– Не люблю порядок!
       – Это ты к чему? – напрягся Йожевиж.
       – Смерть – это порядок: неумолимый, неукоснительный, строгий! – пояснил Кипиш. – А жизнь – хаос: дикий, непредсказуемый. Я – за жизнь!
       – Все – за жизнь, – невесело хмыкнул Синих гор мастер, – покуда не помрут. Надо бы тут пожечь все, Яго, – он повернулся к вожаку, – и трупы скотины тоже.
       Тот кивнул, покосился на осиротевший алтарь и пошел к дому. Остальные потянулись за ним. Лишь Дикрай остался стоять у могилы.
       Вита, вначале заторопившаяся за Яго, вернулась. Положила ладонь на плечо оборотню, тихо спросила:
       – Разве в их смерти есть твоя вина?
       Щека Дикрая дернулась. Тепло хрупкой человеческой руки вливало в оборотня жизнь, вытягивая из ночного кошмара, в который он попал под полуденным солнцем.
       – Мы… – он запнулся, – и люди… Это сложно! Мы столько воевали друг с другом, что в конце концов стали родными. Да, люди и до сих пор страшатся нас и поэтому убивают! Но я никогда не видел, чтобы оборотень терял голову от страха перед людьми!.. – он резко дернул головой. – Нет, даже дикие звери так не поступают с мертвыми! Я не понимаю!..
       – Пойдем, – волшебница взяла его за руку, как ее саму брал Яго – уверенно и крепко. – Надо помочь нашим!
       И увела могучего блондина за собой, словно потерявшегося ребенка. Лишь подойдя к ограде, заметила остальных, столпившихся у ворот, но так и не зашедших внутрь.
       – Что там? – невысокая волшебница встала на цыпочки, пытаясь разглядеть, на что все смотрели.
       Непонятно смотрели. Молча.
       – Да что там такое? – рассердилась Вителья и умудрилась пролезть между троллем и Ягораем.
       У крыльца стоял, покачиваясь словно пьяный, странный зверь, размерами не уступавший Дикраю в ипостаси барса. Тело у него было приземистое, будто собранное из частей, принадлежащих разным животным: туловище – барсуку, лапы – медведю, хвост – лису, а морда чем-то напоминала кошачью. Маленькие глазки медленно ворочались в глазницах, безо всякого выражения наблюдая за незнакомцами. Черно-бурый окрас разбавляла на спине и плечах широкая полоса более светлого, почти желтого меха.
       Виту подняли в воздух и аккуратно переставили за Дробуша, но в последний момент она успела заметить, как зверь широко зевнул, показывая мощные зубы и… роняя с губ на землю клочья густой пены.
       – Клан Бурых Отшельников, – изменившимся голосом сказал Дикрай, занявший место волшебницы в первом ряду.
       – А попроще? – пискнул Кипиш.
       Вид странного зверя, кажется, напугал его.
       – Росомахи…
       Названный смешно тявкнул и неторопливо порысил к зрителям.
       Дикрай повернул к Яго совершенно белое лицо.
       – Уводи остальных!
       – А ты?
       – Я попробую его завалить.
       Яго неторопливо потащил меч из ножен.
       – Ты не справишься. Он же бешеный, посмотри на пену! Вот и объяснение неоправданной жестокости! Йож, Дробуш – берите зверя в кольцо. Виньо – стреляй, куда получится. Зоя – делай, что можешь.
       – А мне? А я? – обиделся Кипиш.
       – А ты молись за нас! – криво улыбнулся Дикрай.
       Спустя мгновение с земли поднялся барс, передернул холкой, оскалился и издал такой рык, что Виньо, испуганно отступив, споткнулась и упала.
       Бешеный зверь снова тявкнул. При беге он смешно косолапил и вообще производил впечатление медлительного и неуклюжего. Но, судя по реакции Дикрая, доверять первому впечатлению не следовало.
       – Не дай себя укусить, парень! – крикнул Йож в спину барсу.
       Они с Дробушем двинулись в разные стороны, пытаясь окружить росомаху.
       Под прикрытием тролля Виньо проскользнула к дому. Вырвиглот подкинул ее на крышу, где она села, аккуратно положив рядом колчан со стрелами.
       Вита диву давалась, насколько буднично, четко и тихо все происходило. Создавалось впечатление, что ее спутники каждый день встречаются с бешеными оборотнями из кланов с непроизносимыми названиями. Бурые Отшельники – боги! – она никогда даже не слышала о таких!
       Волшебница попыталась замедлить зверя, сплетя «Паутину» – заклинание, сковывающее движение, но тот продолжал двигаться как ни в чем не бывало. И даже ускорился, стремясь подойти к Дикраю вплотную. Барс, извернувшись, схватил его за холку и отшвырнул, не давая лениво разинутой пасти коснуться себя.
       Отшельник спокойно поднялся, постоял, удивленно оглядываясь и зевая, и снова с тупым упрямством бросился на собрата. Не отпрянул от попавших в него стрел, но и не стал двигаться быстрее. Казалось, он не чувствует боли, не понимает, что происходит, подчиняясь лишь слепой ярости, которая гонит его в бой. Все с тем же неумолимым напором он по-медвежьи обхватил барса лапами и повалил на землю. Оскаленная черная морда нависла в опасной близости от белого горла. Вита метнула молнию, однако заклинание опять не причинило зверю никакого вреда. Похоже, на больных бешенством оборотней магия не действовала! Для волшебницы это стало открытием.
       Между тем Отшельник о чем-то задумался, поставив лапы на грудь барсу и продолжая покачиваться. В этот момент подкравшийся сзади Дробуш сшиб его дубиной, которую сделал из отодранной от телеги оглобли.
       От чудовищного удара тролля зверь покатился по земле, с треском вломившись в забор.
       – Держитесь подальше! – предупредил остальных Ягорай. – Он может быть молниеносным!
       – Этот малахольный? Молниеносным? – ухмыльнулся Йож. – Молот Руфуса, не поверю, пока…
        Договорить гном не успел. С неожиданным проворством Отшельник вскочил и, клацая зубами, метнулся к Яго. Вожак успел отпрыгнуть в сторону в последний момент, а Дикрай набросился на бешеного сзади, пытаясь прижать к земле, но тот вывернулся, подмяв под себя барса… Они сцепились в один яростный клубок, в котором преобладали два цвета – черный и белый.
       Йож, бросившийся на помощь Раю и Яго, был отброшен мощным ударом, шмякнулся об телегу и затих. Виньовинья, полностью опустошившая колчан, торопливо сползла с крыши по столбику на крылечке, подбежала к возлюбленному и, схватив его за куртку, принялась оттаскивать к воротам. Кипиш, до сей поры маявшийся без дела, с яростным «Йа-ху!» неожиданно бросился в гущу схватки, где вспыхнул синим пламенем, напугав зверя, зубы которого оказались в опасной близости от горла вновь вступившего в драку Яго. Дробуш, так и стоящий с поднятой дубиной, никак не мог примериться для удара, опасаясь попасть по друзьям, поскольку они двигались слишком быстро.
       Когда наконец два мифических чудовища – белое и черное, барс и росомаха – встав на дыбы, вонзили друг в друга клыки, Виньо закричала от ужаса…
       Ягорай вогнал меч в затылок Отшельнику и попытался оттянуть его тяжелое тело от барса. Рай, приглушенно рыча, дернул головой и вырвал противнику горло.
       Бешеный оборотень умер молча, все так же поводя маленькими глазками, пуская пену, но не расцепляя челюстей.
       И белая шкура Дикрая перестала быть белой.
       Подскочивший тролль оттащил мертвеца подальше, на всякий случай оторвал ему голову и отшвырнул в сторону.
       Вита и Виньо, не сговариваясь, бросились к барсу. С помощью Яго повернули тяжелое тулово и осмотрели его. Рана была только одна, на плече, и выглядела она, прямо скажем, не очень.
       Волшебница лихорадочно пыталась вспомнить все, что знала о бешенстве. Инкубационный период мог длиться от нескольких дней до нескольких месяцев. С момента появления первых симптомов болезнь переходила в категорию смертельных – ни лекарства, ни магия не помогали. Судя по поведению Отшельника, тот находился в предпоследней стадии, и именно этим объяснялась его чрезвычайная жестокость.
       – Виньо, мне нужна вода, много чистой воды, – спохватилась Вита. – Посмотри на кухне или в сенях, там должна быть кадка!
       Они с гномеллой бросились в разные стороны. Виньо – в дом, волшебница – к вещмешкам. Дрожащими руками отыскала баночку с мыльным корнем. Слюна росомахи попала в рану Дикрая, но, обильно промыв ее мыльной водой, можно было предотвратить попадание большей части яда в кровь. А дальше – все на милость богов!
       Приковылял Йожевиж, потрясывая головой, коей сильно приложился к колесу телеги. Не спрашивая, перехватил у Виньо кадку с водой и помог донести.
       Волшебница в ковшике развела корень до густой пены, вылила на рану и смыла большим количеством воды. Заглянула барсу в глаза. Ей очень не нравилось его дыхание – частое, неглубокое. Конечно, это можно было объяснить усталостью от битвы, но интуиция подсказывала иное.
       Ягорай присел рядом на корточки. Вожак ничего не спрашивал, однако она слышала его мысли так же ясно, как свои.
       – Нам нужно перенести Рая в дом, – волшебница посмотрела на него. – Идти он не сможет!
       – Да ладно! – Синих гор мастер наклонился над барсом и похлопал его между ушами. – Рана поверхностная, заживет как на собаке! Да, кошак?
       Тот попытался встать, но поврежденная лапа его не послушалась, и он снова повалился на землю.
       – Зоя, – Йожевиж растерянно смотрел на девушку, – Зоя, что не так?
       – Не знаю, – покачала головой она. – Если его состояние – это реакция на яд в крови, то она слишком быстрая. Я бы сказала – мгновенная. У людей такого не бывает. Но заболевания оборотней, насколько я помню, никто не изучал. Может быть, для них это норма? Рай, – позвала она, – мне нужно поговорить с тобой!
       Однако оборотень не слышал. Он впал в прострацию: вытянулся и подергивал лапами.
       – Несите его в дом! – севшим голосом приказала Вита. – Быстро!
       Барса втащили в светлицу и уложили на пол у окна. Волшебница опустилась рядом, прощупала на могучей шее зверя отчаянно частивший пульс.
       – Чем тебе помочь? – спросил Яго.
       «Просто будь рядом», – хотела ответить Вителья и… промолчала.
       Она закрыла глаза и наложила руки на рану. Яд росомахи, все-таки частично попавший в кровь Дикрая, медленно, но непрерывно растекался по его сосудам, приводя мышцы оборотня к параличу. С подобным не сталкивалась ни сама волшебница, ни ее преподаватели в университете, ни целители в больницах и приютах славного города Грапатука, где Вита проходила практику и подрабатывала. Как остановить расползающуюся по организму болезнь? Как спасти барса, не раз доказавшего друзьям свою преданность?
       Оборотень содрогнулся, его пасть открылась, язык вывалился...
       Едва яд достигнет грудных мышц – Дикрай задохнется!
       «Думай, Вита-Витенька! – мысленно услышала Вителья голос матери. – Думай, мое солнышко!»
       Ах, если бы можно было удалить яд из крови!
       Волшебница широко открыла глаза. Проблема заклинания «Черная дыра» для студентов заключалась не в сложности текста – в конце концов, его можно было вызубрить, – а в количестве и правильном распределении Силы, которой часто не хватало на финальный аккорд плетения, что приводило к обморокам заклинателей-неудачников и более чем странным результатам волшебства. Но благодаря пребыванию в могильнике богов Вита и до сих пор ощущала переизбыток энергии! Так отчего бы не попробовать, используя заклинание, развеять яд в крови оборотня? Вот только вначале этот яд нужно остановить!
       – Кипиш, – девушка разыскала глазами бога, и тот тут же соскочил с плеча тролля на пол и оказался рядом с ней, – ты мог бы замедлить время для Рая? Хотя бы ненадолго.
       Божок задумался, наклонив голову к плечу, как птичка. Впрочем, птичку он уже перерос, после боя с Бурым Отшельником раздувшись до размеров откормленного кота.
       – Смогу! – сказал он наконец. – Только мне нужна…
       – Давай! – хрипло перебил Йожевиж. – Давай, божище, мы верим в тебя!
       – И в тебя, Зоя, – негромко добавил Яго, но Вита услышала.
       Вдруг вспомнился вкус его губ…
       Девушка тихонько улыбнулась и ввела себя в магический транс, ловя и сплетая светящиеся нити заклинания. Сила внутри нее шевельнулась огромной опасной змеей: божественная энергия слишком долго копилась в могильнике безвыходно, а сейчас, обретя в лице Виты проводника среди живых, стремилась в новый мир.
       – Обратный отсчет, – сообщил Кипиш.
       Дикрай замер, даже хрипеть перестал.
       Воздух вокруг барса медленно застывал, поблескивая морозными узорами, однако Вителья не торопилась активировать заклинание, вновь и вновь проверяя его узлы и узоры, ведь ее малейшая ошибка могла стать для оборотня смертельной! Лишь полностью уверившись в правильности плетения, девушка выпустила волшебство стаей сверкающих рыбок. Миновав ясно видимый в темноте небытия контур кошачьего тела, они нырнули в кровеносные сосуды, где принялись уничтожать ядовитое серебро. Управляя ими, Вита сама не замечала, как состояние транса затягивает ее все глубже.
       – Твое время вышло! – воскликнул божок, заглядывая ей в лицо.
       И опешил от увиденного. Кожа волшебницы светилась, волосы шевелились, будто живые, а глаза лишились радужек, заполнившись странной муаровой чернотой, в которой вспыхивали искры чужих миров.
       Дикрай вновь задышал, но теперь уже ровно и глубоко. Рана на его плече затянулась и на глазах зарастала смешным плюшевым мехом. Оборотень широко зевнул, перевернулся кверху брюхом и накрыл морду лапами в сладком сне.
       – Фу-у! – с облегчением выдохнули наблюдатели.
       – Рано радуетесь… – неприятным голосом сообщила старуха.
       Яго перешагнул через барса и встал напротив Вительи. Виньо похлопала ее по плечу, но та ни на что не реагировала. Страшные черные глаза смотрели в пустоту, лицо было бледным и каким-то застывшим, будто не для оборотня, а для нее Кипиш остановил время. Навсегда.
       – Что с ней? – не на шутку испугался Йож. – Что с Зоей?
       Месяц печально качнул рогом.
       – Она оказалась слишком восприимчива к божественной энергии там, в пещере. Не знаю, что стало тому причиной – ее предки или природная склонность. Среди волшебников подобное случается. В мое время из нее вышла бы прекрасная Верховная жрица!
       Красавица замолчала, схватившись за щеки, и, качая головой, разглядывала Виту.
       – Кипиш… – недобро сказал Яго.
       – Девочка использовала для лечения Дикрая обретенную древнюю Силу, – спохватился кот, – но она слишком молода и неопытна…
       – Ва-агх! – рыкнул тролль.
       – И теперь Сила ведет ее за собой, держит, как в клетке, не позволяя вернуться в реальный мир, – грустно довершил свирепый воин и поиграл желваками на мужественных скулах.
       – Зоя умрет? – ужаснулась Виньовинья и разрыдалась, уткнувшись в грудь Йожу.
       – Она будет истончаться, развеиваться, пока не превратится в призрак…
       Потерявший терпение Дробуш с размаху треснул божка кулаком по макушке, впечатав в пол.
       – Много болтовни! – прорычал он. – Спасай!
       – Ты, тупоумнутый, что себе позволяешь? – вернув выкатившиеся глаза в глазницы, заверещал божок. – Думаешь, если пирит, так я с тобой не справлюсь?
       – Гранит я, уясни! – угрожающе приблизив к нему морду, прошипел тролль. – Гранит!
       – Кипиш… – негромко произнес Яго, и в комнате наступила тишина.
       Дробуш выпрямился и встал по стойке «смирно», гномелла перестала плакать, а Кипиш, выбравшись из дыры в половице, задумчиво погрыз одну из своих цепочек и возвестил:
       – Ей надо напомнить о том, что она еще жива!
       – И как это сделать? – деловито уточнил Йожевиж. – Была бы она мужиком, я бы врезал молотом по кумполу – приводит в себя похлеще гномьего самогона!
       – Магия? – всхлипывая, спросила Виньо и с готовностью протянула ладошки.
       – Клин клином не по-мяу-может! – покачал кошачьей головой божок.
       – Убить? – по привычке предложил тролль и сам же себе ответил: – Не поможет! Беда! Надо наоборот!
       Черноволосая красотка, охнув, подлетела и смачно поцеловала его в нос.