Мелвин
Кольцо! Я держу его в руке и думаю о своем решении. Как это сделать? Как? Совершенно не подумал о том, как это будет? Купить его в ювелирном было не сложно, но представить каким образом вручить, оказалось непосильной задачей. Сразу в голове возникают воспоминания из фильмов и книг: главный герой на коленях или держит ее на руках, поднимает над собой или падает ниц. Но как я смогу это сделать и где? Герой решается в ресторане или в танце, на высоком мысе или на глубине океана. Я же в своей квартире, стою и оглядываюсь по сторонам. Он улыбается и преподносит кольцо со словами нежности или вручает в золотистом футляре, неожиданно надевает на палец или, шутя, подбрасывает в ладони. Но мое – в смятом мешочке, тонкое, как паутинка с маленьким бриллиантом похожем на частицу росы. Он под звуки музыки или фейерверков, верхом на коне под трепет бриза или в великолепном парке под шелест листьев. Я же здесь в тишине. Только изредка с улицы слышны звуки сирен и скрежет автомобилей. Как же это сделать? Уже вечереет, остается мало времени, руки нервно трясутся, лоб покрывает легкая испарина. Тени от проезжающих за окном машин внедряются своими размашистыми лапами и заполоняют пространство. Взгляд непроизвольно следит за их хаотичным передвижением. Паника нарастает… Как же? Я нервно встаю на одно колено, но резко вскакиваю, сетуя на свою нескладность, раздраженно вглядываюсь в каждую деталь своего окружения. Но все почти в какой-то дымке, то ли из-за напряжения, то ли состояния подавленности и обреченности. На глаза попадаются только мелочи: недочитанная книга, раскрытая пачка чипсов, недоеденный шоколадный батончик, полная банка пива, рядом опрокинутая почти опустошенная и смятая, пятно на диване, стул из металлических скученных прутьев, стоящий в дальнем углу и совсем мною забытый. Но причем тут стул?! Встряхнув головой и нервно заморгав, я вижу несколько футболок-поло разбросанных на кресле, пропитанную потом белую рубашку, брюки снятые час назад, после изнурительно протяжного рабочего дня. Нужно было хотя бы прибраться… Беспорядок со временем даже становится не заметен. Хорошо хоть переоделся… Мысли снова тяготят и окутывают в паутину. Что же делать? Вечер на исходе, она скоро войдет, откроет дверь ключом, который я вручил её месяц назад для простоты отношений. Но разве их назовешь таковыми? Как быть? В голове возникают картины героев уверенных в себе и в своих намерениях. Они со всех сторон, тени приобретают их формы, действия фигур так очевидны, но их улыбки уже преобразовываются в надменные ухмылки. Кольца вокруг: увесистые, разнообразной формы, бриллианты в великолепной оправе с изысканной огранкой, ослепляют своим сиянием и чувством превосходства. Я закрываю глаза, пытаюсь не поддаваться, сосредоточиться… Уныние и безысходность не возьмут надо мной вверх! Чувствую, как силы возвращаются и мнимая уверенность в желаниях и поступках. Но как же? Может, лучше было пригласить в кафе, хотя бы в парк? Но мы никогда не ходили на свидания. Наша встреча была полгода назад в булочной, и возможно аромат свежеиспеченного хлеба с такой быстротой воспламенил особенные чувства… И интимные свидания в моей квартире уже стали обыденностью, но я хотел, чтобы они были не просто встречами, не просто постелью. Кольцо! Оно откроет нашим отношениям новую грань. Только как преподнести его? Почему для меня это действо обременено непосильной задачей? Может же быть все просто — надеть на палец в постели… Я бы так и предпочел… Что же мешает? Стереотип поведения, общепринятое клише? Предложение в ресторане, на пляже, при закате луны? Кольцо в футляре, в бакалее, на торте, в ракушке? Руки холодеют, футболка взмокла, растерянно оборачиваюсь, за окном уже почти стемнело. Но тут на глаза попадаются розы в изящной вазе на подоконнике, которые она принесла накануне, чтобы хоть как-то украсить мое унылое жилище. Роза! Преподнести розу с кольцом в сердцевине ее бутона? Романтично? Изысканно? Опускаю взгляд удрученно и растерянно. Как же я могу подарить ей розу, которую она сама и принесла?! Суетливо и нервно пытаясь найти решение, я решаю выбежать в ближайшую цветочную лавку и купить самую прекрасную розу для нее. Но в это мгновение раздается щелчок от поворота ключа, вздрогнув и подпрыгнув, как на раскаленных углях, я бросаюсь к подоконнику и вырываю из земли самый большой алый цветок на стебле. Быстро достаю кольцо из мешочка и укладываю на сердцевину бутона, на бархатистую нежную перину из его лепестков. Я уже различаю знакомый силуэт изящной фигуры, длинные темно-каштановые волосы, легко спадающие с плеч. И резко отшвырнув в сторону мешочек, замираю в центре комнаты с розой в руке, возможно, мои мнимые намерения теряются в полумраке. Она чуть слышно смеется, и когда подходит ко мне, я вижу ее большие карие глаза, милую снисходительную улыбку.
- Так трогательно видеть тебя с моей розой, - говорит она, когда я чувствую, как плотные землянистые капли тяжело падают с корней и пропитывают кожу, - согласна, лучше розы быть не может, и в этом причина подарить мне мою же?!
Она подходит еще ближе, но мои руки немеют, взгляд застывает, а мысли как будто в тумане. И не в силах вымолвить ни слова, я замираю в полном оцепенении.
- Я рада такому подарку, - слышу я, когда она берет мою розу и смотрит с теплотой и снисхождением. Но тут ее взгляд опускается и становится далеким и чужим. Что-то еле уловимое, еле осознанное можно распознать в ее изумленных глазах, когда она замечает кольцо в бутоне. Достать его, надеть на ее палец?! Мне нужно было сделать это. Но роза выпадает из ее рук, а кольцо, извилисто описав дугу на полу, застревает в ребристой щели. Все происходит так быстро, что я даже не успеваю осознать, отреагировать, как она обхватывает мои плечи, и нежно прикоснувшись губами, услаждает трепетным поцелуем. Я чувствую тепло ее тела, нежные прикосновения пальцев, бархатистость ее кожи. Остановить, спросить?! Получить ответ?! Возбуждение уже безмерно, градус желаний зашкаливает, немыслима сладость ее губ. Я пытаюсь справиться, воззвать разум, но искушение немыслимо, оно уже неуправляемо, все мои желания подвластны лишь безудержной испепеляющей страсти. Мы уже на диване, на мгновение она отстраняется, расстегивает пуговицы на своей блузе. Я хочу сказать, должен… Но сразу же, стянув с меня футболку, она снова окутывает лаской и касаясь моих губ своими, целует чувственно и нежно. Наши обнаженные тела переплетаются и сливаются воедино…
«Я падаю. В пропасть. Почему она бездонна? Вокруг тени, что-то еще… Не могу понять, разобраться… Глаза, чьи-то взгляды? Смотрят на меня, они начинают светиться, яркий их свет слепит… Я больше ничего не вижу. Свет обволакивает, он прожигает, жжет кожу. Боль пронзает, кожа багровеет, обугливается… Пламя боли и огня обволакивает все мое тело. Вдруг острые холодные шипы проникают в саднящие раны».
Опять очередной кошмар! Резко вырвавшись из его объятий, я вскакиваю, и тяжело дыша, возвращаюсь в реальность. Как и всегда после таких снов чувствую ледяной холод и жгучее онемение. Немного придя в себя и присев на диване, оглядываюсь по сторонам… Утро. Я в своей квартире. В памяти воссоздаются минувшие события, жалкие намерения… Где она? Я в панике осознаю, что ее нет рядом, ищу глазами, прислушиваюсь, в надежде увидеть ее силуэт, услышать голос. Но только на тумбочке замечаю клочок бумаги, вырванный из блокнота и надпись на нем: «ПРОСТИ». Я хватаю его и не верю своим глазам. Она ушла?! Почему? Поникнув, опускаю взгляд и вижу на полу розу. Увядающую и обреченную на погибель. А что я еще ожидал?! Наверное, никто во всем мире так не признавался девушке в своих чувствах. Хотя, возможно, не только это повлияло на ее решение. Чрезмерная искренность всегда может быть излишней. Только ей я рассказал о своих страхах, только она знает о недуге, который преследует меня — тени наблюдений со стороны. Разве я могу претендовать хоть на какие-то проявления более серьезного отношения ко мне, чем постель?! Мысли окутывают паутиной неизвестных существований. Но почему она была так нежна, так чувственна? Эти поцелуи не могут быть поддельны! Я хватаю мобильник и набираю ее номер. Прерывистые гудки раздаются неизбежностью роковых ожиданий. Она не отвечает, я отбрасываю телефон в сторону. Да… Прощальная ночь, последние поцелуи…
Она ушла… Откидываюсь на диване и снова ложусь. Мысли в дымке и только разводы и трещинки на потолке притягивают мое внимание, они создают невообразимые формы и немыслимые проходы и пути, в которых можно вечно блуждать и потеряться… Я как будто погружаюсь в какой-то сон – в мир полного отрешения от правил бытия и жизни. Расслабляюсь, но спадающей рукой нащупываю теннисный мяч, беру его в руку и поднимаю. Давно я не играл в теннис, видимо мяч пролежал под диваном не один год. Бросаю в стену, он отскакивает, ловлю его той же рукой. Еще раз и снова. Увлекательное занятие, помогает забыть и не думать… Стук от мяча об стену раздается у меня в голове. Но процесс затягивает, уже невозможно остановиться. И каждый удар как год за годом отсчитывает время назад. Я уже ребенок лет десяти в костюме человека-паука, именно в нем чувствую силу и несокрушимость – чувствую себя героем. Но стоит снять его, и я уже похож на каждого… обычен, слаб и беспомощен, уже все страшит и пугает. Не хочу снимать, хочу в нем и остаться. В воспоминаниях моя мать – любящая и заботливая. Но столько беспокойства в ее глазах, столько печали. Я хочу развеселить ее, но ей не нравится мой образ человека-паука. Она только проводит рукой по моим черным растрепанным волосам и нежно целует в затылок. Как хотел бы я вернуть то время, как хотел бы повернуть вспять и уберечь от жуткого происшествия на дороге, которое отняло ее и ввергло в вечную пучину грусти. Это случилось полгода назад, я потерял ее, а отца и не знал вовсе. На седьмой день после смерти единственного родного для меня человека, я не поверил, когда в булочной увидел девушку, напомнившую мне мою мать. Каштановые волосы, добрые большие карие глаза, милая улыбка – все было так знакомо, казалось таким родным, но и потерянным безвозвратно. Теперь же я поверил в проведение, и в потусторонние силы, которые свели нас вместе. Но зря надеялся, зря верил… Она ушла… Почему же? Очевидность была ясна, но возможно, была причина и в том, что я не любил ее, как должен был, как бы хотел. Ведь чувство одиночества не просто пугало, оно окутывало вакуумом отрешенности и давило затхлой бездушной пустотой. В свои двадцать пять моя необходимость в любви превратилась в навязчивую идею. Она стала единственным возможным выходом и спасением от уныния и боли. Как теперь было тяжело различать еле слышимые уличные звуки, которые были так далеки, и так чужды. Чья-то жизнь за пределами моего жилища, она насыщенна, богата событиями и приятными впечатлениями. Моя же здесь в отрешенном лежачем состоянии на диване в полном одиночестве, и только стук от мяча свидетельствует о том, что я действую – существую.
Лелими
Кольцо! Я держу его в руке, когда дверь в палату открывается. Растерянно прячу в карман и разворачиваюсь. Мужчина в белом халате появляется в проеме и направляется ко мне. Он нервно улыбается, но в газах спокойствие.
- Рад, что реабилитация прошла успешно… - уверенно говорит он, подойдя ко мне почти вплотную.
- Да, я тоже… - немного отстраняясь, соглашаюсь я.
- Знаю, Лелими, вы все равно бы этого не сделали, но хорошо, что решили пробыть здесь некоторое время. Всегда только на пользу…
- Да, - опустив взгляд, снова соглашаюсь.
Мужчина, сделав глубокий вдох, кладет руку на мое плечо и говорит:
- Признаюсь, буду рад снова увидеть вас, но, надеюсь… - он прерывается и продолжает, - нет, даже уверен, что не в такой обстановке.
- Да… этого больше не повторится, - покорно произношу я.
- Вот и замечательно! – он довольно восклицает.
Немного взбодрившись, доктор Хелл, убирает руку с моего плеча. Она уже перестает передавать позитивные импульсы внушения на мое стабильное состояние, как было охарактеризовано в выписке накануне. И мужчина, который анализировал мое поведение и вел психологически необходимые беседы в течение двух предшествующих недель, смотрит в упор и говорит:
- Лели… Надеюсь, могу вас так называть?!
- Да, конечно, - смущенно еле слышно я соглашаюсь.
-Так вот, - резво произносит он и продолжает, - если, возможно, понадобится какая-либо помощь или моя консультация, не смущайтесь… Всегда буду рад оказать вам любую услугу.
Я краснею и снова отвожу взгляд. Он проводит рукой по своей лысине, видимо, желая вспомнить годы молодости, когда была большая возможность быть уверенней и гордиться пышной шевелюрой.
- Теперь же, - говорит он, - хотел бы вручить вам это предложение.
Я обескуражена, но мужчина отходит немного назад и подает мне какую-то папку, которая была у него во второй руке, и до этого момента я ее даже не замечала.
- Лели, ознакомьтесь с содержимым этих бумаг, - говорит он, а я беру папку и спрашиваю с испугом в голосе:
- Но что в ней?
Доктор Хелл улыбнувшись, произносит:
- Не беспокойтесь, это предложение по работе. Мне передали сегодня. И полагаю, вам стоило бы принять его.
По работе?! Почему я так взволнованна и удивлена?! Но мягкий голос Хелла и его вечно позитивный настрой меня успокаивают, как обычно:
- Не стоит так тревожиться… Решение всегда остается за вами.
Он нежно берет мою руку, как будто окутывает теплом своих пальцев и ласково произносит:
- Никто и никогда ни к чему не может вас принудить…
Мелвин
Сколько еще я лежу так, бросая мяч об стену, не знаю, но мое внимание привлекает приглушенный телефонный звонок. Я нехотя бросаю косой взгляд на дисплей, надежда на то, что это звонит она, слишком слабая, и я не ошибаюсь. Звонок, оказывается, от моего друга — Ноила. Общение с ним при учебе в колледже оставило определенный отпечаток, и часто вызывало чувство негодования и протеста. Но я уже привык к его манере общения и фривольному поведению. Слабый дребезжащий звук все не умолкает, он уже даже начинает раздражать. Мне совершенно не хочется разговаривать с Ноилом сейчас, слышать его сарказм или нравоучения. И я вздыхаю с облегчением, когда мобильник перестает звонить, тянусь свободной рукой к раскрытой пачке чипсов, которая так же лежит на тумбочке, извлекаю несколько хрустящих пластинок и набиваю ими свой рот. Но не успеваю дожевать, как вдруг мобильник гремит снова. Я даже подпрыгиваю от неожиданности, мои чувства уже почти на пределе. Конечно, можно было отключить телефон, но я все же решаю ответить, так как с настойчивостью Ноила не сложно предположить, что он может явиться ко мне домой.
- Настойчивость не твой конек, - раздраженно говорю я.
- Ты прав, я силен в другом! Всем цыпочкам это известно… - звучно и самодовольно произносит Ноил. Он разговаривал всегда очень громко, но теперь это даже было, кстати, так как фоновая какофония вносила определенный сумбур звучания.
- Теперь ты в своем амплуа. Но не могу признаться, что рад тебя слышать.
- Брось, Мелвин, что опять хандра навалила?!
- Опять в разгуле? – спрашиваю я, не ответив.
- Или депрессия в разгаре? – и он игнорирует мой вопрос.
Кольцо! Я держу его в руке и думаю о своем решении. Как это сделать? Как? Совершенно не подумал о том, как это будет? Купить его в ювелирном было не сложно, но представить каким образом вручить, оказалось непосильной задачей. Сразу в голове возникают воспоминания из фильмов и книг: главный герой на коленях или держит ее на руках, поднимает над собой или падает ниц. Но как я смогу это сделать и где? Герой решается в ресторане или в танце, на высоком мысе или на глубине океана. Я же в своей квартире, стою и оглядываюсь по сторонам. Он улыбается и преподносит кольцо со словами нежности или вручает в золотистом футляре, неожиданно надевает на палец или, шутя, подбрасывает в ладони. Но мое – в смятом мешочке, тонкое, как паутинка с маленьким бриллиантом похожем на частицу росы. Он под звуки музыки или фейерверков, верхом на коне под трепет бриза или в великолепном парке под шелест листьев. Я же здесь в тишине. Только изредка с улицы слышны звуки сирен и скрежет автомобилей. Как же это сделать? Уже вечереет, остается мало времени, руки нервно трясутся, лоб покрывает легкая испарина. Тени от проезжающих за окном машин внедряются своими размашистыми лапами и заполоняют пространство. Взгляд непроизвольно следит за их хаотичным передвижением. Паника нарастает… Как же? Я нервно встаю на одно колено, но резко вскакиваю, сетуя на свою нескладность, раздраженно вглядываюсь в каждую деталь своего окружения. Но все почти в какой-то дымке, то ли из-за напряжения, то ли состояния подавленности и обреченности. На глаза попадаются только мелочи: недочитанная книга, раскрытая пачка чипсов, недоеденный шоколадный батончик, полная банка пива, рядом опрокинутая почти опустошенная и смятая, пятно на диване, стул из металлических скученных прутьев, стоящий в дальнем углу и совсем мною забытый. Но причем тут стул?! Встряхнув головой и нервно заморгав, я вижу несколько футболок-поло разбросанных на кресле, пропитанную потом белую рубашку, брюки снятые час назад, после изнурительно протяжного рабочего дня. Нужно было хотя бы прибраться… Беспорядок со временем даже становится не заметен. Хорошо хоть переоделся… Мысли снова тяготят и окутывают в паутину. Что же делать? Вечер на исходе, она скоро войдет, откроет дверь ключом, который я вручил её месяц назад для простоты отношений. Но разве их назовешь таковыми? Как быть? В голове возникают картины героев уверенных в себе и в своих намерениях. Они со всех сторон, тени приобретают их формы, действия фигур так очевидны, но их улыбки уже преобразовываются в надменные ухмылки. Кольца вокруг: увесистые, разнообразной формы, бриллианты в великолепной оправе с изысканной огранкой, ослепляют своим сиянием и чувством превосходства. Я закрываю глаза, пытаюсь не поддаваться, сосредоточиться… Уныние и безысходность не возьмут надо мной вверх! Чувствую, как силы возвращаются и мнимая уверенность в желаниях и поступках. Но как же? Может, лучше было пригласить в кафе, хотя бы в парк? Но мы никогда не ходили на свидания. Наша встреча была полгода назад в булочной, и возможно аромат свежеиспеченного хлеба с такой быстротой воспламенил особенные чувства… И интимные свидания в моей квартире уже стали обыденностью, но я хотел, чтобы они были не просто встречами, не просто постелью. Кольцо! Оно откроет нашим отношениям новую грань. Только как преподнести его? Почему для меня это действо обременено непосильной задачей? Может же быть все просто — надеть на палец в постели… Я бы так и предпочел… Что же мешает? Стереотип поведения, общепринятое клише? Предложение в ресторане, на пляже, при закате луны? Кольцо в футляре, в бакалее, на торте, в ракушке? Руки холодеют, футболка взмокла, растерянно оборачиваюсь, за окном уже почти стемнело. Но тут на глаза попадаются розы в изящной вазе на подоконнике, которые она принесла накануне, чтобы хоть как-то украсить мое унылое жилище. Роза! Преподнести розу с кольцом в сердцевине ее бутона? Романтично? Изысканно? Опускаю взгляд удрученно и растерянно. Как же я могу подарить ей розу, которую она сама и принесла?! Суетливо и нервно пытаясь найти решение, я решаю выбежать в ближайшую цветочную лавку и купить самую прекрасную розу для нее. Но в это мгновение раздается щелчок от поворота ключа, вздрогнув и подпрыгнув, как на раскаленных углях, я бросаюсь к подоконнику и вырываю из земли самый большой алый цветок на стебле. Быстро достаю кольцо из мешочка и укладываю на сердцевину бутона, на бархатистую нежную перину из его лепестков. Я уже различаю знакомый силуэт изящной фигуры, длинные темно-каштановые волосы, легко спадающие с плеч. И резко отшвырнув в сторону мешочек, замираю в центре комнаты с розой в руке, возможно, мои мнимые намерения теряются в полумраке. Она чуть слышно смеется, и когда подходит ко мне, я вижу ее большие карие глаза, милую снисходительную улыбку.
- Так трогательно видеть тебя с моей розой, - говорит она, когда я чувствую, как плотные землянистые капли тяжело падают с корней и пропитывают кожу, - согласна, лучше розы быть не может, и в этом причина подарить мне мою же?!
Она подходит еще ближе, но мои руки немеют, взгляд застывает, а мысли как будто в тумане. И не в силах вымолвить ни слова, я замираю в полном оцепенении.
- Я рада такому подарку, - слышу я, когда она берет мою розу и смотрит с теплотой и снисхождением. Но тут ее взгляд опускается и становится далеким и чужим. Что-то еле уловимое, еле осознанное можно распознать в ее изумленных глазах, когда она замечает кольцо в бутоне. Достать его, надеть на ее палец?! Мне нужно было сделать это. Но роза выпадает из ее рук, а кольцо, извилисто описав дугу на полу, застревает в ребристой щели. Все происходит так быстро, что я даже не успеваю осознать, отреагировать, как она обхватывает мои плечи, и нежно прикоснувшись губами, услаждает трепетным поцелуем. Я чувствую тепло ее тела, нежные прикосновения пальцев, бархатистость ее кожи. Остановить, спросить?! Получить ответ?! Возбуждение уже безмерно, градус желаний зашкаливает, немыслима сладость ее губ. Я пытаюсь справиться, воззвать разум, но искушение немыслимо, оно уже неуправляемо, все мои желания подвластны лишь безудержной испепеляющей страсти. Мы уже на диване, на мгновение она отстраняется, расстегивает пуговицы на своей блузе. Я хочу сказать, должен… Но сразу же, стянув с меня футболку, она снова окутывает лаской и касаясь моих губ своими, целует чувственно и нежно. Наши обнаженные тела переплетаются и сливаются воедино…
«Я падаю. В пропасть. Почему она бездонна? Вокруг тени, что-то еще… Не могу понять, разобраться… Глаза, чьи-то взгляды? Смотрят на меня, они начинают светиться, яркий их свет слепит… Я больше ничего не вижу. Свет обволакивает, он прожигает, жжет кожу. Боль пронзает, кожа багровеет, обугливается… Пламя боли и огня обволакивает все мое тело. Вдруг острые холодные шипы проникают в саднящие раны».
Опять очередной кошмар! Резко вырвавшись из его объятий, я вскакиваю, и тяжело дыша, возвращаюсь в реальность. Как и всегда после таких снов чувствую ледяной холод и жгучее онемение. Немного придя в себя и присев на диване, оглядываюсь по сторонам… Утро. Я в своей квартире. В памяти воссоздаются минувшие события, жалкие намерения… Где она? Я в панике осознаю, что ее нет рядом, ищу глазами, прислушиваюсь, в надежде увидеть ее силуэт, услышать голос. Но только на тумбочке замечаю клочок бумаги, вырванный из блокнота и надпись на нем: «ПРОСТИ». Я хватаю его и не верю своим глазам. Она ушла?! Почему? Поникнув, опускаю взгляд и вижу на полу розу. Увядающую и обреченную на погибель. А что я еще ожидал?! Наверное, никто во всем мире так не признавался девушке в своих чувствах. Хотя, возможно, не только это повлияло на ее решение. Чрезмерная искренность всегда может быть излишней. Только ей я рассказал о своих страхах, только она знает о недуге, который преследует меня — тени наблюдений со стороны. Разве я могу претендовать хоть на какие-то проявления более серьезного отношения ко мне, чем постель?! Мысли окутывают паутиной неизвестных существований. Но почему она была так нежна, так чувственна? Эти поцелуи не могут быть поддельны! Я хватаю мобильник и набираю ее номер. Прерывистые гудки раздаются неизбежностью роковых ожиданий. Она не отвечает, я отбрасываю телефон в сторону. Да… Прощальная ночь, последние поцелуи…
Она ушла… Откидываюсь на диване и снова ложусь. Мысли в дымке и только разводы и трещинки на потолке притягивают мое внимание, они создают невообразимые формы и немыслимые проходы и пути, в которых можно вечно блуждать и потеряться… Я как будто погружаюсь в какой-то сон – в мир полного отрешения от правил бытия и жизни. Расслабляюсь, но спадающей рукой нащупываю теннисный мяч, беру его в руку и поднимаю. Давно я не играл в теннис, видимо мяч пролежал под диваном не один год. Бросаю в стену, он отскакивает, ловлю его той же рукой. Еще раз и снова. Увлекательное занятие, помогает забыть и не думать… Стук от мяча об стену раздается у меня в голове. Но процесс затягивает, уже невозможно остановиться. И каждый удар как год за годом отсчитывает время назад. Я уже ребенок лет десяти в костюме человека-паука, именно в нем чувствую силу и несокрушимость – чувствую себя героем. Но стоит снять его, и я уже похож на каждого… обычен, слаб и беспомощен, уже все страшит и пугает. Не хочу снимать, хочу в нем и остаться. В воспоминаниях моя мать – любящая и заботливая. Но столько беспокойства в ее глазах, столько печали. Я хочу развеселить ее, но ей не нравится мой образ человека-паука. Она только проводит рукой по моим черным растрепанным волосам и нежно целует в затылок. Как хотел бы я вернуть то время, как хотел бы повернуть вспять и уберечь от жуткого происшествия на дороге, которое отняло ее и ввергло в вечную пучину грусти. Это случилось полгода назад, я потерял ее, а отца и не знал вовсе. На седьмой день после смерти единственного родного для меня человека, я не поверил, когда в булочной увидел девушку, напомнившую мне мою мать. Каштановые волосы, добрые большие карие глаза, милая улыбка – все было так знакомо, казалось таким родным, но и потерянным безвозвратно. Теперь же я поверил в проведение, и в потусторонние силы, которые свели нас вместе. Но зря надеялся, зря верил… Она ушла… Почему же? Очевидность была ясна, но возможно, была причина и в том, что я не любил ее, как должен был, как бы хотел. Ведь чувство одиночества не просто пугало, оно окутывало вакуумом отрешенности и давило затхлой бездушной пустотой. В свои двадцать пять моя необходимость в любви превратилась в навязчивую идею. Она стала единственным возможным выходом и спасением от уныния и боли. Как теперь было тяжело различать еле слышимые уличные звуки, которые были так далеки, и так чужды. Чья-то жизнь за пределами моего жилища, она насыщенна, богата событиями и приятными впечатлениями. Моя же здесь в отрешенном лежачем состоянии на диване в полном одиночестве, и только стук от мяча свидетельствует о том, что я действую – существую.
Лелими
Кольцо! Я держу его в руке, когда дверь в палату открывается. Растерянно прячу в карман и разворачиваюсь. Мужчина в белом халате появляется в проеме и направляется ко мне. Он нервно улыбается, но в газах спокойствие.
- Рад, что реабилитация прошла успешно… - уверенно говорит он, подойдя ко мне почти вплотную.
- Да, я тоже… - немного отстраняясь, соглашаюсь я.
- Знаю, Лелими, вы все равно бы этого не сделали, но хорошо, что решили пробыть здесь некоторое время. Всегда только на пользу…
- Да, - опустив взгляд, снова соглашаюсь.
Мужчина, сделав глубокий вдох, кладет руку на мое плечо и говорит:
- Признаюсь, буду рад снова увидеть вас, но, надеюсь… - он прерывается и продолжает, - нет, даже уверен, что не в такой обстановке.
- Да… этого больше не повторится, - покорно произношу я.
- Вот и замечательно! – он довольно восклицает.
Немного взбодрившись, доктор Хелл, убирает руку с моего плеча. Она уже перестает передавать позитивные импульсы внушения на мое стабильное состояние, как было охарактеризовано в выписке накануне. И мужчина, который анализировал мое поведение и вел психологически необходимые беседы в течение двух предшествующих недель, смотрит в упор и говорит:
- Лели… Надеюсь, могу вас так называть?!
- Да, конечно, - смущенно еле слышно я соглашаюсь.
-Так вот, - резво произносит он и продолжает, - если, возможно, понадобится какая-либо помощь или моя консультация, не смущайтесь… Всегда буду рад оказать вам любую услугу.
Я краснею и снова отвожу взгляд. Он проводит рукой по своей лысине, видимо, желая вспомнить годы молодости, когда была большая возможность быть уверенней и гордиться пышной шевелюрой.
- Теперь же, - говорит он, - хотел бы вручить вам это предложение.
Я обескуражена, но мужчина отходит немного назад и подает мне какую-то папку, которая была у него во второй руке, и до этого момента я ее даже не замечала.
- Лели, ознакомьтесь с содержимым этих бумаг, - говорит он, а я беру папку и спрашиваю с испугом в голосе:
- Но что в ней?
Доктор Хелл улыбнувшись, произносит:
- Не беспокойтесь, это предложение по работе. Мне передали сегодня. И полагаю, вам стоило бы принять его.
По работе?! Почему я так взволнованна и удивлена?! Но мягкий голос Хелла и его вечно позитивный настрой меня успокаивают, как обычно:
- Не стоит так тревожиться… Решение всегда остается за вами.
Он нежно берет мою руку, как будто окутывает теплом своих пальцев и ласково произносит:
- Никто и никогда ни к чему не может вас принудить…
Мелвин
Сколько еще я лежу так, бросая мяч об стену, не знаю, но мое внимание привлекает приглушенный телефонный звонок. Я нехотя бросаю косой взгляд на дисплей, надежда на то, что это звонит она, слишком слабая, и я не ошибаюсь. Звонок, оказывается, от моего друга — Ноила. Общение с ним при учебе в колледже оставило определенный отпечаток, и часто вызывало чувство негодования и протеста. Но я уже привык к его манере общения и фривольному поведению. Слабый дребезжащий звук все не умолкает, он уже даже начинает раздражать. Мне совершенно не хочется разговаривать с Ноилом сейчас, слышать его сарказм или нравоучения. И я вздыхаю с облегчением, когда мобильник перестает звонить, тянусь свободной рукой к раскрытой пачке чипсов, которая так же лежит на тумбочке, извлекаю несколько хрустящих пластинок и набиваю ими свой рот. Но не успеваю дожевать, как вдруг мобильник гремит снова. Я даже подпрыгиваю от неожиданности, мои чувства уже почти на пределе. Конечно, можно было отключить телефон, но я все же решаю ответить, так как с настойчивостью Ноила не сложно предположить, что он может явиться ко мне домой.
- Настойчивость не твой конек, - раздраженно говорю я.
- Ты прав, я силен в другом! Всем цыпочкам это известно… - звучно и самодовольно произносит Ноил. Он разговаривал всегда очень громко, но теперь это даже было, кстати, так как фоновая какофония вносила определенный сумбур звучания.
- Теперь ты в своем амплуа. Но не могу признаться, что рад тебя слышать.
- Брось, Мелвин, что опять хандра навалила?!
- Опять в разгуле? – спрашиваю я, не ответив.
- Или депрессия в разгаре? – и он игнорирует мой вопрос.
