Ночные страсти
Солнце упало за горизонт, и тьма опустилась на улицы славного града Нулота, вынудив его обитателей юркнуть в свои дома и избушки, ибо ночные улицы таили немало опасностей для запоздалого гуляки, будь он благородный господин или последний бедняк из квартала Мусорщиков. Многие из тех, кто не успевал добраться до своего жилища засветло, уже более никогда не переступали порог своего дома, а их ночное путешествие завершалось на одном из городских кладбищ, да и то, если удавалось найти тело.
Вот и сейчас один из таких несчастных, явно перебравший с горячительным, брел по улице Кувшинщика, цепляясь за стены.
- Помогите... - едва слышно прошептали спекшиеся губы, но никто, ни одна живая душа не откликнулась на эту мольбу о помощи. Бедолага заметил на противоположной стороне улицы колодец и, шатаясь, направился к нему. Но ровно на полпути силы окончательно его покинули, и он рухнул прямо на брусчатку.
В то же самое время три странные фигуры быстрым шагом передвигались по соседней улице, о чем-то переговариваясь. Двое были высокими и крупными, более похожими на добротные трехстворчатые шкафы, а один - поджарым, как бенийский гончий пес. Этот третий постоянно оглядывался по сторонам, словно что-то или кого-то искал. Повадки выдавали в нем главного в этой троице.
- Завтра же скажу господину Герну, чтобы выпер вас ко всем небесным и подземным... Что за идиоты? - возмущался поджарый.
- Да не виноваты мы, - загундосил один из его шкафообразных спутников. - Говорю же - мы сами не поняли, куда он делся. В руках держали уже, и вдруг раз - и нету!
- Что он, испарился, что ли? - недовольно возразил поджарый. - Да так и скажи уж, что бросили его и зашли в трактир раздавить кружку-другую, а он и смотался, пока вы там за воротник заливали! Это же ваш заработок, тупицы! Я сказал - мусор пойдете разгребать. Хватит с меня. Помогаешь вам, помогаешь... Всю работу за вас делаю! От вас требовалось только дотащить его до господина Герна. Вы и этого не можете! Дуболомы проклятые...
Компания свернула в подворотню и через мгновение оказалась на той самой улице, на которой пятью минутами ранее рухнул на пыльную брусчатку обессилевший путник. Все трое замерли, различив в тусклом свете луны неподвижное распростертое тело.
- Да вот же он, - сказал один из здоровяков и решительно направился к телу. Поджарый хмыкнул, чуть помедлил и двинулся следом.
Здоровяк нагнулся к лежащему.
- Точно, он.
- Ну, повезло вам, крысячьи дети, - сказал поджарый. - Давайте, берите его и тащим до повозки.
Здоровяк легко взвалил на плечо щуплое тело и бодрой походкой зашагал следом за предводителем.
Господин Герн
Купеческий квартал просыпался рано. Оно же известно - кто рано встает, тому боги подают всего и с горкой. За день надо успеть многое, ведь напрямую от этого зависит количество золотых и серебряных монет, которые осядут в карманах торговцев. Купеческий квартал сплошь состоял из лавок, больших и маленьких, торгующих всем, что только могло понадобиться жителям Нулота. Так уж сложилось, что если двигаться от центра города, то правая сторона квартала была занята продуктовыми и галантерейными лавками, а левая - промышленным товаром, что было очень удобно для покупателей: отправляясь за покупками, досточтимые нулотцы разделялись: жены шли закупать съестное и милые сердцу безделушки, а мужья в это время, чтобы не скучать, пока их супруги выбирают колбасы, сыры и кружева, прогуливались по лавкам, торгующим рабочими инструментами, конской сбруей, оружием, табаком и прочими мужскими радостями. Завершался квартал несколькими домами, известными как конторы по найму. Сюда устремлялись те, кто хотел найти работу, и те, кто искал работников. За определенную мзду, размер которой зависел от квалификации соискателя, хозяин такой конторы сводил работодателя и работника. Среди этих контор затерялся двухэтажный дом господина Герна. По какой-то причине люди старались обходить его стороной. Поговаривали, что господин Герн держал контору по трудоустройству только как прикрытие, на самом же деле этот нелюдимый человек тайно торговал рабами. Должно быть, это были сплетни недругов, потому что все знали, что господин Герн жил весьма скромно и даже не имел ни прислуги, ни жены, ни детей, а дом его не видел ремонта уже лет пятьдесят. Разве мог работорговец жить так бедно?
Если бы кто-то имел возможность сейчас заглянуть в этот дом, то в одной из комнат, вдоль стен которой стояли стеллажи с книгами, которым, судя по виду, было очень много лет, он увидел бы, что за бюро, пристроившемся около единственного окна, сидит некрасивый худощавый коротко стриженый господин, находящийся в том периоде жизни, когда он еще недостаточно стар, чтобы называть его стариком, но уже недостаточно молод для того, чтобы считать его зрелым. Это и есть тот самый господин Герн, который сегодня, похоже, спать даже не ложился. Несмотря на глухую ночь, он сидел за столом с пером в руке.
- Господин Герн, позволите? - дверь приоткрылась, и в щель просунулся длинный нос.
- А, это ты, Богомол? - безо всякого интереса отозвался господин Герн, мельком глянув на дверь. - Проходи.
В щель скользнул тот самый поджарый ночной путник, что час назад с двумя подельниками рыскал по улицам Нулота.
- Ну, чем порадуешь? - господин Герн смотрел на посетителя поверх пенсне, не откладывая в сторону пера и какой-то хозяйственной книги, в которую, судя по всему, он вносил новые сведения.
- Четверо, господин Герн, - заискивая и с надеждой на одобрение сказал Богомол.
Господин Герн поджал губы и задумчиво посмотрел куда-то сквозь стену.
- Сейчас приду. Жди меня там.
Богомол исчез за дверью, господин Герн заполнил две последних строки в своей книге, промокнул чернила, запер книгу в ящике бюро и вышел из комнаты. Пройдя по коридору с обшарпанными стенами, он вышел во внутренний двор, скрытый от посторонних глаз высоким деревянным забором, и направился к небольшому кирпичному строению, похожему на сарай, огляделся по сторонам, открыл тяжелую дверь и шмыгнул внутрь помещения. Сарай был с секретом. В пол была вделана крышка люка, подняв которую и спустившись по десяти ступням вниз, можно было оказаться в большом подвале высотой в человеческий рост. Стены были обложены кирпичом, а в кирпичи вделаны два десятка железных колец с цепями. Каждая цепь заканчивалась металлическим ошейником. Тяжелый спертый воздух едва не валил с ног, и господин Герн поспешил прикрыть нос платочком. Молча, поднося к лицу каждого масляную лампу, он осмотрел троих пленников, сидящих на земляном полу и не оказывающих ни сопротивления, ни возмущения своей участью. Потом его взгляд обратился на четвертого, лежащего у стены.
- А с этим что? - он толкнул ногой лежащего. Богомол шмыгнул носом.
- Что это? У него кровь на голове. Вы что, испортили мой товар? - повернулся господин Герн к Богомолу.
- Кровь? - сделал тот удивленные глаза. - Где? Ой, и правда. А мы его таким и подобрали, господин Герн. Вот правда - он такой и был.
- Бестолочь! - прошипел на него Герн. - Он же полудохлый! Куда он годится? Что мне с ним теперь делать? Когда ты, наконец, начнешь думать своей башкой, тупица?
- Ну... Он же ничего был. Да он сейчас очнется. Водичкой на него полить, и он очнется. Правда, - защищался Богомол. Герн ничего не ответил, поднялся наверх и прошел в дом. Богомол суетливо семенил за ним.
- Так. Плачу за троих. За дохлого - нет. А в следующий притащишь такого - не заплачу вообще! - опять повысил он голос. Богомол молчал, виновато хлюпая носом. Господин Герн отсчитал ему два десятка золотых монет и сорок серебряных.
- Все. Убирайся. Будешь нужен - позову. Стой. Вот записка. Доставь ее господину Валенту. Завтра же доставь. Все. Ступай.
Богомол ушел, а господин Герн, заперев двери, опять вернулся в подвал, прихватив с собой тряпицу и миску с водой. Опустившись на колени подле все еще бывшего без сознания пленника, он обтер его лицо и влил в рот несколько глотков воды.
Фаворит Его Величества
На набережной стоял один из самых роскошных дворцов, когда либо возведенных в Нулоте. Облицованный разноцветным мрамором, доставленных кораблями из католийских каменоломен, окруженный роскошным садом, над которым трудилось несколько десятков лучших садовников королевства, надежно упрятанный за кованой оградой, украшенной немыслимыми сплетениями из орнаментов и золоченых вензелей, он был воплощением самой безумной роскоши, какая только могла прийти в голову человеку. Те, кому посчастливилось побывать в самом дворце, рассказывали об огромных генрешских коврах, каждый из которых стоил целое состояние, о великолепных хрустальных люстрах и вазах в человеческий рост из тончайшего фарфора, украшенных небывалой по красоте резьбой и росписью, о дорогущих портьерах и о украшенной вычурной резьбой мебели, о том, как прислуга три раза в день опрыскивает парфюмом каждую комнату, о том, что каждое утро сюда доставляют сорок букетов свежих цветов, а главное - о сводящих с ума изысканных кушаньях, которые подавали в этом дворце. Именно здесь, в этой роскоши, жил фаворит Его Величества господин Валент.
О том, что наследник короля Стехарда Его Высочество принц Меральдин отдает предпочтение мальчикам, стало известно давно, еще с тех времен, как юный наследник начал мужать. Его поспешно женили, надеясь, что женитьба сможет исправить его наклонности, но, увы, как поговаривали при дворе, бедная принцесса еще лет восемь после замужества оставалась девственницей, пока по приказу короля принца силком не заперли в покоях принцессы, чтобы тот, наконец, предпринял положенные в таких случаях действия, необходимые для зачатия наследника. Вскоре было объявлено, что милостью богов Ее Высочество затяжелела, и на девятом году брака Их Высочеств родился принц Каллиан. Правда, злые языки уверяли, что юный принц был поразительно похож на лорда Ренома. Хотя, последнее обстоятельство могло объясняться тем, что лорд Реном приходился племянником королю Стехарду... Но враги королевской семьи не упускали возможности обсудить этот факт.
Когда принцу Каллиану было два года, король Стехард изволил скончаться. Принц Меральдин был коронован на престол и первое, что он сделал - наполнил дворец миньонами. Несколько десятков юношей из богатых и не очень богатых дворянских семей сопровождали короля повсюду: на приемах, на обедах, на балах и иногда даже на совещаниях. Они ссорились между собою в борьбе за статус любимца Его Величества, плели интриги и состязались в дороговизне и вычурности нарядов. Такого разгула порока еще не знали стены дворца, а уж они-то видали многое за свои пятьсот лет. Несчастная королева удалилась в дальний флигель, где предавалась чтению, рукоделию и молитвам. Поначалу все еще надеялись, что молодой король одумается и вернет королеву на ее законное место, но время шло, ничего не менялось. А потом появился господин Валент.
Господин Валент начинал как и все миньоны - сопровождал короля повсюду, бесконечно болтал про шляпки и парики, белил лицо и клеил мушки. Однако всего за полгода он сумел пленить сердце короля настолько, что тот ни на секунду не желал отпускать его от себя и заваливал его дорогими подарками, в числе которых оказался и тот самый дворец на набережной. Заняв прочное положение фаворита, господин Валент развернулся во всю мощь и за следующие полгода сумел избавиться ото всех миньонов, сослав кого в армию, кого на каторгу, а кого и на эшафот. Став таким образом правой рукой короля и его единственным фаворитом, господин Валент манипулировал королем так, как ему то было нужно - король не смел отказать своему возлюбленному. Так всего за год никому неизвестный дворянчик из обедневшего рода стал богатейшим человеком королевства. И, само собой, влиятельнейшим, и год от года продолжал усиливать свое могущество, что не могло не вызывать неудовольствия у некоторых высокопоставленных особ - они боялись, что загребущие ручки фаворита Его Величества дотянутся и до них.
Именно к этому дворцу пришел Богомол. Обойдя ограду с тыльной стороны, он подергал за колокольчик у маленькой деревянной калиточки. Минуту спустя к нему вышла служанка. Богомол предал ей записку господина Герна. Служанка ушла, Богомол остался ждать. Посыльная вернулась только минут через десять, передала ему ответную записку, и Богомол, пряча руки в карманах, поспешил в обратный путь.
Пленник
Господин Герн не без мысленных проклятий тащил по лестнице тело раненого пленника. Наконец, ему удалось подняться со своей ношей на крыльцо, остальное уже было делом техники - он расстелил на полу старую простынь, уложил парнишку на нее, так доволок его до одной из комнат и перекатил на матрас в углу. Отдышавшись, он получше рассмотрел своего пленника. На вид ему было едва ли двадцать. Внешностью он не походил на темноволосых коренных нулотцев - скорее всего, приезжий. Герн обшарил карманы лежащего. Ничего. Вероятно, кто-то его обчистил, а уже после он попал в руки Богомола и его подручных. Искать его вряд ли будут. Господин Герн поднес лампу еще ближе к лицу лежащего. Длинные до плеч волосы грязные, но даже так видно, что они светло-русые и слегка волнятся. Черты тонкие, словно высечены из мрамора. Слишком правильные, слишком нежные для мужчины. Связав на всякий случай пленнику ноги, господин Герн поставил около матраса кружку с водой и удалился, заперев двери на ключ. Позавтракав яичницей с зеленым горошком и кусочком индюшачьей грудки, он позволил себе прикорнуть буквально на пару часиков, а затем вновь поднялся и в первую очередь отправился проведать своего пленника, прихватив с собой полупустую бутылку рома.
Как оказалось, молодой человек пришел в себя, но не имел достаточно сил, чтобы подняться. Господин Герн осторожно приподнял его голову и дал ему отхлебнуть из бутылки. Парень закашлялся и начал выплевывать жгучую жидкость.
- Но-но-но! - недовольно произнес Герн. - Пейте, пейте, молодой человек, это поможет вам взбодриться. Поверьте мне, это в ваших интересах.
- Где я? - спросил тот.
- Вы у друзей. Здесь вас никто не тронет. Меня зовут господин Герн. Было бы любезно с вашей стороны назвать свое имя.
Парень посмотрел на него несколько растеряно:
- Я... Я не помню...
- Даже так... Здорово вас тюкнули. Ничего, потом вспомните, а пока извольте лежать. Я о вас позабочусь.
Сказав это, он выудил из кармана халата платок и пузырек с какой-то темной жидкостью. Капнув на ткань пару капель, он прижал ее к лицу пленника, подождал, пока тот обмякнет, и вновь покинул комнату.
Когда уже совсем стемнело, кто-то позвонил в колокольчик у двери. Герн неторопливо спустился вниз, глянул в "глазок" и открыл входную дверь. Из ночной тьмы в дом шагнул какой-то человек, фигура которого была полностью скрыта черным плащом с капюшоном. Хозяин закрыл дверь и только после этого гость скинул с головы капюшон. Посетителем оказался мужчина, лицо которого было замазано таким слоем белил, что определить его возраст было весьма затруднительно. Поверх белил были нарисованы угольно-черные брови, на левой скуле виднелась мушка, щеки были ярко нарумянены, а губы тщательно обрисованы красным карандашом и замазаны помадой. Все это великолепие обрамлял кудлатый белый парик.
Солнце упало за горизонт, и тьма опустилась на улицы славного града Нулота, вынудив его обитателей юркнуть в свои дома и избушки, ибо ночные улицы таили немало опасностей для запоздалого гуляки, будь он благородный господин или последний бедняк из квартала Мусорщиков. Многие из тех, кто не успевал добраться до своего жилища засветло, уже более никогда не переступали порог своего дома, а их ночное путешествие завершалось на одном из городских кладбищ, да и то, если удавалось найти тело.
Вот и сейчас один из таких несчастных, явно перебравший с горячительным, брел по улице Кувшинщика, цепляясь за стены.
- Помогите... - едва слышно прошептали спекшиеся губы, но никто, ни одна живая душа не откликнулась на эту мольбу о помощи. Бедолага заметил на противоположной стороне улицы колодец и, шатаясь, направился к нему. Но ровно на полпути силы окончательно его покинули, и он рухнул прямо на брусчатку.
В то же самое время три странные фигуры быстрым шагом передвигались по соседней улице, о чем-то переговариваясь. Двое были высокими и крупными, более похожими на добротные трехстворчатые шкафы, а один - поджарым, как бенийский гончий пес. Этот третий постоянно оглядывался по сторонам, словно что-то или кого-то искал. Повадки выдавали в нем главного в этой троице.
- Завтра же скажу господину Герну, чтобы выпер вас ко всем небесным и подземным... Что за идиоты? - возмущался поджарый.
- Да не виноваты мы, - загундосил один из его шкафообразных спутников. - Говорю же - мы сами не поняли, куда он делся. В руках держали уже, и вдруг раз - и нету!
- Что он, испарился, что ли? - недовольно возразил поджарый. - Да так и скажи уж, что бросили его и зашли в трактир раздавить кружку-другую, а он и смотался, пока вы там за воротник заливали! Это же ваш заработок, тупицы! Я сказал - мусор пойдете разгребать. Хватит с меня. Помогаешь вам, помогаешь... Всю работу за вас делаю! От вас требовалось только дотащить его до господина Герна. Вы и этого не можете! Дуболомы проклятые...
Компания свернула в подворотню и через мгновение оказалась на той самой улице, на которой пятью минутами ранее рухнул на пыльную брусчатку обессилевший путник. Все трое замерли, различив в тусклом свете луны неподвижное распростертое тело.
- Да вот же он, - сказал один из здоровяков и решительно направился к телу. Поджарый хмыкнул, чуть помедлил и двинулся следом.
Здоровяк нагнулся к лежащему.
- Точно, он.
- Ну, повезло вам, крысячьи дети, - сказал поджарый. - Давайте, берите его и тащим до повозки.
Здоровяк легко взвалил на плечо щуплое тело и бодрой походкой зашагал следом за предводителем.
Господин Герн
Купеческий квартал просыпался рано. Оно же известно - кто рано встает, тому боги подают всего и с горкой. За день надо успеть многое, ведь напрямую от этого зависит количество золотых и серебряных монет, которые осядут в карманах торговцев. Купеческий квартал сплошь состоял из лавок, больших и маленьких, торгующих всем, что только могло понадобиться жителям Нулота. Так уж сложилось, что если двигаться от центра города, то правая сторона квартала была занята продуктовыми и галантерейными лавками, а левая - промышленным товаром, что было очень удобно для покупателей: отправляясь за покупками, досточтимые нулотцы разделялись: жены шли закупать съестное и милые сердцу безделушки, а мужья в это время, чтобы не скучать, пока их супруги выбирают колбасы, сыры и кружева, прогуливались по лавкам, торгующим рабочими инструментами, конской сбруей, оружием, табаком и прочими мужскими радостями. Завершался квартал несколькими домами, известными как конторы по найму. Сюда устремлялись те, кто хотел найти работу, и те, кто искал работников. За определенную мзду, размер которой зависел от квалификации соискателя, хозяин такой конторы сводил работодателя и работника. Среди этих контор затерялся двухэтажный дом господина Герна. По какой-то причине люди старались обходить его стороной. Поговаривали, что господин Герн держал контору по трудоустройству только как прикрытие, на самом же деле этот нелюдимый человек тайно торговал рабами. Должно быть, это были сплетни недругов, потому что все знали, что господин Герн жил весьма скромно и даже не имел ни прислуги, ни жены, ни детей, а дом его не видел ремонта уже лет пятьдесят. Разве мог работорговец жить так бедно?
Если бы кто-то имел возможность сейчас заглянуть в этот дом, то в одной из комнат, вдоль стен которой стояли стеллажи с книгами, которым, судя по виду, было очень много лет, он увидел бы, что за бюро, пристроившемся около единственного окна, сидит некрасивый худощавый коротко стриженый господин, находящийся в том периоде жизни, когда он еще недостаточно стар, чтобы называть его стариком, но уже недостаточно молод для того, чтобы считать его зрелым. Это и есть тот самый господин Герн, который сегодня, похоже, спать даже не ложился. Несмотря на глухую ночь, он сидел за столом с пером в руке.
- Господин Герн, позволите? - дверь приоткрылась, и в щель просунулся длинный нос.
- А, это ты, Богомол? - безо всякого интереса отозвался господин Герн, мельком глянув на дверь. - Проходи.
В щель скользнул тот самый поджарый ночной путник, что час назад с двумя подельниками рыскал по улицам Нулота.
- Ну, чем порадуешь? - господин Герн смотрел на посетителя поверх пенсне, не откладывая в сторону пера и какой-то хозяйственной книги, в которую, судя по всему, он вносил новые сведения.
- Четверо, господин Герн, - заискивая и с надеждой на одобрение сказал Богомол.
Господин Герн поджал губы и задумчиво посмотрел куда-то сквозь стену.
- Сейчас приду. Жди меня там.
Богомол исчез за дверью, господин Герн заполнил две последних строки в своей книге, промокнул чернила, запер книгу в ящике бюро и вышел из комнаты. Пройдя по коридору с обшарпанными стенами, он вышел во внутренний двор, скрытый от посторонних глаз высоким деревянным забором, и направился к небольшому кирпичному строению, похожему на сарай, огляделся по сторонам, открыл тяжелую дверь и шмыгнул внутрь помещения. Сарай был с секретом. В пол была вделана крышка люка, подняв которую и спустившись по десяти ступням вниз, можно было оказаться в большом подвале высотой в человеческий рост. Стены были обложены кирпичом, а в кирпичи вделаны два десятка железных колец с цепями. Каждая цепь заканчивалась металлическим ошейником. Тяжелый спертый воздух едва не валил с ног, и господин Герн поспешил прикрыть нос платочком. Молча, поднося к лицу каждого масляную лампу, он осмотрел троих пленников, сидящих на земляном полу и не оказывающих ни сопротивления, ни возмущения своей участью. Потом его взгляд обратился на четвертого, лежащего у стены.
- А с этим что? - он толкнул ногой лежащего. Богомол шмыгнул носом.
- Что это? У него кровь на голове. Вы что, испортили мой товар? - повернулся господин Герн к Богомолу.
- Кровь? - сделал тот удивленные глаза. - Где? Ой, и правда. А мы его таким и подобрали, господин Герн. Вот правда - он такой и был.
- Бестолочь! - прошипел на него Герн. - Он же полудохлый! Куда он годится? Что мне с ним теперь делать? Когда ты, наконец, начнешь думать своей башкой, тупица?
- Ну... Он же ничего был. Да он сейчас очнется. Водичкой на него полить, и он очнется. Правда, - защищался Богомол. Герн ничего не ответил, поднялся наверх и прошел в дом. Богомол суетливо семенил за ним.
- Так. Плачу за троих. За дохлого - нет. А в следующий притащишь такого - не заплачу вообще! - опять повысил он голос. Богомол молчал, виновато хлюпая носом. Господин Герн отсчитал ему два десятка золотых монет и сорок серебряных.
- Все. Убирайся. Будешь нужен - позову. Стой. Вот записка. Доставь ее господину Валенту. Завтра же доставь. Все. Ступай.
Богомол ушел, а господин Герн, заперев двери, опять вернулся в подвал, прихватив с собой тряпицу и миску с водой. Опустившись на колени подле все еще бывшего без сознания пленника, он обтер его лицо и влил в рот несколько глотков воды.
Фаворит Его Величества
На набережной стоял один из самых роскошных дворцов, когда либо возведенных в Нулоте. Облицованный разноцветным мрамором, доставленных кораблями из католийских каменоломен, окруженный роскошным садом, над которым трудилось несколько десятков лучших садовников королевства, надежно упрятанный за кованой оградой, украшенной немыслимыми сплетениями из орнаментов и золоченых вензелей, он был воплощением самой безумной роскоши, какая только могла прийти в голову человеку. Те, кому посчастливилось побывать в самом дворце, рассказывали об огромных генрешских коврах, каждый из которых стоил целое состояние, о великолепных хрустальных люстрах и вазах в человеческий рост из тончайшего фарфора, украшенных небывалой по красоте резьбой и росписью, о дорогущих портьерах и о украшенной вычурной резьбой мебели, о том, как прислуга три раза в день опрыскивает парфюмом каждую комнату, о том, что каждое утро сюда доставляют сорок букетов свежих цветов, а главное - о сводящих с ума изысканных кушаньях, которые подавали в этом дворце. Именно здесь, в этой роскоши, жил фаворит Его Величества господин Валент.
О том, что наследник короля Стехарда Его Высочество принц Меральдин отдает предпочтение мальчикам, стало известно давно, еще с тех времен, как юный наследник начал мужать. Его поспешно женили, надеясь, что женитьба сможет исправить его наклонности, но, увы, как поговаривали при дворе, бедная принцесса еще лет восемь после замужества оставалась девственницей, пока по приказу короля принца силком не заперли в покоях принцессы, чтобы тот, наконец, предпринял положенные в таких случаях действия, необходимые для зачатия наследника. Вскоре было объявлено, что милостью богов Ее Высочество затяжелела, и на девятом году брака Их Высочеств родился принц Каллиан. Правда, злые языки уверяли, что юный принц был поразительно похож на лорда Ренома. Хотя, последнее обстоятельство могло объясняться тем, что лорд Реном приходился племянником королю Стехарду... Но враги королевской семьи не упускали возможности обсудить этот факт.
Когда принцу Каллиану было два года, король Стехард изволил скончаться. Принц Меральдин был коронован на престол и первое, что он сделал - наполнил дворец миньонами. Несколько десятков юношей из богатых и не очень богатых дворянских семей сопровождали короля повсюду: на приемах, на обедах, на балах и иногда даже на совещаниях. Они ссорились между собою в борьбе за статус любимца Его Величества, плели интриги и состязались в дороговизне и вычурности нарядов. Такого разгула порока еще не знали стены дворца, а уж они-то видали многое за свои пятьсот лет. Несчастная королева удалилась в дальний флигель, где предавалась чтению, рукоделию и молитвам. Поначалу все еще надеялись, что молодой король одумается и вернет королеву на ее законное место, но время шло, ничего не менялось. А потом появился господин Валент.
Господин Валент начинал как и все миньоны - сопровождал короля повсюду, бесконечно болтал про шляпки и парики, белил лицо и клеил мушки. Однако всего за полгода он сумел пленить сердце короля настолько, что тот ни на секунду не желал отпускать его от себя и заваливал его дорогими подарками, в числе которых оказался и тот самый дворец на набережной. Заняв прочное положение фаворита, господин Валент развернулся во всю мощь и за следующие полгода сумел избавиться ото всех миньонов, сослав кого в армию, кого на каторгу, а кого и на эшафот. Став таким образом правой рукой короля и его единственным фаворитом, господин Валент манипулировал королем так, как ему то было нужно - король не смел отказать своему возлюбленному. Так всего за год никому неизвестный дворянчик из обедневшего рода стал богатейшим человеком королевства. И, само собой, влиятельнейшим, и год от года продолжал усиливать свое могущество, что не могло не вызывать неудовольствия у некоторых высокопоставленных особ - они боялись, что загребущие ручки фаворита Его Величества дотянутся и до них.
Именно к этому дворцу пришел Богомол. Обойдя ограду с тыльной стороны, он подергал за колокольчик у маленькой деревянной калиточки. Минуту спустя к нему вышла служанка. Богомол предал ей записку господина Герна. Служанка ушла, Богомол остался ждать. Посыльная вернулась только минут через десять, передала ему ответную записку, и Богомол, пряча руки в карманах, поспешил в обратный путь.
Пленник
Господин Герн не без мысленных проклятий тащил по лестнице тело раненого пленника. Наконец, ему удалось подняться со своей ношей на крыльцо, остальное уже было делом техники - он расстелил на полу старую простынь, уложил парнишку на нее, так доволок его до одной из комнат и перекатил на матрас в углу. Отдышавшись, он получше рассмотрел своего пленника. На вид ему было едва ли двадцать. Внешностью он не походил на темноволосых коренных нулотцев - скорее всего, приезжий. Герн обшарил карманы лежащего. Ничего. Вероятно, кто-то его обчистил, а уже после он попал в руки Богомола и его подручных. Искать его вряд ли будут. Господин Герн поднес лампу еще ближе к лицу лежащего. Длинные до плеч волосы грязные, но даже так видно, что они светло-русые и слегка волнятся. Черты тонкие, словно высечены из мрамора. Слишком правильные, слишком нежные для мужчины. Связав на всякий случай пленнику ноги, господин Герн поставил около матраса кружку с водой и удалился, заперев двери на ключ. Позавтракав яичницей с зеленым горошком и кусочком индюшачьей грудки, он позволил себе прикорнуть буквально на пару часиков, а затем вновь поднялся и в первую очередь отправился проведать своего пленника, прихватив с собой полупустую бутылку рома.
Как оказалось, молодой человек пришел в себя, но не имел достаточно сил, чтобы подняться. Господин Герн осторожно приподнял его голову и дал ему отхлебнуть из бутылки. Парень закашлялся и начал выплевывать жгучую жидкость.
- Но-но-но! - недовольно произнес Герн. - Пейте, пейте, молодой человек, это поможет вам взбодриться. Поверьте мне, это в ваших интересах.
- Где я? - спросил тот.
- Вы у друзей. Здесь вас никто не тронет. Меня зовут господин Герн. Было бы любезно с вашей стороны назвать свое имя.
Парень посмотрел на него несколько растеряно:
- Я... Я не помню...
- Даже так... Здорово вас тюкнули. Ничего, потом вспомните, а пока извольте лежать. Я о вас позабочусь.
Сказав это, он выудил из кармана халата платок и пузырек с какой-то темной жидкостью. Капнув на ткань пару капель, он прижал ее к лицу пленника, подождал, пока тот обмякнет, и вновь покинул комнату.
Когда уже совсем стемнело, кто-то позвонил в колокольчик у двери. Герн неторопливо спустился вниз, глянул в "глазок" и открыл входную дверь. Из ночной тьмы в дом шагнул какой-то человек, фигура которого была полностью скрыта черным плащом с капюшоном. Хозяин закрыл дверь и только после этого гость скинул с головы капюшон. Посетителем оказался мужчина, лицо которого было замазано таким слоем белил, что определить его возраст было весьма затруднительно. Поверх белил были нарисованы угольно-черные брови, на левой скуле виднелась мушка, щеки были ярко нарумянены, а губы тщательно обрисованы красным карандашом и замазаны помадой. Все это великолепие обрамлял кудлатый белый парик.
