ГЛАВА БЕЗ НАЗВАНИЯ
20 июня 2018 года. Владе 25 лет
Она сидела за рулём своей чёрной машинки с откидным верхом. Сейчас брезентовая крыша была глухо закрыта, а из приоткрытого окна струился сигаретный дым. Она постукивала пальцами по рулю в такт какой-то современной поп-песенки, играющей по радио. Он стоял под окнами старенькой пятиэтажки из белого кирпича и ждал чего-то. Подходили его друзья, подбадривали, хлопали по плечу. 2:30. Вышла медсестра. Его отец достал камеру, мать — цветы. Из двери роддома вышла уставшая, немного пухлая, но всё ещё с претензией на статную, рафинированную "красоту бизнес-леди" женщина с голубым кульком.
Он стал папой...? Жаль, мама не она…
Девушка в машине закусила нижнюю губу, потом ноготь большого пальца руки, в которой была зажата сигарета. Она моргнула и раздражённо ударила по магнитоле, выключая радио и злобно глядя на мигающие часы. Песенка была слишком слащавой и неправдоподобной. Любовь, от которой перехватывает дыхание, которая сводит с ума, которая сносит крышу и при этом на всю жизнь до гробовой доски, и ничего не мешает! Враньё, ложь, чушь, смердящая помойка из наивной, закрашенной в розовый цвет дряни! Всегда что-то есть! Бывшая девушка, его мать, её мать, расстояние между городами, возраст, социальный статус, его жена... её муж.
Он смотрел на свою пополневшую розовощёкую жену, которая, счастливо улыбаясь и стреляя в него победными взглядами, кричащими: «Всё! Я всё сделала, что должна была. Родила сына, да ещё с первого раза!» – стояла, показывая всем кулёк. Вот он – эпицентр жизни, вот она – ниточка, которая закрепляет одну детальку на другой. Ребёнок, сын, и ты уже не сможешь так легко собрать чемодан и уйти, оставив опустошённую женщину в ополовиненной квартире. Она не понимает, что произошло, почему, а тебя уже нет. Но ребёнок... Он привязывает навсегда. Ты уходишь к другой, но возвращаешься к сыну, если, конечно, ты настоящий мужчина. Если у тебя всё в порядке с моралью. И она уже не просто бывшая, она Мать твоего Сына. Громко звучно, сочно звучит! Она уже победила, на всех фронтах. Она не уйдёт из сердца, мыслей и жизни потому, что стала семьёй окончательно и бесповоротно. Ему, его родителям и родне она уже семья, с ним или без него. А ты кто?
Кто ты? Сидящая в машине с сигаретой в нервных пальцах, с тиком на правом глазу и в дорогой одежде. Ты хорошо готовишь, ты пылко любишь. Ты хороша в постели и не устраиваешь истерик... Устраиваешь, но самой себе, не ему. Его нервы ты побережёшь, похоронишь для себя. А свои будешь нещадно тратить, сидя на грязной кухне с подругой, которая уверит, что ты дура и что не нужна ему. Ты успешна и самодостаточна, но готова сорвать с крючка свою жизнь и нарожать ему детей, не одного после тридцати пяти, а сколько захочет и прямо сейчас!
Только это она стоит у роддома, пополневшая и усталая. Это на неё он смотрит с любовью и нежностью, не подозревая, что ты сидишь в машине, а в пачке уже заканчивается дорогой "Парламент". Это её он увезёт домой и будет там долго расспрашивать что да как, интересоваться, волноваться и вздыхать над каждой малюсенькой проблемкой.
Это её он официально, легально трахал каждую ночь, пока ты сидела в своей комнате, обновляя страничку диалогов в ожидании: «Привет, малышка. Я скучал))». Она варит ему борщ и гладит рубашки. Провожает на работу и сопровождает на корпоративы... А ты сидишь в гостиничном номере на одну ночь и куришь на балконе в ожидании: «Спокойной ночи! Рад, что ты приехала! Здорово иметь такого ДРУГА, как ты!))»
Январь 2015
— Влада, ты идиотка! — Марк стоял, опершись о платяной шкаф, и смотрел на размазывающую по щекам тушь девушку с мягкими кудрявыми волосами и огромными зелёными глазами. Она будто воплотила вожделенные мечты всех поэтов и писателей 21 века, которые наделяли своих героинь именно такими вот чертами. Глаза, волосы, тело, непременно голос, как у богини, и увлечения самые творческие. Только всё это поиски идеала, а тут живое воплощение. Однако писатели и поэты, опьянев от идеальной симметрии своих героинь, забывали про их минусы, про их простые и искренние недостатки и наивные черты неустойчивых, подростковых характеров. Да, она была романтична и талантлива, училась на актрису в Институте Искусств и точно знала, что всё у неё получится, но при всей внешней мудрости поступала зачастую глупо и необдуманно, хоть над решением своим ломала голову целыми неделями, приходя в итоге к самому неправильному, но самому счастливому выбору. — Ты студентка, доучишься в этом году, и всё, романтика уйдёт, и твой принц с комплексом Гумберта забудет о своей малютке-студентке. Ты понимаешь, что это не взрослая опытная любовница и не незаконная школьница, это идеальная середина! Такая девочка восемнадцать плюс! М? Ну, успокойся!
—Марк, я не знаю... Я люблю его. Я люб-лю! Правда! Это не шутки!? — А у тебя всегда не шутки!? — Это впервые!? — Он старше!? — Ему всего двадцать девять!? — Он в другом городе!? — Это вообще не проблема!? — Он женат! Или это тоже не проблема??
Брат посмотрел на девушку не осуждающе, а скорее с сожалением. Он понимал её. Понимал её боль и любовь, но отказывался верить, что всё безнадёжно. Марк был на год старше Влады и учился в медицинском университете, мечтал стать хирургом, и всегда казалось совершенно невероятным, что они были не разлей вода с самого детства. Уехав из родного города в большой и опасный, Влада поселилась у брата в съёмной двушке. Найдя парня, с которым можно было построить серьезные отношения, съехаться, откопала квартиру этажом ниже.
— Я брошу его! Я в любой момент, понимаешь?
— Не понимаю. Ты бы не плакала сейчас, если бы в любой момент!
— Прости, я успокоюсь!
— Эх, дурёха! — Марк сел рядом и обнял сестру, гладя по растрепавшимся волосам.
— Мне нужно идти, скоро Коля придёт.
— Да пошёл он к чёрту.
— Да уж, нет уж. Надо ужин готовить.
— Ты не рабыня, отдохни!— Скоро Кира придёт! — Влада посмотрела на противоположную стену, где сквозь пластиковое окно был виден прозрачный и хрупкий январский вечер. В синем воздухе, плотном и невесомом одновременно, сновали люди, боясь замёрзнуть, и потому не останавливались ни на секунду. Звёзды, луна, ни облачка. Прекрасная ночь, чтобы гулять, смотреть на небо и мечтать о побеге на северный полюс, только он не убежит... Он её любит! Жену…
— И что?
— Просто не хочу вам мешать!
— А что мы?
— Кролики вы, вот вы кто! Ладно, мне пора. Спасибо за чай!
Нетронутая кружка с остывшим почти чёрным напитком и свисающей по одной стороне ниточкой, уже потемневшей и напитавшейся водой, стояла на прикроватном столике. Влада встала и заправила за собой смятую постель, одёрнула тренировочные штаны с растянувшейся резинкой и вышла в соседнюю комнату. Как раз в это время в дверь позвонили, Марк сорвался с места, и через минуту в комнате уже была шебутная блондинистая Кира, пришедшая с работы и пристально глядящая на сестру мужа.
—Эй, ты чего красная как рак? С Колей проблемы? Хочешь, останься у нас?
Влада замотала головой, а Кира прищурилась, глядя то на Марка, то на Владу.
—Вот семейка молчунов! Ладно, иди. Если захочешь, придём на ужин, мне готовить нынче лень! — она говорила всё это тем же подозрительным тоном, которым спрашивала про Колю, и это насмешило Владу. Вслед за её улыбкой последовала улыбка Киры, уже снимающей в прихожей с огромного пуза зимнее пальто.
— Картошки отсыплешь — приглашу!
— О-о-ой, этого добра у нас навалом! Бери, детка! Только учти, чем мельче берёшь картошку, тем больше шансов стать крёстной нашему отпрыску, терпеть не могу чистить горох!? — Ла-адно, давайте отдыхайте, на ужин через часик! — Засмеялась Влада и вышла на лоджию, где в картонной коробке лежала картошка, там же была аварийная лестница на верхний и нижний этажи. Обычно люки закрашивали, заставляли хламом и забывали про них, но предусмотрительные Марк и Влада размуровали свои и успешно спускались друг к другу на лоджии.
Ровно через час на кухню к Владе вошёл Марк, минуя играющего в онлайн-игру Колю, который сидел в наушниках и шортах. Проходя мимо, парень пихнул его ногой в голень и сказал прикрыться, что значило как минимум надеть футболку. На лице Коли появилось выражение усталости и раздражённости, но, услышав, как открывается входная дверь и не проходящая в люк Кира входит в квартиру, всё же достал из шкафа майку.
Все уселись за стол, Влада поставила в центр большое блюдо с тушёной картошкой и тарелку с салатом, от коего открестилась Кира, ссылаясь на то, что такая тяжесть (салат) — это слишком для её "страшно беременного" организма, и носить подобное со стола на стол ей нельзя.
В комнате завибрировал телефон, и Кира, недолго думая, прокомментировала это, сказав, что там у кого-то вибратор включился. Марк подавил смешок, а Коля ухмыльнулся, почти злобно посмотрел на улыбающуюся девушку. А вот у Влады... сжалось в сладкой истоме и каком-то диком страхе сердце.
«Привет, с прошедшим Рождеством. Прости. Долго не мог писать. Уезжали отдыхать в Египет. Привёз тебе кое-что. Я скоро буду в Б. Встретимся? Я остановлюсь в гостинице, сможешь приехать ко мне?»
Дыхание перехватило, и щёки, кажется, горели, как новогодние лампочки. Сердце свело судорогой, и по всему телу жар-воспоминание. ВоспоминаниЯ! Они охватили и выветрили муку этих двух недель без него. Прямо сейчас хочется нацепить шапку, шарф, пуховик и бежать к гостинице, и ждать возле неё.
«Да. Почему бы и нет. Впрочем, посмотрим, как будут обстоять дела, но думаю, всё получится».
Тик-так, тик-так…
Часы над раскладным диваном отсчитывают секунды улетающей ночи, а сон всё не идёт.
Тик-так, тик-так…
Он так ничего больше и не написал... Интересно, он сейчас, засыпая, думает о ней или о жене, которую обнимает?
Тик-так, ТИК-ТАК!
Влада повернула голову, и в поле зрения оказался профиль Коли. Идеальный профиль с падающими на лоб светлыми волосами. Актёры... они умеют лгать... Себе. Она уже четыре года лгала и терпела. Он четыре года лгал и терпел. Они чужие. Почему она спит с чужим? Почему родной и необходимый спит с другой? Интересно, а бывает так, что твоя половинка – половинка кого-то ещё? Видимо, бывает...
Июль 2018
—Влада, вы хотите эту квартиру? — она стояла и смотрела на светлое пятно от часов на старых виниловых обоях. — Она маленькая и не очень-то... эмм... уютная. Да и за такую цену... Мы же рассчитывали на большую сумму?
Риэлтор, мужчина средних лет, прослывший "идеальным торгашём квартирами", никогда не прощался с разочарованными клиентами: те уходили или с деньгами, или с ключами от новых квартир. Они с Владой стояли в центре Б., в одном из новых домов с просторными лоджиями и большими комнатами. Хоть дом и был новым, но обои как поклеили после покупки, так и не меняли.
—Хочу её и ту, что сверху. Обе. Снести кухню в верхней квартире к чёртовой матери, чтобы и следа её не осталось, лестница не нужна. Спальню наверху, в комнате. Тут гостиную. Ту дверь замуровать, эта будет входной. Кухню верхней квартиры под библиотеку, зал — под кино. Проектор и экран. Обои ободрать везде, и плитку на потолках снять.
Девушка, начальник ремонтной бригады, быстро строчила в блокноте. Риэлтор мысленно скакал и выписывал пируэты. Две квартиры разом, удача. Может ещё и гараж толкнуть?
—А знаете... Тут ещё…
— Мне нужен гараж, — строго перебила Влада, будто прочла мысли.
—Будет, будет, но нужно поискать... это за дополнительные де…
— Те деньги, что я плачу, и так сверх-дополнительные. Не продашь ты, продаст кто-нибудь другой.
Она напоследок посмотрела на след от часов, не выдержала, вошла в ванну. Дверь не сменили. На деревянной лакированной поверхности кривыми буквами:
«В + Д=?»
Детский сад... Глупость!
—Двери менять межкомнатные?
—НЕТ! — Влада почти взвизгнула, потом опомнилась и моргнула. — Да. Меняйте…
