Часть 1. БЕГЛАЯ НЕРЕИДА

       
       В деревню мы с семьёй вернулись спустя пятнадцать лет, наверное, даже больше. Продолжительный срок, за который многое может измениться. И особенно сами люди. Когда я уезжала с малой родины, меня можно было назвать наивной и юной, очень наивной и юной. И за прошедшие годы я действительно изменилась. Но об этом чуть позже.
       Так почему же столь примечательным вышло наше возвращение в забытую обитель? Скорее всего потому, что изменения коснулись и нашего дома, и всего этого места.
       Странности, по правде говоря, начались ещё на въезде в поселение. Мы ехали мимо таких знакомых и примечательных зданий, но людей не видели. Вообще. Словно они все дружно попрятались точно перед нашим появлением. Забавно, не правда ли? Аж до жути.
       Начинался сентябрь, но знакомые тяжёлые двери школы не открывались, оттуда не выбегали дети и подростки в форме и с рюкзаками за спинами, и вокруг неё не было привычной картины толп учащихся. Школа стоит на въезде, и естественно я увидела её первой. Но даже тогда эта странная картина не вызвала у меня большого удивления. Так мы проехали мимо нескольких закрытых магазинов, такой же запертой бани, небольшого футбольного поля, опять же без единого игрока, хотя я помню до сих пор, как там всё время кто-то из ребят гонял мяч. Потом начались жилые дома, мы миновали перекрёсток и выехали на нашу родимую улицу. Домик наш когда-то выгодно отличался белым побелённым кирпичом. Когда-то это реально считалось роскошью. Сейчас же ему срочно требовался ремонт и замена некоторых составляющих. Ну и очистка территории само собой. Обширный двор, состоящий из целых четырёх палисадов, зарос так, что бурьян стоял стеной в пару-тройку метров высотой. Более-менее свободным оказался маленький круглый дворик перед крыльцом, там обошлось всего лишь травой по колено и небольшим и неглубоким каменным бассейном, воды в нём уже было значительно меньше, чем грязи, он весь зарос мелкой ряской и какими-то водными цветами, торчавшими из воды полугнилыми листьями.
       В этом доме я прожила почти половину своей не слишком длинной жизни, поэтому с точностью могла сказать, что в облике моей малой родины было лишним. Я была готова увидеть скособоченную крышу и заросшие непролазными зарослями палисады. Но вот наличие бассейна меня изрядно удивило. Тем более, такого мелкого! Уж если делать, то на совесть, чтобы и нырнуть можно было. А так это недоразумение и на бассейн-то по-хорошему не тянуло, так, уже изрядно подсохшая лужица в каменной ванне.
       Моё семейство расхаживало по заросшему двору, заходило в дом, обсуждало неожиданное «явление» бассейна и делало предположения о том, кто из нашей родни мог приткнуть сюда сей бессмысленный агрегат. А я почему-то подумала, что это точно не наши родственники. Не то, чтобы у нас с ними плохие отношения, просто я знаю, какие они прижимистые люди, и разоряться на бассейн, даже такой неказистый, попросту не станут. Но свои измышления предпочла оставить при себе. Вышла за ограду и прошлась немного по удивительно хорошей и ровной дороге, одно удовольствие гулять по такой. Но удовольствия я получить не успела, заметив другое не слишком ожидаемое явление. Прямо под нашим забором растекалось заросшее желтоватыми водорослями прямоугольное озерцо, подозрительно ровно огибающее и полотно дороги, и, как ни парадоксально, наш ушатанный заборчик. Я несколько секунд смотрела на это явление, не в силах вытряхнуть из головы единственную засевшую мысль: «откуда натекло?»
       Уже тогда нехорошие подозрения связали это спрятанное под сенью берёз и кустарника озеро с нашим «бассейном», хотя расстояние между ними было приличное. Но с другой стороны, кто отменял трубопровод? Кто-то же поставил у нас во дворе каменную дуру, и что помешало бы этому некто проложить трубу и сюда? От этих мыслей мне стало откровенно не по себе, но развить свои предчувствия я не успела, меня кто-то окликнул. Оглянулась и увидела наших соседей, вышедших со своего двора. Похоже, они заметили наше прибытие и захотели поприветствовать. Я поздоровалась и у нас завязался учтивый разговор обо всякой ерунде, когда ничего интересного тебе не скажут, но выпытать попробуют всю подноготную. Но соседи умудрились к концу этого разговора меня удивить.
       Я не удержалась и спросила, что же это за подозрительные нововведения на нашей территории расползлись, и не видели ли соседушки тех, кто здесь бедокурил? Как удалось выяснить из весьма лаконичных фраз, озеро под нашими порогами появилось не сразу, а разрасталось постепенно. Соседи даже пытались его высушить, но не вышло. Я высказала своё предположение о трубопроводе и пообещала поискать вентили в доме, наверняка, оттуда закачивают по трубе. На это мне было сказано примерно следующее:
       — Да не трогайте его. Оно-то выглядит только спокойно, а сама ж знаешь, в тихом омуте… Не лезьте, короче, туда, все целее будем.
       На том они и попрощались. Я вернулась в дом, но от мысли о поиске вентилей не отказалась. Ближе к вечеру мы с сестрой облазили практически весь дом в поисках, но были вынуждены отступиться. Когда закат отгорел, сестра с матерью уехали в город, в гости к родне. А я осталась в доме одна. Кто-то подумает, что страшно оставаться в таком окружении, да ещё и в одиночестве. Ну, будь мне лет пятнадцать, мне бы тоже было страшно. Может быть. А вообще, я существо сугубо толстокожее, чтобы бояться всякой нечисти, пусть и решила она себе устроить домик у меня под боком. С этими мыслями я прихватила короткий ломик фомку, на всякий пожарный, и отправилась к озеру.
       Вода казалась совершенно чёрной, из-за густой листвы деревьев на неё не попадало ни единого звёздного лучика. Приблизившись к воде, я опустилась на корточки рядом и вежливо постучала. Вернее, просто похлопала по прохладной поверхности ладонью. Ничего не произошло, поэтому пришлось вытащить заветный ломик. С размаха опустила фомку на гладкую чёрную поверхность. Вода заволновалась и пошла мелкой рябью. После второго раза забурлила пузырями. На третий я услышала отчётливый и крайне недовольный моим вторжением женский голос:
       — Ну и чего ты ломишься?! Все уже спят, и тебе пора…
       — Я ночной зверь, — криво ухмыляюсь и прячу фомку в рукав куртки. — А ты что у меня под окнами забыла? Разведение сырости в этом месте запрещено.
       Русалка высунула из воды бледную лысую голову с длинными перепончатыми ушами и посмотрела на меня тёмными глубокими глазами, широкими чёрными провалами расчертившими бледную физиономию. Поморгала, присматриваясь, и, видимо, не увидев ничего страшного, надменно фыркнула, заколыхавшись в своей лужице.
       — Я никого не трогаю! Мой дом на нейтральной земле…
       — Да-да, подмывает мой, — киваю, но соглашаться не спешу с наглой захватчицей территории. — Слушай, если бы я хотела завести рыбок, я бы купила аквариум! Найди себе другое место, а…
       — Ещё чего! — возмутилась хвостатая наглость. — Ты хоть представляешь, сколько сил я потратила на обустройство и подпитку одной этой «лужи»?!
       Меня разобрал смех, с категорией всё-таки не промахнулась. Правда, на этом моя радость и закончилась. Если это водоплавающее не найдёт себе другое тёплое местечко, проблем не оберёмся. Но решив повременить с силовыми методами и попробовать найти дипломатическое решение, продолжаю наш увлекательный разговор:
       — Так это ты всех жителей здесь запугала, так что из домов носов не суют?
       — Я не пугала, — поджав бесцветные губки, самым смиренным тоном ответило сказочное создание. — Я их иногда уговариваю приносить мне пищу. И потом они ничего не могут вспомнить, ну, или почти ничего… Но я никого не трогаю, честно! — расширила она и без того кошмарно-огромные глаза.
       Я уселась на берегу поудобнее, поджав под себя ноги, беседа, судя по всему, нам предстоит долгая, на корточках не насидишься.
       — Ты не слишком на русалку похожа, — замечаю я. — Гребень на затылке. Ты из морских что ли?
       — Да, — кротко отвечает она, и улыбается острыми хищными зубищами: — Нереида, очень приятно.
       Моя левая бровь помимо воли ползёт вверх, а лицо, судя по ощущениям, вытягивается. Нереида? В пресной проточной воде? Так далеко от океана?! С ума рехнуться! А она, перестав лыбиться, смотрит на меня с любопытством и ожиданием. Неужели боится? Хотя здесь от её могущества вряд ли очень много осталось.
       — А как тебя так далеко от морей унесло? — всё-таки озвучиваю свой вопрос, иначе он мне спокойно спать не даст!
       — Ну, понимаешь, — она доверительно приблизилась к берегу и положила на заросший густой травой склон тонкие, практически прозрачные руки. — Меня там ищет кое-кто… очень нехороший. Одно спасение, он не бессмертный, — надменно фыркает она. — Иначе бы мне совсем туго пришлось! Так-то два века вдали от океана я протянуть смогу, а у моего… недруга не хватит мозгов искать меня в таком месте. А, если бы он бессмертным был, это было бы настоящей катастрофой! — от одной этой мысли она, кажется, пришла в неподдельный ужас, по воде озерца опять побежала рябь, словно мелкая дрожь.
       — А почему ты его просто не убила? — интересуюсь я. — С вашим могуществом, да в океане. У вас там и врагов-то быть не может…
       — Не всё так просто, — печально вздыхает нереида. — Это только люди могут так просто отнимать чужую жизнь, — в голосе этой рыбины мне слышатся откровенно презрительные нотки, на что я хищно прищуриваю глаза, смеривая её оценивающим взглядом.
       — Полегче с лёгким отнятием жизни, — предупреждаю я, — а то накаркаешь.
       Нереида умолкает, наивно хлопая на меня своими гляделками.
       — Я не ворона, чтобы каркать, — обиженно замечает она, потом её взгляд становится просящим: — так можно я здесь останусь? Это всего на двести, ну, может, триста лет…
       Я прикинула, насколько подмоет фундамент моей малой родины за двести лет, и аж закашлялась от возмущения, вытаращив на наглую рыбину глаза. Мало того, что люди столько не живут, и такое заявление было, как минимум, не этичным, так я почти уверена, что чтобы развалиться моему дому окончательно, невидимому течению подмывать его понадобиться гораздо меньше времени.
       — Пожалуйста, — протянула она, глаза стали умоляющими. — Мне в таком климате и так очень плохо. А если ты меня выгонишь, я умру…
       — Вот не надо давить на жалость только! — восклицаю я, вскочив на ноги. — Всё равно не поверю. Ты же сама знала, куда переселяешься. И, если уж наш климат тебе противопоказан, не лучше ли поискать что-то более подходящее? Я, так и быть, помогу собрать вещи, — весело оскаливаюсь, подмигнув моментально погрустневшей нереиде.
       — Если ты не оставишь меня в покое, я ведь могу тебя и у себя на дне поселить, — предупреждающе звучит её голос. — Навеки.
       Я честно призадумалась. Всё-таки нереиды — не простые русалки, в античные времена их почитали дочерями морского бога. Обычно их считали даже добрыми сущностями, они часто спасали гибнущих во время кораблекрушений моряков. И есть поверье, что и души погибших они как-то устраивали как раз-таки на морском дне…
       — Вы же не отнимаете чужие жизни, — напоминаю я, всё-таки сделав шажок назад и прикидывая, куда мне будет убегать удобнее в самом крайнем случае, к храму через кладбище, или к перекрёстку в противоположном конце улицы?
       Ни храмы, ни перекрёстки нечисть не переваривает, но бежать по кладбищу мне было страшновато. Если уж я сейчас разговариваю с нереидой, кто поручиться, что на кладбище меня не притормозит какой-нибудь общительный упырь? Днём такая мысль меня бы позабавила, вызвав улыбку, ночью же от неё у меня по спине пробежались мураши и я даже оглянулась. Кладбище в деревне было небольшим, но запутанным, а ночью ещё и пугающим. И расположилось оно от нас прямо через дорогу. Я тоскливо окинула взглядом сумрачный пейзаж и вернулась к своей собеседнице.
       — Ладно, не кипятись раньше времени. Я же не выгоняю тебя на улицу. Естественно, я предложу альтернативу, — довольно улыбаюсь я.
       — Может, мне тебя проще утопить будет? — вопрошает моя собеседница, не иначе почуяв мой страшок.
       — Ну, попробуй, — усмехаюсь и протягиваю ей правую руку с блестевшим на указательном пальце серебряным перстеньком.
       Она не глядя хватает мою лапу своими и тут же отпускает с пронзительным воплем. Серебро, да ещё с начертанными словами молитвы, обжигает будь здоров.
       — Нечестно! — обиженно замечает она, пряча обожжённую руку под воду.
       — А ты смотри, за что хватаешься, — невозмутимо пожимаю плечами и вновь протягиваю ей руку. — За локоть.
       Она послушно хватает мою руку гораздо выше кисти, стараясь не прикасаться к перстеньку, и тянет меня в воду. Я привычно упёрлась ногами так, чтобы сопротивление оставалось, но при этом не желая вытащить нереиду на берег, а то потом крику будет, уши завянут.
       Она кряхтела-пыхтела, цепляясь за мой локоть и пытаясь хоть как-нибудь сдвинуть с места, аж хвост из-под воды вылетал. Ничего. Всё-таки в океане они гораздо опаснее, чем в пресной воде. Там бы ей и оставаться, если честно…
       — Не утащишь, — спокойно констатирую я. — Даже не сдвинешь. Силёнок-то нет. В океане мы с тобой, может, и поспорили бы, а здесь нет.
       Она обиженно фыркнула и выпустила мою руку.
       — А какую ты аль-тер-на-ти-ву предлагала? — спрашивает она.
       Я в зародыше придавила желание нагло расхохотаться и приказать ей выметаться с моей земли, пока сама не прибила её. Нехорошо это, всё-таки она не злая. Подумала для приличия и пущего эффекта и, наконец, выдала:
       — Тут неподалёку есть нормальный пруд. Он хотя бы побольше твоей лужи. И почище.
       — А как я доберусь к нему? — подняла она на меня печальный взгляд.
       — Ну, уж с доставкой придумаем что-нибудь, — усмехаюсь я, отвернувшись от озера.
       

***

       В течение часа мне всё-таки удалось разжиться неким подобием перевозки, которая не будет протекать. Правда, для моей рыбины она оказалась маловата, но за неимением лучшего, пришлось ей впихиваться в то, что есть. И да, не спрашивайте, откуда я раздобыла эту телегу ночью посреди спавшей деревни. Моим соседям об этом знать совершенно необязательно…
       Прогулочным шагом и налегке путь до нашего пруда занял бы полчаса. Мы же доползали туда почти час, пару раз переворачиваясь по дороге. Одно хорошо, нереида — не кит Вилли, поэтому пересыхание её особенно не страшит, да и по габаритам она, хвала Небесам, гораздо изящнее кита! Это нам значительно облегчило жизнь. К концу пути нереида, кое-как устроившись на своём «троне» и волоча по асфальту длинный хвост, решила продолжить нашу беседу.
       — А ты же не совсем человек, да?
       — Уф-фух, почему это? — пыхчу я в ответ. — Человечнее нет.
       — А почему не представилась? — спросила она.
       — Так ты мне тоже имя не назвала, — отвечаю я. — А то что я человек, ты и так знаешь.
       Снова молчание, только скрип заржавевших шестерён и шорох колеса по асфальту.
       — Хорошо, здесь остановись, воду я уже вижу, — остановила меня нереида.
       Послушно торможу телегу и с наслаждением выгибаюсь, спина за эту дорогу затекла знатно. Эта селёдка без шубы одарила меня очередной «сногсшибательной» улыбочкой и быстренько поднялась во весь свой рост на ноги! У меня отпала челюсть, а глаза попробовали вылететь из орбит. Сволочь! Где же эти ноги были раньше?!
       — Так ты что, всё это время могла сама сюда дойти?! — возмущаюсь я.
       — Ну да, — легкомысленно пожимает она худощавым плечиком.