Вспышка ослепила женщину, и она часто заморгала. Она не дрожала от страха, как предполагал инспектор, а вела себя на удивление спокойно, хотя её взгляд то метался из стороны в сторону, то периодически опускался на руки и колени.
Когда фотограф выполнил работу, инспектор Грегсон подвинул большое и удобное кресло с обивкой зеленовато-болотного цвета. Он расположил его напротив женщины и удобно уселся, раскрыв блокнот с записями. О том, что дама являлась «миссис», говорило тоненькое скромное обручальное кольцо на пальце. Кроме того, женщины средних лет практически всегда были замужем, если не считать некоторых пикантных профессий.
За спиной Грегсона располагался письменный стол, который был таким же старым и ободранным, как и все остальное в комнате. За рабочим столом сидел помощник детектива. Он в нетерпении замер с пером в руке, ожидая допроса, который ему предстояло четко задокументировать. Перед ним лежал лист бумаги, на котором красовалась красивая надпись «Протокол».
— Итак, миссис, расскажите мне свою историю еще раз для протокола, — голос детектива звучал спокойно, но в нем чувствовалось раздражение. Он должен был быть уже дома, а не заниматься делами чокнутых!
— Я уже говорил… — голос звучал очень тихо. Женщина просто не верила в реальность происходящего. — Меня зовут Фрэнсис Такер! — выкрикнула говорившая.
— Я все понимаю, миссис. Вы очень взволнованы, — Грегсон попытался придать своему голосу успокаивающие нотки.
— Ни черта ты не понимаешь, полицейский! — выплюнула женщина последнее слово и принялась тараторить: — Я родился двацать третего апреля тыща восемсот семсят первого года. Проживаю в Ист-Энде на Олд-Николас стрит, дом три на первом этаже. Женат. Детей нет. Дочь умерла от лихорадки полгода назад…
— Что еще можете сказать по поводу биографии?
— Много чего могу сказать! — В глазах потенциально сумасшедшей загорелся нездоровый огонек. — Работаю в доках Сэнт-Катрин. Поезжайте туда и спросите! Нет! Езжайте ко мне домой и спросите мою жену. Абби!
— Не беспокойтесь, миссис Такер, мы уже отправили полицейских к вам домой.
— Вы ничего не понимаете! Я Фрэнсис Такер! Я — мужчина! — с надрывом кричала женщина, сжав кулаки. Двое полицейских у двери сделали шаг в её сторону.
— Скажите, почему тогда вы выглядите, как женщина? — Грегсон кашлянул, поправляя себя. — Точнее, почему вы женщина?
— Я… я не знаю, — внезапно голос потерял всякий цвет, а глаза остекленели. — Все в тумане. Меня просили что-то сказать. О! Там был мужчина в халате. — Внезапно Такер схватилась за голову и принялась массировать виски, будто пытаясь унять головную боль. — Меня связали и посадили на стул. Потом что-то случилось.
— А после этого? — инспектор становился темнее тучи.
— Меня снова что-то спрашивали. Потом ударили, и стало темно.
— А после этого?
— Я проснулся на железной дороге. Яркий свет бил в глаза.
— Вас нашли на востоке Брикстона.
— Да!
— И как вы попали на пути, вы не помните? — детективу Скотланд-Ярда нужно было задать множество очевидных вопросов для протокола, но он уже смирился, что ужин сегодня пропустит.
— Нет! — воскликнула женщина. — Я же говорю. Меня ударили. — Внезапно глаза снова заблестели. — Меня туда принесли.
— Предположительно… — задумчиво добавил Грегсон.
***
Допрос задержанной ничего конкретного не дал, а пришедший полицейский с докладом только подтвердил историю Фрэнсиса Такера. Вот только была одна неувязка — Фрэнсис Такер не мог быть женщиной. Абби Такер рассказала историю своего мужа слово в слово. Грегсон посчитал, что здесь проворачивалась какая-то немыслимая афера, но это дело не было единичным случаем, а носило систематический характер. Причем систему определить пока не удавалось.
Самый великий детектив Скотланд-Ярда в гневе бросил блокнот на свой стол.
— Чертовщина какая-то!
Поверить в то, что женщина в комнате для допросов может быть мужчиной, Грегсон мог. Он видел и динозавра на берегу Темзы, и человека с половиной лица, и кучу других вещей, в которые трудно было поверить. Инспектор совсем недавно обрадовался, что странные происшествия прекратились: расследовать драки пьяных или мелкие кражи было куда легче. Теперь мужчина понимал, что дело, которое уже несколько месяцев оставалось открытым, набирает обороты. Пострадавших становилось больше, и это означало одно — нужно было звать специалиста по сверхъестественным делам.
— Ларри! Мне нужен экипаж.
— Я должен спросить: куда вы направляетесь? — молоденький помощник ничем не выделялся из толпы своих коллег, но был очень полезен.
— На Патерностер-роу.
— Оу! — паренек округлил глаза. — Все понятно, — кивнул он и кинулся выполнять распоряжение.
ТАРДИС
***
— Доктор, куда мы направляемся? — спросил Микеланджело, заходя в будку. На лице играла улыбка, а сам он, казалось, даже пританцовывал. Ему определенно не хватало движения. Луна порядком утомила отсутствием развлечений, а состояние Оливки явно требовало какого-то решения. Добродушный мутант-черепаха даже не сомневался, что у галлифрейца уже имеется план.
— Оу! — лицо Доктора вытянулось, когда взгляд задержался на мониторе. — А это интересно, — по его выражению лица было заметно, что он пропустил вопрос мимо ушей.
— Что интересно? — в голосе второго мутанта, но в красной повязке, звучало не привычное раздражение, а настоящий интерес. Рафаэль подался вперед, пытаясь разглядеть то, что завладело вниманием Доктора.
— Что? — глаза мужчины округлились. Взгляд быстро сфокусировался. Казалось, что он только сейчас увидел мутантов. До чего смешными получались гримасы Доктора, когда он углублялся в мыслительный процесс. — А, ничего, — ловким движением руки галлифреец толкнул дисплей, который бесшумно отъехал на шарнире.
— Ясно. По-твоему, мы недостаточно умны? Или ты нам не доверяешь? — мастер сай никогда не отличался дипломатичностью.
Его чудесной чертой была прямота, позволявшая четко понять позицию черепахи. Но не раз эта же черта становилась причиной передряг, а особенно с бандами в темных, гадких и вонючих переулках. Бунтарь иногда не мог сдержать свои порывы. Вообще было удивительно, что два года назад Рафаэль смог подбить Кейси и Эйприл на свой безумный план по краже фиолетовой жидкости из полицейского управления. Не исключено, что в этом ему помогло самое настоящее очарование.
— Я не это имел в виду, — голос Доктора звучал беспристрастно. — Это информация, в которой вы не нуждаетесь.
— Отлично, — выплюнул слово темперамент. — А в чем мы нуждаемся, по-твоему? — он подошел, сложил руки на груди и грозно посмотрел на Доктора с высоты своего роста. Даже с учетом того, что мужчина и так был достаточно высок, туша черепахи чуть меньше 6,5 футов (под два метра) внушала уважение.
— В хороших манерах, например, — съязвил седоволосый галлифреец.
Рафаэлю эта фраза не понравилась. Он сжал губы и поиграл желваками, но пока удержался от комментария. Впрочем, темперамент в таких ситуациях в ход пускал кулаки. Доктор знал это, но вел себя настолько спокойно и свободно, будто его жизнь и зубы были вовсе ему не дороги.
— Джентльмены! — уловив напряжение, Микеланджело тут же оказался между двумя фигурами. — Раф, Доктор! — черепаха повернулся боком, глядя то на одного, то на второго. — Давайте не будем ссориться! Нам нужно отбросить все разногласия… Ай! — воскликнул шутник. Судя по голосу, его самолюбие было жестоко уязвлено.
Рафаэля не особо разозлило поведение весельчака, но выслушивать банальные фразочки из комиксов и фильмов не хотелось. Легонький, совсем не болезненный, подзатыльничек остановил тираду о том, как добро должно объединиться и победить зло.
— Давайте уже перейдем к делу, — прозвучал голос бунтаря, который проигнорировал комментарии Микеланджело насчет подзатыльника.
— Отлично, — повелитель времени повернулся к консоли. — Не знаю, что тебя разозлило, Рафаэль, — сказал Доктор, не закончив фразу и совершая несколько манипуляций с кнопками. ТАРДИС летела во временной воронке, и галлифрейцу нужно было задать точку материализации. — Итак, там, куда мы направляемся, действительно понадобятся манеры.
— А куда мы направляемся? — черепаха в оранжевом задал свой вопрос уже без тени обиды.
У него действительно легко получалось переключать свое внимание. Хотя часто именно из-за этого умения весельчак попадал в очень неловкие ситуации. А еще Майки не раз получал наказания за невнимательность на тренировках. Однажды вместо того, чтобы слушать Мастера Сплинтера, ловил досаждавшую ему муху. Зато весельчак не умел долго обижаться.
— О, мы отправляемся в место и время, которое можно считать весьма неоднозначным в определении… — с театральностью начал вещание Доктор.
— А можно более конкретно? — мужчину нетерпеливо перебил темперамент.
— Перебивать старших — признак невоспитанности, — поучительным тоном озвучил свои мысли галлифреец. Замолчавший мутант показался ему достаточной причиной, чтобы продолжить монолог. — Диккенс писал, что это место, где было «не на что кинуть взгляд, кроме улиц, улиц, улиц. Негде подышать воздухом, кроме улиц, улиц, улиц. Нечем разогнать тоску и неоткуда набраться бодрости». Вообще он считал, что этот город таинственный и загадочный, сочетающий в себе контраст роскоши и нищеты, величия и убожества, — Доктор не на шутку разошелся, вещая литературную лекцию, по большей части бесполезную.
— Ну и куда же мы направляемся? — это прозвучал голос самого младшего из черепах.
— Боже мой! Вы что, действительно не знаете? — Доктор закрыл лицо рукой. — Мы отправляемся в Лондон тысяча восемьсот девяносто пятого года.
— А что мы там забыли?
— Нам нужен прототип одного из персонажей Артура Конан Дойля, — мужчина поставил победный аккорд в своем повествовании. Как раз в этот момент появился уже всем знакомый звук материализующейся машины времени.
Доктор подошел к двери и приоткрыл её. Выглянув наружу, он резко закрыл её.
— Так, смеркается. Отлично, — он тут же бросился в недра коридоров, увлекая за собой черепах. — Идем. Вам в таком виде нельзя, — всего пара секунд, и троица уже находилась в большом помещении. — Так, что бы такое на вас надеть? — мужчина кинулся между рядами вешалок с самыми разными нарядами в самых разных стилях, подходящих к самым разным эпохам.
— Вау! Да тут нехилый такой гардеробчик! — воскликнул Микеланджело, поразившись огроменной коллекцией одежды.
— Ага, вот это тебе точно подойдёт, — рассмеялся Рафаэль, снимая со штанги вешалку с красивым изумрудным корсетным платьем. — Твой размерчик! Ха-ха-ха! — мастер сай приложил наряд к брату. — И цвет прямо-таки черепаший! Ха-а-а-ха! — казалось, он сейчас начнет кататься по полу на панцире.
— А вот этот точно подойдет тебе! — весельчак тоже решил подшутить над братом. На вешалке болтались черный смокинг, белая рубашка и бабочка. — Смотри! Станешь настоящим джентльменом.
— Нашел! — победно воскликнул Доктор, пробираясь сквозь слои ткани. Очень быстро он таки «выплыл» к двум братьям, потешавшимся друг над другом. — В этом вы все же будете привлекать внимание, но хотя бы не засветитесь своей необычной внешностью, — мужчина протянул каждому по большому куску ткани.
— Что это? — внезапно спросил Рафаэль, насторожившись.
— Маскировка! — осенило Микеланджело, когда он расправил ткань. — О! Да это плащ! Огромный плащ с капюшоном! — он восхищенно напялил на себя предмет одежды и гордо продемонстрировал остальным.
— Мда… И это все? Я думал, тут будет что-то… — мастер сай даже не скрывал свой скептицизм.
— Что? — спросил Доктор, улыбаясь.
— Что-то высокотехнологичное. Там ткань такая, которая будет показывать людям не то, что есть на самом деле.
— Поверь мне, нет безопасного способа спрятать огромные размеры в компактную форму. Неизвестно, что с тобой станет после сжатия, — голос Доктора звучал весьма несерьезно, с нотками издевки. Но лишь на секунду. Потом он стал серьезным. — Для лондонцев достаточно такого способа скрыть свою истинную сущность.
Лондонский Сити, 1895 год
***
ТАРДИС «приземлилась» в проулке. Её отлично маскировали туман и смог. Эта серая пелена делала сумерки лишь еще более жуткими и таинственными. Но мистики и романтики во всем этом оказалось мало. Природное явление усиливалось дымом из угольных печей.
Доктор и черепахи вышли наконец на улицу. В нос ударили запахи канализации, аммиака и других веществ.
— Даже у нас в канализации не было настолько гадко, — скривился Рафаэль, прикрыв нос рукой.
— Да, бро. Я-то думал, что только нью-йоркцы умеют жутко гадить.
— Не то слово.
— Ой, да уймитесь вы, — Доктор фыркнул. — Вы привыкнете к этому весьма быстро.
Он зашагал к выходу из переулка, чтобы оказаться на небольшой улице. Как раз в этот момент бунтарь схватил его за плечо и потянул на себя.
— Осторожно.
— Спасибо. Но я бы и сам заметил, — пренебрежительный тон и слова благодарности плохо сочетались между собой.
— Ну да, — съехидничал мутант. — О, ты бы заметил поцелуй с повозкой вот в той канаве, — темперамент красноречиво со свистом и определенным жестом изобразил полет, а потом указал на желоб, по которому текла вода после недавнего дождя. И чистой эта субстанция не была. Вода смывала с тротуара все отходы жизнедеятельности жителей. Мутант был благодарен туману за то, что тот скрыл весь ужас викторианской «цивилизации».
— Действительно, — кивнул мужчина. — Ребятки, идите по внешней стороне, дабы горничные на вас не выплеснули содержимое ночных горшков. — Доктор говорил об этих вещах с таким спокойствием, будто давно уже привык к подобной весьма опасной жизни.
— Что, прямо из окна? — подал голос черепаха в оранжевой бандане.
— Прямо из окна, — кивнул повелитель времени. — Ванные комнаты есть только в поместьях знати и богачей. А остальные не вышли из средневековья.
— Фу-у-у, какая гадость! — воскликнул шутник, но его голос был совсем не веселым. — Вся романтика красивой эпохи развеяна ужасной вонючей действительностью.
— Откуда ты столько умных слов нахватался? — из-под капюшона не было видно, но мастер сай изогнул одну бровь в удивлении.
— Я не дурак, Раф! — воскликнул мастер нунчак. — Я умею читать. Как-то раз Лео спрятал мои комиксы, а Дон дал какую-то книжонку про детектива со словами «Почитай что-то полезное для ума»… — черепаха задумчиво почесал затылок сквозь капюшон, что выглядело весьма забавно. — Кажется, её написал тот… Конан Дойль! Там был Шерлок Холмс, который расследовал самоубийство, которое оказалось убийством… Ну, в общем, весьма интересно, — тут же закончил свой короткий рассказ весельчак, услышав, как нетерпеливо порыкивает старший брат.
— Микеланджело, зря ты клеймишь эпоху. Просто сегодня неудачные погодные условия. Когда смога нет, город выглядит удивительно. Архитектура эпохи очень богата на вычурные детали. — Как раз в подтверждение слов мужчины в поле зрения попал кусок стены здания, на котором красовался деревянный резной элемент. Это свидетельствовало о том, что путешественники попали в район среднего класса. Оставалось пройти несколько кварталов.
***
Троица оказалась перед калиткой, от которой вела мощеная дорожка к входным дверям. Доктор постучал дверным молотком. Туман только усиливался, но позволял увидеть красивый резной декор, обрамлявший вход.
