СКАЗКА ВАШЕЙ МЕЧТЫ
- Катя, Катюшенька, Катерина Алексеевна! Ну пожалста-препожалста! Ведь судьба решается! А я отдежурю потом за тебя. Любую смену, какую скажешь. Правда-правда! Ну, ты же сама знаешь. Отделение перед Новым Годом почти пустое, сложных нет. Сделаешь вечерний обход, попьёшь чай с такими же бедолагами, ой, нет, не с бедолагами, с дежурными по пульме и травме и ляжешь спать в ординаторской! Ну, Катечка! А я тебе килограмм, нет, два, нет, пять килограммов мандаринов куплю. Каких ты любишь, сладких, марокканских! И чтобы шкурка сама отскакивала, а?
Таисия Журавлёва, в детстве просто Таська, молитвенно сложила руки, в одной из которых был зажат пирожок с черникой, и умоляла свою давнюю закадычную подругу отдежурить за неё ночную смену в отделении терапии Г-ской городской больницы. Доводы были серьёзные. И плата предлагалась честная. Только вот задолжала Катерине доктор Журавлёва уже три смены. Это бы ещё ладно, отработает когда-нибудь. Но уж слишком часто у неё решалась судьба. Примерно каждые полгода у Таськи возникала уверенность, что её новый ухажёр – это всё серьёзно и навсегда.
- Ты же знаешь, приказом главного нам запрещено брать взятки, - Катерина пыталась быть суровой.
- А что в приказе написано? «Запрещается брать взятки от пациентов». А я же не пациент! Я… я Снегурочка, вот! От меня можно. И потом, понимаешь, я чувствую, что на этом корпоративе должна решиться моя судьба. Представляешь, Павел приедет из самого Питера! Ах, Катюша, он такой, такой. Да ты сама видела его фото! И стихи. Я же читала тебе его стихи! Ну как в такого не влюбиться?!
Катерина, зная о даре подруги слышать только то, что удобно, не стала повторять, что на фото очередной бойфренд неуёмной подруги очень уж напоминал лощёного голливудского актёра. Или кандидата в актёры, не важно. А стихи очень уж отдавали тюремным фольклором. Но. Спорить с подругой – только время тратить впустую. Таисия была крупной ширококостной дамой, и когда она шла по отделению, в сторону отступала даже самая старая работница терапии – санитарка баба Маша. Что скажешь, танк – он и в отделении горбольницы танк. Куда уж Катерине спорить с ней.
Стоит отметить, что Тася была девушкой нахрапистой, но справедливой. Ещё с детского сада она защищала и оберегала свою хрупкую невысокую подружку. Обычно хватало одного разговора с обидчиками, чтобы те навсегда запомнили: обижать Катьку Сергееву даже словом – выйдет себе дороже. Ну, а те, кто не понимал душевной просьбы, ходили с позорными синяками. Била Таська умело, и всегда все были в курсе, что синяк под глаз обидчик получил от девчонки.
- Ну Катюш, - продолжала канючить подруга, - ты же всё равно не собираешься идти на этот корпоратив? Ведь нет же, да? Или опять будешь скучать за столиком за колонной с Розой Палной и Ильёй Петровичем?
- Роза Павловна и Илья Петрович очень высококлассные специалисты, - скорее для поддержания разговора, чем из желания возразить, проговорила Катерина.
- Ну да, кто бы отрицал! Очень интересно обсуждать на новогоднем празднике последние тенденции лечения язвы двенадцатиперстной кишки!
- Тась, это наша работа!
- Вот именно – работа. И обсуждать это нужно – на работе! На симпозиуме, на планёрке, да хоть в курилке, в конце-то концов, но никак не за новогодним столом!
- Я не курю, - больше для порядку пыталась возражать Катерина.
- Это тебе не оправдание! – Таисия доела пирожок, скомкала салфетку, в которую он был завёрнут, и укоризненно указала пальцем в грудь подруги. – Ну, так что, неужели ты позволишь пойти моей судьбе под откос?
- Ладно, отдежурю, - спорить с тяжёлой наступательной техникой было бесполезно.
- Ой-й, Катечка! Как же я люблю тебя! Даже больше, чем рафаэлки! – дородной Таисии ничего не стоило подхватить сопротивляющуюся сослуживицу и покружить её по ординаторской.
- Кхм, - в кабинет зашёл завотделением Константин Иванович Синков, - опять решаешь судьбу, Журавлёва?
Синкову было сорок лет. Он был голубоглаз, высок и плечист, да что там скрывать, очень даже хорош, как внешне, так и по характеру. Умён, общителен и не злоблив. При такой куче достоинств у него обязательно должен быть недостаток. И этим недостатком являлась его жена, в которую он вот уже пятнадцать лет был безумно влюблён. Все в больнице это прекрасно знали, а потому заигрывать с заведующим терапией пытались только наивные пациентки.
- Да, Константин Иванович! На этот раз – окончательно!
- Дай-то бог, дай-то бог, - Синков лишь покачал головой. Не то, чтобы от Таськиных неудачных романов страдало дело. Но очень уж доктор Журавлёва тяжело переживала разрыв с очередным «подлецом и негодяем».
Тихая спокойная Катя Сергеева и шумная Таисия Журавлёва дружили, что называется, с песочницы. Их родители жили в одном доме, квартиры в котором получили в последний момент перед тем, как мехзавод, на котором они работали, пал жертвой рыночной экономики. Трудные были времена. Но всё уже в далёком прошлом. Дружба же двух девчонок сохранилась. И если неугомонная Журавлёва хотела по очереди быть продавцом мороженого, водителем трамвая, космонавтом, президентом и экономистом, то единственной мечтой Екатерины было лечить людей. Самым лучшим подарком для девочки был набор юного доктора и пара настоящих бинтов. Её мама – Анна Аркадьевна – давно перестала пугаться при виде перебинтованной дочери, её друзей или соседского кота. Катя хотела лечить детей. Но, не сложилось. Ещё на практике ей глубоко запал в душу случай с двухлетней девочкой, которую не смогли спасти. Катя переживала и смерти взрослых своих пациентов, но с ними она хотя бы не умирала сама.
Если из окружающих кто и удивился, что в споре, куда пойти учиться, одержала верх покладистая Катерина, а не всегда уверенная в себе и своих поступках Таисия, то для подруг всё было закономерно. Учились вместе, и в ординатуру пошли вместе, и работали теперь тоже вместе. Что здесь странного? Подумаешь, одна мелкая и скромная, этакая принцесса на горошине, а другая – настоящая боевая казачка – из тех, что и коня, и в избу. Даже отношения к мужскому полу у них было разное. И никак не могла доказать Таисия своей глупой подруге, что если у неё не задалось с первым мужчиной, это ещё не значит, что в мире нет других. И в соцсетях на страничках Катерины появлялись всё новые и новые «надёжные и сногсшибательные», подсунутые заботливой подругой.
Уже после обеда, как и предсказывала доктор Журавлёва, отделение опустело. Часть пациентов выписали, часть отпустили домой на выходные. Как это обычно бывает, процент заболеваемости перед праздником резко снизился – никому не хотелось проводить Новый Год на больничной койке. В преддверии важного события – корпоратива, на который был приглашён настоящий ансамбль из четверых музыкантов, женский персонал больницы отпустили пораньше. Всем известно, что женщине требуется в разы больше времени, чтобы собраться на такое мероприятие. А мужчинам что, снял больничный халат, помыл руки – и готов.
Рабочий день закончился, ушли и мужчины. Остались только Катерина, постовая медсестра Светлана Рудольфовна – одинокая вдова предпенсионного возраста и санитарка Верочка – немного глуповатая простушка. Впрочем, отсутствие у неё глубоких умственных способностей совсем не мешало убирать в палатах и со вниманием относиться к пациентам.
Весело кричал по телевизору в шестой палате Леонид Аркадьевич, что сегодня пятница, и он начинает новогодний выпуск «Поля чудес», шуршала шваброй Верочка, Светлана Рудольфовна и Катерина заполняли каждая свои бумаги. Дежурство обещало быть спокойным. Уже к двенадцати можно будет лечь спать.
Заиграла знакомая музыка про улыбку и друзей. На экран можно было даже не смотреть. На этом рингтоне у неё стояла только Таська. Ещё на самых своих первых телефонах подруги установили эту песенку, и никогда и никого не добавляли в эту группу. Все друзья и сослуживцы знали, кто звонит. Екатерина взяла трубку и приготовилась слушать, какой у Таськи новый воздыхатель. Вау или нибенименикукареку – встречались в её богатой событиями жизни и такие.
- Представляешь, - начала без предисловий подруга, - я, как дура, отсидела полтора часа в парикмахерской, даже маникюр навела! Бельё, ну, то, что в бутике у Арсена мы с тобой смотрели, купила и надела. Жду его. А он мне прислал сообщение. Мол, подожди, родная, всего полтора годика. Откинусь, и мы с тобой погудим! Откинется он! Погудим мы! Нет, ну ты представляешь, каков подлец! Ой, Катенька, вся моя жизнь под откос идёт! Ка-ать, как жить-то теперь? Что делать-то? Кать, я же теперь покоя себе не найду!
Катерина переждала первый поток жалоб, всё равно вставить хоть слово было нереально, да и не ждали от неё никаких слов ближайшие пять минут. Лишь по прошествии положенного срока она начала говорить:
- Тась, так даже лучше, что сразу выяснилось. Ты плюнь на него! Плюнь и иди к нашим. Развеешься там. Заодно присмотришься к хирургу Попову. Я же слышала, как он приглашал тебя.
- Приглашал. А я отказала! В не очень деликатной форме, - добавила Таська мрачно.
- Ну и что? Тебе ли переживать? Улыбнёшься, скажешь, что была не права. Он парень не обидчивый.
- В обед в буфете новенькая медсестра из глазного хвастала, что идёт с ним. И, вообще, я уже решила. Я никуда не пойду! Катьк, иди на корпоратив ты! Я смотрела сегодня гороскоп, рыбам обязательно повезёт в общественном месте! Мне можно было сразу не трепыхаться, не мой сегодня день. Точно, я решила! Забирай мой пригласительный, и иди. Не страдать же и тебе из-за того, что я несчастна! А я попрошу Светлану Рудольфовну раскинуть на меня карты, где-то же и мой принц на белом коне скрывается! Всё, подружка, собирайся, через полчаса буду!
Через сорок минут Журавлёва вручила Катерине пригласительный в кафе-клуб, где должен был проходить корпоратив медиков, и огромный пакет из супермаркета, полный оранжевых мандаринов.
- Вот тебе, подружка, повеселись за меня! – торопливо проговорила она, а затем добавила в голос ноток, которые считала пророческими: - Я верю, что это будет твой вечер и твоя ночь!
С этими словами лучшая подруга набросила на Катины плечи шубку и вытолкала её из ординаторской. Уже спустившись на первый этаж, Катя вспомнила, что пригласительный на вечеринку она бросила в пакет с мандаринами, а пакет остался стоять под столом. Ну и ладно. Столько мандаринов ей всё равно не съесть, а корпоратив уже полчаса, как начался.
Катерина неспешно шла по вечернему городу. Снег, падавший весь вчерашний день и прошлую ночь, остановился только к обеду. Проворная ребятня уже успела обновить пушистые сугробы. Уборщики тихо, а кто и не совсем тихо, устраняли последствия предновогоднего снегопада. Пожалуй, они были единственными, кого не устраивала такая погода. Их совсем не вдохновляли присыпанные свежим снегом ёлочки и поблескивающие в свете фонарей мелкие льдинки на усыпанных ягодами кустах рябины. А луна? Эти дворники, вообще, в курсе, что на небе есть луна? И звёзды. Катя посмотрела вверх. На тёмном бархате мелькнул золотой росчерк. «Это будет мой вечер!». Она раскинула руки и закружилась. Ничего, сегодня можно. Она слышала, что полицейские получили приказ не забирать сразу таких подозрительно радостных личностей, а вежливо интересоваться у них, не замерзают ли они, и не нужна ли им помощь.
Давно Катерина не ходила домой пешком. Всего-то четыре остановки. Ей ли, как доктору, не знать о пользе пеших прогулок. «Восемь тысяч шагов, и не на работе, а по улице, это обязательный минимум для здорового взрослого человека!». Как часто она говорила такие слова своим пациентам, и как редко удавалось следовать своим же советам самой. Решено! Новую жизнь начнёт не с понедельника и Нового Года, а прямо сейчас! Сегодня дойдёт пешком до дома, завтра просмотрит ссылки на странички «надёжных и сногсшибательных», которыми её заваливала подруга. А дальше. Дальше обязательно случится чудо. Нужно только в него верить. Не так безоглядно, как это делает Таисия, но хотя бы сделать допущение, что чудеса в нашем мире возможны.
Ярко, порой даже назойливо, сверкали украшенные разноцветными огнями здания и ёлочные базары. Кто-то к оформлению подходил творчески, перенимая у зарубежных коллег идеи тематических украшений. Кто-то же год из года развешивал на окне одну и ту же тоскливую гирлянду, в которой давно перегорела половина лампочек. В такие магазины и заходить не хотелось. Казалось, что в них и товар такой же старый, как выставленные напоказ украшения.
Почему Катерину привлекла невзрачная, подсвеченная единственным дежурным светильником, вывеска, она бы ни за что не объяснила. Может быть, название? «Сказка вашей мечты». Что это? Какая-нибудь полулегальная кальянная или, вообще, притон с «исполнением желаний на любой вкус»? Как не боятся открывать такое почти в самом центре города. Ну, да ладно, в городе есть службы, которые занимаются подобными заведениями, а ей пора домой. Ещё нужно приготовить ужин. Всего пятнадцать минут пешей прогулки, а аппетит уже проснулся.
Катерина хотела прибавить шаг, но именно в этот момент от проходящей мимо компании послышался громкий смех, один из парней подхватил довольно взвизгнувшую спутницу на руки и закружил её, при этом неудачно задев проходящую мимо девушку.
Сапоги на высоком каблучке это, конечно, красиво. Но передвигаться в них можно только на небольшие расстояния, и уж никак не после снегопада, когда тротуары превращаются в сплошные утоптанные катки. Катя не удержалась на ногах и полетела вниз, да не просто вниз, она пролетела пару ступеней, ведущих к этой самой «Сказке», находящейся в полуподвале. Притон, как есть притон. Не хватало ещё нацеплять на новую шубку окурков и ещё неизвестно чего, сопутствующего таким местам. Как ни странно, но дверь от удара распахнулась, девушка ввалилась вовнутрь, и её приветствовал радостный женский голос:
- Добро пожаловать в сказку!
Можно было решить, что обращаются не к ней, можно было посчитать такое обращение за неудачную шутку или особо утончённую форму издевательства, но в голосе говорившей женщины было столько душевного тепла и радости, что Катерина сдержала готовые сорваться с языка слова и, неловко поднявшись, поблагодарила служащую этого заведения.
- Благодарю вас, - отряхнувшись и проверив шубку на предмет прилипших посторонних предметов, произнесла она, - но я, как вы догадываетесь, попала сюда случайно.
- Что вы, дорогая Катрин, к нам никто не попадает случайно! – к Кате уже спешила служащая салона. Именно её голос приветствовал ввалившуюся не совсем обычным образом гостью. – Более того, скажу, что даже специально к нам никто не сможет попасть! Двери нашей «Сказки» открываются только для тех, кто готов поверить в чудо. Для тех, кто готов принять его!
- Не думала, что в сказку попадают таким образом, - Катерина потёрла ушибленное бедро.
- О, к нам попадают по разному, - женщина сделала приглашающий жест рукой, предлагая потенциальной клиентке пройти к диванчику, около которого стоял небольшой чайный столик, - и ваш способ не самый экстравагантный. Перемещения бывают самые разные. Важно то, что вы попали сюда! Можете называть меня фея Илина, или просто Илина, - представилась она, - ваше имя Катрин, я знаю.
- Катя, Катюшенька, Катерина Алексеевна! Ну пожалста-препожалста! Ведь судьба решается! А я отдежурю потом за тебя. Любую смену, какую скажешь. Правда-правда! Ну, ты же сама знаешь. Отделение перед Новым Годом почти пустое, сложных нет. Сделаешь вечерний обход, попьёшь чай с такими же бедолагами, ой, нет, не с бедолагами, с дежурными по пульме и травме и ляжешь спать в ординаторской! Ну, Катечка! А я тебе килограмм, нет, два, нет, пять килограммов мандаринов куплю. Каких ты любишь, сладких, марокканских! И чтобы шкурка сама отскакивала, а?
Таисия Журавлёва, в детстве просто Таська, молитвенно сложила руки, в одной из которых был зажат пирожок с черникой, и умоляла свою давнюю закадычную подругу отдежурить за неё ночную смену в отделении терапии Г-ской городской больницы. Доводы были серьёзные. И плата предлагалась честная. Только вот задолжала Катерине доктор Журавлёва уже три смены. Это бы ещё ладно, отработает когда-нибудь. Но уж слишком часто у неё решалась судьба. Примерно каждые полгода у Таськи возникала уверенность, что её новый ухажёр – это всё серьёзно и навсегда.
- Ты же знаешь, приказом главного нам запрещено брать взятки, - Катерина пыталась быть суровой.
- А что в приказе написано? «Запрещается брать взятки от пациентов». А я же не пациент! Я… я Снегурочка, вот! От меня можно. И потом, понимаешь, я чувствую, что на этом корпоративе должна решиться моя судьба. Представляешь, Павел приедет из самого Питера! Ах, Катюша, он такой, такой. Да ты сама видела его фото! И стихи. Я же читала тебе его стихи! Ну как в такого не влюбиться?!
Катерина, зная о даре подруги слышать только то, что удобно, не стала повторять, что на фото очередной бойфренд неуёмной подруги очень уж напоминал лощёного голливудского актёра. Или кандидата в актёры, не важно. А стихи очень уж отдавали тюремным фольклором. Но. Спорить с подругой – только время тратить впустую. Таисия была крупной ширококостной дамой, и когда она шла по отделению, в сторону отступала даже самая старая работница терапии – санитарка баба Маша. Что скажешь, танк – он и в отделении горбольницы танк. Куда уж Катерине спорить с ней.
Стоит отметить, что Тася была девушкой нахрапистой, но справедливой. Ещё с детского сада она защищала и оберегала свою хрупкую невысокую подружку. Обычно хватало одного разговора с обидчиками, чтобы те навсегда запомнили: обижать Катьку Сергееву даже словом – выйдет себе дороже. Ну, а те, кто не понимал душевной просьбы, ходили с позорными синяками. Била Таська умело, и всегда все были в курсе, что синяк под глаз обидчик получил от девчонки.
- Ну Катюш, - продолжала канючить подруга, - ты же всё равно не собираешься идти на этот корпоратив? Ведь нет же, да? Или опять будешь скучать за столиком за колонной с Розой Палной и Ильёй Петровичем?
- Роза Павловна и Илья Петрович очень высококлассные специалисты, - скорее для поддержания разговора, чем из желания возразить, проговорила Катерина.
- Ну да, кто бы отрицал! Очень интересно обсуждать на новогоднем празднике последние тенденции лечения язвы двенадцатиперстной кишки!
- Тась, это наша работа!
- Вот именно – работа. И обсуждать это нужно – на работе! На симпозиуме, на планёрке, да хоть в курилке, в конце-то концов, но никак не за новогодним столом!
- Я не курю, - больше для порядку пыталась возражать Катерина.
- Это тебе не оправдание! – Таисия доела пирожок, скомкала салфетку, в которую он был завёрнут, и укоризненно указала пальцем в грудь подруги. – Ну, так что, неужели ты позволишь пойти моей судьбе под откос?
- Ладно, отдежурю, - спорить с тяжёлой наступательной техникой было бесполезно.
- Ой-й, Катечка! Как же я люблю тебя! Даже больше, чем рафаэлки! – дородной Таисии ничего не стоило подхватить сопротивляющуюся сослуживицу и покружить её по ординаторской.
- Кхм, - в кабинет зашёл завотделением Константин Иванович Синков, - опять решаешь судьбу, Журавлёва?
Синкову было сорок лет. Он был голубоглаз, высок и плечист, да что там скрывать, очень даже хорош, как внешне, так и по характеру. Умён, общителен и не злоблив. При такой куче достоинств у него обязательно должен быть недостаток. И этим недостатком являлась его жена, в которую он вот уже пятнадцать лет был безумно влюблён. Все в больнице это прекрасно знали, а потому заигрывать с заведующим терапией пытались только наивные пациентки.
- Да, Константин Иванович! На этот раз – окончательно!
- Дай-то бог, дай-то бог, - Синков лишь покачал головой. Не то, чтобы от Таськиных неудачных романов страдало дело. Но очень уж доктор Журавлёва тяжело переживала разрыв с очередным «подлецом и негодяем».
***
Тихая спокойная Катя Сергеева и шумная Таисия Журавлёва дружили, что называется, с песочницы. Их родители жили в одном доме, квартиры в котором получили в последний момент перед тем, как мехзавод, на котором они работали, пал жертвой рыночной экономики. Трудные были времена. Но всё уже в далёком прошлом. Дружба же двух девчонок сохранилась. И если неугомонная Журавлёва хотела по очереди быть продавцом мороженого, водителем трамвая, космонавтом, президентом и экономистом, то единственной мечтой Екатерины было лечить людей. Самым лучшим подарком для девочки был набор юного доктора и пара настоящих бинтов. Её мама – Анна Аркадьевна – давно перестала пугаться при виде перебинтованной дочери, её друзей или соседского кота. Катя хотела лечить детей. Но, не сложилось. Ещё на практике ей глубоко запал в душу случай с двухлетней девочкой, которую не смогли спасти. Катя переживала и смерти взрослых своих пациентов, но с ними она хотя бы не умирала сама.
Если из окружающих кто и удивился, что в споре, куда пойти учиться, одержала верх покладистая Катерина, а не всегда уверенная в себе и своих поступках Таисия, то для подруг всё было закономерно. Учились вместе, и в ординатуру пошли вместе, и работали теперь тоже вместе. Что здесь странного? Подумаешь, одна мелкая и скромная, этакая принцесса на горошине, а другая – настоящая боевая казачка – из тех, что и коня, и в избу. Даже отношения к мужскому полу у них было разное. И никак не могла доказать Таисия своей глупой подруге, что если у неё не задалось с первым мужчиной, это ещё не значит, что в мире нет других. И в соцсетях на страничках Катерины появлялись всё новые и новые «надёжные и сногсшибательные», подсунутые заботливой подругой.
***
Уже после обеда, как и предсказывала доктор Журавлёва, отделение опустело. Часть пациентов выписали, часть отпустили домой на выходные. Как это обычно бывает, процент заболеваемости перед праздником резко снизился – никому не хотелось проводить Новый Год на больничной койке. В преддверии важного события – корпоратива, на который был приглашён настоящий ансамбль из четверых музыкантов, женский персонал больницы отпустили пораньше. Всем известно, что женщине требуется в разы больше времени, чтобы собраться на такое мероприятие. А мужчинам что, снял больничный халат, помыл руки – и готов.
Рабочий день закончился, ушли и мужчины. Остались только Катерина, постовая медсестра Светлана Рудольфовна – одинокая вдова предпенсионного возраста и санитарка Верочка – немного глуповатая простушка. Впрочем, отсутствие у неё глубоких умственных способностей совсем не мешало убирать в палатах и со вниманием относиться к пациентам.
Весело кричал по телевизору в шестой палате Леонид Аркадьевич, что сегодня пятница, и он начинает новогодний выпуск «Поля чудес», шуршала шваброй Верочка, Светлана Рудольфовна и Катерина заполняли каждая свои бумаги. Дежурство обещало быть спокойным. Уже к двенадцати можно будет лечь спать.
Заиграла знакомая музыка про улыбку и друзей. На экран можно было даже не смотреть. На этом рингтоне у неё стояла только Таська. Ещё на самых своих первых телефонах подруги установили эту песенку, и никогда и никого не добавляли в эту группу. Все друзья и сослуживцы знали, кто звонит. Екатерина взяла трубку и приготовилась слушать, какой у Таськи новый воздыхатель. Вау или нибенименикукареку – встречались в её богатой событиями жизни и такие.
- Представляешь, - начала без предисловий подруга, - я, как дура, отсидела полтора часа в парикмахерской, даже маникюр навела! Бельё, ну, то, что в бутике у Арсена мы с тобой смотрели, купила и надела. Жду его. А он мне прислал сообщение. Мол, подожди, родная, всего полтора годика. Откинусь, и мы с тобой погудим! Откинется он! Погудим мы! Нет, ну ты представляешь, каков подлец! Ой, Катенька, вся моя жизнь под откос идёт! Ка-ать, как жить-то теперь? Что делать-то? Кать, я же теперь покоя себе не найду!
Катерина переждала первый поток жалоб, всё равно вставить хоть слово было нереально, да и не ждали от неё никаких слов ближайшие пять минут. Лишь по прошествии положенного срока она начала говорить:
- Тась, так даже лучше, что сразу выяснилось. Ты плюнь на него! Плюнь и иди к нашим. Развеешься там. Заодно присмотришься к хирургу Попову. Я же слышала, как он приглашал тебя.
- Приглашал. А я отказала! В не очень деликатной форме, - добавила Таська мрачно.
- Ну и что? Тебе ли переживать? Улыбнёшься, скажешь, что была не права. Он парень не обидчивый.
- В обед в буфете новенькая медсестра из глазного хвастала, что идёт с ним. И, вообще, я уже решила. Я никуда не пойду! Катьк, иди на корпоратив ты! Я смотрела сегодня гороскоп, рыбам обязательно повезёт в общественном месте! Мне можно было сразу не трепыхаться, не мой сегодня день. Точно, я решила! Забирай мой пригласительный, и иди. Не страдать же и тебе из-за того, что я несчастна! А я попрошу Светлану Рудольфовну раскинуть на меня карты, где-то же и мой принц на белом коне скрывается! Всё, подружка, собирайся, через полчаса буду!
Через сорок минут Журавлёва вручила Катерине пригласительный в кафе-клуб, где должен был проходить корпоратив медиков, и огромный пакет из супермаркета, полный оранжевых мандаринов.
- Вот тебе, подружка, повеселись за меня! – торопливо проговорила она, а затем добавила в голос ноток, которые считала пророческими: - Я верю, что это будет твой вечер и твоя ночь!
С этими словами лучшая подруга набросила на Катины плечи шубку и вытолкала её из ординаторской. Уже спустившись на первый этаж, Катя вспомнила, что пригласительный на вечеринку она бросила в пакет с мандаринами, а пакет остался стоять под столом. Ну и ладно. Столько мандаринов ей всё равно не съесть, а корпоратив уже полчаса, как начался.
***
Катерина неспешно шла по вечернему городу. Снег, падавший весь вчерашний день и прошлую ночь, остановился только к обеду. Проворная ребятня уже успела обновить пушистые сугробы. Уборщики тихо, а кто и не совсем тихо, устраняли последствия предновогоднего снегопада. Пожалуй, они были единственными, кого не устраивала такая погода. Их совсем не вдохновляли присыпанные свежим снегом ёлочки и поблескивающие в свете фонарей мелкие льдинки на усыпанных ягодами кустах рябины. А луна? Эти дворники, вообще, в курсе, что на небе есть луна? И звёзды. Катя посмотрела вверх. На тёмном бархате мелькнул золотой росчерк. «Это будет мой вечер!». Она раскинула руки и закружилась. Ничего, сегодня можно. Она слышала, что полицейские получили приказ не забирать сразу таких подозрительно радостных личностей, а вежливо интересоваться у них, не замерзают ли они, и не нужна ли им помощь.
Давно Катерина не ходила домой пешком. Всего-то четыре остановки. Ей ли, как доктору, не знать о пользе пеших прогулок. «Восемь тысяч шагов, и не на работе, а по улице, это обязательный минимум для здорового взрослого человека!». Как часто она говорила такие слова своим пациентам, и как редко удавалось следовать своим же советам самой. Решено! Новую жизнь начнёт не с понедельника и Нового Года, а прямо сейчас! Сегодня дойдёт пешком до дома, завтра просмотрит ссылки на странички «надёжных и сногсшибательных», которыми её заваливала подруга. А дальше. Дальше обязательно случится чудо. Нужно только в него верить. Не так безоглядно, как это делает Таисия, но хотя бы сделать допущение, что чудеса в нашем мире возможны.
Ярко, порой даже назойливо, сверкали украшенные разноцветными огнями здания и ёлочные базары. Кто-то к оформлению подходил творчески, перенимая у зарубежных коллег идеи тематических украшений. Кто-то же год из года развешивал на окне одну и ту же тоскливую гирлянду, в которой давно перегорела половина лампочек. В такие магазины и заходить не хотелось. Казалось, что в них и товар такой же старый, как выставленные напоказ украшения.
Почему Катерину привлекла невзрачная, подсвеченная единственным дежурным светильником, вывеска, она бы ни за что не объяснила. Может быть, название? «Сказка вашей мечты». Что это? Какая-нибудь полулегальная кальянная или, вообще, притон с «исполнением желаний на любой вкус»? Как не боятся открывать такое почти в самом центре города. Ну, да ладно, в городе есть службы, которые занимаются подобными заведениями, а ей пора домой. Ещё нужно приготовить ужин. Всего пятнадцать минут пешей прогулки, а аппетит уже проснулся.
Катерина хотела прибавить шаг, но именно в этот момент от проходящей мимо компании послышался громкий смех, один из парней подхватил довольно взвизгнувшую спутницу на руки и закружил её, при этом неудачно задев проходящую мимо девушку.
Сапоги на высоком каблучке это, конечно, красиво. Но передвигаться в них можно только на небольшие расстояния, и уж никак не после снегопада, когда тротуары превращаются в сплошные утоптанные катки. Катя не удержалась на ногах и полетела вниз, да не просто вниз, она пролетела пару ступеней, ведущих к этой самой «Сказке», находящейся в полуподвале. Притон, как есть притон. Не хватало ещё нацеплять на новую шубку окурков и ещё неизвестно чего, сопутствующего таким местам. Как ни странно, но дверь от удара распахнулась, девушка ввалилась вовнутрь, и её приветствовал радостный женский голос:
- Добро пожаловать в сказку!
***
Можно было решить, что обращаются не к ней, можно было посчитать такое обращение за неудачную шутку или особо утончённую форму издевательства, но в голосе говорившей женщины было столько душевного тепла и радости, что Катерина сдержала готовые сорваться с языка слова и, неловко поднявшись, поблагодарила служащую этого заведения.
- Благодарю вас, - отряхнувшись и проверив шубку на предмет прилипших посторонних предметов, произнесла она, - но я, как вы догадываетесь, попала сюда случайно.
- Что вы, дорогая Катрин, к нам никто не попадает случайно! – к Кате уже спешила служащая салона. Именно её голос приветствовал ввалившуюся не совсем обычным образом гостью. – Более того, скажу, что даже специально к нам никто не сможет попасть! Двери нашей «Сказки» открываются только для тех, кто готов поверить в чудо. Для тех, кто готов принять его!
- Не думала, что в сказку попадают таким образом, - Катерина потёрла ушибленное бедро.
- О, к нам попадают по разному, - женщина сделала приглашающий жест рукой, предлагая потенциальной клиентке пройти к диванчику, около которого стоял небольшой чайный столик, - и ваш способ не самый экстравагантный. Перемещения бывают самые разные. Важно то, что вы попали сюда! Можете называть меня фея Илина, или просто Илина, - представилась она, - ваше имя Катрин, я знаю.
