КОГДА УЙДЕТ ПОСЛЕДНЯЯ ВЕДЬМА
Ведьмы не умирают, ведьмы уходят
Ведьмы. Кто они? Злобные тётки, варящие жуткие зелья и рассылающие проклятия налево и направо, или те, на ком держится мир? Ведь и зелья варят, и проклинают, не без этого. Но вот чтобы мир спасать… Для этого есть мужчины. Маги и простые воины.
Так получилось, что Аделинде Дарингем – признанной красавице и богатой невесте – пришлось бежать из дома. Осерчал на неё папенька, грозился в монастырь отправить, а Адели нельзя в монастырь, ей к любимому нужно. Любимый исчез? Ничего, она подождёт, пока он вернётся. Где его лучше всего переждать? Там, где никто искать не будет, и Адель направляется компаньонкой к пожилой женщине в далёкий замок, чтобы спрятаться от гнева отца и дождаться своего Грая.
Странный замок. И обитатели его странные. Но дороги назад уже нет. Значит, нужно двигаться вперёд. Даже оставаясь на месте.
- Баб Тая, а что, папенька и правда мне жениха ищет?
- Так пора бы уже, у матушки вашей, леди Яралики, в твоём возрасте уж и Руперт был.
- Ах, вот бы военного подыскал! Они же такие… - заметив ироничный взгляд собеседницы, Адель сникла. Умела старая нянька, пестовавшая ещё мать Аделинды, леди Яралику, спустить с небес на землю не просто словом, взглядом одним. И чего стушевалась? Ведь взрослая уже, скоро восемнадцать будет. А потому девушка с вызовом продолжила. – Что, тоже скажешь, совсем уж и никчёмные? А кто нас от врагов защищает? Без армии и её доблестных защитников наше королевство давно бы захватили соседи.
- Защищают, как не защищать, на то они и военные, чтобы воевать, - согласилась старушка. – Только вот они защищают от обычных соседей, таких же людей, как и мы. Но есть враг куда страшнее, с ним не каждый маг сладит. Там простому вояке, хоть будь он самый геройский герой или самый главный генерал, не справиться!
- Ты про исчадия Тьмы? Так оно и понятно, с ними только маги и могут совладать. Куда ж обычному человеку против них, это все знают.
- Маги, да не совсем, - проговорила нянька и смолкла. Даже глаза прикрыла, радуясь погожему летнему деньку.
И зачем вообще только сказала! Только любопытство разожгла. Адель надула губы, показывая, что обиделась. Для порядка немного помучив излишне нетерпеливую воспитанницу, старушка продолжила.
- Маги, они, конечно, маги, но главная сила не у них. Нет, они, конечно, сильные, боевые и всё такое, но самую большую силу им ведьмы дают! Ведьмы и являются главными стражами мутных границ. В каждой точке вторжения Тьмы живёт своя ведьма, а то и несколько, а при них уже маги. Маги и справляются с лезущей оттуда нечистью, но главная там всегда ведьма. Без неё никак не управиться. Пропадёт наш мир без них!
- Баб Тая, а ты тоже ведьма?
- Да кто же тебе такое наговорил, девочка? – нянюшка, опять было впавшая в приятную послеобеденную дрёму в тени затянутой виноградом беседки, резко очнулась и зорко огляделась, словно пытаясь выяснить, кто же мог сказать такое её воспитаннице.
Адель замялась. Не то, чтобы это было сказано именно ей, но ведь сказано же. И попробуй не ответь, вроде бы баб Тая и была всего лишь нянькой, но умудрялась держать в своём всё ещё крепком кулачке не только слуг, но и хозяйских детей. Да что уж там, сама леди Яралика Дарингем всегда прислушивалась к её мнению, особенно касательно воспитания детей.
- Я не поняла кто, - дипломатично начала воспитанница, - шла мимо конюшни и услышала случайно. Там как раз телегу с мукой разгружали.
Ой-ой-ой! Ну надо же было проговориться!
- Нашла где ходить мимо! На конюшне! – вроде бы старая и неповоротливая женщина ловко подскочила с выложенного мягкими подушечками сиденья и отвесила шлепка по мягкому месту. – Сколько можно говорить, нечего отираться возле конюшен, ничего полезного конюхи рассказать не могут!
И пусть через ворох юбок было вовсе и не больно, но обидно же. Адели уже почти восемнадцать, а её шлёпают по попе, как какую-нибудь малышню.
- Они сказали, что ты ведьма.
В любом ином случае помолчала бы, но иногда очень уж хотелось согласиться со случайно услышанными словами, слишком уж строга была нянька к своим подопечным.
- От же упёртая девка! Тебе что, слова моего мало? Не ведьма я! Куда мне до ведьмы. Ведьмы, они… они ведьмы! – веско заявила нянька. – А я что, так, знахарка, да и то недоделанная. Немного травы знаю, немного людей вижу, где да что у них болит. А ведьмы… эх, да что там говорить. И говорить-то нечего, их уже почти и не осталось, настоящих-то ведьм.
Кажется, на этот раз гнев миновал. Хотелось и дальше расспросить про загадочных ведьм, но не сейчас, а то няня могла велеть запереть неуёмную воспитанницу в комнате да тех пор, пока не выучит наизусть десяток-другой страниц скучных житий святых. И родители бы не подумали защитить кровиночку, а то ещё и добавили бы от себя. Нет бы дали книги про тех самых ведьм, их и почитала бы с удовольствием, и даже выучила бы наизусть. К большому сожалению, среди святых ведьмы почему-то не числились.
Или всё же попробовать спросить? Отойти немного в сторонку и спросить, а то ведь любопытство изгложет, да и моментом нужно пользоваться, пока нянька разговорилась.
- Как так почти не осталось ведьм?
- А так и не осталось. Ведьма, она ж ведьмой не рождается, ведьмами становятся.
- А как ими становятся, баб Тая?
- Как, как. Говорят, по великой любви.
- И что, неужто в мире не осталось великой любви?
- Может, и осталась, - старая женщина печально вздохнула. – Только вот ведьм почти не осталось, знать, не так уж и велика та любовь.
- Что же здесь сложного? Влюбиться – и ты уже ведьма.
- Ой, какая быстрая. Влюбиться – и сразу ведьма, - недовольно проворчала старушка. – Влюбиться мало. Надо же чтоб до потери памяти, так, чтобы на всё ради любимого готова. Там же ещё надо, чтобы в роду ведьмы были, да и… ещё кое-какое условие.
- Какое?
- Какое, какое, рано тебе всё это знать! Ишь, вцепилась, словно клещук какой! И чего это я с тобой разболталась, а ну живо принеси мне жития святой Бригитты!
Вот теперь она стала прежней бабкой Таей – грозой чад и домочадцев поместья лорда и леди Дарингем. С такой ни поспоришь, ни поговоришь, только дополнительное наказание заработаешь. Адель бросилась прочь из беседки. К счастью, в силу преклонного возраста старушка стала забывать о том, что было день, а то и час назад. Может, и сейчас забудет? Нужно только немного переждать её гнев и хотя бы до вечера не попадаться на глаза.
Жизнь летом в поместье однообразна и скучна. Неспешные прогулки, катания на лодке в пруду, пикники. Иногда приезжали гости, периодически сами Дарингемы навещали соседей. Но ведь это совсем не то, что сезон в столице. Балы, приёмы, театры. И магазины. Ах, сколько в Догране было магазинов и совсем небольших лавочек с милыми сердцу каждой дамы безделицами! А кавалеры? Такие пылкие, такие красивые. Какие комплименты они говорили Адели! Она же лишь скромно улыбалась, прикрывшись веером и опустив реснички. Иногда строго отчитывала за излишне дерзкие речи, как это и положено благовоспитанной леди, но втайне душа расцветала от тех горячих слов. Ведь правду же говорили: и волосы у неё роскошные – золотые, как и у мамы, и кожа на щёчках, словно персик. И губки в меру пухлые. Глаза? Глаза папины – тёмно-карие, едва ли не чёрные, что в контрасте с цветом волос давало ошеломительный эффект. Один из поклонников так и сказал: «Ошеломительно!» И главное достоинство столичных кавалеров – в большинстве своём они все молодые. Здесь же. Сыновей вдовой леди Тирби можно и не считать, какие-то они словно припылённые, как и дорога до их поместья. Блекло-рыжие волосы, крупные веснушки на кистях рук. И вообще, ну какие они кавалеры! Так, разве что вёслами на лодке поработать. Помощник бургомистра? Ха и ещё раз ха. Кто он, и кто Адель. Да, приданое у неё по столичным меркам не самое впечатляющее, но тому бедолаге столько и за всю жизнь не заработать. С таким-то приданым он бы и баб Таю замуж взял. Граф Торен? Может, когда-то он и был хорош собой, но когда? Адели тогда и на свете ещё не было. А туда же. «Леди Аделинда. Прелестница. Чаровница». Бр-рр, его комплименты состарились вместе с ним. А его губы? Вот у Адели пухлые, а у него вроде бы тоже пухлые, но никому и в голову не придёт их так назвать. Два склизких вареника, вот на что они похожи! Ещё и к ручке тянется при каждом удобном случае. Наверное, перчатки для того и придумали, чтобы оградить руки дам от мерзких слюнявых ртов.
Вот так ждёшь, ждёшь этого лета, а потом скучаешь в поместье, подсчитывая дни, когда уже обратно в столицу можно вернуться.
Из-за графа Торена даже тот малый приём, что устраивала леди Дарингем по случаю праздника летнего солнцеворота, был в тягость. Опять старый ловелас будет крутиться рядом и говорить покрытые пылью лет комплименты и завуалированные скабрёзности. И ведь не ответишь так, как хочется и как он того заслуживает. Всё же на конюшнях иногда можно и дельное услышать. Как-то Адель ответила. Не то, чтобы уж совсем как конюхи, но со вкусом и с душой. Оказалось, что кроме всех прочих недостатков, он ещё и ябеда. Нажаловался папеньке. Папенька, естественно, отчитал младшую дочь и велел быть приветливее с его деловым партнёром.
Сказаться больной? Не самый лучший вариант. Баб Тая, хоть и не ведьма, а симуляцию мигом определяет. Пропишет лечебные клизмы каждые два часа, любой мигом выздоровеет ещё до начала лечения. Только и остаётся надеть перчатки поплотнее да туфли с каблучками поострее, чтобы раз-другой наступить на ногу неугодному ухажёру, когда он неловко будет вести её в чинном паракиле – нудном обязательном танце, открывающем вечер.
Гости понемногу начали прибывать. Сначала, как водится, те, кто попроще и победнее. Важные господа явятся позже. Негоже им ждать.
- Делия, Мириэль! Как я счастлива вас видеть! – Аделинда с искренней радостью кинулась навстречу новым гостям, вернее, гостьям – дочерям лорда и леди Эрли, чинно выбиравшимся из слегка потрёпанной жизнью кареты.
Сёстры Эрли – две немного перезревшие девицы, главный недостаток которых заключался в небогатом приданом. Ну и скучны они были в своей показной набожности, этого тоже не отнять. В Догране Адель бы и не подошла к ним, сейчас же появилась отличная возможность увлечься разговором и отойти в сторону. Можно даже утащить их на террасу или в сад. Пусть родители сами встречают противного графа.
Далее последовали обязательные объятия и восторги по поводу платья, причёски и прочих милых девичьему сердцу радостей. Не успела Адель высказать всех положенных комплиментов по поводу собственноручно вышитых сёстрами пелерин, как на подъездной дорожке появился ещё один экипаж. Надо же, барон Сноуби – кузен леди Дарингем – тоже приехал? К самому барону и его то ли третьей, то ли четвёртой по счёту жене Адель претензий не имела. Но вот Марселина – его дочь от первого брака – была особой завистливой и вредной. Поговаривали, от неё даже мачехи плакали. Как бы то ни было, поцелуи, восторги и объятия со вновь прибывшей гостьей повторились.
- Милая Марселина, ваши родители тоже решили отдохнуть от столицы? – Адель не смогла себе отказать в удовольствии отпустить маленькую шпильку в сторону заклятой подружки, ведь та так мило бесилась, когда отец каждый раз выбирал новую мачеху едва ли не моложе её самой и заставлял называть матушкой.
- О да, милая Аделинда. Мы с папенькой решили перебраться в летнее поместье, - не менее сладко улыбнулась кузина. – Пусть деревня со всеми этими жалкими потугами на светскую жизнь и скучна до ужаса, но летний Догран ещё более невозможен!
Обмен родственными любезностями можно было считать законченным, следом стоило заговорить о погоде или о цветах, растущих на благоухающих клумбах. Мириэль Эрли уже подошла к одной из них и даже наклонилась, чтобы лучше почувствовать исходящий от них аромат и показать, как она восхищена мастерством садовника Дарингемов.
- Правда, стоит признаться, девочки, только не в этот раз… - томно продолжила Марселина и резко замолчала, мечтательно закатив глазки и направив деланно помутившийся взгляд куда-то поверх клумб.
Похоже, её нисколько не заинтересовала гордость леди Дарингем – цветущие плюмерии. Судя по загадочно поджатым губам, младшая леди Сноуби владела какой-то тайной. И эта тайна самым бессовестным образом жгла её душу. Печально, но ко всем прочим недостаткам, Марселина была ещё и отчаянной сплетницей. Какой таинственный вид напустила на себя. Только и ждёт, чтобы её начали расспрашивать.
- Отчего же? Ах, Марселина, не томите! – попалась на умело закинутый крючок Делия – младшая из сестёр Сноуби.
- Право же, об этом пока рано и говорить, - умело изобразила смущение Марселина, - но к папеньке на днях наведывался молодой человек. Ах, девочки, он такой, - на этих словах мечтательный взгляд ушёл вверх, - ну просто редкостный красавчик! Брюнет, а глаза голубые-голубые, словно небо. Делал вид, что его интересуют скучные книги из библиотеки, а сам…
- Что? – в преддверии рассказа о появившемся на горизонте новом мужчине – скорее всего холостом, о другом Марселина и рассказывать бы не стала, глаза Делии загорелись неподдельным интересом.
- Сам больше на меня смотрел. А когда я ему принесла в библиотеку лимонад, поблагодарил и, словно случайно дотронулся до моей руки своей! – торжествующе заявила она. – Я его отчитала, конечно, но он, нахал такой, даже не пытался делать вид, что раскаивается. А всё потому что маг.
- Да ну?!
Слушательниц благодарнее, нежели сестрицы Сноуби, и сыскать было сложно. Аделинде же эти разговоры давно наскучили и были вовсе неинтересны. Можно было бы уйти, сославшись на необходимость помочь родителям встречать гостей. Но наткнуться там на противного графа Торена вовсе не хотелось. Пришлось изобразить вежливый интерес и продолжить слушать Марселину дальше.
- Это совершенно точно! Я рассмотрела кольцо мага на его пальце. Он весь день провёл в библиотеке, еле его на обед вытащили. Такой увлечённый! И на обеде сам занял место напротив меня, представляете! И после с папенькой в кабинете о чём-то долго говорил. Даже и не могу представить о чём, - сокрушённо заявила Марселина и потупила глазки.
Ну да, ну да, представить она не может. Уже, наверное, и имена их общим внукам придумала. Чтобы не ляпнуть этого вслух, Аделинда загадочно улыбнулась, мол, мы-то догадываемся, что там мужчины обсуждали, но высказать не можем. Пока на пальчике девушки не появится заветного колечка, говорить о будущих женихах считалось дурным предзнаменованием. Так бы рассказать про ухаживания графа Торена, может, согласно приметам и не сбылось бы. Но рассказывать про такого? Фе и ещё раз фе.
- И что потом? – вывел из задумчивости голос Делии.
- А что потом, - показное равнодушие так и сочилось из уст Марселины. – Остался у нас ночевать, сегодня вот обещал навестить ваш приём, милая Аделинда.
- Да? Мы всегда рады гостям, - машинально ответила Адель то, что от неё ждали.
Гостем больше, гостем меньше, не всё ли равно. Хотя, если бы гостем, которым меньше, был противный граф Торен, было бы очень даже не всё равно, а просто распрекрасно. Ну может же разбить его подагра или чем там ещё старики мучаются.
Ведьмы не умирают, ведьмы уходят
АННОТАЦИЯ
Ведьмы. Кто они? Злобные тётки, варящие жуткие зелья и рассылающие проклятия налево и направо, или те, на ком держится мир? Ведь и зелья варят, и проклинают, не без этого. Но вот чтобы мир спасать… Для этого есть мужчины. Маги и простые воины.
Так получилось, что Аделинде Дарингем – признанной красавице и богатой невесте – пришлось бежать из дома. Осерчал на неё папенька, грозился в монастырь отправить, а Адели нельзя в монастырь, ей к любимому нужно. Любимый исчез? Ничего, она подождёт, пока он вернётся. Где его лучше всего переждать? Там, где никто искать не будет, и Адель направляется компаньонкой к пожилой женщине в далёкий замок, чтобы спрятаться от гнева отца и дождаться своего Грая.
Странный замок. И обитатели его странные. Но дороги назад уже нет. Значит, нужно двигаться вперёд. Даже оставаясь на месте.
ПРОЛОГ
- Баб Тая, а что, папенька и правда мне жениха ищет?
- Так пора бы уже, у матушки вашей, леди Яралики, в твоём возрасте уж и Руперт был.
- Ах, вот бы военного подыскал! Они же такие… - заметив ироничный взгляд собеседницы, Адель сникла. Умела старая нянька, пестовавшая ещё мать Аделинды, леди Яралику, спустить с небес на землю не просто словом, взглядом одним. И чего стушевалась? Ведь взрослая уже, скоро восемнадцать будет. А потому девушка с вызовом продолжила. – Что, тоже скажешь, совсем уж и никчёмные? А кто нас от врагов защищает? Без армии и её доблестных защитников наше королевство давно бы захватили соседи.
- Защищают, как не защищать, на то они и военные, чтобы воевать, - согласилась старушка. – Только вот они защищают от обычных соседей, таких же людей, как и мы. Но есть враг куда страшнее, с ним не каждый маг сладит. Там простому вояке, хоть будь он самый геройский герой или самый главный генерал, не справиться!
- Ты про исчадия Тьмы? Так оно и понятно, с ними только маги и могут совладать. Куда ж обычному человеку против них, это все знают.
- Маги, да не совсем, - проговорила нянька и смолкла. Даже глаза прикрыла, радуясь погожему летнему деньку.
И зачем вообще только сказала! Только любопытство разожгла. Адель надула губы, показывая, что обиделась. Для порядка немного помучив излишне нетерпеливую воспитанницу, старушка продолжила.
- Маги, они, конечно, маги, но главная сила не у них. Нет, они, конечно, сильные, боевые и всё такое, но самую большую силу им ведьмы дают! Ведьмы и являются главными стражами мутных границ. В каждой точке вторжения Тьмы живёт своя ведьма, а то и несколько, а при них уже маги. Маги и справляются с лезущей оттуда нечистью, но главная там всегда ведьма. Без неё никак не управиться. Пропадёт наш мир без них!
- Баб Тая, а ты тоже ведьма?
- Да кто же тебе такое наговорил, девочка? – нянюшка, опять было впавшая в приятную послеобеденную дрёму в тени затянутой виноградом беседки, резко очнулась и зорко огляделась, словно пытаясь выяснить, кто же мог сказать такое её воспитаннице.
Адель замялась. Не то, чтобы это было сказано именно ей, но ведь сказано же. И попробуй не ответь, вроде бы баб Тая и была всего лишь нянькой, но умудрялась держать в своём всё ещё крепком кулачке не только слуг, но и хозяйских детей. Да что уж там, сама леди Яралика Дарингем всегда прислушивалась к её мнению, особенно касательно воспитания детей.
- Я не поняла кто, - дипломатично начала воспитанница, - шла мимо конюшни и услышала случайно. Там как раз телегу с мукой разгружали.
Ой-ой-ой! Ну надо же было проговориться!
- Нашла где ходить мимо! На конюшне! – вроде бы старая и неповоротливая женщина ловко подскочила с выложенного мягкими подушечками сиденья и отвесила шлепка по мягкому месту. – Сколько можно говорить, нечего отираться возле конюшен, ничего полезного конюхи рассказать не могут!
И пусть через ворох юбок было вовсе и не больно, но обидно же. Адели уже почти восемнадцать, а её шлёпают по попе, как какую-нибудь малышню.
- Они сказали, что ты ведьма.
В любом ином случае помолчала бы, но иногда очень уж хотелось согласиться со случайно услышанными словами, слишком уж строга была нянька к своим подопечным.
- От же упёртая девка! Тебе что, слова моего мало? Не ведьма я! Куда мне до ведьмы. Ведьмы, они… они ведьмы! – веско заявила нянька. – А я что, так, знахарка, да и то недоделанная. Немного травы знаю, немного людей вижу, где да что у них болит. А ведьмы… эх, да что там говорить. И говорить-то нечего, их уже почти и не осталось, настоящих-то ведьм.
Кажется, на этот раз гнев миновал. Хотелось и дальше расспросить про загадочных ведьм, но не сейчас, а то няня могла велеть запереть неуёмную воспитанницу в комнате да тех пор, пока не выучит наизусть десяток-другой страниц скучных житий святых. И родители бы не подумали защитить кровиночку, а то ещё и добавили бы от себя. Нет бы дали книги про тех самых ведьм, их и почитала бы с удовольствием, и даже выучила бы наизусть. К большому сожалению, среди святых ведьмы почему-то не числились.
Или всё же попробовать спросить? Отойти немного в сторонку и спросить, а то ведь любопытство изгложет, да и моментом нужно пользоваться, пока нянька разговорилась.
- Как так почти не осталось ведьм?
- А так и не осталось. Ведьма, она ж ведьмой не рождается, ведьмами становятся.
- А как ими становятся, баб Тая?
- Как, как. Говорят, по великой любви.
- И что, неужто в мире не осталось великой любви?
- Может, и осталась, - старая женщина печально вздохнула. – Только вот ведьм почти не осталось, знать, не так уж и велика та любовь.
- Что же здесь сложного? Влюбиться – и ты уже ведьма.
- Ой, какая быстрая. Влюбиться – и сразу ведьма, - недовольно проворчала старушка. – Влюбиться мало. Надо же чтоб до потери памяти, так, чтобы на всё ради любимого готова. Там же ещё надо, чтобы в роду ведьмы были, да и… ещё кое-какое условие.
- Какое?
- Какое, какое, рано тебе всё это знать! Ишь, вцепилась, словно клещук какой! И чего это я с тобой разболталась, а ну живо принеси мне жития святой Бригитты!
Вот теперь она стала прежней бабкой Таей – грозой чад и домочадцев поместья лорда и леди Дарингем. С такой ни поспоришь, ни поговоришь, только дополнительное наказание заработаешь. Адель бросилась прочь из беседки. К счастью, в силу преклонного возраста старушка стала забывать о том, что было день, а то и час назад. Может, и сейчас забудет? Нужно только немного переждать её гнев и хотя бы до вечера не попадаться на глаза.
ГЛАВА 1
Жизнь летом в поместье однообразна и скучна. Неспешные прогулки, катания на лодке в пруду, пикники. Иногда приезжали гости, периодически сами Дарингемы навещали соседей. Но ведь это совсем не то, что сезон в столице. Балы, приёмы, театры. И магазины. Ах, сколько в Догране было магазинов и совсем небольших лавочек с милыми сердцу каждой дамы безделицами! А кавалеры? Такие пылкие, такие красивые. Какие комплименты они говорили Адели! Она же лишь скромно улыбалась, прикрывшись веером и опустив реснички. Иногда строго отчитывала за излишне дерзкие речи, как это и положено благовоспитанной леди, но втайне душа расцветала от тех горячих слов. Ведь правду же говорили: и волосы у неё роскошные – золотые, как и у мамы, и кожа на щёчках, словно персик. И губки в меру пухлые. Глаза? Глаза папины – тёмно-карие, едва ли не чёрные, что в контрасте с цветом волос давало ошеломительный эффект. Один из поклонников так и сказал: «Ошеломительно!» И главное достоинство столичных кавалеров – в большинстве своём они все молодые. Здесь же. Сыновей вдовой леди Тирби можно и не считать, какие-то они словно припылённые, как и дорога до их поместья. Блекло-рыжие волосы, крупные веснушки на кистях рук. И вообще, ну какие они кавалеры! Так, разве что вёслами на лодке поработать. Помощник бургомистра? Ха и ещё раз ха. Кто он, и кто Адель. Да, приданое у неё по столичным меркам не самое впечатляющее, но тому бедолаге столько и за всю жизнь не заработать. С таким-то приданым он бы и баб Таю замуж взял. Граф Торен? Может, когда-то он и был хорош собой, но когда? Адели тогда и на свете ещё не было. А туда же. «Леди Аделинда. Прелестница. Чаровница». Бр-рр, его комплименты состарились вместе с ним. А его губы? Вот у Адели пухлые, а у него вроде бы тоже пухлые, но никому и в голову не придёт их так назвать. Два склизких вареника, вот на что они похожи! Ещё и к ручке тянется при каждом удобном случае. Наверное, перчатки для того и придумали, чтобы оградить руки дам от мерзких слюнявых ртов.
Вот так ждёшь, ждёшь этого лета, а потом скучаешь в поместье, подсчитывая дни, когда уже обратно в столицу можно вернуться.
***
Из-за графа Торена даже тот малый приём, что устраивала леди Дарингем по случаю праздника летнего солнцеворота, был в тягость. Опять старый ловелас будет крутиться рядом и говорить покрытые пылью лет комплименты и завуалированные скабрёзности. И ведь не ответишь так, как хочется и как он того заслуживает. Всё же на конюшнях иногда можно и дельное услышать. Как-то Адель ответила. Не то, чтобы уж совсем как конюхи, но со вкусом и с душой. Оказалось, что кроме всех прочих недостатков, он ещё и ябеда. Нажаловался папеньке. Папенька, естественно, отчитал младшую дочь и велел быть приветливее с его деловым партнёром.
Сказаться больной? Не самый лучший вариант. Баб Тая, хоть и не ведьма, а симуляцию мигом определяет. Пропишет лечебные клизмы каждые два часа, любой мигом выздоровеет ещё до начала лечения. Только и остаётся надеть перчатки поплотнее да туфли с каблучками поострее, чтобы раз-другой наступить на ногу неугодному ухажёру, когда он неловко будет вести её в чинном паракиле – нудном обязательном танце, открывающем вечер.
Гости понемногу начали прибывать. Сначала, как водится, те, кто попроще и победнее. Важные господа явятся позже. Негоже им ждать.
- Делия, Мириэль! Как я счастлива вас видеть! – Аделинда с искренней радостью кинулась навстречу новым гостям, вернее, гостьям – дочерям лорда и леди Эрли, чинно выбиравшимся из слегка потрёпанной жизнью кареты.
Сёстры Эрли – две немного перезревшие девицы, главный недостаток которых заключался в небогатом приданом. Ну и скучны они были в своей показной набожности, этого тоже не отнять. В Догране Адель бы и не подошла к ним, сейчас же появилась отличная возможность увлечься разговором и отойти в сторону. Можно даже утащить их на террасу или в сад. Пусть родители сами встречают противного графа.
Далее последовали обязательные объятия и восторги по поводу платья, причёски и прочих милых девичьему сердцу радостей. Не успела Адель высказать всех положенных комплиментов по поводу собственноручно вышитых сёстрами пелерин, как на подъездной дорожке появился ещё один экипаж. Надо же, барон Сноуби – кузен леди Дарингем – тоже приехал? К самому барону и его то ли третьей, то ли четвёртой по счёту жене Адель претензий не имела. Но вот Марселина – его дочь от первого брака – была особой завистливой и вредной. Поговаривали, от неё даже мачехи плакали. Как бы то ни было, поцелуи, восторги и объятия со вновь прибывшей гостьей повторились.
- Милая Марселина, ваши родители тоже решили отдохнуть от столицы? – Адель не смогла себе отказать в удовольствии отпустить маленькую шпильку в сторону заклятой подружки, ведь та так мило бесилась, когда отец каждый раз выбирал новую мачеху едва ли не моложе её самой и заставлял называть матушкой.
- О да, милая Аделинда. Мы с папенькой решили перебраться в летнее поместье, - не менее сладко улыбнулась кузина. – Пусть деревня со всеми этими жалкими потугами на светскую жизнь и скучна до ужаса, но летний Догран ещё более невозможен!
Обмен родственными любезностями можно было считать законченным, следом стоило заговорить о погоде или о цветах, растущих на благоухающих клумбах. Мириэль Эрли уже подошла к одной из них и даже наклонилась, чтобы лучше почувствовать исходящий от них аромат и показать, как она восхищена мастерством садовника Дарингемов.
- Правда, стоит признаться, девочки, только не в этот раз… - томно продолжила Марселина и резко замолчала, мечтательно закатив глазки и направив деланно помутившийся взгляд куда-то поверх клумб.
Похоже, её нисколько не заинтересовала гордость леди Дарингем – цветущие плюмерии. Судя по загадочно поджатым губам, младшая леди Сноуби владела какой-то тайной. И эта тайна самым бессовестным образом жгла её душу. Печально, но ко всем прочим недостаткам, Марселина была ещё и отчаянной сплетницей. Какой таинственный вид напустила на себя. Только и ждёт, чтобы её начали расспрашивать.
- Отчего же? Ах, Марселина, не томите! – попалась на умело закинутый крючок Делия – младшая из сестёр Сноуби.
- Право же, об этом пока рано и говорить, - умело изобразила смущение Марселина, - но к папеньке на днях наведывался молодой человек. Ах, девочки, он такой, - на этих словах мечтательный взгляд ушёл вверх, - ну просто редкостный красавчик! Брюнет, а глаза голубые-голубые, словно небо. Делал вид, что его интересуют скучные книги из библиотеки, а сам…
- Что? – в преддверии рассказа о появившемся на горизонте новом мужчине – скорее всего холостом, о другом Марселина и рассказывать бы не стала, глаза Делии загорелись неподдельным интересом.
- Сам больше на меня смотрел. А когда я ему принесла в библиотеку лимонад, поблагодарил и, словно случайно дотронулся до моей руки своей! – торжествующе заявила она. – Я его отчитала, конечно, но он, нахал такой, даже не пытался делать вид, что раскаивается. А всё потому что маг.
- Да ну?!
Слушательниц благодарнее, нежели сестрицы Сноуби, и сыскать было сложно. Аделинде же эти разговоры давно наскучили и были вовсе неинтересны. Можно было бы уйти, сославшись на необходимость помочь родителям встречать гостей. Но наткнуться там на противного графа Торена вовсе не хотелось. Пришлось изобразить вежливый интерес и продолжить слушать Марселину дальше.
- Это совершенно точно! Я рассмотрела кольцо мага на его пальце. Он весь день провёл в библиотеке, еле его на обед вытащили. Такой увлечённый! И на обеде сам занял место напротив меня, представляете! И после с папенькой в кабинете о чём-то долго говорил. Даже и не могу представить о чём, - сокрушённо заявила Марселина и потупила глазки.
Ну да, ну да, представить она не может. Уже, наверное, и имена их общим внукам придумала. Чтобы не ляпнуть этого вслух, Аделинда загадочно улыбнулась, мол, мы-то догадываемся, что там мужчины обсуждали, но высказать не можем. Пока на пальчике девушки не появится заветного колечка, говорить о будущих женихах считалось дурным предзнаменованием. Так бы рассказать про ухаживания графа Торена, может, согласно приметам и не сбылось бы. Но рассказывать про такого? Фе и ещё раз фе.
- И что потом? – вывел из задумчивости голос Делии.
- А что потом, - показное равнодушие так и сочилось из уст Марселины. – Остался у нас ночевать, сегодня вот обещал навестить ваш приём, милая Аделинда.
- Да? Мы всегда рады гостям, - машинально ответила Адель то, что от неё ждали.
Гостем больше, гостем меньше, не всё ли равно. Хотя, если бы гостем, которым меньше, был противный граф Торен, было бы очень даже не всё равно, а просто распрекрасно. Ну может же разбить его подагра или чем там ещё старики мучаются.
