- Ты еще пожалеешь, - сказал он, прежде чем уйти.
- Может быть, - пожала плечиком она, - но сейчас я не хочу быть с тобой.
Дверь громко хлопнула. Так громко, что висевшая рядом картинка подпрыгнула и закачалась.
Ты еще пожалеешь...
Едва держась на ногах, Ая доползла до кухни и включила чайник. По окнам барабанил дождь. Где-то внизу по мокрому тротуару бежали люди, прячась под зонты и капюшоны.
Ты еще пожалеешь...
Капли дождя стекали по стеклу, словно слезы. У нее на душе тоже шел дождь. Она плакала где-то глубоко внутри, до боли в сердце, до темноты в глазах. Хотелось проснуться и понять, что все это просто дурной сон, и все по-прежнему хорошо.
Ты еще пожалеешь...
Их первые недели были восхитительно милыми. Он по утрам подавал ей завтрак в постель, любовался ее тоненькими пальчиками, гладил ее по спине и все время повторял "Ты не такая как все... Ты другая..." И она была счастлива. Так счастлива, что не верилось - неужели так может быть? Кружилась голова от понимания - вот она, та самая любовь, о которой говорят, к которой все стремятся. А потом все начало меняться. Потихоньку, мелкими шагами. Когда он первый раз с раздражением выговорил ей за то, что к его приходу не был готов ужин, она так растерялась, что только бормотала в ответ "Ну прости меня, пожалуйста...", хотя сама пришла домой позже него, и он вполне мог сам приготовить поесть не только себе, но и ей. Потом ему не понравилось, что она два часа провела в кафе с подругой. "Ты не понимаешь! - кричал он. - Какие подруги?! Я пришел домой, тебя нет! Ты должна быть дома! Ты должна встречать меня! Любящая женщина должна ждать своего мужчину дома!" "Но ты ведь тоже встречаешься с друзьями, - попыталась возразить она. - Уходишь в бар смотреть футбол, а я сижу дома одна..." "Я это я! - резко наклонившись к ней, ответил он. - Я могу так делать. Ты - нет".
Она не понимала, что происходит. Он постоянно был раздражен, срывался по каждому пустяку, обижался непонятно на что, а когда она спрашивала, в чем дело, бросал ей через плечо "Догадайся!" и уходил в гостиную смотреть телевизор. И она пыталась догадаться, понять, что-то изменить, но все ее попытки вызывали у него только презрение.
"Но если тебе так плохо со мной, зачем ты приходишь сюда каждый день?"
"Чтобы ты поняла, как надо себя вести".
Он ломал ее. Но она не сломалась. И отчаянно билась за любимого, пытаясь спасти его от той тьмы, в которую погружалась его душа. А потом, в первый день ноября, она узнала - у него другая.
"Ты должна бороться за меня!" - кричал он, сжимая кулаки.
"Если ты меня любишь, то сделаешь все, чтобы я не ушел!" - говорил он.
А она только улыбалась через жгучие слезы и качала головой.
"Ты несчастлив со мной. Поэтому я тебя отпускаю. Именно потому, что люблю. Я отпускаю тебя. Лети к своему счастью", - сказала она, когда он, наконец, перестал кричать.
Чайник засвистел. Ая наполнила чашку кипятком, бросила в нее чайный шарик и стала наблюдать, как невзрачный сухой клубок чайных листьев набирает силу и раскрывается прекрасным цветком. Она открыла окно. В комнату ворвался поток свежести, и Ая, закрыв глаза, с наслаждением вдыхала его, как узник, вышедший на свободу, вдыхает воздух улиц.
"Ты еще пожалеешь", - зло сказал он напоследок и ушел, хлопнув дверью.
А вдруг нет? А вдруг это расставание не трагедия, а избавление?
Она села на подоконник и посмотрела вниз. Какая-то женщина ругала девочку лет пяти. У входа в магазин ссорилась молодая пара - он пытался ей что-то сказать и неловко совал ей в руки букет, она была рассержена и, когда букет все же оказался у нее в руках, яростно разметелила его о фонарный столб. Старушка в выцветшем плащике растерянно рылась в видавшей виды сумочке. На углу, безнадежно пытаясь спрятаться от всепроникающих капель дождя, трясся грязный белый котенок. Промчавшаяся мимо машина окатила его водой, и он испуганно вжался в стену.
"Сколько горя на земле!" - подумала Ая. "А я могла бы..." Она зажмурилась и представила себе декабрь, заснеженные улицы, радостных детишек, людей, спешащих домой с разноцветными коробками. Ая открыла глаза. Перебивая дождь, с неба теперь валили большие хлопья первого снега. Люди внизу останавливались, чтобы посмотреть на чудо. Женщина перестала ругать дочку и обняла ее. Девушка плакала на плече у парня, а он нежно обнимал ее, не замечая, что топчется по остаткам роз. Какой-то парень свернул к углу и, перепрыгнув через лужу, подхватил котенка и сунул его за пазуху. Из магазина выбежала стайка подростков, окружила старушку, и один из них с широкой улыбкой вручил ей кошелек. Ая сидела на подоконнике, не чувствуя холода, и улыбалась.
Свободна.
- Может быть, - пожала плечиком она, - но сейчас я не хочу быть с тобой.
Дверь громко хлопнула. Так громко, что висевшая рядом картинка подпрыгнула и закачалась.
Ты еще пожалеешь...
Едва держась на ногах, Ая доползла до кухни и включила чайник. По окнам барабанил дождь. Где-то внизу по мокрому тротуару бежали люди, прячась под зонты и капюшоны.
Ты еще пожалеешь...
Капли дождя стекали по стеклу, словно слезы. У нее на душе тоже шел дождь. Она плакала где-то глубоко внутри, до боли в сердце, до темноты в глазах. Хотелось проснуться и понять, что все это просто дурной сон, и все по-прежнему хорошо.
Ты еще пожалеешь...
Их первые недели были восхитительно милыми. Он по утрам подавал ей завтрак в постель, любовался ее тоненькими пальчиками, гладил ее по спине и все время повторял "Ты не такая как все... Ты другая..." И она была счастлива. Так счастлива, что не верилось - неужели так может быть? Кружилась голова от понимания - вот она, та самая любовь, о которой говорят, к которой все стремятся. А потом все начало меняться. Потихоньку, мелкими шагами. Когда он первый раз с раздражением выговорил ей за то, что к его приходу не был готов ужин, она так растерялась, что только бормотала в ответ "Ну прости меня, пожалуйста...", хотя сама пришла домой позже него, и он вполне мог сам приготовить поесть не только себе, но и ей. Потом ему не понравилось, что она два часа провела в кафе с подругой. "Ты не понимаешь! - кричал он. - Какие подруги?! Я пришел домой, тебя нет! Ты должна быть дома! Ты должна встречать меня! Любящая женщина должна ждать своего мужчину дома!" "Но ты ведь тоже встречаешься с друзьями, - попыталась возразить она. - Уходишь в бар смотреть футбол, а я сижу дома одна..." "Я это я! - резко наклонившись к ней, ответил он. - Я могу так делать. Ты - нет".
Она не понимала, что происходит. Он постоянно был раздражен, срывался по каждому пустяку, обижался непонятно на что, а когда она спрашивала, в чем дело, бросал ей через плечо "Догадайся!" и уходил в гостиную смотреть телевизор. И она пыталась догадаться, понять, что-то изменить, но все ее попытки вызывали у него только презрение.
"Но если тебе так плохо со мной, зачем ты приходишь сюда каждый день?"
"Чтобы ты поняла, как надо себя вести".
Он ломал ее. Но она не сломалась. И отчаянно билась за любимого, пытаясь спасти его от той тьмы, в которую погружалась его душа. А потом, в первый день ноября, она узнала - у него другая.
"Ты должна бороться за меня!" - кричал он, сжимая кулаки.
"Если ты меня любишь, то сделаешь все, чтобы я не ушел!" - говорил он.
А она только улыбалась через жгучие слезы и качала головой.
"Ты несчастлив со мной. Поэтому я тебя отпускаю. Именно потому, что люблю. Я отпускаю тебя. Лети к своему счастью", - сказала она, когда он, наконец, перестал кричать.
Чайник засвистел. Ая наполнила чашку кипятком, бросила в нее чайный шарик и стала наблюдать, как невзрачный сухой клубок чайных листьев набирает силу и раскрывается прекрасным цветком. Она открыла окно. В комнату ворвался поток свежести, и Ая, закрыв глаза, с наслаждением вдыхала его, как узник, вышедший на свободу, вдыхает воздух улиц.
"Ты еще пожалеешь", - зло сказал он напоследок и ушел, хлопнув дверью.
А вдруг нет? А вдруг это расставание не трагедия, а избавление?
Она села на подоконник и посмотрела вниз. Какая-то женщина ругала девочку лет пяти. У входа в магазин ссорилась молодая пара - он пытался ей что-то сказать и неловко совал ей в руки букет, она была рассержена и, когда букет все же оказался у нее в руках, яростно разметелила его о фонарный столб. Старушка в выцветшем плащике растерянно рылась в видавшей виды сумочке. На углу, безнадежно пытаясь спрятаться от всепроникающих капель дождя, трясся грязный белый котенок. Промчавшаяся мимо машина окатила его водой, и он испуганно вжался в стену.
"Сколько горя на земле!" - подумала Ая. "А я могла бы..." Она зажмурилась и представила себе декабрь, заснеженные улицы, радостных детишек, людей, спешащих домой с разноцветными коробками. Ая открыла глаза. Перебивая дождь, с неба теперь валили большие хлопья первого снега. Люди внизу останавливались, чтобы посмотреть на чудо. Женщина перестала ругать дочку и обняла ее. Девушка плакала на плече у парня, а он нежно обнимал ее, не замечая, что топчется по остаткам роз. Какой-то парень свернул к углу и, перепрыгнув через лужу, подхватил котенка и сунул его за пазуху. Из магазина выбежала стайка подростков, окружила старушку, и один из них с широкой улыбкой вручил ей кошелек. Ая сидела на подоконнике, не чувствуя холода, и улыбалась.
Свободна.
