мшистой пружинящей почве, обходила острые суки и пригибалась от низко нависших ветвей. Это была ее родная стихия, а желтые глаза ее по-звериному светились в темноте. Среди черных стволов замелькало несколько таких же движущихся огоньков. Потом их стало больше. Они медленно окружали ее. Собратья по стае, мгновенно чувствующие приближение своих и чужих, по запаху шли на встречу с ней. Длинные волосы серебристо-серого цвета обрамляли их бледные лица, и золотыми огоньками вспыхивали во мраке ночи их глаза. Эти несколько мужчин и женщин были так же молоды и сильны, как и тысячелетие назад.
– Я принесла вам вознаграждение от мэра за то, что вы расправились со сворой морраков, напавших на Мэллор неделю назад, – сообщила им Моран. – Вот еще вам награда за эскорт мимо Дрэймора, – она торжествующе засмеялась и бросила в воздух несколько мешочков золота, и те с тихим звоном упали в ладони предводителя стаи Фейра. – Лихо у вас получилось с шестами, на которые нанизаны окровавленные головы псоящеров! Пусть знают, что им не удастся нас запугать! – девушка опустила голову и с сожалением добавила. – Жаль только, что мэллорцы до сих пор враждебно относятся к нам. Ходят слухи, что стая полуволков грабит соседние селения. Нужно разобраться с теми, кто порочит наше доброе имя. Деревня называется Ургун. Там находится их стойбище.
По знаку вожака полуволки скоро и бесшумно скрылись в пуще леса.
Только могучий и статный Фейр остался с Моран. Его золотисто-зеленые глаза фосфорически светились в темноте, и девушка знала, что дело не только в особенностях строения глаз у людей их расы. В его горящем взгляде было столько радости от встречи с ней, что жесткое и воинственное лицо Моран смягчилось на миг, и по ее надменным губам скользнула смущенная улыбка.
Фейр протянул руки и привлек ее к себе.
– Я восхищаюсь тобой! Я всегда удивляюсь, как ты упрямо отстаиваешь репутацию полуволков. Мне стыдно, что тебе постоянно приходится прикрывать нас, – произнес он с пылом.
Моран лишь на мгновение прижалась к нему, затем мягко отстранилась и задумчиво повернула к нему голову. Но глаза ее, снова холодные и волевые, отрешенно смотрели куда-то в пространство, и билась в них неотступная мысль.
– Я, как и многие полуволки, считаю, что наш гордый и сильный народ должен занять достойное место среди электов. Наш род всегда был независимым, таким и останется. Когда-нибудь власть в этих краях будет принадлежать нам, алькорам-полуволкам.
– Ты же знаешь, – не согласился Фейр, – мы здесь чужие – в этих краях. Были и остаемся.
– Да, пока мы – чужеземцы и живем на земле электов. Нас мало, и мы вынуждены подчиняться их законам, чтобы жить с ними в мире. Но мы – алькоры, а они – простые электы, и у них нет той силы и той мудрости, что есть у нас. Надо сделать так, чтобы они нуждались в нашей силе и верили нам. И тогда не они, а мы будем у руля! Но без вашей помощи мне не справиться. У всех алькоров-полуволков – подмоченная репутация, вы делаете все, чтобы жители Мэллора вас опасались. Нельзя разрушать доверия электов. Надо пользоваться их слабостью и постоянно делать им услуги, чтобы достичь своей цели.
– По-моему, это они пользуются нами, – грустно улыбнулся Фейр. – Мы – отбросы погибшей цивилизации. Рыщем, как гиены или шакалы… Моран, если я тебя правильно понял, ты хочешь, чтобы полуволки завоевали доверие электов, расселились в Мэллоре и заняли руководящие посты? Но зачем нам Мэллор? Зачем алькорам теснить здешних друидов? Я бы хотел вернуть мир и солнце на земли Гринтайла! И тогда будет свободна от тьмы и родина полуволков – Гаварна!
– Я и здесь свободна, – бесстрастно сказала Моран. – Сейчас не время впадать в ностальгию. Полуволки всегда были отважными воинами и не уподоблялись слизнякам ни в Мэллоре, ни тем более в Гаварне.
Догоняя ушедшую вперед стаю, девушка торопливо шагала по хвойной чаще. Фейр едва успевал отодвигать от ее лица колючие лапы вековых елей и сосен. Рыхлая болотистая земля местами чавкала под ногами. Моран в поисках более устойчивой почвы взобралась на груду каменных глыб, обильно поросших мхом. Но взгорок обрывался глубокой ямой, на краю которой торчали во все стороны змеящиеся черные корни упавшего дерева… Спрыгнув в провал, Фейр похватил девушку под мышки и поставил ее на поваленный древесный ствол, потому что в яме хлюпала вода. Сапожки Моран были на уровне его пояса.
Она лукаво улыбнулась, и, янтарно светясь глазами в темноте, пошла вверх по сваленному буреломом стволу, лежащему под углом к поверхности земли. Дошла до разветвления кроны и остановилась, глядя на него сверху вниз. Теперь ее ноги находились выше головы Фейра. «Лови!», - игриво крикнула она мужчине и спрыгнула вниз, в кольцо его рук.
Фейр аж задохнулся от нежности, держа ее в своих объятиях. Он уткнулся лицом в ее пахнущие хвоей волосы и жарко прошептал: «Девочка моя! Малышка златоглазая!»
Но Моран почему-то помрачнела и, дернувшись телом, попросила:
- Пусти!
- Ну что опять не так? – огорченно спросил Фейр.
- Прости, но дело не в тебе… Просто я вспомнила Дарта… Он меня так же называл – «малышкой златоглазой»...
Когда мы с Грейном вместе с толпой беженцев пришли в леса Мэллора, мне было всего четырнадцать. Меня пытались опекать взрослые полуволки, даже нам с братом землянку вырыли, обустроили ее и едой постоянно снабжали... Но меня тогда раздражала их чрезмерная забота и нудные поучения. Я хотела свободы и независимости.
В дороге мы подружились с Дартом. Он был старше меня лет на пять, и мне казалось, он – мой лучший друг и защитник. Он был очень хорош собой: темные кудри до плеч, карие, светящиеся глаза, взирающие на всех свысока, язык с подстебом… Вначале меня устраивало все, что бы он ни делал, ни говорил. Я смотрела на него с таким обожанием, аж глаза затуманивались… Но однажды он принес своей «златоглазой малышке» очень красивую и дорогую вещь. Это было драгоценное колье. Но даже не ворованное… На нем была невысохшая запекшаяся кровь… Меня тогда едва не вырвало… Я отказалась его принять. Кончилось все тем, что Дарт жестоко избил меня и изнасиловал. С тех пор он считал, что только так меня надо «воспитывать» и учить послушанию.
А потом появился ты… Ты не только защитил меня от Дарта, а еще научил приемам самооброны. Я тогда открыла для себя, что значит сила алькора, и долгое время искренно считала, что главное в жизни - это сила…
- А сейчас ты по-прежнему так считаешь? – спросил ее Фейр.
- Нет. Надоело, когда на тебя смотрят с ненавистью и страхом. Главное, это когда у тебя есть близкие люди, которые тебя любят просто так ни за что…
- Когда любят просто так ни за что … - задумчиво повторил Фейр и добавил, – главное - это когда души слышат и чувствуют друг друга…
5
В полдень на лесной опушке, недалеко от деревни Ургун, встретились две враждебные стаи.
– Дарт! Вы живете не по чести, – к Фейру вернулась его прежняя непреклонность лидера, и теперь он сурово обращался к вожаку другой стаи. – Из-за таких, как вы, нас боятся. Нам приходится прятаться в лесах, как бездомным псам, чтобы не пугать народ.
– Мы и есть бездомные псы, – возразил ему рослый полуволк, темной дымчатой масти. – И мы не станем пресмыкаться перед слабыми. Мы всегда все брали силой – как у себя в Гаварне, так и здесь на чужбине.
– У равных по силе, – поправил Фейр. – Тогда у нас была своя территория и свои законы. Теперь – мы изгнанники и чужеземцы. Здесь никто не давал тебе права порабощать мирных жителей.
– Это охота, брат, а не порабощение! – засмеялся Дарт. – Я просто убью жалкого электа и заберу свою добычу. Таков закон природы: сильный побеждает слабого.
– Тогда почему бы вам не напасть на гномов или на эльфов? У них можно многим поживиться, – усмехнулся Фейр.
– Гномы хорошо вооружены, и голыми руками их не взять. А с эльфами у нас договоренность, ты сам это знаешь.
– Как низко вы пали! – брезгливо скривив рот, отозвался Фейр. – Нападаете на слабых и боитесь сильных.
– Вам-то что за дело! Вы тоже с этого имеете кусок! – визгливо выкрикнул патлатый полуволк, по имени Грейн, известный своими хитрыми воровскими повадками и налетами на стада местных жителей.
Они игриво подкидывали их в руках. Вверх, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз – и вшшш!!! – кислотный пульсар с шипением полетел в Моран. Но та со своей молниеносной реакцией успела отскочить. Шар врезался в стену амфитеатра, и в месте удара тут же образовалась дымящаяся пробоина. Ее края на глазах разъедались и оплывали.
Зрители на трибунах дружно охнули.
А ледяной пульсар волчица каким-то непостижимым образом отбила мечом. И тот полетел обратно – в хозяина. Моран ощутила, как колючей змейкой пробежал по ее коже обжигающий холод и переложила рукоять меча из внезапно онемевшей правой ладони в левую. Вся рука, вплоть до самого плеча, покрылась инеем. «Грейся! Жарко!» – на автоматизме, едва, шевельнув губами, приказала себе алькорша, и тут же ее способность к регенерации сработала: тонкая корка льда, которой была покрыта ее рука, стала таять и отваливаться. Стряхнув с локтя последние капли воды, девушка подняла глаза на своих противников. Меловая бледность покрыла лица Коренастого и того, что с багровыми фингалами до самых скул. Они оба с ужасом смотрели на самого молодого из них, уже бездыханного Лопоухого, который в считанные секунды превратился в ледяную статую.
Но владелец молниевого пульсара быстро взял себя в руки: несмотря на гибель товарища, Коренастый не потерял самоуверенности. Прищур, толчок – и последний шар, ослепительно полыхая огнем, полетел в цель. Девушка пригнулась и тут же обернулась посмотреть, как молния ударит в стену. Но светящаяся сфера, описав дугу, со стремительным верчением понеслась обратно – к назначенному объекту поражения – к ней, полуволчице Моран.
Воительница побежала. Она сделала круг вдоль арены, усиленно соображая, как избавиться от шаровой молнии, неотступно летящей следом. Поднапрягшись, Моран сделала мощный рывок, чтобы увеличить отрыв и выиграть пару секунд - ровно столько, чтобы остановиться и выхватить из ножен меч. Двумя руками она подняла его и замерла в ожидании. Как только шар коснулся стального острия, Моран быстрым движением воткнула его в песок. Сгусток электричества ушел в землю.
– Все, заземлила, – удовлетворенно сообщила девушка и устало улыбнулась.
Она потрясла обожженными ладонями и слегка подула на них.
– Надеюсь, это ваш последний фокус, – произнесла Моран, подходя к борцам из Мэллора.
Парни молчали, растерянно глядя на нее. Но Коренастый не захотел мириться с поражением. Внезапно, толкнув своего товарища на Моран с намереньем сбить ее с ног, он ринулся к ее мечу, ухватился за эфес, но вытащить его из земли и обезоружить ее не успел.. Полуволчица зарычала…
Кисти ее рук со вздутыми волдырями от ожогов стали вытягиваться, на пальцах появились ножеподобные острые когти. Золотисто-желтые глаза стали ярче, будто засветились. Она прыгнула на склоненную спину Коренастого и стала в кровь раздирать его тело. Когда вопящему от боли электу удалось, наконец, скинуть с себя разъяренную волчицу и выпрямиться, тихий возглас удивления прокатился по рядам зрителей: из глубоких рваных борозд клочьями свисало мясо и струйками стекала кровь.
– Какой ослепительный триумф! Три раунда подряд! Три блистательные победы! – гремел над стадионом голос комментатора, перекрывая рев толпы. – Приветствуем чемпионку гладиаторских боев – Моран!
– Мо-ран!!! Мо-ран!!! Мо-ран!!! – неистовствуя, скандировали зрители.
3
Моран вошла в кабинет мэра Мэллора, и хотя ее бесстрастное лицо не выражало никакой угрозы, он вжался в спинку своего рабочего кресла.
– Я хочу получить гонорар за свои последние бои. И все, баста! Больше я в такие игры не играю. Надоел мне ваш кровавый цирк.
– Да-да, конечно, конечно. Я все оплачу. Вот, – он вынул из кованого сундучка два мешочка из кожи, перевязанных красной ленточкой, и подвинул ей. – Это было грандиозное представление! Очень-очень впечатляюще! Весь город только и говорит о твоей победе, – заискивающе добавил он.
Моран вытряхнула золотые монеты на стол и деловито все пересчитала. Часть денег она всыпала обратно в кошелек и отодвинула от себя.
– Это много. Лишнего не возьму.
Мэр угодливо захихикал и мягким движением снова подтолкнул к ней кожаный кошель.
– Это задаток. У меня к вам маленькая просьба…
Но Моран даже не взглянула на деньги и с твердой решимостью покачала головой.
– Мне и этих денег надолго хватит. Не уговаривай меня. Ты же знаешь, я хочу завязать с боями и начать новую жизнь. Нас, полуволков, и без того все ненавидят, – Моран повернулась, чтобы уйти.
– Погоди-погоди! Я думаю, мое предложение тебя заинтересует, – торопливо проговорил мэр. - На соседнюю деревню частенько нападает стая полуволков. Они требуют дань в обмен на спокойствие жителей. Но сами творят, что хотят. Хулиганят, избивают и грабят честный народ. Деревня Ургун – довольно богатая, и глава поселения обещает хорошее вознаграждение за поимку разбойников. Ты ведь сама говорила, что эти волкчкоры позорят ваш род. К тому же, спасение мирных электов должно благотворно повлиять на вашу с братом репутацию.
– Да, уж, – проворчала Моран. – Слабаки. Сами виноваты, что растеряли с годами свою духовную силу. Только и знаете, что жрать и развлекаться… Вы разленились и выродились. А тех, кто лучше вас, боитесь и ненавидите. Если бы вы приняли нас должным образом, а не выгнали в леса, никто бы не грабил ваши деревни! Ладно, я согласна, – девушка быстрым движением сгребла кошелек со стола. – Я еще за битву с морраками со стаей не рассчиталась. Сегодня же отправлюсь туда.
4
Как это обычно бывает в здешних краях, ночь упала, как занавес, и стало непроглядно темно. Но взошла луна, посеребрив траву на пустыре, и на тропу, ведущую к лесу, упал ее холодный свет. Россыпь звезд высветила мохнатые, угрюмо шелестящие на ветру верхушки деревьев.
Но внутри дремучей чащобы было по-прежнему темно. Лунное сияние не проникало сквозь густые кроны листвы. И когда девушка шагнула в сень ночного леса, мрак полностью поглотил ее очертания.
Сквозь щелканье и переливчатую трель птиц прорвался низкий басовитый рев зверя. Над головой зловеще прозвучал хохот ночной обитательницы дебрей. Но девушка привычно ступала по мшистой пружинящей почве, обходила острые суки и пригибалась от низко нависших ветвей. Это была ее родная стихия, а желтые глаза ее по-звериному светились в темноте. Среди черных стволов замелькало несколько таких же движущихся огоньков. Потом их стало больше. Они медленно окружали ее. Собратья по стае, мгновенно чувствующие приближение своих и чужих, по запаху шли на встречу с ней. Длинные волосы серебристо-серого цвета обрамляли их бледные лица, и золотыми огоньками вспыхивали во мраке ночи их глаза. Эти несколько мужчин и женщин были так же молоды и сильны, как и тысячелетие назад.
– Я принесла вам вознаграждение от мэра за то, что вы расправились со сворой морраков, напавших на Мэллор неделю назад, – сообщила им Моран. – Вот еще вам награда за эскорт мимо Дрэймора, – она торжествующе засмеялась и бросила в воздух несколько мешочков золота, и те с тихим звоном упали в ладони предводителя стаи Фейра. – Лихо у вас получилось с шестами, на которые нанизаны окровавленные головы псоящеров! Пусть знают, что им не удастся нас запугать! – девушка опустила голову и с сожалением добавила. – Жаль только, что мэллорцы до сих пор враждебно относятся к нам. Ходят слухи, что стая полуволков грабит соседние селения. Нужно разобраться с теми, кто порочит наше доброе имя. Деревня называется Ургун. Там находится их стойбище.
По знаку вожака полуволки скоро и бесшумно скрылись в пуще леса.
Только могучий и статный Фейр остался с Моран. Его золотисто-зеленые глаза фосфорически светились в темноте, и девушка знала, что дело не только в особенностях строения глаз у людей их расы. В его горящем взгляде было столько радости от встречи с ней, что жесткое и воинственное лицо Моран смягчилось на миг, и по ее надменным губам скользнула смущенная улыбка.
Фейр протянул руки и привлек ее к себе.
– Я восхищаюсь тобой! Я всегда удивляюсь, как ты упрямо отстаиваешь репутацию полуволков. Мне стыдно, что тебе постоянно приходится прикрывать нас, – произнес он с пылом.
Моран лишь на мгновение прижалась к нему, затем мягко отстранилась и задумчиво повернула к нему голову. Но глаза ее, снова холодные и волевые, отрешенно смотрели куда-то в пространство, и билась в них неотступная мысль.
– Я, как и многие полуволки, считаю, что наш гордый и сильный народ должен занять достойное место среди электов. Наш род всегда был независимым, таким и останется. Когда-нибудь власть в этих краях будет принадлежать нам, алькорам-полуволкам.
– Ты же знаешь, – не согласился Фейр, – мы здесь чужие – в этих краях. Были и остаемся.
– Да, пока мы – чужеземцы и живем на земле электов. Нас мало, и мы вынуждены подчиняться их законам, чтобы жить с ними в мире. Но мы – алькоры, а они – простые электы, и у них нет той силы и той мудрости, что есть у нас. Надо сделать так, чтобы они нуждались в нашей силе и верили нам. И тогда не они, а мы будем у руля! Но без вашей помощи мне не справиться. У всех алькоров-полуволков – подмоченная репутация, вы делаете все, чтобы жители Мэллора вас опасались. Нельзя разрушать доверия электов. Надо пользоваться их слабостью и постоянно делать им услуги, чтобы достичь своей цели.
– По-моему, это они пользуются нами, – грустно улыбнулся Фейр. – Мы – отбросы погибшей цивилизации. Рыщем, как гиены или шакалы… Моран, если я тебя правильно понял, ты хочешь, чтобы полуволки завоевали доверие электов, расселились в Мэллоре и заняли руководящие посты? Но зачем нам Мэллор? Зачем алькорам теснить здешних друидов? Я бы хотел вернуть мир и солнце на земли Гринтайла! И тогда будет свободна от тьмы и родина полуволков – Гаварна!
– Я и здесь свободна, – бесстрастно сказала Моран. – Сейчас не время впадать в ностальгию. Полуволки всегда были отважными воинами и не уподоблялись слизнякам ни в Мэллоре, ни тем более в Гаварне.
Догоняя ушедшую вперед стаю, девушка торопливо шагала по хвойной чаще. Фейр едва успевал отодвигать от ее лица колючие лапы вековых елей и сосен. Рыхлая болотистая земля местами чавкала под ногами. Моран в поисках более устойчивой почвы взобралась на груду каменных глыб, обильно поросших мхом. Но взгорок обрывался глубокой ямой, на краю которой торчали во все стороны змеящиеся черные корни упавшего дерева… Спрыгнув в провал, Фейр похватил девушку под мышки и поставил ее на поваленный древесный ствол, потому что в яме хлюпала вода. Сапожки Моран были на уровне его пояса.
Она лукаво улыбнулась, и, янтарно светясь глазами в темноте, пошла вверх по сваленному буреломом стволу, лежащему под углом к поверхности земли. Дошла до разветвления кроны и остановилась, глядя на него сверху вниз. Теперь ее ноги находились выше головы Фейра. «Лови!», - игриво крикнула она мужчине и спрыгнула вниз, в кольцо его рук.
Фейр аж задохнулся от нежности, держа ее в своих объятиях. Он уткнулся лицом в ее пахнущие хвоей волосы и жарко прошептал: «Девочка моя! Малышка златоглазая!»
Но Моран почему-то помрачнела и, дернувшись телом, попросила:
- Пусти!
- Ну что опять не так? – огорченно спросил Фейр.
- Прости, но дело не в тебе… Просто я вспомнила Дарта… Он меня так же называл – «малышкой златоглазой»...
Когда мы с Грейном вместе с толпой беженцев пришли в леса Мэллора, мне было всего четырнадцать. Меня пытались опекать взрослые полуволки, даже нам с братом землянку вырыли, обустроили ее и едой постоянно снабжали... Но меня тогда раздражала их чрезмерная забота и нудные поучения. Я хотела свободы и независимости.
В дороге мы подружились с Дартом. Он был старше меня лет на пять, и мне казалось, он – мой лучший друг и защитник. Он был очень хорош собой: темные кудри до плеч, карие, светящиеся глаза, взирающие на всех свысока, язык с подстебом… Вначале меня устраивало все, что бы он ни делал, ни говорил. Я смотрела на него с таким обожанием, аж глаза затуманивались… Но однажды он принес своей «златоглазой малышке» очень красивую и дорогую вещь. Это было драгоценное колье. Но даже не ворованное… На нем была невысохшая запекшаяся кровь… Меня тогда едва не вырвало… Я отказалась его принять. Кончилось все тем, что Дарт жестоко избил меня и изнасиловал. С тех пор он считал, что только так меня надо «воспитывать» и учить послушанию.
А потом появился ты… Ты не только защитил меня от Дарта, а еще научил приемам самооброны. Я тогда открыла для себя, что значит сила алькора, и долгое время искренно считала, что главное в жизни - это сила…
- А сейчас ты по-прежнему так считаешь? – спросил ее Фейр.
- Нет. Надоело, когда на тебя смотрят с ненавистью и страхом. Главное, это когда у тебя есть близкие люди, которые тебя любят просто так ни за что…
- Когда любят просто так ни за что … - задумчиво повторил Фейр и добавил, – главное - это когда души слышат и чувствуют друг друга…
5
В полдень на лесной опушке, недалеко от деревни Ургун, встретились две враждебные стаи.
– Дарт! Вы живете не по чести, – к Фейру вернулась его прежняя непреклонность лидера, и теперь он сурово обращался к вожаку другой стаи. – Из-за таких, как вы, нас боятся. Нам приходится прятаться в лесах, как бездомным псам, чтобы не пугать народ.
– Мы и есть бездомные псы, – возразил ему рослый полуволк, темной дымчатой масти. – И мы не станем пресмыкаться перед слабыми. Мы всегда все брали силой – как у себя в Гаварне, так и здесь на чужбине.
– У равных по силе, – поправил Фейр. – Тогда у нас была своя территория и свои законы. Теперь – мы изгнанники и чужеземцы. Здесь никто не давал тебе права порабощать мирных жителей.
– Это охота, брат, а не порабощение! – засмеялся Дарт. – Я просто убью жалкого электа и заберу свою добычу. Таков закон природы: сильный побеждает слабого.
– Тогда почему бы вам не напасть на гномов или на эльфов? У них можно многим поживиться, – усмехнулся Фейр.
– Гномы хорошо вооружены, и голыми руками их не взять. А с эльфами у нас договоренность, ты сам это знаешь.
– Как низко вы пали! – брезгливо скривив рот, отозвался Фейр. – Нападаете на слабых и боитесь сильных.
– Вам-то что за дело! Вы тоже с этого имеете кусок! – визгливо выкрикнул патлатый полуволк, по имени Грейн, известный своими хитрыми воровскими повадками и налетами на стада местных жителей.
