Несказка
Это вторая новогодняя сказка из серии Мечта и сказка. Первую можно найти здесь:
https://prodaman.ru/Lesnicova/books/SKAZKA-VAShEJ-MEChTY
– Тась, ну я тебе уже сто раз рассказывала, – Катерина Сергеева, в девичестве тоже Сергеева, уютно устроилась в мягком кресле собственной кухоньки, позволяя подруге за ней поухаживать. А что, молодая мама тоже имеет право на несколько минут отдыха. Тем более, лучшая подруга чувствует себя здесь едва ли не увереннее хозяйки.
– Да хоть стопитсот! – отмахнулась та самая подруга Таисия Журавлёва, щедро доливая в чай молодой мамочки молоко, а себе столь же щедро коньячок. – Всё равно, расскажи ещё раз. А вдруг, забыла что-нибудь?
Отказать в чём-то давней подруге было невозможно, это же всё равно, что идти с букетом ромашек против танка.
– Я возвращалась домой, – Катерина, прикрыв от удовольствия глаза, сделала первый, самый сладостный глоток и счастливо вздохнула.
– Пешком, мимо парка Энтузиастов.
– Ну да, мимо парка. Ох, Тась, какой же тогда был замечательный снег! Не то, что в этом году! Он даже пах по-другому!
– Да? Раньше ты этого не говорила. Хорошо, что вспомнила. Ну и что, шла мимо парка? А потом? Ты смотрела на звёзды?
– Да, шла и смотрела на звёзды. Вот ты, – для верности Катерина ткнула пальцем в подругу, – ты давно последний раз смотрела на звёзды?
– С неделю назад Эдуард мне такие звёзды показывал…
– Эх, Таська, всё ты об одном. Я же про настоящие, которые вечные! Не хочешь о них, давай поговорим об Эдуарде. Ты и пришла на него пожаловаться, ведь так?
– А как ты догадалась? – легко уклонилась от темы Таисия.
– И что тут было не догадаться? Ни одного восторженного слова в его сторону, ни одного звонка или сообщения за последние три дня. И мне ли не знать эти недовольно поджатые губы? – Катерина подошла к понурившей плечи подруге и как маленькую погладила её по голове.
– Катьк, ну почему так получается? – Таисия обняла её в ответ. – Как так?! Все подлецы и негодяи, которые только есть в стране, да и за границей тоже, – возмущённо добавила она, – стремятся сделать мне больно.
– Что, опять оказался женат?
– Нет, – Журавлёва смахнула непрошеную слезинку. – Хуже.
– А что уж хуже-то может быть? – опешила Катерина.
– Я его застала с мужиком. Понимаешь, с мужиком! Ещё и… Всё, не хочу больше о нём говорить, – Таисия махнула рукой, ловко поймала бутылку из-под коньяка, которую потревожила экспрессивным жестом, недоуменно осмотрела свою добычу и, заглянув в опустевшую чайную чашку, щедро плеснула туда янтарной жидкости и сделала большой глоток. – Так и спиться с этими сволочами можно, – горько пожаловалась она.
И что здесь добавить? Не везло подруге с мужиками, и всё, хоть что ты делай. Порой Катерине даже становилось неловко за своё тихое семейное счастье. Ведь её Никлас был самым-самым лучшим во всех мирах, даже сказочных. Да-да, не удивляйтесь, своего мужа она повстречала именно в сказке, самой настоящей сказке про Золушку. В той сказке был бал, было множество гостей, и он – единственный и самый-самый. Принц? Ну что вы, кому нужны те принцы и короли, которых на том балу было двенадцать на дюжину. Никлас был доктором. Он и сейчас был доктором. Но разве это главное? Главное, что именно с ним жизнь Катерины превратилась в сказку. И самым большим чудом была их Оленька – маленькая ненаглядная дочурка. Молодым родителям, особенно отцу, приходилось прикладывать множество усилий, чтобы не избаловать до неприличия своё сокровище. Но сейчас речь идёт не о девчушке, сладко посапывающей в своей колыбельке.
К счастью, долго унывать было не в правилах подруги. Подействовали ли дружеские объятия или же крепкий напиток, но она привычно махнула рукой в сторону окна, отдавая все неприятности ветру, и робко, что для неё несвойственно, проговорила:
– А давай вместе пройдём по той дороге, а? С Ольгушкой же всё равно гулять нужно. Знаешь, я же теперь там часто хожу. Уж и в ту самую дверь стучала, и даже падала на эти ступеньки, и головой билась. И ничего, – понуро добавила она. – А вдруг то агентство только перед избранными открывается? Уж я бы зашла туда, перетанцевала со всеми принцами и королями, а потом так скромненько бы им сказала: «Ах, как вы все тривиальны и утомительны, у меня от вас мигрень разыгралась», и руку бы так ко лбу приложила, – Таисия показала, как именно она бы приложила руку. Как есть, умирающий лебедь. – «Мне бы доктора», – картинно простонала она. – Ведь не может же такого быть, чтобы на всю сказку был только один доктор? А когда бы он ко мне пришёл, уж я бы своего не упустила.
Подруги обнялись и весело рассмеялись, Таська, она и есть Таська, даже горюет с юмором.
– Знаешь, – отсмеявшись, серьёзно продолжила Катерина, – я и сама там часто хожу: одна, с Никласом, а потом и с Оленькой. И ничего. Порою кажется, что мне всё приснилось. Тась, а может, твоя сказка ждёт тебя совсем в другом месте?
– Или вообще не ждёт, – подруга скривилась и, резко схватив ни в чём не повинную бутылку с коньяком, спрятала её в холодильник. – Нечего подмигивать своими искусственными звёздами, – вернувшись на место, пояснила она. – Знаешь, я теперь во все забегаловки захожу, на которых написано слово «Сказка». Ателье, кафешки, даже как-то в автосервис попала. Видимо, те сказки не моей мечты.
– Тась, и как ты планируешь провести Новый Год? – Катерина прекрасно знала свою подругу детства. Сейчас за внешней бравадой та скрывала настоящее отчаяние. Тщательно скрываемое, но готовое выплеснуться. Чем это закончится, предсказать не мог никто.
– Как планирую? Возьму дежурство. Сама знаешь, в праздники в отделении спокойно, а платят по двойному тарифу. Вообще, соберу все дежурства, какие позволят! Заработаю деньжат и махну летом куда-нибудь. И тогда, женихи, берегитесь! – неведомым женихам был показан решительно сжатый кулак.
– Тась, в кои-то веки у тебя на праздник нет дежурства. А поехали с нами на дачу, а? Там и природа, и снег настоящий! Лес с самыми настоящими ёлками совсем рядом.
– И печка настоящая, и удобства во дворе тоже настоящие, – тут же добавила подруга.
Дачей Катерина называла небольшой домик в деревне, доставшийся ей в наследство от бабушки. За лето они с мужем привели его в порядок, и уже планировали, как хорошо здесь должно быть их Оленьке. Вот пусть только девочка подрастёт. Рядом лес, речка. Что ещё ребёнку нужно для счастья.
– Ну да, печка, – Катерина взялась за уговоры всерьёз, – но не нам же с тобой её топить! А удобства Никлас ещё летом дома обустроил. Ванны нет? А баня на что? Ты же любишь баню. И Оленьку, – пошла в ход неубиваемая аргументация.
– Ольгушка, говоришь, тоже там будет? – улыбнулась Таисия, бросив взгляд в сторону комнаты, где, пока они чаёвничали, мирно посапывала малышка.
– А куда она денется, – рассмеялась Катерина, поняв, что почти уговорила подругу.
– Ладно, если только ради неё, – проворчала для порядка доктор Журавлёва.
Битву за то, кто будет сидеть на заднем диванчике автомобиля рядом с детским креслом, безоговорочно выиграла Таисия. Покладистый Никлас занял правое переднее место.
– Эти сутки Ольгушка моя! – безапелляционно заявила подруга, поводя в сторону молодых родителей указательным пальцем. – Вам буду отдавать только покормить. И нечего, нечего на меня так выразительно смотреть, у тебя вон, жена скучает, – она кивнула на устраивающуюся на водительском сидении Катерину, слова же относилось лично к Никласу.
– Скучаешь, моя звёздочка? – попался на нехитрую уловку мужчина.
Его жена мило закусила губку и согласно кивнула. Прожив с этим мужчиной почти год и родив ему замечательную дочурку, она до сих пор боялась, что внезапно очнётся в компании тыквы и нескольких крыс. Тёплая ладонь коснулась щеки. Глаза утонули в глазах.
– Навсегда.
– Навсегда!
– Я не завистливая, не завистливая я! – заворчали с заднего сиденья.
Молодые супруги рассмеялись, и машина тронулась.
Настроение стало подниматься, как только выехали на трассу. Оказалось, это только город по какой-то причине снегопады обходили стороной, за его чертой, как и положено в конце декабря, властвовала зима. Несмелые пока тучи приглядывались к окрестностям, словно размышляя, где же ещё стоит поправить ландшафт. Оно и к лучшему, пусть снегопад подождёт, наблюдать за ним из окна или с крыльца деревенского дома намного лучше, нежели из салона автомобиля, двигающегося по трассе.
На место прибыли, когда уже совсем стемнело, да и чему удивляться, декабрь, он и есть декабрь, солнце прячется за горизонт, толком и не присмотревшись к подведомственной территории. Словно в ознаменование их торжественного въезда за деревней, там, где на бывших полях, выкупленных современными нуворишами, разрастался элитный дачный посёлок, взорвались первые фейерверки. Кто-то очень нетерпеливый уже начал встречать Новый год, или, как оправдывались эти самые торопыги, провожать старый.
– Звёзды, падающие звёзды, – как необыкновенному чуду, улыбнулся Никлас, глядя на неистовую феерию рассыпавшегося салюта. Затем он обернулся и серьёзно спросил: – Таисия, вы загадали желание?
– А, что? – доктор Журавлёва, мирно продремавшая вместе со своей крестницей после суточного дежурства, недоуменно огляделась. – Желание? Оно всегда при мне, а что?
– Звёзды, вы видите звёзды, – и он указал на гаснущие остатки былого великолепия.
– Ну да, ну да. Если небосклон затянут тучами, создайте звёзды сами, – глубокомысленно произнесла она.
– Разве это не так?
– Так, истинно так говоришь, наш сказочный волшебник! – не стала спорить Таисия. – Решено! Если сказка не хочет идти ко мне, я приду к ней сама!
Машина остановилась. Добрые соседи не только натопили в их доме печь, но и расчистили дорожку до самого крыльца.
– Катюша, Коленька, вы уже приехали? Добро пожаловать, Таисья Петровна. Как дорога? Как малышка? – услышав шум автомобиля, к ним вышла соседка.
– Всё хорошо, Марья Степановна, как вы?
– А что я? Я после Коленькиного лечения только что не летаю, да и дед мой, охальник, – она смущённо махнула рукой, – пить бросил, про радикулит и забыл, молодость вот, вспомнил. Мы ж с ним каждый день вас вспоминаем на добром слове. Печку дед вам натопил, и в баньке всё готово. Вам, коли надо чего, не стесняйтесь же, обращайтесь, нам же с дедом за удовольствие.
– Спасибо, Марья Степановна. Как бы мы без вас, – Катерина, уже выбравшаяся на улицу, аки орлица следила за подругой, вытаскивающей из машины драгоценный свёрток.
– Моя ты пампушечка, – ворковала меж тем Таисия, – мы с тобой всю дорогу вели себя прилежно, теперь заслужили небольшой перекус, правда?
В ответ на её слова согласно загукали.
– Сейчас, сейчас, зайдём в дом, и отдам тебя мамке. Всем хороша крёстная: и добрая, и красивая и, вообще, доктор широкого профиля, а вот покормить тебя может только мама. Придётся нам с этим смириться, моя сладкая.
Если бы эти слова говорил кто-то другой, Катерина начала бы ревновать. Но ревновать к Таське? Это же как к самой себе.
Пока малышка насыщалась, Никлас занёс в дом сумки и коробки с провизией. Таисия загремела посудой.
– Эх, век бы так прожила, – доносился с кухни её неунывающий голос. – Как там в песне: «Маленький домик, русская печка, котик пушистый сидит на крылечке»*.
* – песня из мультфильма «Летучий корабль».
В этом вся Таисия Журавлёва, ещё совсем недавно ужасалась той же самой печке, а теперь про неё песни поёт.
Как водится, первыми в баню отправили девочек. Оленька счастливо млела под ударами берёзового веника, осторожно отмеряемыми крёстной, затем, для порядку приложившись к соблазнительной материнской груди, уснула прямо в бане.
– Так, часть девочек упарилась, – резюмировала Таисия. – Мы, пожалуй, пойдём, а ты оставайся и жди своего Деда Мороза, или Деда Жару, там уж как договоритесь, – она хитро подмигнула.
Малышка была тщательно завёрнута в мохнатое полотенце и, для верности, в одеяло. Таисия с ребёнком ушла в дом, где невинно заявила Никласу, что его уже заждались. Никлас, поначалу жутко стеснявшийся нагого тела, постепенно привыкал к новой действительности. И правда, чего стеснятся того, что желанно и любо им обоим. Таисия догадывается, чем они могут здесь заняться? Так то ж Таисия.
За праздничным столом царили умиротворение и уют. Обязательная речь президента закончилась обязательными курантами и хлопком шампанского. Пригубила даже Катерина, иначе Новый год не Новый год.
Были извлечены приготовленные петарды, кокетливые городские шубки оставлены в доме, в ход пошли старые бабушкины полушубки и громоздкие валенки, а что, коли прочувствовать деревенский колорит, то уж во всём, и наша небольшая компания, живописно одевшись, выбежали приветствовать наступивший год и соседей.
– Нет, это же надо быть такой глупой, отказаться ехать в сказку! Ну уж нет, своего я сегодня не упущу! – кричала довольная Таисия, размещаясь в набитых молодёжью санях-розвальнях, заботливо подогнанных соседским великовозрастным внучком, одетым в огромные валенки и самый настоящий овчинный полушубок.
– Эх, пр-рокачу!
Лихой возглас сопровождался довольным девичьим визгом. Сани унеслись.
– Она же их никого не знает, – растерялся Никлас, провожая сани.
– Так Новый год же, – улыбнулась Катерина, озвучивая неоспоримый аргумент.
– А, – муж многозначительно покивал головой, – я понял, на Новый год так положено, да?
– О, на наш Новый год и не такое положено. В этот праздник положено и разрешено всё, что не ведёт к нарушению закона и членовредительству.
– А целоваться в этот праздник положено? Очень уж хочется. Ты такая красивая.
– Пусть этот обычай не совсем наш, и у нас нет омелы, но целоваться всё равно нужно, – серьёзно ответила Катерина и прыснула, наблюдая за тем, как муж переваривает полученную информацию. Сказанное он понял верно. Желанная добыча была подхвачена на руки и занесена в дом.
На улице веселье набирало обороты. Непрерывно бахали петарды, лаяли взбудораженные собаки, где-то одной большой командой играли в футбол. Весёлой кучей облепили ледяную горку, устроенную прямо на берегу реки. Деревенские и «поселковые», как называли жителей того самого элитного посёлка, перемешались и радостно поздравляли друг друга с наступившим. И уже никого не удивляло соседство вычурных бутылок с красивыми иностранными этикетками и подозрительных ёмкостей с мутноватой ядрёной жидкостью. Главное, чтобы было вкусно. А как определить, если не попробовать? Опытные местные жители доставали из внутренних карманов припасённые стаканы, у совсем уж опытных в стаканах обитали пупырчатые огурчики. До чего же хорошо!
Таисия успела и накататься в санях, и пнуть пару раз по облезлому мячу, даже поцеловалась с кем-то, съезжая с горки в общей куче-мале. Пусть мир стал на год старше, но именно в эту ночь все желающие могли вновь почувствовать себя детьми. Ведь настоящее волшебство в наше время открывается только детям.
– И-иииухх!
Как же далеко уносит ледяная горка. Хохочущая Таисия донеслась почти до другого берега речушки. Она была горда собой, ещё бы, как самые заправские деревенские мачо, почти весь путь пронеслась на ногах, упала лишь в самом конце, и то больше от смеха. Вязаная зелёная шапочка с двумя ушками треугольниками смягчила удар.
Это вторая новогодняя сказка из серии Мечта и сказка. Первую можно найти здесь:
https://prodaman.ru/Lesnicova/books/SKAZKA-VAShEJ-MEChTY
– Тась, ну я тебе уже сто раз рассказывала, – Катерина Сергеева, в девичестве тоже Сергеева, уютно устроилась в мягком кресле собственной кухоньки, позволяя подруге за ней поухаживать. А что, молодая мама тоже имеет право на несколько минут отдыха. Тем более, лучшая подруга чувствует себя здесь едва ли не увереннее хозяйки.
– Да хоть стопитсот! – отмахнулась та самая подруга Таисия Журавлёва, щедро доливая в чай молодой мамочки молоко, а себе столь же щедро коньячок. – Всё равно, расскажи ещё раз. А вдруг, забыла что-нибудь?
Отказать в чём-то давней подруге было невозможно, это же всё равно, что идти с букетом ромашек против танка.
– Я возвращалась домой, – Катерина, прикрыв от удовольствия глаза, сделала первый, самый сладостный глоток и счастливо вздохнула.
– Пешком, мимо парка Энтузиастов.
– Ну да, мимо парка. Ох, Тась, какой же тогда был замечательный снег! Не то, что в этом году! Он даже пах по-другому!
– Да? Раньше ты этого не говорила. Хорошо, что вспомнила. Ну и что, шла мимо парка? А потом? Ты смотрела на звёзды?
– Да, шла и смотрела на звёзды. Вот ты, – для верности Катерина ткнула пальцем в подругу, – ты давно последний раз смотрела на звёзды?
– С неделю назад Эдуард мне такие звёзды показывал…
– Эх, Таська, всё ты об одном. Я же про настоящие, которые вечные! Не хочешь о них, давай поговорим об Эдуарде. Ты и пришла на него пожаловаться, ведь так?
– А как ты догадалась? – легко уклонилась от темы Таисия.
– И что тут было не догадаться? Ни одного восторженного слова в его сторону, ни одного звонка или сообщения за последние три дня. И мне ли не знать эти недовольно поджатые губы? – Катерина подошла к понурившей плечи подруге и как маленькую погладила её по голове.
– Катьк, ну почему так получается? – Таисия обняла её в ответ. – Как так?! Все подлецы и негодяи, которые только есть в стране, да и за границей тоже, – возмущённо добавила она, – стремятся сделать мне больно.
– Что, опять оказался женат?
– Нет, – Журавлёва смахнула непрошеную слезинку. – Хуже.
– А что уж хуже-то может быть? – опешила Катерина.
– Я его застала с мужиком. Понимаешь, с мужиком! Ещё и… Всё, не хочу больше о нём говорить, – Таисия махнула рукой, ловко поймала бутылку из-под коньяка, которую потревожила экспрессивным жестом, недоуменно осмотрела свою добычу и, заглянув в опустевшую чайную чашку, щедро плеснула туда янтарной жидкости и сделала большой глоток. – Так и спиться с этими сволочами можно, – горько пожаловалась она.
И что здесь добавить? Не везло подруге с мужиками, и всё, хоть что ты делай. Порой Катерине даже становилось неловко за своё тихое семейное счастье. Ведь её Никлас был самым-самым лучшим во всех мирах, даже сказочных. Да-да, не удивляйтесь, своего мужа она повстречала именно в сказке, самой настоящей сказке про Золушку. В той сказке был бал, было множество гостей, и он – единственный и самый-самый. Принц? Ну что вы, кому нужны те принцы и короли, которых на том балу было двенадцать на дюжину. Никлас был доктором. Он и сейчас был доктором. Но разве это главное? Главное, что именно с ним жизнь Катерины превратилась в сказку. И самым большим чудом была их Оленька – маленькая ненаглядная дочурка. Молодым родителям, особенно отцу, приходилось прикладывать множество усилий, чтобы не избаловать до неприличия своё сокровище. Но сейчас речь идёт не о девчушке, сладко посапывающей в своей колыбельке.
К счастью, долго унывать было не в правилах подруги. Подействовали ли дружеские объятия или же крепкий напиток, но она привычно махнула рукой в сторону окна, отдавая все неприятности ветру, и робко, что для неё несвойственно, проговорила:
– А давай вместе пройдём по той дороге, а? С Ольгушкой же всё равно гулять нужно. Знаешь, я же теперь там часто хожу. Уж и в ту самую дверь стучала, и даже падала на эти ступеньки, и головой билась. И ничего, – понуро добавила она. – А вдруг то агентство только перед избранными открывается? Уж я бы зашла туда, перетанцевала со всеми принцами и королями, а потом так скромненько бы им сказала: «Ах, как вы все тривиальны и утомительны, у меня от вас мигрень разыгралась», и руку бы так ко лбу приложила, – Таисия показала, как именно она бы приложила руку. Как есть, умирающий лебедь. – «Мне бы доктора», – картинно простонала она. – Ведь не может же такого быть, чтобы на всю сказку был только один доктор? А когда бы он ко мне пришёл, уж я бы своего не упустила.
Подруги обнялись и весело рассмеялись, Таська, она и есть Таська, даже горюет с юмором.
– Знаешь, – отсмеявшись, серьёзно продолжила Катерина, – я и сама там часто хожу: одна, с Никласом, а потом и с Оленькой. И ничего. Порою кажется, что мне всё приснилось. Тась, а может, твоя сказка ждёт тебя совсем в другом месте?
– Или вообще не ждёт, – подруга скривилась и, резко схватив ни в чём не повинную бутылку с коньяком, спрятала её в холодильник. – Нечего подмигивать своими искусственными звёздами, – вернувшись на место, пояснила она. – Знаешь, я теперь во все забегаловки захожу, на которых написано слово «Сказка». Ателье, кафешки, даже как-то в автосервис попала. Видимо, те сказки не моей мечты.
– Тась, и как ты планируешь провести Новый Год? – Катерина прекрасно знала свою подругу детства. Сейчас за внешней бравадой та скрывала настоящее отчаяние. Тщательно скрываемое, но готовое выплеснуться. Чем это закончится, предсказать не мог никто.
– Как планирую? Возьму дежурство. Сама знаешь, в праздники в отделении спокойно, а платят по двойному тарифу. Вообще, соберу все дежурства, какие позволят! Заработаю деньжат и махну летом куда-нибудь. И тогда, женихи, берегитесь! – неведомым женихам был показан решительно сжатый кулак.
– Тась, в кои-то веки у тебя на праздник нет дежурства. А поехали с нами на дачу, а? Там и природа, и снег настоящий! Лес с самыми настоящими ёлками совсем рядом.
– И печка настоящая, и удобства во дворе тоже настоящие, – тут же добавила подруга.
Дачей Катерина называла небольшой домик в деревне, доставшийся ей в наследство от бабушки. За лето они с мужем привели его в порядок, и уже планировали, как хорошо здесь должно быть их Оленьке. Вот пусть только девочка подрастёт. Рядом лес, речка. Что ещё ребёнку нужно для счастья.
– Ну да, печка, – Катерина взялась за уговоры всерьёз, – но не нам же с тобой её топить! А удобства Никлас ещё летом дома обустроил. Ванны нет? А баня на что? Ты же любишь баню. И Оленьку, – пошла в ход неубиваемая аргументация.
– Ольгушка, говоришь, тоже там будет? – улыбнулась Таисия, бросив взгляд в сторону комнаты, где, пока они чаёвничали, мирно посапывала малышка.
– А куда она денется, – рассмеялась Катерина, поняв, что почти уговорила подругу.
– Ладно, если только ради неё, – проворчала для порядка доктор Журавлёва.
***
Битву за то, кто будет сидеть на заднем диванчике автомобиля рядом с детским креслом, безоговорочно выиграла Таисия. Покладистый Никлас занял правое переднее место.
– Эти сутки Ольгушка моя! – безапелляционно заявила подруга, поводя в сторону молодых родителей указательным пальцем. – Вам буду отдавать только покормить. И нечего, нечего на меня так выразительно смотреть, у тебя вон, жена скучает, – она кивнула на устраивающуюся на водительском сидении Катерину, слова же относилось лично к Никласу.
– Скучаешь, моя звёздочка? – попался на нехитрую уловку мужчина.
Его жена мило закусила губку и согласно кивнула. Прожив с этим мужчиной почти год и родив ему замечательную дочурку, она до сих пор боялась, что внезапно очнётся в компании тыквы и нескольких крыс. Тёплая ладонь коснулась щеки. Глаза утонули в глазах.
– Навсегда.
– Навсегда!
– Я не завистливая, не завистливая я! – заворчали с заднего сиденья.
Молодые супруги рассмеялись, и машина тронулась.
Настроение стало подниматься, как только выехали на трассу. Оказалось, это только город по какой-то причине снегопады обходили стороной, за его чертой, как и положено в конце декабря, властвовала зима. Несмелые пока тучи приглядывались к окрестностям, словно размышляя, где же ещё стоит поправить ландшафт. Оно и к лучшему, пусть снегопад подождёт, наблюдать за ним из окна или с крыльца деревенского дома намного лучше, нежели из салона автомобиля, двигающегося по трассе.
На место прибыли, когда уже совсем стемнело, да и чему удивляться, декабрь, он и есть декабрь, солнце прячется за горизонт, толком и не присмотревшись к подведомственной территории. Словно в ознаменование их торжественного въезда за деревней, там, где на бывших полях, выкупленных современными нуворишами, разрастался элитный дачный посёлок, взорвались первые фейерверки. Кто-то очень нетерпеливый уже начал встречать Новый год, или, как оправдывались эти самые торопыги, провожать старый.
– Звёзды, падающие звёзды, – как необыкновенному чуду, улыбнулся Никлас, глядя на неистовую феерию рассыпавшегося салюта. Затем он обернулся и серьёзно спросил: – Таисия, вы загадали желание?
– А, что? – доктор Журавлёва, мирно продремавшая вместе со своей крестницей после суточного дежурства, недоуменно огляделась. – Желание? Оно всегда при мне, а что?
– Звёзды, вы видите звёзды, – и он указал на гаснущие остатки былого великолепия.
– Ну да, ну да. Если небосклон затянут тучами, создайте звёзды сами, – глубокомысленно произнесла она.
– Разве это не так?
– Так, истинно так говоришь, наш сказочный волшебник! – не стала спорить Таисия. – Решено! Если сказка не хочет идти ко мне, я приду к ней сама!
Машина остановилась. Добрые соседи не только натопили в их доме печь, но и расчистили дорожку до самого крыльца.
– Катюша, Коленька, вы уже приехали? Добро пожаловать, Таисья Петровна. Как дорога? Как малышка? – услышав шум автомобиля, к ним вышла соседка.
– Всё хорошо, Марья Степановна, как вы?
– А что я? Я после Коленькиного лечения только что не летаю, да и дед мой, охальник, – она смущённо махнула рукой, – пить бросил, про радикулит и забыл, молодость вот, вспомнил. Мы ж с ним каждый день вас вспоминаем на добром слове. Печку дед вам натопил, и в баньке всё готово. Вам, коли надо чего, не стесняйтесь же, обращайтесь, нам же с дедом за удовольствие.
– Спасибо, Марья Степановна. Как бы мы без вас, – Катерина, уже выбравшаяся на улицу, аки орлица следила за подругой, вытаскивающей из машины драгоценный свёрток.
– Моя ты пампушечка, – ворковала меж тем Таисия, – мы с тобой всю дорогу вели себя прилежно, теперь заслужили небольшой перекус, правда?
В ответ на её слова согласно загукали.
– Сейчас, сейчас, зайдём в дом, и отдам тебя мамке. Всем хороша крёстная: и добрая, и красивая и, вообще, доктор широкого профиля, а вот покормить тебя может только мама. Придётся нам с этим смириться, моя сладкая.
Если бы эти слова говорил кто-то другой, Катерина начала бы ревновать. Но ревновать к Таське? Это же как к самой себе.
Пока малышка насыщалась, Никлас занёс в дом сумки и коробки с провизией. Таисия загремела посудой.
– Эх, век бы так прожила, – доносился с кухни её неунывающий голос. – Как там в песне: «Маленький домик, русская печка, котик пушистый сидит на крылечке»*.
* – песня из мультфильма «Летучий корабль».
В этом вся Таисия Журавлёва, ещё совсем недавно ужасалась той же самой печке, а теперь про неё песни поёт.
Как водится, первыми в баню отправили девочек. Оленька счастливо млела под ударами берёзового веника, осторожно отмеряемыми крёстной, затем, для порядку приложившись к соблазнительной материнской груди, уснула прямо в бане.
– Так, часть девочек упарилась, – резюмировала Таисия. – Мы, пожалуй, пойдём, а ты оставайся и жди своего Деда Мороза, или Деда Жару, там уж как договоритесь, – она хитро подмигнула.
Малышка была тщательно завёрнута в мохнатое полотенце и, для верности, в одеяло. Таисия с ребёнком ушла в дом, где невинно заявила Никласу, что его уже заждались. Никлас, поначалу жутко стеснявшийся нагого тела, постепенно привыкал к новой действительности. И правда, чего стеснятся того, что желанно и любо им обоим. Таисия догадывается, чем они могут здесь заняться? Так то ж Таисия.
За праздничным столом царили умиротворение и уют. Обязательная речь президента закончилась обязательными курантами и хлопком шампанского. Пригубила даже Катерина, иначе Новый год не Новый год.
Были извлечены приготовленные петарды, кокетливые городские шубки оставлены в доме, в ход пошли старые бабушкины полушубки и громоздкие валенки, а что, коли прочувствовать деревенский колорит, то уж во всём, и наша небольшая компания, живописно одевшись, выбежали приветствовать наступивший год и соседей.
– Нет, это же надо быть такой глупой, отказаться ехать в сказку! Ну уж нет, своего я сегодня не упущу! – кричала довольная Таисия, размещаясь в набитых молодёжью санях-розвальнях, заботливо подогнанных соседским великовозрастным внучком, одетым в огромные валенки и самый настоящий овчинный полушубок.
– Эх, пр-рокачу!
Лихой возглас сопровождался довольным девичьим визгом. Сани унеслись.
– Она же их никого не знает, – растерялся Никлас, провожая сани.
– Так Новый год же, – улыбнулась Катерина, озвучивая неоспоримый аргумент.
– А, – муж многозначительно покивал головой, – я понял, на Новый год так положено, да?
– О, на наш Новый год и не такое положено. В этот праздник положено и разрешено всё, что не ведёт к нарушению закона и членовредительству.
– А целоваться в этот праздник положено? Очень уж хочется. Ты такая красивая.
– Пусть этот обычай не совсем наш, и у нас нет омелы, но целоваться всё равно нужно, – серьёзно ответила Катерина и прыснула, наблюдая за тем, как муж переваривает полученную информацию. Сказанное он понял верно. Желанная добыча была подхвачена на руки и занесена в дом.
***
На улице веселье набирало обороты. Непрерывно бахали петарды, лаяли взбудораженные собаки, где-то одной большой командой играли в футбол. Весёлой кучей облепили ледяную горку, устроенную прямо на берегу реки. Деревенские и «поселковые», как называли жителей того самого элитного посёлка, перемешались и радостно поздравляли друг друга с наступившим. И уже никого не удивляло соседство вычурных бутылок с красивыми иностранными этикетками и подозрительных ёмкостей с мутноватой ядрёной жидкостью. Главное, чтобы было вкусно. А как определить, если не попробовать? Опытные местные жители доставали из внутренних карманов припасённые стаканы, у совсем уж опытных в стаканах обитали пупырчатые огурчики. До чего же хорошо!
Таисия успела и накататься в санях, и пнуть пару раз по облезлому мячу, даже поцеловалась с кем-то, съезжая с горки в общей куче-мале. Пусть мир стал на год старше, но именно в эту ночь все желающие могли вновь почувствовать себя детьми. Ведь настоящее волшебство в наше время открывается только детям.
– И-иииухх!
Как же далеко уносит ледяная горка. Хохочущая Таисия донеслась почти до другого берега речушки. Она была горда собой, ещё бы, как самые заправские деревенские мачо, почти весь путь пронеслась на ногах, упала лишь в самом конце, и то больше от смеха. Вязаная зелёная шапочка с двумя ушками треугольниками смягчила удар.
