Чужак

***

       Город принял его недружелюбно. Все вокруг было серым - дома, люди, река. Эта серость проникала повсюду, затягивала в себя, как тягучая болотная жижа, и не отпускала. Она, словно саван, окутывала улицы, набережную, каждого человека, стискивала и не давала вздохнуть. Ночью становилось еще хуже. Густая тьма обволакивала каждый проулок, каждую подворотню, и редкие, тускло светящиеся окна обшарпанных домов не могли растопить эту черноту. Впрочем, похоже, что дней здесь не знали вообще. Воздух, пропитанный удушливым дымом от десятков кузниц, котельных, мыловаренных, кожевенных, кирпичных, красильных цехов, крайне неохотно пропускал свет, отчего на улицах даже в самый солнечный день царили сумерки.
       
       Одинокий всадник в длинном плаще с капюшоном, полностью скрывавшим его лицо, выезжал в город каждую ночь и кружил по темным переулкам и подворотням в поисках ответа на свой вопрос. Вот и сегодня он медленно двигался вдоль улицы, вглядываясь в тени. Уставший конь тяжело вскидывал голову на каждый шаг, и в такт этим движениям на старых удилах позвякивала цепочка. Седок, хотя явно был здесь чужаком, определенно знал, куда направляется: он ни разу не задержался, не спросил дорогу. Проследовав почти до конца улицы, он свернул в неосвещенный тупик и, углубившись в него шагов на тридцать, остановил коня. Казалось, здесь нет ни одной живой души, но острый слух ездока уловил то, что не под силу уловить уху простого смертного, - напряженное дыхание человека, притаившегося среди мешков с мусором. Всадник спешился, взял коня под уздцы и уверенно направился к тому, кто, стараясь не выдавать своего присутствия, следил за ним из укрытия.
       - Выходи. Я знаю, что ты здесь, - сказал ездок.
       Гулко звякнула тетива, и короткая арбалетная стрела со свистом рассекла густой воздух. Приезжий оступился, на какое-то мгновение повис на уздечке своей лошади, а потом рухнул на брусчатку. Его сердце, разорванное наконечником болта, ^[1] судорожно сжалось в отчаянной попытке ухватиться за жизнь и остановилось. Подождав с полминуты, стрелок вышел из укрытия и приблизился к телу. Следом из той же кучи мусора вынырнул еще один участник событий, до этого момента успешно скрывавшийся во тьме. Они немного постояли над неподвижным телом, потом стрелявший начал обшаривать убитого. Он срезал с его пояса кошель и сунул его себе в карман, отстегнул от портупеи меч, нащупал серьгу в ухе, сдернул ее и бросил подельнику, потом рванул ворот рубашки, замер на мгновение и отшатнулся прочь - на левой стороне груди лежащего перед ним человека неясным синим свечением переливался какой-то знак.
       - Собачий потрох... - выругался стрелок.
       И вдруг знак засветился ярче, от него стало исходить мерцающее сияние, в котором закружились синие искры. Стрелок попытался схватить это сияние, но напрасно - оно, словно вода, просочилось сквозь его пальцы, превратилось в небольшую сферу и медленно поплыло вверх, в неласковое темное небо.
       - Что это? - прошептал подельник.
       - Это магия. Валим отсюда.
       

***

       Высоко в горах на скрытой от посторонних глаз террасе ^[2] в окружении цветущих вишневых деревьев прятался небольшой деревянный дом с причудливо изогнутой крышей. На одном из окон сидел мужчина и, покусывая стебель дикого колоска, задумчиво смотрел куда-то вдаль. Любой, взглянувший на него, несомненно, испытал бы затруднение с тем, чтобы определить его возраст: смуглая гладкая, как у юноши, кожа в сочетании с ярко-зеленым цветом глаз позволяла предположить, что таинственный горец находился в поре молодости, но светло-серый цвет волос, отчетливо переливающихся серебром, издали вполне можно было принять за седины почтенного старца, и это сбивало с толку. Его лицо обладало весьма приятными чертами: глубоко посаженные глаза оттенялись размашистыми черными бровями, высокий благородный лоб обрамляли густые пряди слегка вьющихся волос, выраженные скулы и квадратный подбородок придавали лицу мужественность, а чувственные губы словно звали к страстным поцелуям, и надо думать, что немало юных и не очень юных дев втайне мечтали о нем. Выражение лица мужчины было печальным, казалось, что его что-то беспокоило, либо он чего-то или кого-то ожидал. Вечер быстро опускался на горы, вот уже и первые звезды вспыхнули в высоком темно-синем небе, одна за другой умолкли дневные птицы, уступая право голоса совам и филинам. Мужчина неторопливо спустился с подоконника и хотел пройти к камину, чтобы разжечь его, но внезапно острая боль в груди вынудила его схватиться за сердце.
       - Алатрис... - прошептал он посиневшими губами и рухнул на пол.
       Он открыл глаза, бросил взгляд в небо, виднеющееся в окне. Судя по положению звезд, он пролежал без сознания около получаса. Поднявшись, он рванул воротник рубашки, чтобы увидеть, что причинило ему такую нестерпимую боль. На левой стороне груди неясным синим светом мерцал круглый знак.
       - Нет... - горестно покачал он головой. - Нет... Алатрис... Нет...
       
       Прямой, как трость, старик тонкой желтой рукой гладил ствол почти полностью сбросившего листву дерева. Легкий ветерок путался в истрепанных полах бывшей когда-то белой, а ныне посеревшей хламиды, и играл серебристыми прядями длинных волос. Печальный взгляд старика блуждал то по трепещущим желтым листьям, то устремлялся в голубое небо, то опускался в землю. В конце аллеи показался мужчина, ведущий в поводу рослого гнедого коня. Приблизившись, гость остановился, не смея нарушить раздумий старца.
       - Дерево засохло... - сказал тот, не оборачиваясь. - Совсем молодое, и засохло... Я ждал тебя, Юорт.
       - Мастер Настед... - Юорт, в котором без труда можно было узнать того самого обитателя горного жилища, подошел ближе.
       - Знаю о твоем горе, Юорт. Жаль твоего наставника, он погиб до срока...
       Юорт развязал шнур на воротнике своей рубашки.
       - Смотрите, мастер Настед. Она начала светиться в тот вечер, когда погиб Алатрис.
       Настед взглянул на татуировку на груди Юорта.
       - Это значит, что отныне ты один из нас, полноправный член ордена Хранителей.
       - Все очень неожиданно, - с горечью сказал Юорт. - Я не думал, что это произойдет так скоро.
       Настед устало взглянул на Юорта:
       - Никто не думал, что это будет вот так, но что поделать... Тебе остается только принять свое предназначение. Алатрис готовил тебя к этому с раннего детства, он хотел, чтобы вы рука об руку защищали нашу землю. И вот время пришло. С того момента, как к тебе пришла Сила, и до того мига, когда твое сердце остановится, ты - Хранитель, и теперь время не властно над тобой, мастер Юорт...
       - Я не хочу жить вечно.
       - Никто не живет вечно. Ты обрел очень долгую для человека жизнь, однако это не означает, что ты стал бессмертным. Но сколько ты проживешь, во многом будет зависеть от тебя самого. Наблюдай, какими путями ходишь, и твое благоразумие убережет тебя от преждевременной гибели. Пусть смерть твоего наставника будет для тебя напоминанием об этом.
       - Я хочу найти тех, кто убил его.
       Настед вздохнул:
       - Месть не знает сытости и часто не приносит удовлетворения... И вполне возможно, что тот, ради кого ты готов рисковать своей жизнью, вовсе недостоин твоей жертвы...
       - Что вы хотите этим сказать?
       - Я должен сказать тебе, хотя и знаю, что мои слова причинят тебе боль... Алатрис отрекся от наших обетов, нарушил слова клятвы, которую давал.
       - Я не верю, - покачал головой Юорт.
       - Увы, есть все основания думать, что это правда. Он похитил священные сосуды из храма. Жажда наживы овладела его душой. Он связался с кем-то из внешнего мира и решил продать им наши святыни.
       - Он не мог так поступить. Я не верю.
       - Я был бы готов разделить с тобой твое неверие, но, увы, все указывает на него - в его доме нашли священный храмовый амулет, а у алтаря повсюду чувствуются его следы.
       - Я не верю, - повторил Юорт. - Его кто-то подставил. В таком случае я еще более считаю себя обязанным найти его убийц и вернуть сосуды.
       - Путь, на который ты вступаешь, может оказаться для тебя гибельным. Подумай как следует. Хранителей и так осталось слишком мало, я даже не смогу дать тебе кого-либо в спутники.
       - Ну что ж... Смерти я не боюсь. Разве не ради этого Алатрис учил меня? Не долг ли Хранителя, помимо прочего, оберегать наши святыни и честь ордена?
       - Ты самый молодой из нас, тебе еще не достает опыта, и это может быть фатальным для тебя. Ты очень похож характером на Алатриса. Когда-то давно я привел его сюда и воспитал как сына - так же, как он тебя, - и я мечтал, что он станет моим преемником, что перед тем, как уйти из этого мира, я передам ему свою Силу... Но не сложилось. Я еще живу, а его уже нет... И в какой-то мере тебя я воспринимаю как своего внука. И я буду сильно опечален, если узнаю о твоей гибели.
       - Я должен, - Юорт посмотрел ему в глаза. - Алатрис заменил мне отца. Я должен восстановить справедливость. Либо убедиться в том, что он на самом деле предатель.
       Настед не торопился с ответом. Он похлопал по шее коня и вздохнул, устремив задумчивый взгляд куда-то вдаль.
       - Ну что ж... - наконец сказал он. - Я не могу препятствовать тебе в твоем решении. Если твое сердце требует мщения и справедливости, значит, таков твой путь. Мир, в который ты хочешь отправиться, сильно отличается от нашего. В науке и ремеслах они продвинулись намного дальше нас, их оружие сильнее и опаснее наших мечей, но еще опаснее человеческая подлость и жестокость, а магия у них запрещена законом, за магию могут казнить. Будь осторожен.
       - Благословите меня, мастер Настед, - сказал Юорт, вставая на одно колено.
       Старик печально улыбнулся и положил ладонь ему на голову:
       - Благословляю тебя не как старший младшего, а как равный равного, как брат брата... Да будут пути твои прямыми, а бег твоего коня легким. Не обнажай меч против слабого, ум да преобладает над твоими чувствами. И не забывай родной дом.
       Мастер Настед взмахнул рукой, и на голову Юорта опустилось свечение, рассыпалось искрами по его волосам и исчезло.
       - Это тебе в помощь - аводь ^[3] знания. Так тебе будет легче ориентироваться в том мире. Но все равно будь осторожен. Постарайся вернуться.
       - Благодарю, мастер Настед, - Юорт поднялся, сел на коня и поехал прочь. На выезде из сада он остановился около вишневого дерева, оторвал небольшую цветущую веточку, бережно завернул ее в холщовую тряпицу и положил в нагрудный карман.
       Мастер Настед провожал Юорта печальным взглядом. Из-за дерева вышла серебристая лисица с изумрудными глазами и пустилась следом за Юортом. Догнав его, она неторопливой рысцой побежала впереди, словно указывала путь. Настед тяжело вздохнул и сказал со скорбью в голосе, прижав руку к груди:
       - Они все уходят. Они все уходят...
       
       

***

       - Господин Калвер, господин Калвер!
       Настойчивый стук в дверь вырвал главу убойного отдела из глубокого сна.
       - Откройте, сэр! Важное дело!
       Калвер встал с кровати, на ощупь нашел на вешалке халат, накинул его на плечи и прошел в переднюю.
       - Разумеется, это вы, мистер Нэш, - сказал он, открыв дверь своему помощнику. - Кто, кроме вас, осмелился бы нарушить мой сон.
       - Простите, мистер Калвер, но мистер Гатри велел срочно послать за вами.
       - Мистер Гатри, мистер Гатри... И что ему нужно? - спросил сыщик, проходя на кухню в сопровождении мистера Нэша.
       - Нашли тело, сэр.
       - Да уж, уникальное событие в нашем достославном городе.
       - Господин Гатри не посвятил меня в подробности, но я краем уха слышал, что там что-то необычное. Будь все как всегда, начальник полиции не послал бы за вами, да и сам не прибыл бы на место преступления.
       - Четыре часа утра... - пробормотал Калвер, выхлебывая из носика кофейника остывший напиток. - Одну минуту...
       
       Полицейская карета остановилась у входа в грязный, заваленный мусором тупик. Открыв дверцу, сыщик осмотрелся с выражением глубокой трагедии на лице и неохотно ступил на землю.
       - Сюда, господин сыщик, - поднял повыше фонарь встретивший его констебль.
       Калвер проследовал за ним, мимолетом кивнув начальнику полиции мистеру Гатри, стоящему чуть в стороне от места преступления.
       - Вот, смотрите, - сказал констебль.
       Калвер, сунув руки в карманы, приблизился к лежащему на земле телу, обошел вокруг него, наклонился, к чему-то присматриваясь.
       - Это что, бродячий актер? - с разочарованием спросил он.
       - Не могу знать, сэр, - ответил полисмен.
       - Одет больно странно. Не по-нашему. Ну-ка, посветите мне...
       В тусклом свете фонаря волосы убитого заиграли серебристым блеском.
       - Что это у него с волосами? Парик, что ли? - спросил Калвер.
       - Не могу знать, сэр, - ответил констебль.
       - Все-то, что вы можете, так это не можете знать, - с досадой вполголоса произнес Калвер и втянул в себя воздух. - Алкоголем не пахнет, был трезв на момент смерти.
       Он забрал у полисмена фонарь и наклонился еще ниже и сообщил:
       - У него в груди торчит стрела. Точнее, арбалетный болт.
       Пошарив по телу в поисках документов либо других предметов и ничего не найдя, Калвер выпрямился, еще раз пристально взглянул в лицо убитого и сказал:
       - Мистер Нэш, распорядитесь, чтобы выставили оцепление и никого сюда не пускали. Этого орла, - кивнул он на констебля, - отпустить домой. А этого, - посмотрел он на покойного, - в мертвецкую.
       
       Утром, едва Калвер переступил порог штаб-квартиры полиции, как мистер Нэш возник словно ниоткуда и сообщил, что Калвера ждет начальник городского полицейского управления мистер Гатри.
       - Наверное, по ночному происшествию, - добавил он.
       - Иду, иду, - с неохотой отозвался Калвер и направился в сторону кабинета мистера Гатри. Ровно через минуту он вошел в приемную начальника.
       - Мистер Калвер, очень хорошо, что вы пришли, - сухо сказал мистер Гатри, высокий некрасивый сухощавый джентльмен с, пожалуй, чрезмерно выраженными для типичного жителя Лондиниума скулами. - Сегодня ночью на улице нашли труп.
       - Я в курсе. Вы же сами вызвали меня на место преступления и видели меня там.
       - Что скажете?
       - Очень мало. Убийство было совершено при помощи арбалета, а вот о личности убитого вообще никаких предположений. Никаких документов, медальонов и иных именных предметов, которые помогли бы его опознать. Я сейчас поеду на место преступления и осмотрю его еще раз - вдруг мы в темноте что-то упустили.
       - А его внешность вас не удивила?
       - Внешность? Мое мнение - первоначальное, конечно, - бродячий актер. Одет странно, как во времена Ланкастеров ^[4] , к тому же то ли в парике, то ли крашеный. Способ убийства, конечно, нетрадиционный, на пьяную драку не похоже. В общем, надо заниматься. Так что, с вашего позволения, сэр, я в этот злосчастный тупик.
       - Нет уж, извольте не торопиться, - возразил мистер Гатри. - Сначала мы посетим мертвецкую и осмотрим тело. Мне надо знать ваше мнение. А потом мы с вами вместе проедем на место преступления.
       - Воля ваша, - Калвер недолюбливал начальника, как и начальник недолюбливал чересчур умного сыщика. Впрочем, Гатри ненавидел всех, кто хоть в чем-то превосходил его, поэтому два этих джентльмена предпочитали сохранять разумную дистанцию, когда им приходилось общаться по работе - и тот, и другой старались не провоцировать друг друга: Калвер, чтобы не попасть в немилость, Гатри, чтобы не стать мишенью острот и колкостей Калвера.