Характерными чертами Узаморской породы лошадей были широкая грудь, мощный круп и мохнатая шкура, защищавшая коней от жестоких морозов. Любимый жеребец князя Моринга по кличке Яростный полностью соответствовал стандартам экстерьера, а кроме того был подозрителен и обожал кусать зазевавшихся конюших. Просто так, из вредности. Десятилетнего мальчишку, что сейчас водил его вдоль берега незамерзающей речки Вьюшки, давая остынуть после скачки без седока, Яростному удалось укусить всего один раз, поскольку мальчишка оказался не менее подозрительным, чем он сам. Единожды оплошав – более слабины не допускал, был настороже, спиной не поворачивался. Пожалуй, Яростному он нравился – за крепкую руку, хозяйственную жилку и вот эту, очень близкую ему, подозрительность. Коню не было дела до весьма скромного титула потомка обедневшего дворянского рода, до его небогатой одежонки и отсутствия монеток в карманах его куртки. Честно говоря, морковка в этих самых карманах привлекала Яростного куда сильнее. Ведомый провожатым конь вышагивал важно, дышал глубоко, успокаивая ходящие ходуном после бега по лесной чащобе бока. На другом берегу реки, в отдалении, слышался детский смех и лепет. Яростный недовольно всхрапывал и косил глазом – ему хотелось заснеженной тишины, но смех приближался. Что-то очень похожее на меховой шар «катилось» без остановки к берегу, оканчивающемуся обрывом. Следом бежали три женщины в темных одеждах, причитая и протягивая руки, но маленькие ножки мехового шара были слишком быстры.
Мальчишка дернул повод, остановив коня, и тоже повернулся в ту сторону. И вдруг закричал смешным баском:
- Эй, малявка, а ну стой! Стой, не беги на кромку!
Из-под белого пушистого меха на него глянули неожиданно темные глубокие глазенки, полные озорства. Девчушка, укутанная в меха, не послушалась – ступила на обрыв, с интересом посмотрела вниз, на быстро бегущую, укутанную паром, воду. Под дружный крик ужаса нянек снег под ее ногами осел, и она полетела вниз.
- Вот Аркаешева дочь! – как взрослый выругался мальчишка, бросил повод и побежал к берегу, на ходу снимая куртку.
Яростный, хоть и подмывало смыться, чтобы заставить пацана побегать за собой до ночи, порысил следом.
Намокший мех шубки уже утащил девочку на дно. Ледяная вода ожгла кожу мальчишки так, что у него перехватило дыхание. Стиснув зубы, он нырнул, шаря руками в поднявшейся со дна мути до тех пор, пока не нащупал полу одеяния. Потащил наверх, чувствуя, как сводит мышцы от холода. Вынырнул, глотнул воздуха, поволок утопленницу к низкому берегу, откуда прыгал. На воду упал повод... Яростный стоял у самой воды, делая вид, что он тут не при чем.
Бросив на него благодарный взгляд, мальчишка схватился одной рукой за повод, другой за девчонку, и гаркнул:
- Н-ну, пошел! Пошел!
Жеребец принялся осторожно отступать, вытаскивая его из реки. Наверху, на обрыве, в голос выли две няньки, а третья закричала:
- Парень, вези ее прямиком во дворец князя, не то замерзнет! А мы следом поспешим!
Мальчишка согласно кивнул. Стащил с девочки намокшую шубейку, подхватил со снега свою куртку, укутал худенькое тельце, перевалил через лошадиную спину, ловко оседлал коня сам. Духи Ветров свидетели – князь прикажет высечь за то, что сел на его любимца, ну да Индари с ним! Это если еще сам Яростный не сбросит! Но к удивлению всадника конь стоял смирно, а едва мальчишка сел, сжимая коленями его бока – всхрапнул и помчался к городским стенам.
От тряски из горла девчонки полилась вода. Она прокашлялась и заревела.
- Тихо, дура! – от холода голос у мальчишки почти совсем пропал.
Он крепко держал спутницу, чтобы не сползла с лошадиной спины, и под его рукой она затихла. Несмотря на неудобное положение, повернула голову, облепленную темными, почти черными, волосами, и он снова поймал взгляд ее глаз. Испытующий, глубокий взгляд.
Яростный ворвался в открытые ворота, промчался по улицам и мостам. Процокав копытами по подъемному мосту, ведущему в древнюю резиденцию Морингов, стал как вкопанный во внутреннем дворе. К нему уже бежала стража.
Сильная рука стражника стащила мальчишку на землю, привычно поднялась – дать оплеуху негоднику, посмевшему оседлать княжеского любимца.
- Нет! – вдруг хрипло произнесла девчонка и закашлялась, выплевывая остатки воды.
- Пресветлая! – ужаснулся стражник, скинул с плеч подбитый мехом плащ, завернул в него девчонку и помчался внутрь замка так, словно за ним гнались полярные волки.
- Эй, парень, иди-ка в караулку покамест, - позвал мальчишку второй стражник.
- Но конь… - осипшим голосом произнес тот. – Я за него отвечаю.
- Вон с конюшни бегут. Иди давай, а то околеешь!
У маленькой печурки у стены караулки мальчишку начала бить сильная дрожь. Он уже плохо соображал, что происходит – кто-то сунул ему в руки кружку с дымящимся напитком и резким запахом алкоголя, кто-то тряс его, раздевал, растирал ноги, уже потерявшие чувствительность…
- Где он? – послышался властный голос.
- Вот, мой господин!
- Перенесите его в княжеские покои! Целитель Гаркест уже там, осматривает княжну.
- С ней все в порядке?
- Слава Пресветлой и Духам Ветров – все! Испугалась только сильно.
- Как же так вышло, а?
- Кончайте разговорчики!
- Есть!
Мальчишку куда-то несли, а ему казалось, он парит по воздуху, а рядом летит большая белая птица, заглядывая ему в душу темными, полными озорного лукавства глазами.
Гаркест – немолодой и немногословный, больше похожий на Весеречского шамана, нежели на дипломированного целителя, почти не отходил от мальчишки, пролежавшего в беспамятстве несколько суток, едва убедился, что угроза жизни спасенной им четырехлетней Рейвин, дочери князя Моринга, миновала. Поэтому первым, что услышал приходящий в себя пациент, был заунывный напев целителя, который сидел рядом с его постелью и читал какую-то толстенную книгу при свете магической лампадки, напевая себе под нос.
- Где я? – пробормотал мальчишка, не в силах открыть глаза.
- В моих покоях, - невозмутимо ответил целитель и перевернул страницу.
- А где она?
- Кто?
- Та дурочка…
- В своих покоях…
Мальчишка нашел в себе силы и разлепил веки. В глаза будто песка насыпало, горло огнем горело и было тяжело дышать… Так тяжело…
Целитель отложил книгу, с сухим шелестом потер друг о друга ладони и провел ими над его телом. Мальчишке сразу стало легче дышать.
- Это пройдет, - успокоил Гаркест, помог пациенту приподняться и дал выпить травяного настоя из глиняного чайничка, греющего бока на настольной горелке. – Уже проходит! Ты – упрямый, парень! К Богам, как я посмотрю, не собираешься! Мне сказали, тебя зовут Атрон? Атрон рю Воронн?
- Так, - подтвердил мальчишка.
- Ты знаешь, кого спас?
Атрон качнул головой. Ясно, что девчонка из знатных, но он, не вылезавший из конюшни, в княжеских покоях никогда не был и никого оттуда не знал.
- Ты спас княжну, - улыбнулся целитель, снова поднося к его губам питье. - Князь обещал наградить тебя, едва ты поправишься!
Мальчишка попытался встать, но был слишком слаб. Откинулся на подушки, тяжело, с хрипом, дыша. Послушно отпил из чашки.
- Спи, парень, - Гаркест незаметно коснулся его виска, насылая целительный сон. – Спи, герой!
Атрон проснулся от двух голосов. Первый принадлежал лечившему его целителю, а второй, тонкий и звонкий, показался знакомым.
- Глаза открыл! – констатировал второй голос, и чьи-то маленькие руки обхватили его запястье. – Добрых улыбок тебе, Ронни!
Он открыл глаза и увидел склонившееся над собой лицо спасенной им девчонки. И снова поразился силе взгляда, так не сочетавшейся с ее нежным возрастом.
- Моя маленькая госпожа, и вам теплых объятий! – сказал он, толком не зная, как к ней обращаться.
- Винни, детка, дай-ка я его поцелую! – раздался третий голос.
Над ним склонилась женщина, которая тогда кричала ему с обрыва. Теплые губы прижались к его лбу.
- Спасибо тебе, Атрон! – в ее глазах показались слезы. – Ты спас нашу Винни! Правду говорят, у семи нянек – дитя без глаза!
- Вас было трое! – рассудительно заметила девчонка.
- Вот я бы вас выпорола, княжна, коли бы так за вас не испугалась! – нахмурилась женщина. – За баловство и непослушание!
- Я больше не буду убегать, Тиона, - сопнула носом княжна. – Я видела, как ты испугалась. Пугать других – плохо!
- Ваш отец бы с этим не согласился, - усмехнулся целитель и доброжелательно посмотрел на пациента. – Мы читали истории о приключениях славного рыцаря Озиллы Крокцинума. Продолжим чтение?
- Продолжим, продолжим! – захлопала в ладоши девчонка и, забравшись на кровать, на которой лежал Атрон, устроилась у него в ногах. – Читайте, дядя Гаркест!
От ее маленького тела исходило тепло, как от котенка, и Атрону вдруг стало так хорошо и уютно, словно не он только что чувствовал слабость во всем теле. Он закрыл глаза, вытянулся под одеялом и снова уснул.
Тронный зал династии князей Севера был ничуть не менее просторным, чем Большой тронный зал Ласурингов в Вишенроге. Его стены позеленели от времени, но каждый из череды Морингов, проходящей сквозь тьму времен, запрещал счищать лишайник и заново отделывать стены. Узамор стал государством раньше Ласурии, и наросты напоминали об этом.
Атрон рю Воронн никогда не видел внутреннего убранства замка, поэтому сейчас оглядывался с восторгом, переходящим в экстаз. Его род был древним. Возможно, кто-то из предков когда-то служил здесь, но лет двести назад рю Воронны обеднели и перестали покидать родовое гнездо, располагающееся в отрогах гор на юго-востоке Узамора. К сожалению, знатность не означала полного кошелька. Так бы и сидел Атрон в поместье, если бы его отца не навестил друг молодости, имевший чин подсовиного – по аналогии с сокольничим. Ночную охоту с совами, старинную Узаморскую забаву, обожали все Моринги.
«Давай, я заберу парня с собой и пристрою при дворе, хоть бы и на самую простую работенку, - предложил он другу. - Мальчишка здоров и смышлен – авось покажет себя и обретет покровителя. А я за ним пригляжу!» Атрон почитал отца, но мысль оказаться в Рокунаре вскружила ему голову, поэтому он был очень настойчив в своих просьбах. Поразмышляв, отец согласился.
И вот теперь Атрон видел стены, ставшие легендой Узамора, ступал по стертым сотнями тысяч шагов плитам, разглядывал знамена и родовые штандарты, кованые тяжелые подвесы для свечей и факелов, и его сердце билось, как сумасшедшее, а на лбу выступала испарина – после тяжелой болезни мальчишку одолевала слабость.
Князь Ульверт, в густой шевелюре и не менее густой бороде которого не осталось ни одного черного волоса, так побелила седина, в небрежно накинутом плаще из шкуры серого гризли, сидел на троне, богато украшенном самоцветами. Камни добывали в промерзших недрах земли гномы Серой скалы, пришедшие на Север в незапамятные времена.
- Подойдешь к ступенькам пред троном, преклони колени! – предупредил мастер-распорядитель княжеского двора – суровый старик с узловатой палкой в руке, которую он использовал вместо посоха.
Атрон молча кивнул.
Взгляд черных глаз князя бил, как клинок. Дочь явно у него переняла эту манеру смотреть – вглубь души, выворачивая наизнанку помыслы.
Подошедший к ступенькам мальчишка колени преклонил, но глаз не отвел. Впервые в жизни он видел пред собой настоящую власть в образе немолодого, но по-прежнему могучего воина и правителя. И это зрелище ему нравилось.
Унизанная перстнями рука князя шевельнулась.
- Встань и подойди к Его Светлости! – приказал мастер-распорядитель.
Атрон поднялся по ступенькам, скользнул взглядом по стоящей за троном жене правителя, и снова уткнулся в князя глазами. Так смотрят преданные псы на хозяина перед тем, как получить команду к потраве. Ульверт еле заметно усмехнулся.
- Ты спас мою дочь, рю Воронн, - негромко произнес он, но его голос далеко разнесся по почти пустому залу, - чем отблагодарить тебя?
- Не наказывать, мой господин! – не задумываясь, ответил мальчишка.
Князь нахмурился.
- За что?
- Я оседлал Яростного, хотя не должен был этого делать!
Молодая княгиня положила руку на плечо супруга, будто просила о чем-то. Казалось, Ульверт не обратил на это внимания, однако выражение его глаз изменилось.
- Вижу, что умный и смелый парень убирает навоз на конюшне, вместо того чтобы служить на благо Узамора, - проворчал он, - но это не сложно исправить. Будь по-твоему, рю Воронн, я не накажу тебя! Более того, по достижении четырнадцати лет тебя зачислят в мой охранный полк, и если будешь стараться, - получишь звание офицера. Однако до тех пор ты - паж моей дочери, ее охранник и, если княжна пожелает - игрушка. Ступай!
Из всего услышанного Атрон понял только про офицерское звание, и его душа возликовала. Он не вернется в поместье! Не станет выбивать из мерзлой земли скудный урожай, разбираться с соседями, вдоль какого ручья проходит граница владений, заставлять крестьян платить подати! Он останется в замке и станет воином – как этот суровый старик, при виде которого сердце преисполняется отваги и уважения!
Распорядитель вывел его из зала за двери, где уже ждала Тиона.
- Иди за мной, герой! – улыбаясь, произнесла она.
- Куда? – встрепенулся Атрон.
- Сначала в купальню, - усмехнулась та, - потом к портному и обувных дел мастеру. Негоже княжескому пажу ходить в простой одежде.
Уходя, рю Воронн оглянулся на сработанные из столетних дубов двери залы. Он обязательно вернется сюда. И не один раз!
В очаге жарко пылал огонь, горячими ладонями ласкал гладкое тело княгини, раскинувшейся на шкурах, брошенных на пол. Покрытое испариной лицо и припухшие губы указывали на то, что она утомлена любовью. Князь Ульверт еще раз полюбовался на нее, накинул на плечи меховой плащ и вышел. Охрана, стоящая за дверьми, взяла на караул. Князь лениво махнул пальцами в массивных перстнях, мол, оставайтесь на месте, нечего за мной таскаться. И пошел, тяжело ступая, по темным коридорам замка. Годы брали свое – раньше соитие с женщиной придавало сил, сейчас – забирает. Но он все равно не жалеет, что взял молодую жену. Такая красавица отнимает годы у тела, но добавляет их сердцу, так о чем жалеть?
Скрывшись из вида охраны, князь огляделся, накинул капюшон плаща на голову и шагнул в неприметную дверцу, которая вела наружу.
Светлая полярная ночь заставляла держаться в тени стен, пока он неторопливо шел прочь, усмехаясь в усы - свежий воздух и холод, вот что придает сил настоящему мужчине, а не жаркие объятия женщины.
Нужный ему дом располагался на окраине. Добротный, бревенчатый сруб с крышей, украшенной скрещенными оленьими рогами и пучками перьев. Только это и указывало на то, чем занимается хозяйка.
В Узаморе князь мог любую дверь открыть без стука, но здесь взялся за дверной молоток в виде ворона. На мгновение показалось - птица с любопытством смотрит на него блестящим глазом. Ульверт дернул плечом. Не дожидаясь ответа на стук, вошел.
Она сидела за столом с неестественно прямой спиной – старуха с когда-то красивым лицом. Сидела спокойно, сложив узловатые руки на коленях. Знала, что он придет. Ждала. Когда он вошел, кивнула, как равная – равному.
- Я пришел, Аниге, - Князь сел напротив, положил на стол тяжелый кошель. – Я хочу спросить.
Мальчишка дернул повод, остановив коня, и тоже повернулся в ту сторону. И вдруг закричал смешным баском:
- Эй, малявка, а ну стой! Стой, не беги на кромку!
Из-под белого пушистого меха на него глянули неожиданно темные глубокие глазенки, полные озорства. Девчушка, укутанная в меха, не послушалась – ступила на обрыв, с интересом посмотрела вниз, на быстро бегущую, укутанную паром, воду. Под дружный крик ужаса нянек снег под ее ногами осел, и она полетела вниз.
- Вот Аркаешева дочь! – как взрослый выругался мальчишка, бросил повод и побежал к берегу, на ходу снимая куртку.
Яростный, хоть и подмывало смыться, чтобы заставить пацана побегать за собой до ночи, порысил следом.
Намокший мех шубки уже утащил девочку на дно. Ледяная вода ожгла кожу мальчишки так, что у него перехватило дыхание. Стиснув зубы, он нырнул, шаря руками в поднявшейся со дна мути до тех пор, пока не нащупал полу одеяния. Потащил наверх, чувствуя, как сводит мышцы от холода. Вынырнул, глотнул воздуха, поволок утопленницу к низкому берегу, откуда прыгал. На воду упал повод... Яростный стоял у самой воды, делая вид, что он тут не при чем.
Бросив на него благодарный взгляд, мальчишка схватился одной рукой за повод, другой за девчонку, и гаркнул:
- Н-ну, пошел! Пошел!
Жеребец принялся осторожно отступать, вытаскивая его из реки. Наверху, на обрыве, в голос выли две няньки, а третья закричала:
- Парень, вези ее прямиком во дворец князя, не то замерзнет! А мы следом поспешим!
Мальчишка согласно кивнул. Стащил с девочки намокшую шубейку, подхватил со снега свою куртку, укутал худенькое тельце, перевалил через лошадиную спину, ловко оседлал коня сам. Духи Ветров свидетели – князь прикажет высечь за то, что сел на его любимца, ну да Индари с ним! Это если еще сам Яростный не сбросит! Но к удивлению всадника конь стоял смирно, а едва мальчишка сел, сжимая коленями его бока – всхрапнул и помчался к городским стенам.
От тряски из горла девчонки полилась вода. Она прокашлялась и заревела.
- Тихо, дура! – от холода голос у мальчишки почти совсем пропал.
Он крепко держал спутницу, чтобы не сползла с лошадиной спины, и под его рукой она затихла. Несмотря на неудобное положение, повернула голову, облепленную темными, почти черными, волосами, и он снова поймал взгляд ее глаз. Испытующий, глубокий взгляд.
Яростный ворвался в открытые ворота, промчался по улицам и мостам. Процокав копытами по подъемному мосту, ведущему в древнюю резиденцию Морингов, стал как вкопанный во внутреннем дворе. К нему уже бежала стража.
Сильная рука стражника стащила мальчишку на землю, привычно поднялась – дать оплеуху негоднику, посмевшему оседлать княжеского любимца.
- Нет! – вдруг хрипло произнесла девчонка и закашлялась, выплевывая остатки воды.
- Пресветлая! – ужаснулся стражник, скинул с плеч подбитый мехом плащ, завернул в него девчонку и помчался внутрь замка так, словно за ним гнались полярные волки.
- Эй, парень, иди-ка в караулку покамест, - позвал мальчишку второй стражник.
- Но конь… - осипшим голосом произнес тот. – Я за него отвечаю.
- Вон с конюшни бегут. Иди давай, а то околеешь!
У маленькой печурки у стены караулки мальчишку начала бить сильная дрожь. Он уже плохо соображал, что происходит – кто-то сунул ему в руки кружку с дымящимся напитком и резким запахом алкоголя, кто-то тряс его, раздевал, растирал ноги, уже потерявшие чувствительность…
- Где он? – послышался властный голос.
- Вот, мой господин!
- Перенесите его в княжеские покои! Целитель Гаркест уже там, осматривает княжну.
- С ней все в порядке?
- Слава Пресветлой и Духам Ветров – все! Испугалась только сильно.
- Как же так вышло, а?
- Кончайте разговорчики!
- Есть!
Мальчишку куда-то несли, а ему казалось, он парит по воздуху, а рядом летит большая белая птица, заглядывая ему в душу темными, полными озорного лукавства глазами.
***
Гаркест – немолодой и немногословный, больше похожий на Весеречского шамана, нежели на дипломированного целителя, почти не отходил от мальчишки, пролежавшего в беспамятстве несколько суток, едва убедился, что угроза жизни спасенной им четырехлетней Рейвин, дочери князя Моринга, миновала. Поэтому первым, что услышал приходящий в себя пациент, был заунывный напев целителя, который сидел рядом с его постелью и читал какую-то толстенную книгу при свете магической лампадки, напевая себе под нос.
- Где я? – пробормотал мальчишка, не в силах открыть глаза.
- В моих покоях, - невозмутимо ответил целитель и перевернул страницу.
- А где она?
- Кто?
- Та дурочка…
- В своих покоях…
Мальчишка нашел в себе силы и разлепил веки. В глаза будто песка насыпало, горло огнем горело и было тяжело дышать… Так тяжело…
Целитель отложил книгу, с сухим шелестом потер друг о друга ладони и провел ими над его телом. Мальчишке сразу стало легче дышать.
- Это пройдет, - успокоил Гаркест, помог пациенту приподняться и дал выпить травяного настоя из глиняного чайничка, греющего бока на настольной горелке. – Уже проходит! Ты – упрямый, парень! К Богам, как я посмотрю, не собираешься! Мне сказали, тебя зовут Атрон? Атрон рю Воронн?
- Так, - подтвердил мальчишка.
- Ты знаешь, кого спас?
Атрон качнул головой. Ясно, что девчонка из знатных, но он, не вылезавший из конюшни, в княжеских покоях никогда не был и никого оттуда не знал.
- Ты спас княжну, - улыбнулся целитель, снова поднося к его губам питье. - Князь обещал наградить тебя, едва ты поправишься!
Мальчишка попытался встать, но был слишком слаб. Откинулся на подушки, тяжело, с хрипом, дыша. Послушно отпил из чашки.
- Спи, парень, - Гаркест незаметно коснулся его виска, насылая целительный сон. – Спи, герой!
***
Атрон проснулся от двух голосов. Первый принадлежал лечившему его целителю, а второй, тонкий и звонкий, показался знакомым.
- Глаза открыл! – констатировал второй голос, и чьи-то маленькие руки обхватили его запястье. – Добрых улыбок тебе, Ронни!
Он открыл глаза и увидел склонившееся над собой лицо спасенной им девчонки. И снова поразился силе взгляда, так не сочетавшейся с ее нежным возрастом.
- Моя маленькая госпожа, и вам теплых объятий! – сказал он, толком не зная, как к ней обращаться.
- Винни, детка, дай-ка я его поцелую! – раздался третий голос.
Над ним склонилась женщина, которая тогда кричала ему с обрыва. Теплые губы прижались к его лбу.
- Спасибо тебе, Атрон! – в ее глазах показались слезы. – Ты спас нашу Винни! Правду говорят, у семи нянек – дитя без глаза!
- Вас было трое! – рассудительно заметила девчонка.
- Вот я бы вас выпорола, княжна, коли бы так за вас не испугалась! – нахмурилась женщина. – За баловство и непослушание!
- Я больше не буду убегать, Тиона, - сопнула носом княжна. – Я видела, как ты испугалась. Пугать других – плохо!
- Ваш отец бы с этим не согласился, - усмехнулся целитель и доброжелательно посмотрел на пациента. – Мы читали истории о приключениях славного рыцаря Озиллы Крокцинума. Продолжим чтение?
- Продолжим, продолжим! – захлопала в ладоши девчонка и, забравшись на кровать, на которой лежал Атрон, устроилась у него в ногах. – Читайте, дядя Гаркест!
От ее маленького тела исходило тепло, как от котенка, и Атрону вдруг стало так хорошо и уютно, словно не он только что чувствовал слабость во всем теле. Он закрыл глаза, вытянулся под одеялом и снова уснул.
***
Тронный зал династии князей Севера был ничуть не менее просторным, чем Большой тронный зал Ласурингов в Вишенроге. Его стены позеленели от времени, но каждый из череды Морингов, проходящей сквозь тьму времен, запрещал счищать лишайник и заново отделывать стены. Узамор стал государством раньше Ласурии, и наросты напоминали об этом.
Атрон рю Воронн никогда не видел внутреннего убранства замка, поэтому сейчас оглядывался с восторгом, переходящим в экстаз. Его род был древним. Возможно, кто-то из предков когда-то служил здесь, но лет двести назад рю Воронны обеднели и перестали покидать родовое гнездо, располагающееся в отрогах гор на юго-востоке Узамора. К сожалению, знатность не означала полного кошелька. Так бы и сидел Атрон в поместье, если бы его отца не навестил друг молодости, имевший чин подсовиного – по аналогии с сокольничим. Ночную охоту с совами, старинную Узаморскую забаву, обожали все Моринги.
«Давай, я заберу парня с собой и пристрою при дворе, хоть бы и на самую простую работенку, - предложил он другу. - Мальчишка здоров и смышлен – авось покажет себя и обретет покровителя. А я за ним пригляжу!» Атрон почитал отца, но мысль оказаться в Рокунаре вскружила ему голову, поэтому он был очень настойчив в своих просьбах. Поразмышляв, отец согласился.
И вот теперь Атрон видел стены, ставшие легендой Узамора, ступал по стертым сотнями тысяч шагов плитам, разглядывал знамена и родовые штандарты, кованые тяжелые подвесы для свечей и факелов, и его сердце билось, как сумасшедшее, а на лбу выступала испарина – после тяжелой болезни мальчишку одолевала слабость.
Князь Ульверт, в густой шевелюре и не менее густой бороде которого не осталось ни одного черного волоса, так побелила седина, в небрежно накинутом плаще из шкуры серого гризли, сидел на троне, богато украшенном самоцветами. Камни добывали в промерзших недрах земли гномы Серой скалы, пришедшие на Север в незапамятные времена.
- Подойдешь к ступенькам пред троном, преклони колени! – предупредил мастер-распорядитель княжеского двора – суровый старик с узловатой палкой в руке, которую он использовал вместо посоха.
Атрон молча кивнул.
Взгляд черных глаз князя бил, как клинок. Дочь явно у него переняла эту манеру смотреть – вглубь души, выворачивая наизнанку помыслы.
Подошедший к ступенькам мальчишка колени преклонил, но глаз не отвел. Впервые в жизни он видел пред собой настоящую власть в образе немолодого, но по-прежнему могучего воина и правителя. И это зрелище ему нравилось.
Унизанная перстнями рука князя шевельнулась.
- Встань и подойди к Его Светлости! – приказал мастер-распорядитель.
Атрон поднялся по ступенькам, скользнул взглядом по стоящей за троном жене правителя, и снова уткнулся в князя глазами. Так смотрят преданные псы на хозяина перед тем, как получить команду к потраве. Ульверт еле заметно усмехнулся.
- Ты спас мою дочь, рю Воронн, - негромко произнес он, но его голос далеко разнесся по почти пустому залу, - чем отблагодарить тебя?
- Не наказывать, мой господин! – не задумываясь, ответил мальчишка.
Князь нахмурился.
- За что?
- Я оседлал Яростного, хотя не должен был этого делать!
Молодая княгиня положила руку на плечо супруга, будто просила о чем-то. Казалось, Ульверт не обратил на это внимания, однако выражение его глаз изменилось.
- Вижу, что умный и смелый парень убирает навоз на конюшне, вместо того чтобы служить на благо Узамора, - проворчал он, - но это не сложно исправить. Будь по-твоему, рю Воронн, я не накажу тебя! Более того, по достижении четырнадцати лет тебя зачислят в мой охранный полк, и если будешь стараться, - получишь звание офицера. Однако до тех пор ты - паж моей дочери, ее охранник и, если княжна пожелает - игрушка. Ступай!
Из всего услышанного Атрон понял только про офицерское звание, и его душа возликовала. Он не вернется в поместье! Не станет выбивать из мерзлой земли скудный урожай, разбираться с соседями, вдоль какого ручья проходит граница владений, заставлять крестьян платить подати! Он останется в замке и станет воином – как этот суровый старик, при виде которого сердце преисполняется отваги и уважения!
Распорядитель вывел его из зала за двери, где уже ждала Тиона.
- Иди за мной, герой! – улыбаясь, произнесла она.
- Куда? – встрепенулся Атрон.
- Сначала в купальню, - усмехнулась та, - потом к портному и обувных дел мастеру. Негоже княжескому пажу ходить в простой одежде.
Уходя, рю Воронн оглянулся на сработанные из столетних дубов двери залы. Он обязательно вернется сюда. И не один раз!
***
В очаге жарко пылал огонь, горячими ладонями ласкал гладкое тело княгини, раскинувшейся на шкурах, брошенных на пол. Покрытое испариной лицо и припухшие губы указывали на то, что она утомлена любовью. Князь Ульверт еще раз полюбовался на нее, накинул на плечи меховой плащ и вышел. Охрана, стоящая за дверьми, взяла на караул. Князь лениво махнул пальцами в массивных перстнях, мол, оставайтесь на месте, нечего за мной таскаться. И пошел, тяжело ступая, по темным коридорам замка. Годы брали свое – раньше соитие с женщиной придавало сил, сейчас – забирает. Но он все равно не жалеет, что взял молодую жену. Такая красавица отнимает годы у тела, но добавляет их сердцу, так о чем жалеть?
Скрывшись из вида охраны, князь огляделся, накинул капюшон плаща на голову и шагнул в неприметную дверцу, которая вела наружу.
Светлая полярная ночь заставляла держаться в тени стен, пока он неторопливо шел прочь, усмехаясь в усы - свежий воздух и холод, вот что придает сил настоящему мужчине, а не жаркие объятия женщины.
Нужный ему дом располагался на окраине. Добротный, бревенчатый сруб с крышей, украшенной скрещенными оленьими рогами и пучками перьев. Только это и указывало на то, чем занимается хозяйка.
В Узаморе князь мог любую дверь открыть без стука, но здесь взялся за дверной молоток в виде ворона. На мгновение показалось - птица с любопытством смотрит на него блестящим глазом. Ульверт дернул плечом. Не дожидаясь ответа на стук, вошел.
Она сидела за столом с неестественно прямой спиной – старуха с когда-то красивым лицом. Сидела спокойно, сложив узловатые руки на коленях. Знала, что он придет. Ждала. Когда он вошел, кивнула, как равная – равному.
- Я пришел, Аниге, - Князь сел напротив, положил на стол тяжелый кошель. – Я хочу спросить.
