– Так и живи.
– Понимаешь… Я уйду с работы, как только выйду отсюда. Больше ничто не будет кормить меня или давать мне кров в городе.
Ами грустно вздохнула.
– Приходи сюда, будешь мыть посуду и готовить вместе с нашим беспамятным. – шутливо улыбнулась Киона.
– А что. Должность, ничем не лучше моей нынешней секретарской… Кажется, само Универсум говорит мне о том, давно пора оставить гордыню… Звучит заманчиво. Вообще, я ему, беспамятному, завидую немного. Ничего не помнить о прошлой жизни и быть близко ко вкусной еде.
– Лучше помнить. Это твой ценный опыт, твоё оружие. Замаскированные чудища твоего сознания всё равно попытаются утопить тебя. Даже если ты предпочитаешь не видеть их или считать… камешками, чтобы не волноваться. Каждая частичка этих твоих знаний об окружающем мире обменяна на страдания и усилия. Такого больше нигде не взять.
– Но зачем добавлять дополнительных страданий и знаний, когда эти уже известные виденные чудовища будут всплывать?
– Они всё равно будут это делать, когда чтото на поверхности заинтересует. Значит, чтото задело их за больное. Значит, чтото всё ещё не в порядке в твоём океане. И они будут делать это пока твой океан загрязнён чемто, что заставляет их всплывать. Они тоже хотят не болеть и жить комфортно. Это прекрасная цель для любого существа, независимо от того, плотное оно или нет.
– И как мне им… и себе помочь?
– Отпустить их, прожив без остатка. В тот момент, когда у тебя будет достаточно сил слиться, "поговорить" с ними и переварить "услышанное". Это не они к тебе зловредно цепляются, ты сама удерживаешь их, не давая им уплывать. Тоже для своих надобностей.
Ами поёжилась.
– Мне от одной мысли что к ним надо приблизиться страшно делается… Ну, не хочу я общаться с невыносимой болью…
– К тому моменту, как ты с ней будешь полноценно общаться – она будет уже выносимой. А пока не лезь к чудищам досрочно и назойливо сама в своих мазохистских порывах и попытках себя наказать и жалей себя, если тебя покусали. Доброта к себе и к ним излечит ваши раны и придаст сил для дальнейших свершений. В свете всего этого – если ты всётаки уйдёшь в Кантин… То просто – считай нормой себя. Но я думаю… надолго ты там всё равно не задержишься. Не для такой масштабной личности этот маленький городок. Он хорош для тех, что уже получили кучу опыта и информации и нуждаются в тишине, уюте и предсказуемости, чтобы переварить это и органично интегрировать полезные части в свою жизнь. Это не твой случай. Судя по вот этой горке табличек на твоём ложе и около него, ты сейчас жадно набираешь информацию. И тебе нужен целый материк. Любопытство и жизнелюбие всё равно возьмут верх и ты уйдёшь.
Амелия призадумалась.
– Или, во всяком случае, попытаюсь. А я, кстати, наверное, давно считаю себя нормой… Тайком от себя. Гдето внутри я давно смирилась со своим характером и приняла себя такой, какая есть. Со всеми своими закидонами. Если я стану себя ругать, это ничего не изменит. Только отягчит ситуацию. Я ведь… и так буду творить всякую. Потому что часто с этим ничего нельзя сделать. Это не вырвать, пока это часть тебя. Можно пытаться, с руганью или без. Но мои любимые идиотизмы от этого никуда не уйдут. Надо подождать пока я созрею, и оно само отвалится. Пока я не «наемся» этим досыта. Не пойму, что всё, с меня хватит. И если это не уйдёт вместе со мной, то уйдёт оно из меня. Так уже было много раз. Только… теперь я этим хвастаюсь, как собственными "достижениями". "Я бросила дурить".
– Да. Верно подмечено. – кивнула сэльва. – Потому – дури самозабвенно. С полной самоотдачей и со всей серьёзностью. Играй в это с артистизмом, если некуда деваться.
Ами хихикнула, на момент дав волю воображению, и вновь поморщилась от боли.
– …Посылая критикующих, да. – весело добавила она. Вначале внутренних, затем и внешних.
– Угу. А пока вот. Выздоравливай.
Киона дружески похлопала кантинку по плечу, вручая чашу с жижей.
– На этот лечебный цикл приём этого типа препарата – последний. Так что, запомни этот неповторимый вкус.
– Кстати. – покачала головой сэльва. – Когда я говорила о том, что тебе надо к нам на госпитализацию, я и представить не могла, что это будет выглядеть вот так… Пациентка допила жидкость и отдала пустой стакан.
– Когда я согласилась – тоже. – произнесла она, осторожно вытирая повреждённые губы. – Жизнь развлекается, как умеет. И нас не спрашивает.
– Зато мы теперь чаще можем болтать. Заходи какнибудь вечерним светом на восстанавливающий чай, как почувствуешь себя получше.
Амелия кивнула и на какойто момент зависла, глядя на появляющееся изза горы свечение. Что это за светило? Утреннее или ночное? Она повернулась было спросить у Кионы, но той поблизости уже не было. Она что, растворилась в воздухе? Вместе с чашкой? Ами повертев головой, пожала плечами и, сдвинув таблички чуть в сторону, легла спать. Она правда очень устала за сейсвет.
Свет 57. Перед выпиской.
Келе в храмах уже не было. Да и Ами вотвот уже должны были выписать.
Шли её последние света в Омилле. И это были прекрасные света. Кормили в храме отменно и амин аппетит частенько был поводом для добродушных шуток у работающих в столовой и у медперсонала. Среди которого, да и среди проходящих лечение здесь для даже не слишком общительной и предпочитающей чтение разговорам Ами нашлись чудесные собеседницы и собеседники. Конечно же, само чтение, на которое теперь хватало времени и сил, было самой увлекательной вещью, при этом оставляя достаточно времени даже на сон. Небывалый, невероятный случай в аминой жизни.
Обычно приходилось выбирать, и не всегда выбор был в пользу отдыха. Поэтому Ами, можно сказать, страдала хронической нехваткой сна всю свою сознательную жизнь. Нынешний же режим света был практически идеальным. Всегда бы быть ему таким. Не засорённым лишними хлопотами по добыванию пропитания, бытовыми заботами и лишними людьми с их "важными" делами.
Наверное, ещё и поэтому в целом выздоровление шло быстро. Практически безболезненные процедуры приносили значительное улучшение, отнимая совсем немного сил и времени. По крайней мере, у Ами точно. Кантинские многое потеряли, отказавшись от ведьмии. И приобрели много боли и дискомфорта взамен. После травм в кантинской лечебнице ей и всем остальным городским восстанавливаться приходилось довольно долго. Мази, настои и припарки были не столь эффективны, как омилльские, но помогали хорошо, насколько это было возможно. Однако, при этом большинство имело какойто неприятный вкус или эффект, иногда и не один… В лучшем случае это была лёгкая горечь или пощипывание на коже. В худшем… лучше было и не вспоминать. Видимо, так было для того, чтобы болеть и попадать в травматичные ситуации кантинским было неповадно.
На родине на аминой ноге сейчас красовалась бы массивная глиняная шина. Они были не слишкомто удобны, тяжеловаты, ходить с ними было нельзя, да и даже спатьто было проблематично. Когда Ами очнулась здесь, на её ноге был лишь лёгкий каркас, который вскоре был снят. И она даже уже почти не хромала. Умеют они здесь както договориться с костями…
Неспроста немалая часть напыщенных, обыкновенно категорически родинолюбиво настроенных кантинских, при возникновении тех или иных проблем со здоровьем под разными предлогами отправлялась в соседние города за медицинской помощью. На время начисто позабыв о своих искренних убеждениях о превосходстве родного города и демонстрируя крайнее приятие и любезность по отношению к соседствующим. А что делать. Все выживают в этом мире как могут. И любые средства хороши для поддержания здоровья и одновременно хрупкой самооценки на плаву. Всё ради комфорта. Отличный девиз.
Амелия подняла глаза от книги на причудливо высвеченное очертание горы на фоне вечернего неба в окне. Опять она прочитала весь свет. Это… чудесно. Она заслужила немного покоя и интересного отдыха.
Да. Определённо, света, проведённые здесь, помогли ей успокоиться до того, что она стала намного терпимее и снисходительнее относиться к чужим и своим собственным недостаткам и к неуклюжим попыткам както замаскировать их. Что так чудодейственно повлияло на неё, позволяя сэкономить кучу времени и нервов, просто избегая этого в мыслях, где они зарождаются, и, как следствие, в жизни? Местный покой? Или кионины лечебные травы? Ведь наверняка же практичная сэльва решила вместе с телесным здоровьем бывшей секретары участка немного поправить и её психическое, добавив к стандартным наборам лечебной жижи седативные или поддерживающестимулирующие средства. В любом случае, что бы это ни было, Ами чувствовала себя прекрасно. «В потоке», как говорят эльфы.
«Будь в потоке».
Об этом эльфийском приветствии Амелия узнала болтая с находящейся в тот свет на дежурстве сэльвской лекаркой Элу. Оно означало не беспокоиться понапрасну, не суетиться, не торопить события, идти вместе с жизнью. Как раз то, чего самой Ами всегда гнусяцки не хватало. Вечно суетящаяся, спешно хватающаяся за всё сразу в попытках кудато успеть и в иногда ошибочной уверенности, что именно это обязательно пригодится, кантинка часто выматывала себя до изнеможения.
Она вечно жила категориями "верно – неверно" и "победапоражение", каждый раз болезненно размышляя, правильно ли она поступает, приведёт ли это к успеху вместо того, чтобы внимательно посмотреть на происходящее и спокойно выбрать подходящий вариант из возможных, понимая, что любой исход даст ей необходимый в дальнейшем существовании опыт. Не тревожиться загодя, не пытаться действовать из своих мрачных предположений о завтрашнем свете, а просто смотреть на происходящее и брать нужное или корректировать ситуацию по ходу, зная, что в итоге всё равно всё идёт в верном направлении. Просто иногда окольными путями. Это было чтото, о чём ей хорошо бы знать с самого начала. А не о том, что ишица желтая, а Кантин – пуп материка.
Но как следовать полученному знанию на практике? Как, всётаки, закончить суетиться и начать жить?
Вопрос хороший… И даже есть кому задать его! Пока она ещё здесь. Вот и повод зайти к Кионе. Она совсем забыла за своими книгами про кионино приглашение на лечебный чай… Интересно, она сейчас занята? Вечерний свет. Самое время проверить.
Ами вскочила, уже слегка поморщившись только оттого, что синяки ещё давали о себе знать и что зажившие засохшие шрамики неприятно тёрлись и цеплялись за одежду. Наскоро нацепив больничные боты, она резво понеслась через весь холл в сторону кабинета Кионы. Да, после нескольких светов пребывания здесь, сна и отдыха энергии у неё было столько, как… она не помнила когда ещё. С шаркающего передвижения Ами перешла здесь практически на постоянный бег, чудом умудряясь не сбивать медперсонал и других лечащихся. И движение приносило столько радости! Приятное ощущение наполненности жизнью.
Жаль, что скоро она выйдет отсюда и устанет до прежнего полумёртвого состояния вновь… но испытать эту бодрость хоть на какоето время уже здорово!
Она с буксом притормозила около угла, чтобы завернуть к кабинету Кионы и замерла, увидев, что на неё внимательно смотрит миловидная старушенция. Милли, кажется… Ами приветственно кивнула.
– Ты ничего не поймёшь. – не отводя от неё внимательного, такого же пронизывающего как у Финиана взгляда, вдруг чётко произнесла бабуся.
Ох ты! Ами была уверена, что та не говорит! Сколько раз она её видела, пожилая омиллька молчала. Взгляд …такой неуютный.
– Что, прости? – на всякий случай переспросила служивая.
– Ещё не время. – пространно пояснила Милли. – Всё проявится позже. Сама всё увидишь.
Старушка отвела свой пронзительный взгляд.
– А… ладно… – пробормотала Ами.
Переспрашивать явно не было смысла. Бабуленция уже потеряла к ней интерес.
Хм. Что она имела ввиду? Почему от её фраз веет такой же жутью так же жутко, как от общения с духами? Она же вроде ничего необычного не сказала. Всё обычное, только… непонятно к чему.
– Пытаешься наладить общение с Милли? – послышался насмешливый голос сзади.
Ами обернулась. А вот и она сама! Можно за ней не бегать. За спиной была улыбающаяся Киона.
– Это… Милли пытается.
– Это всегда интересно, да. Хоть и обычно непонятно… Сразу. Запомни её слова. Потом тебе самой же интересно будет. Тут как с жизнью. Прямого диалога не добиться. И это всё же ответ на твой вопрос. Только поди знай, на какой именно… – лекарка махнула рукой. – Так всегда, когда ктото в этом мире только физически и вещает в одностороннем порядке со стороны мира духов. Наверняка она сама еле понимает с кем сейчас беседует. Кто знает, в каком виде ты ей предстала и что она видит в этот момент.
– Ух ты. Я бы сама на чтото такое охотно посмотрела… Как этот мир выглядел бы с другого ракурса. Хотя вот сейчас мне от миллиного вещания жутко… как от духов. Странная она…
Киона покачала головой.
– Ами. Это ты странная! В этом аспекте. Ты в ужасе шарахаешься от обыденных вещей. И даже от вещей, которые помогают. Таких, как духи и вещающие. Но совершенно не проявляешь осторожности в вещах, действительно опасных для твоего ментального и физического здоровья! В таком режиме и на самом деле спятить недолго.
– Так уж получается… – развела руками кантинка. – Чтото в последнее время слишком много желающих общаться со мной в одностороннем порядке… Сначала духи, теперь Милли… Впрочем, меня никогда особо никто не слушал… Амелия нахмурилась.
– Я слушаю. – с готовностью напомнила Киона.
– Это… удобное совпадение! – оживилась та. – Я как раз шла к тебе с вопросом.
– Ммм?
– У тебя есть время?
– Это тот самый вопрос?
– Да, его часть.
– Есть, конечно.
– Отлично. Потому как вопрос мой, как мне видится, немаленький…
– Чаю?
– Чаю.
– Отлично. Мне уже давно пора передохнуть… Киона устало вздохнула.
– А я, кстати, тут отлично отдохнула! – бодро отрапортовала Ами.
– Рада это слышать! – улыбнулась целительница. – Наш персонал приложил к тому все усилия… И я добавила к твоему ежесветному рациону несколько чудесных трав.
– Спасибо! Это… чувствуется. Я здесь успокоилась и набралась сил настолько, что готова… Не знаю, на что. На всё. Я всё могу. У меня подобные ощущения не возникали… Я уже не знаю сколько времени. Вопрос в том, как не растерять их по выходу отсюда? Как сохранить такой же покой и ясность? Как не перегружать себя и не суетиться?
Киона сделала приглашающий жест, и они пошли по направлению к её кабинету.
– В твоём случае это довольно просто. – уверенно произнесла она. – Чтобы сохранять ясность, тебе надо давать себе отдыхать. Ты часто игнорируешь именно это. Я уже говорила тебе, что покой и отдых – часть продуктивности и свежести восприятия. Старайся внимательно следить за своим состоянием. Отдыхать, если устала. Не допускать лишних стрессов. Сама усталость является огромным стрессом. Ты склонна решать проблемы только напирая. Тебе нужно быть больше как океанская волна, точащая камни. Накатила – отступила. Так же не мешает переключаться с одного вида деятельности, чтобы не выматывать его и себя, на другой. Ты увидишь, что горизонты станут шире и дела пойдут лучше. Это как шагать двумя ногами – одно продвигает другое и наблюдения, сделанные в одном виде деятельности помогут тебе со вторым. Ведь они все объединены тобой.
– Понимаешь… Я уйду с работы, как только выйду отсюда. Больше ничто не будет кормить меня или давать мне кров в городе.
Ами грустно вздохнула.
– Приходи сюда, будешь мыть посуду и готовить вместе с нашим беспамятным. – шутливо улыбнулась Киона.
– А что. Должность, ничем не лучше моей нынешней секретарской… Кажется, само Универсум говорит мне о том, давно пора оставить гордыню… Звучит заманчиво. Вообще, я ему, беспамятному, завидую немного. Ничего не помнить о прошлой жизни и быть близко ко вкусной еде.
– Лучше помнить. Это твой ценный опыт, твоё оружие. Замаскированные чудища твоего сознания всё равно попытаются утопить тебя. Даже если ты предпочитаешь не видеть их или считать… камешками, чтобы не волноваться. Каждая частичка этих твоих знаний об окружающем мире обменяна на страдания и усилия. Такого больше нигде не взять.
– Но зачем добавлять дополнительных страданий и знаний, когда эти уже известные виденные чудовища будут всплывать?
– Они всё равно будут это делать, когда чтото на поверхности заинтересует. Значит, чтото задело их за больное. Значит, чтото всё ещё не в порядке в твоём океане. И они будут делать это пока твой океан загрязнён чемто, что заставляет их всплывать. Они тоже хотят не болеть и жить комфортно. Это прекрасная цель для любого существа, независимо от того, плотное оно или нет.
– И как мне им… и себе помочь?
– Отпустить их, прожив без остатка. В тот момент, когда у тебя будет достаточно сил слиться, "поговорить" с ними и переварить "услышанное". Это не они к тебе зловредно цепляются, ты сама удерживаешь их, не давая им уплывать. Тоже для своих надобностей.
Ами поёжилась.
– Мне от одной мысли что к ним надо приблизиться страшно делается… Ну, не хочу я общаться с невыносимой болью…
– К тому моменту, как ты с ней будешь полноценно общаться – она будет уже выносимой. А пока не лезь к чудищам досрочно и назойливо сама в своих мазохистских порывах и попытках себя наказать и жалей себя, если тебя покусали. Доброта к себе и к ним излечит ваши раны и придаст сил для дальнейших свершений. В свете всего этого – если ты всётаки уйдёшь в Кантин… То просто – считай нормой себя. Но я думаю… надолго ты там всё равно не задержишься. Не для такой масштабной личности этот маленький городок. Он хорош для тех, что уже получили кучу опыта и информации и нуждаются в тишине, уюте и предсказуемости, чтобы переварить это и органично интегрировать полезные части в свою жизнь. Это не твой случай. Судя по вот этой горке табличек на твоём ложе и около него, ты сейчас жадно набираешь информацию. И тебе нужен целый материк. Любопытство и жизнелюбие всё равно возьмут верх и ты уйдёшь.
Амелия призадумалась.
– Или, во всяком случае, попытаюсь. А я, кстати, наверное, давно считаю себя нормой… Тайком от себя. Гдето внутри я давно смирилась со своим характером и приняла себя такой, какая есть. Со всеми своими закидонами. Если я стану себя ругать, это ничего не изменит. Только отягчит ситуацию. Я ведь… и так буду творить всякую. Потому что часто с этим ничего нельзя сделать. Это не вырвать, пока это часть тебя. Можно пытаться, с руганью или без. Но мои любимые идиотизмы от этого никуда не уйдут. Надо подождать пока я созрею, и оно само отвалится. Пока я не «наемся» этим досыта. Не пойму, что всё, с меня хватит. И если это не уйдёт вместе со мной, то уйдёт оно из меня. Так уже было много раз. Только… теперь я этим хвастаюсь, как собственными "достижениями". "Я бросила дурить".
– Да. Верно подмечено. – кивнула сэльва. – Потому – дури самозабвенно. С полной самоотдачей и со всей серьёзностью. Играй в это с артистизмом, если некуда деваться.
Ами хихикнула, на момент дав волю воображению, и вновь поморщилась от боли.
– …Посылая критикующих, да. – весело добавила она. Вначале внутренних, затем и внешних.
– Угу. А пока вот. Выздоравливай.
Киона дружески похлопала кантинку по плечу, вручая чашу с жижей.
– На этот лечебный цикл приём этого типа препарата – последний. Так что, запомни этот неповторимый вкус.
Глава лечебницы засмеялась, и Амелия прыснула со смеху, едва не выплюнув первый глоток лекарства, и тут же поморщилась от боли.
– Кстати. – покачала головой сэльва. – Когда я говорила о том, что тебе надо к нам на госпитализацию, я и представить не могла, что это будет выглядеть вот так… Пациентка допила жидкость и отдала пустой стакан.
– Когда я согласилась – тоже. – произнесла она, осторожно вытирая повреждённые губы. – Жизнь развлекается, как умеет. И нас не спрашивает.
– Зато мы теперь чаще можем болтать. Заходи какнибудь вечерним светом на восстанавливающий чай, как почувствуешь себя получше.
Амелия кивнула и на какойто момент зависла, глядя на появляющееся изза горы свечение. Что это за светило? Утреннее или ночное? Она повернулась было спросить у Кионы, но той поблизости уже не было. Она что, растворилась в воздухе? Вместе с чашкой? Ами повертев головой, пожала плечами и, сдвинув таблички чуть в сторону, легла спать. Она правда очень устала за сейсвет.
Свет 57. Перед выпиской.
Келе в храмах уже не было. Да и Ами вотвот уже должны были выписать.
Шли её последние света в Омилле. И это были прекрасные света. Кормили в храме отменно и амин аппетит частенько был поводом для добродушных шуток у работающих в столовой и у медперсонала. Среди которого, да и среди проходящих лечение здесь для даже не слишком общительной и предпочитающей чтение разговорам Ами нашлись чудесные собеседницы и собеседники. Конечно же, само чтение, на которое теперь хватало времени и сил, было самой увлекательной вещью, при этом оставляя достаточно времени даже на сон. Небывалый, невероятный случай в аминой жизни.
Обычно приходилось выбирать, и не всегда выбор был в пользу отдыха. Поэтому Ами, можно сказать, страдала хронической нехваткой сна всю свою сознательную жизнь. Нынешний же режим света был практически идеальным. Всегда бы быть ему таким. Не засорённым лишними хлопотами по добыванию пропитания, бытовыми заботами и лишними людьми с их "важными" делами.
Наверное, ещё и поэтому в целом выздоровление шло быстро. Практически безболезненные процедуры приносили значительное улучшение, отнимая совсем немного сил и времени. По крайней мере, у Ами точно. Кантинские многое потеряли, отказавшись от ведьмии. И приобрели много боли и дискомфорта взамен. После травм в кантинской лечебнице ей и всем остальным городским восстанавливаться приходилось довольно долго. Мази, настои и припарки были не столь эффективны, как омилльские, но помогали хорошо, насколько это было возможно. Однако, при этом большинство имело какойто неприятный вкус или эффект, иногда и не один… В лучшем случае это была лёгкая горечь или пощипывание на коже. В худшем… лучше было и не вспоминать. Видимо, так было для того, чтобы болеть и попадать в травматичные ситуации кантинским было неповадно.
На родине на аминой ноге сейчас красовалась бы массивная глиняная шина. Они были не слишкомто удобны, тяжеловаты, ходить с ними было нельзя, да и даже спатьто было проблематично. Когда Ами очнулась здесь, на её ноге был лишь лёгкий каркас, который вскоре был снят. И она даже уже почти не хромала. Умеют они здесь както договориться с костями…
Неспроста немалая часть напыщенных, обыкновенно категорически родинолюбиво настроенных кантинских, при возникновении тех или иных проблем со здоровьем под разными предлогами отправлялась в соседние города за медицинской помощью. На время начисто позабыв о своих искренних убеждениях о превосходстве родного города и демонстрируя крайнее приятие и любезность по отношению к соседствующим. А что делать. Все выживают в этом мире как могут. И любые средства хороши для поддержания здоровья и одновременно хрупкой самооценки на плаву. Всё ради комфорта. Отличный девиз.
Амелия подняла глаза от книги на причудливо высвеченное очертание горы на фоне вечернего неба в окне. Опять она прочитала весь свет. Это… чудесно. Она заслужила немного покоя и интересного отдыха.
Да. Определённо, света, проведённые здесь, помогли ей успокоиться до того, что она стала намного терпимее и снисходительнее относиться к чужим и своим собственным недостаткам и к неуклюжим попыткам както замаскировать их. Что так чудодейственно повлияло на неё, позволяя сэкономить кучу времени и нервов, просто избегая этого в мыслях, где они зарождаются, и, как следствие, в жизни? Местный покой? Или кионины лечебные травы? Ведь наверняка же практичная сэльва решила вместе с телесным здоровьем бывшей секретары участка немного поправить и её психическое, добавив к стандартным наборам лечебной жижи седативные или поддерживающестимулирующие средства. В любом случае, что бы это ни было, Ами чувствовала себя прекрасно. «В потоке», как говорят эльфы.
«Будь в потоке».
Об этом эльфийском приветствии Амелия узнала болтая с находящейся в тот свет на дежурстве сэльвской лекаркой Элу. Оно означало не беспокоиться понапрасну, не суетиться, не торопить события, идти вместе с жизнью. Как раз то, чего самой Ами всегда гнусяцки не хватало. Вечно суетящаяся, спешно хватающаяся за всё сразу в попытках кудато успеть и в иногда ошибочной уверенности, что именно это обязательно пригодится, кантинка часто выматывала себя до изнеможения.
Она вечно жила категориями "верно – неверно" и "победапоражение", каждый раз болезненно размышляя, правильно ли она поступает, приведёт ли это к успеху вместо того, чтобы внимательно посмотреть на происходящее и спокойно выбрать подходящий вариант из возможных, понимая, что любой исход даст ей необходимый в дальнейшем существовании опыт. Не тревожиться загодя, не пытаться действовать из своих мрачных предположений о завтрашнем свете, а просто смотреть на происходящее и брать нужное или корректировать ситуацию по ходу, зная, что в итоге всё равно всё идёт в верном направлении. Просто иногда окольными путями. Это было чтото, о чём ей хорошо бы знать с самого начала. А не о том, что ишица желтая, а Кантин – пуп материка.
Но как следовать полученному знанию на практике? Как, всётаки, закончить суетиться и начать жить?
Вопрос хороший… И даже есть кому задать его! Пока она ещё здесь. Вот и повод зайти к Кионе. Она совсем забыла за своими книгами про кионино приглашение на лечебный чай… Интересно, она сейчас занята? Вечерний свет. Самое время проверить.
Ами вскочила, уже слегка поморщившись только оттого, что синяки ещё давали о себе знать и что зажившие засохшие шрамики неприятно тёрлись и цеплялись за одежду. Наскоро нацепив больничные боты, она резво понеслась через весь холл в сторону кабинета Кионы. Да, после нескольких светов пребывания здесь, сна и отдыха энергии у неё было столько, как… она не помнила когда ещё. С шаркающего передвижения Ами перешла здесь практически на постоянный бег, чудом умудряясь не сбивать медперсонал и других лечащихся. И движение приносило столько радости! Приятное ощущение наполненности жизнью.
Жаль, что скоро она выйдет отсюда и устанет до прежнего полумёртвого состояния вновь… но испытать эту бодрость хоть на какоето время уже здорово!
Она с буксом притормозила около угла, чтобы завернуть к кабинету Кионы и замерла, увидев, что на неё внимательно смотрит миловидная старушенция. Милли, кажется… Ами приветственно кивнула.
– Ты ничего не поймёшь. – не отводя от неё внимательного, такого же пронизывающего как у Финиана взгляда, вдруг чётко произнесла бабуся.
Ох ты! Ами была уверена, что та не говорит! Сколько раз она её видела, пожилая омиллька молчала. Взгляд …такой неуютный.
– Что, прости? – на всякий случай переспросила служивая.
– Ещё не время. – пространно пояснила Милли. – Всё проявится позже. Сама всё увидишь.
Старушка отвела свой пронзительный взгляд.
– А… ладно… – пробормотала Ами.
Переспрашивать явно не было смысла. Бабуленция уже потеряла к ней интерес.
Хм. Что она имела ввиду? Почему от её фраз веет такой же жутью так же жутко, как от общения с духами? Она же вроде ничего необычного не сказала. Всё обычное, только… непонятно к чему.
– Пытаешься наладить общение с Милли? – послышался насмешливый голос сзади.
Ами обернулась. А вот и она сама! Можно за ней не бегать. За спиной была улыбающаяся Киона.
– Это… Милли пытается.
– Это всегда интересно, да. Хоть и обычно непонятно… Сразу. Запомни её слова. Потом тебе самой же интересно будет. Тут как с жизнью. Прямого диалога не добиться. И это всё же ответ на твой вопрос. Только поди знай, на какой именно… – лекарка махнула рукой. – Так всегда, когда ктото в этом мире только физически и вещает в одностороннем порядке со стороны мира духов. Наверняка она сама еле понимает с кем сейчас беседует. Кто знает, в каком виде ты ей предстала и что она видит в этот момент.
– Ух ты. Я бы сама на чтото такое охотно посмотрела… Как этот мир выглядел бы с другого ракурса. Хотя вот сейчас мне от миллиного вещания жутко… как от духов. Странная она…
Киона покачала головой.
– Ами. Это ты странная! В этом аспекте. Ты в ужасе шарахаешься от обыденных вещей. И даже от вещей, которые помогают. Таких, как духи и вещающие. Но совершенно не проявляешь осторожности в вещах, действительно опасных для твоего ментального и физического здоровья! В таком режиме и на самом деле спятить недолго.
– Так уж получается… – развела руками кантинка. – Чтото в последнее время слишком много желающих общаться со мной в одностороннем порядке… Сначала духи, теперь Милли… Впрочем, меня никогда особо никто не слушал… Амелия нахмурилась.
– Я слушаю. – с готовностью напомнила Киона.
– Это… удобное совпадение! – оживилась та. – Я как раз шла к тебе с вопросом.
– Ммм?
– У тебя есть время?
– Это тот самый вопрос?
– Да, его часть.
– Есть, конечно.
– Отлично. Потому как вопрос мой, как мне видится, немаленький…
– Чаю?
– Чаю.
– Отлично. Мне уже давно пора передохнуть… Киона устало вздохнула.
– А я, кстати, тут отлично отдохнула! – бодро отрапортовала Ами.
– Рада это слышать! – улыбнулась целительница. – Наш персонал приложил к тому все усилия… И я добавила к твоему ежесветному рациону несколько чудесных трав.
– Спасибо! Это… чувствуется. Я здесь успокоилась и набралась сил настолько, что готова… Не знаю, на что. На всё. Я всё могу. У меня подобные ощущения не возникали… Я уже не знаю сколько времени. Вопрос в том, как не растерять их по выходу отсюда? Как сохранить такой же покой и ясность? Как не перегружать себя и не суетиться?
Киона сделала приглашающий жест, и они пошли по направлению к её кабинету.
– В твоём случае это довольно просто. – уверенно произнесла она. – Чтобы сохранять ясность, тебе надо давать себе отдыхать. Ты часто игнорируешь именно это. Я уже говорила тебе, что покой и отдых – часть продуктивности и свежести восприятия. Старайся внимательно следить за своим состоянием. Отдыхать, если устала. Не допускать лишних стрессов. Сама усталость является огромным стрессом. Ты склонна решать проблемы только напирая. Тебе нужно быть больше как океанская волна, точащая камни. Накатила – отступила. Так же не мешает переключаться с одного вида деятельности, чтобы не выматывать его и себя, на другой. Ты увидишь, что горизонты станут шире и дела пойдут лучше. Это как шагать двумя ногами – одно продвигает другое и наблюдения, сделанные в одном виде деятельности помогут тебе со вторым. Ведь они все объединены тобой.
