Аннотация к эпизоду
Один из пациентов психиатрической клиники пытается вспомнить что-нибудь о себе, а голос в его голове торопит сделать нечто запретное. Пришедшая в сознание Жанна показывает Паскалю свое прошлое. Паскаль учит Кристину варить правильный кофе. Пушкина сообщает о своих сомнениях, после чего Паскаль и Аякс решают посетить клинику.Имени своего он не помнил, у него вообще с памятью было не очень. Например, он знал, что красивая темноволосая женщина, которая часто беседует с ним негромким спокойным голосом – доктор. Но не помнил ее имени. Или знал, как называются мясные шарики, которые бывали на ужин, но забыл их название. Он верил, если он будет чем-то прикрывать голову, воспоминания не станут испаряться в самый неподходящий момент, поэтому носил шапочку. За это красивая докторша называла его «Мастер*». Почему она называла его так смешно, он тоже не помнил, но раздумывал об этом по ночам, поскольку не мог уснуть. Сбивал одеяло в ком, клал сверху подушку и устраивался полусидя так, чтобы видеть окно, а в окне небо. За небом тоже что-то было, но он забыл – что. Когда он, вот так, подолгу смотрел в темноту, ему начинало казаться, что на дне небесного колодца лежат осколки его прежней жизни. Он видел какие-то силуэты, лица, слышал неразборчивые голоса, будто бы зовущие по имени, которого он тоже не помнил. В последнее время один голос звучал явственнее других. Он призывал шагнуть в темноту – подойти к осколкам, собрать воедино и, наконец, рассмотреть.
*Мастер – герой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», который носил шапочку, сшитую возлюбленной, и не расставался с ней даже в сумасшедшем доме.
Чем дольше звучал этот голос, тем сильнее Мастер прислушивался к нему. Голос нашептывал, что на дне колодца недоступными украшениями, которые не надеть, красками, которые не использовать на блеклом полотне бесцельного существования, хранятся события и встречи, интерес к жизни...
В душе Мастера поселилась тоска. Иногда он стонал, разглядывая небо за решеткой, и сам не понимал, отчего тоскует, и тогда в палату заходил санитар, высокий, смуглый, имени которого он не помнил, и зачем-то гладил его по голове, как маленького.
Однажды в процедурном кабинете он вдруг увидел лежащую на столике ампулу. Голос шепнул, что она ждет именно его, поэтому он схватил ее и зажал в ладони, и никто ничего не заметил.
Ампула могла стать ключом от решетки на окне – так говорил голос. Ночью Мастер смотрел на ампулу, а днем прятал ее под матрасом. Или в туалете. Удивительно, но он ни разу не забыл, куда ее спрятал! А, может быть, это голос каждый раз подсказывал, где ее найти.
Постепенно Мастеру все яснее становилось, для чего ему ампула. Алгоритм формировался не быстро, но с каждой ночью, с каждым новым шепотом в голове, Мастер все более склонялся к тому, что следовало сделать.
Паскаль возвращался в Москву, когда на экране телефона высветился номер Волоцкой.
- Слушаю, - коротко ответил он – поднималась метель, ветер гнал снежных бесов под колеса автомобилей, сильно ограничивая видимость.
- Жанна пришла в себя, - раздался взволнованный голос Волоцкой. – Она двигается, говорит и понемногу все вспоминает. Как вы это сделали?
- Я могу поговорить с ней? – не отвечая, спросил Паскаль.
- Сейчас? – изумилась Кристина.
- Ну вы же до сих пор на работе.
Трубка замолкла. Паскаль спокойно ждал.
- Вы далеко? – наконец, осторожно поинтересовалась Волоцкая.
- Пробок уже нет, значит, в часе езды от вас.
- Приезжайте, я что-нибудь придумаю.
Порше удалось припарковать во дворах пятиэтажек напротив больницы, которые выглядели так, будто их долго стирали хозяйственным мылом, но так и не отстирали. Сверкающий Порше на их фоне казался черным бриллиантом среди осколков серого кирпича. Узрев кричащий диссонанс, Паскаль покачал головой и отправился к КПП.
Волоцкая ждала его, кутаясь в пальто, из-под которого виднелись полы белого халата.
- Вы сегодня на дежурстве? – подойдя, поинтересовался он.
Она качнула головой:
- Просто задержалась.
- Из-за Жанны?
Волоцкая не ответила, но судя по взгляду в сторону, Паскаль попал в точку.
До Москвы метель еще не добралась, однако ветер осторожно взметывал снег и гудел в проводах, давая понять, что это только начало. Кристина прижала магнитную карточку к двери, замок, щелкнув, открылся. Перед тем, как войти, Паскаль оглянулся и посмотрел на заснеженную ленту реки, видневшейся внизу. Ему показалось, или по набережной прогуливалась фигура в черном одеянии?
- Я бы попросила вас побыть в моем кабинете, но Жанна слишком слаба, - заметила Волоцкая, поднимаясь по лестнице впереди Паскаля. – Придется идти в палату, а там другие пациенты…
- …Будут крепко спать, - прервал Паскаль, с удовольствием следя за движением ее бедер, обрисованных одеждой.
Она споткнулась, качнулась назад и на миг прижалась к нему спиной. Резко отпрянув, ускорила шаги. Паскаль мог бы поклясться, что ее щеки в это мгновение стали пунцовыми.
В коридоре им никто не встретился. В палате на четыре человека лишь у одной Жанны были открыты глаза – остальные, действительно, спали. Когда Кристина, не зажигая свет, пропустила Паскаля вперед, пациентка приподнялась на локте, пытаясь разглядеть пришедших.
- Все хорошо, - негромко сказал Паскаль, присаживаясь на край кровати. - Это я.
Жанна схватила его за руку и прижалась к ней губами, беззвучно плача.
- Как он сейчас выглядит? – положив вторую руку ей на голову, прошептал Паскаль. – Дай мне увидеть!
Она едва заметно кивнула и откинулась на подушку.
Вспышки и музыка. Она танцевала, наслаждаясь ритмом и тем, как выглядит в коротком черном платье, расшитом блестящими пайетками. Подруга собралась замуж и организовала девичник. Танцуя, обратила внимание на мужчину за столиком. Он поднял бокал, салютуя. Невысокий, лысеющий, приятное лицо, дорогой пиджак и часы. Потом он подошел, предложил выпить. Обменялись телефонами. Жанна не собиралась становиться содержанкой, но недавно рассталась с парнем, и решила пустить ему пыль в глаза, пользуясь новым знакомым. Тем более, что ухаживал тот шикарно: роскошные букеты, дорогие рестораны, шоппинг в модных торговых центрах. Он сразу сказал ей, что женат, но с женой давно живут раздельно, их связывает только бизнес. И, действительно, на его безымянном пальце было кольцо, по виду, настоящий раритет. К себе он ее никогда не приводил, предпочитая встречи в дорогих отелях. А в сексе был неутомим, несмотря на возраст, и опытен настолько, что Жанна моментально забыла про бывшего, и каждый раз, измученная негой, засыпала, как убитая.
После близости он всегда уходил, оставляя оплаченным номер и завтрак в отеле, и какой-нибудь подарок на прикроватной тумбочке. Лучшая подруга, Гузель, которой Жанна рассказывала о своем романе, крутила пальцем у виска и называла его странным. Жанна пожимала плечами, мало ли, какие заскоки бывают у немолодых богатых мужиков? Богатые мужики уже сами по себе странные – к нормальным людям богатство не липнет!
Странный мужик однажды оставил на тумбочке необычный подарок – треугольник, оплетенный золотым шнуром и украшенный драгоценными камнями, на длинной цепочке. Девушка поспешила тут же примерить украшение. Обнаженная со сна, в ванной перед зеркалом, она надела его, и треугольник лег точно в средостение. А затем тело пронзила страшная боль, и она потерялась сознание. Пришла в себя едва живая. Кое-как оделась, добралась до дома, где начала угасать с каждым днем, пока не очутилась в больнице. Про треугольник она даже не вспомнила, а странный любовник исчез из ее жизни, словно пригрезился.
- Спасибо, - сказал Паскаль, досмотрев последние картинки из ее памяти, и поднялся. - Выздоравливай и ничего не бойся – ты под моей защитой.
Сухие горячие губы снова прижались к его ладони. Наклонившись, Паскаль поцеловал ее в макушку и вышел мимо Волоцкой в коридор. Она догнала его, пошла рядом. Ее голос дрогнул, когда она сказала:
- Я просто пытаюсь понять, кто…
- Я? – уточнил Паскаль и улыбнулся. – Не надо, доктор, давайте остановимся на шизофрении. Вы еще поработаете?
Она неожиданно зевнула и потерла покрасневшие глаза.
- Пожалуй, хватит на сегодня. Сейчас такси вызову.
- Подвезти?..
Пауза легла между ними, как разводной мост. Кристина понимала, что выбор за ней.
Ощутив сторонний взгляд, Паскаль резко обернулся, и успел уловить движение – наблюдатель скрылся в одной из палат в конце коридора. Либо умел проходить сквозь запертые двери, либо у него был ключ…
Занятая нелегким выбором Волоцкая ничего не заметила.
- Подвезите, - ответила она, словно сомневаясь. – Я только халат сниму и возьму сумку.
В салоне Порше, заметив, что Кристина кутается в пальто, Паскаль увеличил температуру.
- Спасибо, - виновато улыбнулась Волоцкая, - меня от недосыпа всегда знобит, а в последнее время я сплю не очень.
- Вам нужен хороший кофе, доктор, - усмехнулся Паскаль.
- Я тогда вообще не усну!
Он укоризненно посмотрел на нее.
- Ну я же сказал - «хороший». Хороший кофе дает организму то, что ему требуется. Если вам требуется успокоение – вы его получите.
- Звучит, как миф, - хмыкнула Кристина.
- Почему бы и нет? – пожал плечами Паскаль. – Вы знаете, какая страна считается родиной кофе?
Она качнула головой. То ли от усталости, то ли от чего-то еще, мелькавшие за окном здания и огни большого города растворились во мраке, через который стремительно несся Порше, подсвечивая невидимый путь лучами фар.
- Эфиопия, - улыбнулся Паскаль. – Но кофе появился в Египте задолго до того, как его попробовал какой-то там абиссинский пастух*, а Пьетро Делла Валле привез в Европу.
- Египет? – изумилась Волоцкая. – Если бы это было так, историки бы знали! Мне кажется, нет более изученной страны древнего мира, чем Египет…
- Вам кажется…
Кристина Андреевна ощутила себя двоечницей.
- Прямо и направо. У углового подъезда остановите, - холодно произнесла она.
Порше застыл у тротуара, по которому ветер уже гнал поземку. Волоцкая толкнула дверь, собираясь выходить, но не удержалась, обернулась.
Паскаль смотрел на нее, в черноте его непостижимых глаз вспыхивали и тонули световые искры. Кристина поняла, что тоже тонет, и очнулась только тогда, когда его ладонь властно легла на ее затылок, а его поцелуй выпил ее дыхание.
- Почему ты не сказала мне, что училась гипнозу? – спросил он, хотя она ждала другого.
- Потому что я тебя боюсь, - хрипло ответила она и потянулась за вторым поцелуем. – Кажется, мне нужен хороший кофе!
- Я сварю… потом, - улыбаясь, ответил Паскаль.
*Согласно одной из версий появления легендарного напитка, эфиопский пастух Калдим узнал о его тонизирующем воздействии, наблюдая за козами, поедавшими плоды кофе, растущего на склонах гор.
Весь день Мастер волновался, как волнуются перед приездом дорогих гостей, ведь уже сегодня он сможет, наконец, дотянуться до воспоминаний, лежащих на дне небесного колодца, и, может быть, даже вспомнит свое имя!
Он так сильно нервничал, что после ужина ему дали успокоительное. Тогда он языком приклеил таблетку к небу и послушно открыл рот, чтобы медсестра убедилась, что там ничего нет. А после выплюнул лекарство в туалете и, на всякий случай, прополоскал рот и вымыл голову.
Спрятанная в матрасе ампула ждала своего часа. Когда полночь властно шагнула в палату, Мастер вытащил ее и разбил. Выбрал один, самый крепкий и острый осколок. В последний момент ему захотелось посмотреть на того, кто его вел, поэтому он, сжав осколок в кулаке, вышел в полутемный коридор, который казался пустым. Однако Мастер знал точно, что в дальнем конце кто-то есть, даже успел увидеть очертания инвалидного кресла и две светящиеся точки выше, как вдруг услышал: «Ты что здесь делаешь? Давай-ка, дорогой, пойдем в палату». И встретился взглядом с тем самым санитаром.
Осознав, что в палате на полу лежит раздавленная ампула, и санитару туда никак нельзя, Мастер замотал головой.
Санитар улыбнулся:
- Ты меня боишься, что ли? Не надо бояться…
Его улыбка показалась Мастеру угрожающей. Обогнув его, он побежал в конец коридора, на ходу чиркая по запястью осколком. Колеса стоящего там инвалидного кресла крутанулись, дробно застучали по полу. Красные точки стремительно приближались, увеличиваясь в размерах. Вот они расширились, и Мастер понял, что это глаза, в которых рубиновым светится алчность…
Позади раздался крик. Мастер увидел, как некто огромный поднимает санитара в воздух, держа за горло… Споткнувшись, с размаха ударился обо что-то. Чьи-то сильные руки подхватили его, ловко отняли осколок, развернули и толкнули в обратную сторону с такой силой, что он упал.
Оставляя кровавую дорожку, Мастер пополз вперед, а тот, об кого он чуть не расшибся, повернулся в сторону опасно приблизившихся красных зениц и насмешливо произнес:
- Ай-яй-яй!
Вжавшись в стену, подвывая от ужаса, Мастер смотрел, как гигант справа укладывает бездыханное тело санитара на пол в то время, как гигант слева рвет на части клочья тьмы с затухающими красными глазами, выпуская скрытые внутри светящиеся сферы, которые поднимаются к потолку… Отчего-то Мастер знал, куда они направляются – на дно небесного колодца, где лежат недоступными украшениями, которые не надеть, красками, которые не использовать, события и встречи, интерес к жизни… новая жизнь.
- Идем в палату, не надо тебе смотреть, - раздался чей-то голос, и взгляд Мастера уперся в иссиня-черную руку в золотой наручи, которая подняла его, как котенка, с пола и понесла. В другой такой же руке вздымалось и опадало, сочась черным, чье-то сердце…
Затем Мастер осознал, что лежит в своей кровати, с запястьем, туго перетянутым бинтом. Ускользающее сознание успело уловить очертания склонившейся над ним нечеловеческой вытянутой морды с острыми ушами, а затем провалилось в спасительную темноту.
Паскаль присел на корточки и прижал пальцы к шее лежащего. Пульс едва бился.
- Ты, что, совсем того? – вспомнив Серафима, спросил он Аякса, вышедшего из палаты. – Чуть не убил парня!
- Оклемается, - прогудел тот. – Он к тебе ломанулся не с самыми мирными намерениями.
Паскаль пожал плечами и похлопал санитара по щекам.
- Давай, Мурат, приходи в себя…
Тот с трудом открыл глаза, сфокусировал взгляд. Разглядев, кто перед ним, вскинулся, пытаясь взять Паскаля захватом за шею.
- Упорный ты парень, - посетовал тот, снова укладывая его на пол и удерживая ладонью в районе сердца.
- Изыди! – прорычал Мурат, пытаясь дотянуться до него, но на грудь будто бетонная плита упала. – Оставь их в покое, шайтан! Они и так страдают!
- Ты ее любил? – спросил Паскаль.
- Кого? – прохрипел санитар.
Паскаль приподнял руку, давая ему вдохнуть.
- Бабушку Аглинур.
- Ну конечно ты про нее знаешь… - прошептал Мурат, глядя на него расширившимися зрачками. – Душу ее ты забрал, нечистый!
- Не я, но не суть, - усмехнулся Паскаль. – Тебе не расплатиться за ее грехи, зря ты стараешься их искупить, ухаживая за душевнобольными.
- Одному Аллаху это ведомо! – на щеках Мурата заиграли желваки. – Она много зла делала людям, я знаю, но меня любила. Это мой выбор!
- Я уважаю твой выбор, - кивнул Паскаль, поднимаясь.
И увидел Жанну. Неизвестно, как давно девушка стояла в дверном проеме своей палаты, с ужасом глядя то на них, то на опрокинутое инвалидное кресло в конце коридора, рядом с которым застыло тело в больничной пижаме.
- Жанна, беги! – закричал санитар и вскочил, озираясь.
Рядом никого не было.
Волоцкую разбудил телефонный звонок.
*Мастер – герой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», который носил шапочку, сшитую возлюбленной, и не расставался с ней даже в сумасшедшем доме.
Чем дольше звучал этот голос, тем сильнее Мастер прислушивался к нему. Голос нашептывал, что на дне колодца недоступными украшениями, которые не надеть, красками, которые не использовать на блеклом полотне бесцельного существования, хранятся события и встречи, интерес к жизни...
В душе Мастера поселилась тоска. Иногда он стонал, разглядывая небо за решеткой, и сам не понимал, отчего тоскует, и тогда в палату заходил санитар, высокий, смуглый, имени которого он не помнил, и зачем-то гладил его по голове, как маленького.
Однажды в процедурном кабинете он вдруг увидел лежащую на столике ампулу. Голос шепнул, что она ждет именно его, поэтому он схватил ее и зажал в ладони, и никто ничего не заметил.
Ампула могла стать ключом от решетки на окне – так говорил голос. Ночью Мастер смотрел на ампулу, а днем прятал ее под матрасом. Или в туалете. Удивительно, но он ни разу не забыл, куда ее спрятал! А, может быть, это голос каждый раз подсказывал, где ее найти.
Постепенно Мастеру все яснее становилось, для чего ему ампула. Алгоритм формировался не быстро, но с каждой ночью, с каждым новым шепотом в голове, Мастер все более склонялся к тому, что следовало сделать.
***
Паскаль возвращался в Москву, когда на экране телефона высветился номер Волоцкой.
- Слушаю, - коротко ответил он – поднималась метель, ветер гнал снежных бесов под колеса автомобилей, сильно ограничивая видимость.
- Жанна пришла в себя, - раздался взволнованный голос Волоцкой. – Она двигается, говорит и понемногу все вспоминает. Как вы это сделали?
- Я могу поговорить с ней? – не отвечая, спросил Паскаль.
- Сейчас? – изумилась Кристина.
- Ну вы же до сих пор на работе.
Трубка замолкла. Паскаль спокойно ждал.
- Вы далеко? – наконец, осторожно поинтересовалась Волоцкая.
- Пробок уже нет, значит, в часе езды от вас.
- Приезжайте, я что-нибудь придумаю.
Порше удалось припарковать во дворах пятиэтажек напротив больницы, которые выглядели так, будто их долго стирали хозяйственным мылом, но так и не отстирали. Сверкающий Порше на их фоне казался черным бриллиантом среди осколков серого кирпича. Узрев кричащий диссонанс, Паскаль покачал головой и отправился к КПП.
Волоцкая ждала его, кутаясь в пальто, из-под которого виднелись полы белого халата.
- Вы сегодня на дежурстве? – подойдя, поинтересовался он.
Она качнула головой:
- Просто задержалась.
- Из-за Жанны?
Волоцкая не ответила, но судя по взгляду в сторону, Паскаль попал в точку.
До Москвы метель еще не добралась, однако ветер осторожно взметывал снег и гудел в проводах, давая понять, что это только начало. Кристина прижала магнитную карточку к двери, замок, щелкнув, открылся. Перед тем, как войти, Паскаль оглянулся и посмотрел на заснеженную ленту реки, видневшейся внизу. Ему показалось, или по набережной прогуливалась фигура в черном одеянии?
- Я бы попросила вас побыть в моем кабинете, но Жанна слишком слаба, - заметила Волоцкая, поднимаясь по лестнице впереди Паскаля. – Придется идти в палату, а там другие пациенты…
- …Будут крепко спать, - прервал Паскаль, с удовольствием следя за движением ее бедер, обрисованных одеждой.
Она споткнулась, качнулась назад и на миг прижалась к нему спиной. Резко отпрянув, ускорила шаги. Паскаль мог бы поклясться, что ее щеки в это мгновение стали пунцовыми.
В коридоре им никто не встретился. В палате на четыре человека лишь у одной Жанны были открыты глаза – остальные, действительно, спали. Когда Кристина, не зажигая свет, пропустила Паскаля вперед, пациентка приподнялась на локте, пытаясь разглядеть пришедших.
- Все хорошо, - негромко сказал Паскаль, присаживаясь на край кровати. - Это я.
Жанна схватила его за руку и прижалась к ней губами, беззвучно плача.
- Как он сейчас выглядит? – положив вторую руку ей на голову, прошептал Паскаль. – Дай мне увидеть!
Она едва заметно кивнула и откинулась на подушку.
Вспышки и музыка. Она танцевала, наслаждаясь ритмом и тем, как выглядит в коротком черном платье, расшитом блестящими пайетками. Подруга собралась замуж и организовала девичник. Танцуя, обратила внимание на мужчину за столиком. Он поднял бокал, салютуя. Невысокий, лысеющий, приятное лицо, дорогой пиджак и часы. Потом он подошел, предложил выпить. Обменялись телефонами. Жанна не собиралась становиться содержанкой, но недавно рассталась с парнем, и решила пустить ему пыль в глаза, пользуясь новым знакомым. Тем более, что ухаживал тот шикарно: роскошные букеты, дорогие рестораны, шоппинг в модных торговых центрах. Он сразу сказал ей, что женат, но с женой давно живут раздельно, их связывает только бизнес. И, действительно, на его безымянном пальце было кольцо, по виду, настоящий раритет. К себе он ее никогда не приводил, предпочитая встречи в дорогих отелях. А в сексе был неутомим, несмотря на возраст, и опытен настолько, что Жанна моментально забыла про бывшего, и каждый раз, измученная негой, засыпала, как убитая.
После близости он всегда уходил, оставляя оплаченным номер и завтрак в отеле, и какой-нибудь подарок на прикроватной тумбочке. Лучшая подруга, Гузель, которой Жанна рассказывала о своем романе, крутила пальцем у виска и называла его странным. Жанна пожимала плечами, мало ли, какие заскоки бывают у немолодых богатых мужиков? Богатые мужики уже сами по себе странные – к нормальным людям богатство не липнет!
Странный мужик однажды оставил на тумбочке необычный подарок – треугольник, оплетенный золотым шнуром и украшенный драгоценными камнями, на длинной цепочке. Девушка поспешила тут же примерить украшение. Обнаженная со сна, в ванной перед зеркалом, она надела его, и треугольник лег точно в средостение. А затем тело пронзила страшная боль, и она потерялась сознание. Пришла в себя едва живая. Кое-как оделась, добралась до дома, где начала угасать с каждым днем, пока не очутилась в больнице. Про треугольник она даже не вспомнила, а странный любовник исчез из ее жизни, словно пригрезился.
- Спасибо, - сказал Паскаль, досмотрев последние картинки из ее памяти, и поднялся. - Выздоравливай и ничего не бойся – ты под моей защитой.
Сухие горячие губы снова прижались к его ладони. Наклонившись, Паскаль поцеловал ее в макушку и вышел мимо Волоцкой в коридор. Она догнала его, пошла рядом. Ее голос дрогнул, когда она сказала:
- Я просто пытаюсь понять, кто…
- Я? – уточнил Паскаль и улыбнулся. – Не надо, доктор, давайте остановимся на шизофрении. Вы еще поработаете?
Она неожиданно зевнула и потерла покрасневшие глаза.
- Пожалуй, хватит на сегодня. Сейчас такси вызову.
- Подвезти?..
Пауза легла между ними, как разводной мост. Кристина понимала, что выбор за ней.
Ощутив сторонний взгляд, Паскаль резко обернулся, и успел уловить движение – наблюдатель скрылся в одной из палат в конце коридора. Либо умел проходить сквозь запертые двери, либо у него был ключ…
Занятая нелегким выбором Волоцкая ничего не заметила.
- Подвезите, - ответила она, словно сомневаясь. – Я только халат сниму и возьму сумку.
В салоне Порше, заметив, что Кристина кутается в пальто, Паскаль увеличил температуру.
- Спасибо, - виновато улыбнулась Волоцкая, - меня от недосыпа всегда знобит, а в последнее время я сплю не очень.
- Вам нужен хороший кофе, доктор, - усмехнулся Паскаль.
- Я тогда вообще не усну!
Он укоризненно посмотрел на нее.
- Ну я же сказал - «хороший». Хороший кофе дает организму то, что ему требуется. Если вам требуется успокоение – вы его получите.
- Звучит, как миф, - хмыкнула Кристина.
- Почему бы и нет? – пожал плечами Паскаль. – Вы знаете, какая страна считается родиной кофе?
Она качнула головой. То ли от усталости, то ли от чего-то еще, мелькавшие за окном здания и огни большого города растворились во мраке, через который стремительно несся Порше, подсвечивая невидимый путь лучами фар.
- Эфиопия, - улыбнулся Паскаль. – Но кофе появился в Египте задолго до того, как его попробовал какой-то там абиссинский пастух*, а Пьетро Делла Валле привез в Европу.
- Египет? – изумилась Волоцкая. – Если бы это было так, историки бы знали! Мне кажется, нет более изученной страны древнего мира, чем Египет…
- Вам кажется…
Кристина Андреевна ощутила себя двоечницей.
- Прямо и направо. У углового подъезда остановите, - холодно произнесла она.
Порше застыл у тротуара, по которому ветер уже гнал поземку. Волоцкая толкнула дверь, собираясь выходить, но не удержалась, обернулась.
Паскаль смотрел на нее, в черноте его непостижимых глаз вспыхивали и тонули световые искры. Кристина поняла, что тоже тонет, и очнулась только тогда, когда его ладонь властно легла на ее затылок, а его поцелуй выпил ее дыхание.
- Почему ты не сказала мне, что училась гипнозу? – спросил он, хотя она ждала другого.
- Потому что я тебя боюсь, - хрипло ответила она и потянулась за вторым поцелуем. – Кажется, мне нужен хороший кофе!
- Я сварю… потом, - улыбаясь, ответил Паскаль.
*Согласно одной из версий появления легендарного напитка, эфиопский пастух Калдим узнал о его тонизирующем воздействии, наблюдая за козами, поедавшими плоды кофе, растущего на склонах гор.
***
Весь день Мастер волновался, как волнуются перед приездом дорогих гостей, ведь уже сегодня он сможет, наконец, дотянуться до воспоминаний, лежащих на дне небесного колодца, и, может быть, даже вспомнит свое имя!
Он так сильно нервничал, что после ужина ему дали успокоительное. Тогда он языком приклеил таблетку к небу и послушно открыл рот, чтобы медсестра убедилась, что там ничего нет. А после выплюнул лекарство в туалете и, на всякий случай, прополоскал рот и вымыл голову.
Спрятанная в матрасе ампула ждала своего часа. Когда полночь властно шагнула в палату, Мастер вытащил ее и разбил. Выбрал один, самый крепкий и острый осколок. В последний момент ему захотелось посмотреть на того, кто его вел, поэтому он, сжав осколок в кулаке, вышел в полутемный коридор, который казался пустым. Однако Мастер знал точно, что в дальнем конце кто-то есть, даже успел увидеть очертания инвалидного кресла и две светящиеся точки выше, как вдруг услышал: «Ты что здесь делаешь? Давай-ка, дорогой, пойдем в палату». И встретился взглядом с тем самым санитаром.
Осознав, что в палате на полу лежит раздавленная ампула, и санитару туда никак нельзя, Мастер замотал головой.
Санитар улыбнулся:
- Ты меня боишься, что ли? Не надо бояться…
Его улыбка показалась Мастеру угрожающей. Обогнув его, он побежал в конец коридора, на ходу чиркая по запястью осколком. Колеса стоящего там инвалидного кресла крутанулись, дробно застучали по полу. Красные точки стремительно приближались, увеличиваясь в размерах. Вот они расширились, и Мастер понял, что это глаза, в которых рубиновым светится алчность…
Позади раздался крик. Мастер увидел, как некто огромный поднимает санитара в воздух, держа за горло… Споткнувшись, с размаха ударился обо что-то. Чьи-то сильные руки подхватили его, ловко отняли осколок, развернули и толкнули в обратную сторону с такой силой, что он упал.
Оставляя кровавую дорожку, Мастер пополз вперед, а тот, об кого он чуть не расшибся, повернулся в сторону опасно приблизившихся красных зениц и насмешливо произнес:
- Ай-яй-яй!
Вжавшись в стену, подвывая от ужаса, Мастер смотрел, как гигант справа укладывает бездыханное тело санитара на пол в то время, как гигант слева рвет на части клочья тьмы с затухающими красными глазами, выпуская скрытые внутри светящиеся сферы, которые поднимаются к потолку… Отчего-то Мастер знал, куда они направляются – на дно небесного колодца, где лежат недоступными украшениями, которые не надеть, красками, которые не использовать, события и встречи, интерес к жизни… новая жизнь.
- Идем в палату, не надо тебе смотреть, - раздался чей-то голос, и взгляд Мастера уперся в иссиня-черную руку в золотой наручи, которая подняла его, как котенка, с пола и понесла. В другой такой же руке вздымалось и опадало, сочась черным, чье-то сердце…
Затем Мастер осознал, что лежит в своей кровати, с запястьем, туго перетянутым бинтом. Ускользающее сознание успело уловить очертания склонившейся над ним нечеловеческой вытянутой морды с острыми ушами, а затем провалилось в спасительную темноту.
***
Паскаль присел на корточки и прижал пальцы к шее лежащего. Пульс едва бился.
- Ты, что, совсем того? – вспомнив Серафима, спросил он Аякса, вышедшего из палаты. – Чуть не убил парня!
- Оклемается, - прогудел тот. – Он к тебе ломанулся не с самыми мирными намерениями.
Паскаль пожал плечами и похлопал санитара по щекам.
- Давай, Мурат, приходи в себя…
Тот с трудом открыл глаза, сфокусировал взгляд. Разглядев, кто перед ним, вскинулся, пытаясь взять Паскаля захватом за шею.
- Упорный ты парень, - посетовал тот, снова укладывая его на пол и удерживая ладонью в районе сердца.
- Изыди! – прорычал Мурат, пытаясь дотянуться до него, но на грудь будто бетонная плита упала. – Оставь их в покое, шайтан! Они и так страдают!
- Ты ее любил? – спросил Паскаль.
- Кого? – прохрипел санитар.
Паскаль приподнял руку, давая ему вдохнуть.
- Бабушку Аглинур.
- Ну конечно ты про нее знаешь… - прошептал Мурат, глядя на него расширившимися зрачками. – Душу ее ты забрал, нечистый!
- Не я, но не суть, - усмехнулся Паскаль. – Тебе не расплатиться за ее грехи, зря ты стараешься их искупить, ухаживая за душевнобольными.
- Одному Аллаху это ведомо! – на щеках Мурата заиграли желваки. – Она много зла делала людям, я знаю, но меня любила. Это мой выбор!
- Я уважаю твой выбор, - кивнул Паскаль, поднимаясь.
И увидел Жанну. Неизвестно, как давно девушка стояла в дверном проеме своей палаты, с ужасом глядя то на них, то на опрокинутое инвалидное кресло в конце коридора, рядом с которым застыло тело в больничной пижаме.
- Жанна, беги! – закричал санитар и вскочил, озираясь.
Рядом никого не было.
***
Волоцкую разбудил телефонный звонок.
